Позывной «Физик» (джен)

Последние числа сентября 2015 года

— Вы не представляете, как вам повезло, — быстро и резко произнес зашедший в палату мужчина.

Он, высокий, седой, всегда безукоризненно одетый, в белоснежном халате, легко накинутом поверх светлого пиджака, пришел не впервые. Если верить ему, то именно он вернул Сергея Мыцика с того света. И вот уже дней десять приходил проведать. Являлся он всегда неожиданно, никогда не здоровался, однако говорил вполне дружелюбно, пусть и рвано. Назвался главным врачом по должности и психиатром по призванию.

Знакомство с ним Физик помнил смутно. Как оказался в больнице — лишь гадал. В голове часто всплывали обрывки недавних событий: машина, полковник испанской разведки Салливан Кортес, довольно сносно говорящий по-русски, Кот, госпиталь, Платон и Сова, боль в боку. А дальше пустота, необъяснимый провал в памяти, будто ничего и не было. А следом сразу белые стены реанимации, запахи дезинфекции и лекарств. Пробуждение в стенах больницы не было ни мучительным, ни болезненным. Ощущения словно прошли мимо и не затронули ни одной клеточки. Только в голове слегка шумело, не то от наркоза, не то от пережитого.

Тогда-то и появился доктор, назвался Феликсом Коксом и начал что-то говорить на испанском. Но заметил, что Физик его едва ли понимает, поэтому перешел на дикую смесь американского и британского английского. Однако и это не сильно помогло, говорил он бегло и почти без пауз. Через пару минут, разобрав только, что находится в больнице и его жизни ничего не угрожает, Мыцик оставил бесперспективные попытки понять дока.

Следующие визиты Кокса были коротки. Он не расспрашивал своего новоиспеченного пациента ни о чем постороннем, говорил только по делу, часто черкал что-то в своем маленьком черном блокноте, кивал, наблюдал за приборами и уходил. Первые три-четыре дня Физика все устраивало, расспросы казались ему смерти подобны. Боль, некогда жгучая, притаилась глубоко в голове и напоминала о себе, лишь когда Мыцик делал резкие движения. На пятый день подобное сдержанно-услужливое поведение стало настораживать и напрягать.

Уже лежа в одноместной палате, светлой и просторной, Серега задался вопросом, где он и в каком статусе? Он по-прежнему в розыске? С него сняли обвинения? Если через пару дней он надумает уйти по собственному желанию, его отпустят, или за дверью уже сидели парочка полицейских как раз на такой случай? Интуиция и здравый смысл подсказывали, что это не тот госпиталь, где держали Муру. Хотя полной уверенности не было. Физик даже понятия не имел, сколько лежал на больничной койке. Опирался лишь на ощущения и свои собственные внутренние часы, которые подсказывали — не меньше десяти суток.

— При вас не было документов, — не то спросил, не то констатировал Феликс и внимательно посмотрел на пациента. — Как вас зовут?

Отвечать Физик не спешил. Сам вопрос несколько смутил его и заставил крепко задуматься. Пусть некоторые события вылетели из головы или выплывали не тем боком, но Серега точно помнил, что ориентировки на него, Кота и Муру висели практически на каждом столбе небольшого Бургоса. Две он сорвал лично, скомкал и втоптал в дождевую лужу. Да и по телевизору наверняка с десяток раз рассказали о троих русских, что убили своего соотечественника-генерала, который попросил у испанских властей политического убежища, перестреляли приставленных к нему полицейских и сбежали. Вряд ли Феликс, судя по всему, местный житель, глух и слеп, а потому не в курсе дел.

Видимо, мысли четко отразились на хмуром лице Физика, и доктор заговорил первым:

— Меня бояться не стоит. Я врач, а не полицейский. Мое дело — лечить, но, — он выдержал многообещающую паузу, — для этого я должен знать о вас все…

— Что это за место? — не дал ему закончить Мыцик. — Госпиталь «Сантос Рейес»?

