Грань (гет)

Этой ночью Сансе спалось особенно крепко. Не то что бы она ожидала, что её станут мучить кошмары. Или что сон не придёт к ней совсем, заставив тяжело ворочаться в постели до рассвета, сминая простыни, вздыхая и гадая, когда же наконец наступит утро. В то время как тьма будет обступать со всех сторон, давить, сгущать по углам тени, выпуская на волю притаившихся там призраков, желающих то ли растерзать свою жертву, то ли просто взирать на неё с немым укором, пока у той не станет перехватывать дыхание и не начнёт колотиться сердце.

Ничего такого, конечно же, не могло произойти с Сансой этой ночью. День был насыщен событиями, и многое требовало внимания Сансы во вверенном её заботам замке. Но она отлично справлялась с высоким званием леди Винтерфелла, она принимала верные решения, неся ответственность за обитателей всего замка, его окрестностей, да что там, всего Севера. В эту непростую пору, когда столь многое угрожало их благополучию, как никогда было необходимо постоянно оставаться начеку, ничего не упускать из виду и не позволять себе ни малейшей слабости. Жестокие времена требовали жёстких мер.

Она защищала свою семью.

Поэтому Санса крепко спала всю ночь с полным на это правом. И лишь перед самым рассветом она услышала сквозь сон, как внизу завыли собаки. Однако Санса слишком утомилась, чтобы подниматься и выглядывать в окно, пытаясь узнать, в чём там дело. Да и зачем, и так было ясно, что это опять неймётся проклятым тварям болтонского ублюдка. Славные винтерфеллские псы не стали бы так бесцеремонно нарушать всеобщий покой. Давно пора было избавиться от тварей, приученные к человеческой плоти, они были не только омерзительны, но и попросту опасны. Хотя, конечно, лютоволки, такие, какие были у неё и её братьев и сестёр, легко могли растерзать человека, и некоторые из них не раз проделывали это. Но то лютоволки, а собаки не должны быть такими. К тому же лютоволки могли просто убить, но не питались человечиной. По крайней мере, можно было так себя успокаивать. Да и остался всего лишь один, белый Призрак Джона, но ему Санса доверяла полностью. От тварей же она всё равно никак не могла решиться отделаться, учитывая их заслугу в её избавлении от бывшего супруга. Что ж, после сегодняшней ночи у них не оставалось шансов.

С этими мыслями Санса опять плавно соскользнула в сон. И ей приснилась Леди, такой, какой она и была, прекрасной и изящной. Она не выла, её хорошая девочка, а просто спокойно сидела рядом с кроватью, смотрела на Сансу своими золотистыми глазами. И вокруг силуэта лютоволчицы струился такой же мягкий золотистый свет. Он обещал тепло и покой; там, позади Леди, кажется, был кто-то ещё, и надо было только протянуть руку, надо было пойти туда, и всё стало бы правильно. Если бы только её позвали оттуда, она сразу же смогла бы ринуться навстречу.

— Санса!

Она открыла глаза. Сон закончился, она проснулась одна в бывших родительских, а теперь принадлежавших ей покоях. В окно лился тусклый зимний свет, и комната ощутимо выстыла за ночь. Опять пошёл снег. Санса пошевелилась и поняла, что по щекам у неё бегут слёзы. Она плакала во сне. Наверное, от усталости. А может быть, она скучала по Леди. Так странно, её лютоволчица не снилась ей с тех самых пор в Красном Замке, когда Сансе вот так же почудилось, будто Леди сидит рядом, и никто не отдавал приказа казнить её, и всё хорошо. Почему она вспомнилась Сансе сегодня? Наверно, вывшие ночью собаки были тому виной.

Позже, стоя на крепостной стене рядом со своей сестрой, Санса поняла, о чём хотел сказать её сон. Она скучала по своей семье, по прежней беззаботной жизни в Винтерфелле. По людям, навсегда его покинувшим. По погибшим родителям и братьям, Роббу и маленькому Рикону. По детству, счастливому не столько от того, что её окружало, сколько от мечтаний о головокружительном будущем и наивной веры, что всё сбудется именно так, как она желает. Она так скучала по тому северному лету.

Жизнь — это не песня.

И поэтому надо думать о стае, о своей стае, которая выживет во что бы то ни стало. И Санса запретила себе думать о чём-либо ином, сосредоточившись только на одной цели, усилием воли изгоняя всякие мысли, которые могли бы помешать или сделать её слабой. Просто замечательно, что они наконец-то нашли общий язык с Арьей, это очень пригодится им всем в будущем.