Кокс, как показалось Сереге, отреагировал странно, сначала вскинул брови, отчего на лбу выступили глубокие морщины, а затем засуетился. Подошел к кровати ближе и посмотрел на Физика как-то иначе, чем прежде. Взгляд стал тяжелым и давящим, но почему вдруг, Мыцик пока понять не мог. Будь он в другой ситуации, наверняка испугался бы, но сейчас, когда будущее до невозможности туманно, взгляд вызвал лишь вялое удивление.

— Так где я? — повторил старший лейтенант упрямо.

— За пределами Бургоса, — ответил, как отмахнулся, Феликс и опустил взгляд на свои вычищенные остроносые ботинки. — Вас привезли сюда двое офицеров Гражданской гвардии*, сказали, что нашли на улице, раненого и едва живого, — он говорил медленно, растягивал фразы и больше не смотрел на пациента.

«Гражданская гвардия?» — совершенно сбитый с толку, растерянно подумал Физик.

Он ожидал всякого, но точно не вмешательства этих ребят, которых в Испании не особо-то жаловали даже коренные жители. А туристы и приезжие и вовсе старались обходить стороной. По всем законам, писаным и неписаным, они должны были везти его не черт знает куда, а в тот самый госпиталь, «Сантос Рейес». Но почему-то поступили иначе.

— Давайте продолжим завтра, — вновь подал голос Феликс Кокс. — Сегодня уже поздно, а чтобы вас не донимали боли, я сделаю вам укол снотворного.

Он внезапно выскочил из палаты. Физик обеспокоено посмотрел на дверь. Ему ежедневно что-то кололи, обезболивающие, снотворное и что-то еще вроде глюкозы, как кратко поясняли. В общем-то обычное дело, Мыцику уже приходилось восстанавливаться после ранений. Пусть и в России, но, по большому счету, разницы он не заметил. Однако вся возня со шприцами, бинтами, таблетками, капельницами всегда ложилась на плечи молодых и активных медсестер. А сейчас сам главврач вызвался вколоть обычное снотворное.

Феликс вернулся в палату так же быстро и неожиданно, как и ушел. В руке он торжественно держал шприц с прозрачным веществом и твердым шагом приблизился к еще больше насторожившемуся Сереге. Тот вел себя смирно, не в том он был положении, чтобы проявить силу. Но внутри все отчего-то сжалось, когда тоненькая игла вошла в кожу.

— Я загляну завтра. Вечером. Постарайтесь за это время, — Кокс на секунду умолк и демонстративно поправил халат на плечах, — вспомнить, как вас зовут.

Он говорил как всегда добродушно и с полуулыбкой, но Физик не смог не заметить, как изменился его тон под конец фразы — стал холодным и властным. А может быть, просто показалось под действием сильнодействующего препарата? Ему вдруг очень захотелось в это поверить.

* * *

Декабрь 2017 года

— Сюда, — Мыцик протянул таксисту с мешками под глазами клочок бумажки с адресом.

Сам он лишь примерно помнил, где это. Пока водитель вчитывался в запись и заводил мотор, Физик ощутил неприятный холодок по спине и вздрогнул. Зимний Петербург, заснеженный и ветреный, не произвел на него никакого впечатления, не взбудоражил воспоминания, не окатил свежими эмоциями. Ни чувства радости от возвращения домой, ни щемящей печали от долгого расставания. Ничего, только холодный расчет и приказ всплыли в сознании и словно велели скорее брать такси и двигаться к цели.

— Далековато, — почесав затылок, протянул таксист.

Серега тихо хмыкнул и быстро протянул ему тысячную купюру, как бы говоря: «Поторапливайся!». «Форд» не первой свежести тут же тронулся с места. И без пояснения таксиста Физик предполагал, что квартирка, а если вернее, комнатка, досталась ему у черта на куличиках, и поездка до нее по вечерним заторам обещает затянуться. Поэтому он поглубже зарылся носом в шарф и закрыл глаза. Лицезреть через стекло мелькание тоскливых улиц он не захотел, к тому же эти места недалеко от аэропорта еще не успели стереться из памяти.

В салоне было не холодно, но прохладно, хотя печка работала, и водитель, судя по всему, чувствовал себя замечательно. А у Мыцика замерзли пальцы, он сунул руки в карманы куртки, но облегчения не почувствовал. Списал все на акклиматизацию и самоуверенно понадеялся, что вскоре привыкнет в родным температурам. Кое-как ему удалось задремать — сказались бессонный полет из Барселоны в Санкт-Петербург, почти четыре часа нудных инструкций от шефа и непрекращающиеся детские истерики со всех сторон.

— Приехали, — излишне громко произнес водитель, видимо, чтобы достучаться до спящего пассажира.

— Спасибо, — слегка раздраженно отозвался Физик, сунул ему в руку еще тысячу деревянных, мысленно поблагодарил за молчание и вышел из машины, постаравшись не хлопать дверью.

Он еще не сошел с места, а «Форд» лихо развернулся в пустынном дворе и уехал прочь. Окружавшие со всех сторон пятиэтажные дома показались безликими и мертвыми. Подъезды как под копирку. Даже двери все, как одна, изрисованные граффити и с сорванными домофонами. Невольно Физик вспомнил улицу в Бургосе, на которой шеф снял ему квартирку. Все дома на ней были старыми, но ухоженными, каждое здание имело свой цвет, поэтому, чтобы перепутать свой дом с соседним, нужно было очень постараться. Серега не обратил тогда на такое различие внимания, принял, как должное, а сейчас вдруг сравнил.

— Третий подъезд, третий этаж, квартира сто семь, комната с коричневой дверью, — пробормотал он и с досадой понял, что бумажку с адресом оставил таксисту.

Ветер завывал с каждой минутой сильнее, и Физик поспешил в, как ему показалось, третий подъезд прямо перед ним. Первый и второй этажи прошел быстро, на третьем замедлил шаг и наткнулся на тяжелую железную дверь. Пока все совпадало, шеф предупредил, что дверей будет две. Достал ключи из кармана куртки, поковырялся в замке, все подошло. Так же стремительно отпер вторую дверь, уже деревянную, и оказался в узком коридоре с кучей хлама и тусклым освещением лампочки, сиротливо висящей на проводочках, обмотанных разноцветной изолентой.

Коричневая дверь нашлась едва-едва, пробираясь к ней, Физик что-то уронил, что-то разбил и что-то порвал. Но возмущенных возгласов не услышал, поэтому поспешил скорее очутиться в комнате. Когда замок уже щелкнул, а дверь со скрипом подалась вперед, в коридоре резко зажегся свет. Мыцик на секунду-другую зажмурился и оперся о дверной косяк, а когда открыл глаза, увидел перед собой девушку с двумя светлыми косичками и чересчур накрашенными ресницами.

— Здрасте, — быстро произнесла она и посмотрела на него так, как будто он жутко популярный и гениальный экспонат в музее.

Задержала заинтригованный взгляд на почти белом шраме через всю левую щеку. Но вопроса не задала, хотя он наверняка крутился у нее на языке.

— Вы кто? — спросила, но совершенно не то, что хотела, и сама же ответила: — Новый жилец?

Серега посмотрел на нее нейтрально, хотя в душе задался одним вопросом: «Какого черта эта девка появилась именно сейчас?!». Сдержанно ответил:

— Да, — и вновь попытался скрыться в комнате.

— А что это у вас? — наконец, отважилась девчонка и даже показала пальцем на шрам.

— Медведя дрессировал, — уже сквозь зубы процедил Физик, но тут же смягчился, — потом как-нибудь расскажу.

Что-то ему подсказывало, что соседка еще перегородит ему дорогу. Отделаться от нее будет нелегко, поэтому нужно взять все в свои руки. Да и вдруг она сгодится для чего-нибудь несложного, но важного? А потом все кончится. Пока соседка замерла, наверное, возомнив его коллегой Запашных, Физик проскользнул в комнату и захлопнул дверь. Вещей при нем не было, все, что есть, все на нем. Он пошарил по стене в поисках выключателя, нашел, щелкнул, загорелась слабая люстра.

До обеда следующего дня Мыцик был свободен, затем его ждал шеф. А вечером он надумал прогуляться до знакомого адреса.