Её внутренней бодрости хватило до момента встречи с Браном.

Когда Бран поведал сёстрам, что случилось со Стеной, Сансу охватили ужас и смятение. Король Ночи прилетел к Восточному Дозору у моря на непонятно откуда взявшемся у него драконе. Глаза у дракона горели синим. Сансе сразу же вспомнились жуткие рассказы об оживших синеглазых мертвецах, которые она слышала в Чёрном Замке. И синим было пламя, что мёртвый дракон изрыгал на Стену. Лёд плавился под этим пламенем, и Стена рухнула, стирая преграду между живыми и мёртвыми. К югу устремилась армия оживших мертвецов, а следом за ней шли управлявшие этой армией Белые Ходоки, или Иные, страшные порождения тьмы, неся с собой холод и смерть. Не оставалось никакой надежды на защиту магии Стены и отвагу Ночного Дозора.

— Сколько у нас времени, прежде чем Ходоки доберутся до Винтерфелла?

Они собрались в Великом чертоге, чтобы обсудить всё и решить, как им быть дальше. Пол здесь чисто вымыли ещё вчера, а сегодня слуги растопили огонь в камине, зажгли многочисленные свечи и ушли, затворив за собою двери. Кроме Брана, Арьи и самой Сансы здесь присутствовали также Джон Ройс, мейстер Уолкан и Сэмвелл Тарли, друг Джона, прибывший вчера из Староместа. Больше в чертоге никого не было, так как Санса боялась, что весть о Ходоках вызовет переполох в замке. Люди растеряются, станут гадать, что же им делать теперь, и к тому моменту леди Винтерфелла должна хорошо представлять себе весь порядок действий и послужить для всех образцом выдержки и стойкости. А для этого нужно было обговорить всё заранее, в самом узком кругу лиц.

— Половина оборота луны. Может, и больше, — голос Брана оставался спокойным и отрешённым, невзирая на происходящее.

— Да, но ты сказал, что у их короля есть дракон, — сказала Арья. — Разве теперь, когда обрушилась Стена, он не может прилететь сюда в любой момент?

— Ему ничего не мешало сделать это и раньше. Стена сдерживала лишь тех, кто шёл к ней по земле, и то, служа скорее естественным препятствием. Да, при строительстве Стены использовалась магия Детей Леса, и она непреодолима для Иных и вихтов. Но эта магия не распространяется выше самой Стены, и её легко можно преодолеть по воздуху. Раньше это не имело значения, ведь Ходоки не могут летать. Но с драконом всё иначе. На нём можно просто перелететь Стену и добраться куда угодно. Весь Вестерос открыт для Короля Ночи. Другое дело, что дракон не перенесёт на себе всех Иных и мертвецов. Для их прохода и был сделан пролом. Но есть все основания полагать, что Король Ночи не бросит свою армию. А вихты не дойдут сюда раньше, чем через пол-оборота луны, а, скорее всего, и три четверти.

Санса сделала глубокий выдох. Да, у них менее луны, это очень мало, но всё равно, это больше, чем ей показалось вначале. В тот самый миг, когда она услышала слова Брана о Стене, ей представилось, что мертвецы уже стоят на пороге Винтерфелла.

— Хорошо, у нас есть пол-оборота. Но у тех, кто живёт наверху, их нет. Нужно предупредить людей, чтобы они бежали в Винтерфелл или хотя бы просто на юг. Мейстер Уолкан, пожалуйста, разошлите воронов с предупреждениями повсюду, куда только можно. Особенно это касается тех, чьи земли лежат по дороге из Восточного Дозора. Возможно, ещё не поздно, и многие успеют спастись. В ближайшие замки к югу от нас тоже следует передать весть. Отправьте всех воронов, которые есть у нас.

— Конечно, миледи, я сейчас же пойду составлять послания и готовить воронов. Медлить нельзя. С вашего разрешения, — мейстер Уолкан поднялся, коротко поклонился, звякнув своей тяжёлой цепью, и направился к выходу.

— Леди Санса, — заговорил Джон Ройс, до сих пор сохранявший молчание, — ваша забота о людях на Севере, разумеется, похвальна. И мы нуждаемся в мечах хотя бы тех же Амберов и Карстарков. Не говоря уж о том, что если они не вернутся сюда сейчас, они рискуют пополнить армию Короля Ночи. И как бы ни было сложно поверить в оживших мертвецов и созданий из старых сказок, в словах вашего брата сомневаться уже не приходится. Так что лордов и их людей обязательно следует принять в Винтерфелле. И пусть не забудут захватить все свои припасы. Но если сюда хлынет толпа простолюдинов и, тем более, одичалых, это может обернуться проблемой для всех нас. Они не могут просто поселиться в Зимнем городке, если сюда придут эти Иные. А в стенах Винтерфелла всё равно не найдётся места для всех. И еды тоже. Даже если бы не было Иных. Зима обещает быть долгой, и так рисковать неразумно.

— И что же вы предлагаете, лорд Ройс? Бросить всех, не дав им даже шанса на спасение? Спокойно готовиться к наступлению Иных, зная, что где-то там гибнут люди? Закрыть ворота замка, если люди придут к ним? Хотя да, ворота придётся закрыть, ведь если мы не предупредим обитателей Севера, они придут к нам уже вихтами. Но придут всё равно, как вы сами же и сказали.

Ройс нахмурился:

— Люди гибнут везде и всегда. Нельзя думать обо всех. Пусть попытаются укрыться в северных замках.

— Я и не думаю обо всех. Но Старки — Хранители Севера, и думать о жителях Севера их долг. Уже почти всё зерно северных крепостей свезено в Винтерфелл и хранится здесь. Вы поддержали это моё решение, помните? Но вы также настаивали на разрушении Последнего Очага и Кархолда. Я рада, что сейчас вы сумели отдать должное нашей с Джоном предусмотрительности, раз предлагаете северянам укрываться в них в том числе. Но ведь если оттуда был вывезен весь запас зерна, и воины, уйдя, заберут последнее и оставят замки без своей защиты, то пытаться скрыться в них будет чистейшим безумием. Уж лучше просто идти на юг, выживая по пути в лесах, среди снега и мороза. Северянам не привыкать и к такому.

— Уж не считаете ли вы, леди Санса, что моё мнение относительно судьбы этих людей вызвано тем, что я не северянин? Если вы думаете именно так, то вы ошибаетесь. Будь мы сейчас в Долине, я бы сказал то же самое. Милосердие это прекрасно, но проявление излишнего милосердия иногда убийственно. И моё милосердие никогда не распространялось бы на одичалых. Одичалых мне не жаль, я и не скрываю этого, но они не северяне, а дикари из-за Стены и захватчики.

Упоминание Долины вызвало у Сансы смутное ощущение тревоги. И хотя в словах Джона Ройса пока не прозвучало ничего такого, она подумала, что в свете новых обстоятельств Бронзовый Джон может захотеть вернуться домой. У него есть собственный замок, Рунный Камень, и его родная Долина осталась без основной части своей армии. Конечно, рыцари Долины пришли на помощь, без них не удалось бы вернуть Винтерфелл. Но теперь Восток может решить, что важнее позаботиться о себе, чем помогать Северу. Поэтому Санса постаралась смягчить тон, отвечая Ройсу, и вместе с тем попытаться разузнать о его дальнейших планах.

— Мой брат решил иначе, лорд Ройс, а он теперь Король Севера, и его решение неоспоримо. Одичалые теперь такие же северяне, как и прочие, и могут рассчитывать на защиту Винтерфелла. Но вы действительно правы в том, что нам может не хватить места и еды на всех. Поэтому мы постараемся что-нибудь придумать. Возможно, организуем отступление людей на юг. И остаётся лишь надеяться, что нам самим не придётся бежать из Винтерфелла. Только не после того, как тяжело он нам достался. Винтерфелл это наш дом, он всё для меня и моей семьи. Но у вас есть свой дом, и, быть может, вы так недовольны, потому что вас тревожат мысли о нём?

— Леди Санса, если вы думаете, что рыцари Долины покинут вас, то напрасно. Мы пришли сюда ради вас, и вы можете полностью на нас рассчитывать и никогда не сомневаться в нас впредь. Наш лорд, Роберт Аррен, не простил бы нам, если бы мы покинули вас в сей трудный час.

Не простил бы того, что оставили её, или того, что не воспротивились казни лорда-протектора Долины? Что скажет Зяблик, когда узнает, что произошло с его любимым дядей Петиром и что лорд-командующий армией Долины не только не подумал вмешаться, но даже отказался подчиняться последнему приказу лорда-протектора? Санса впервые задумалась об этом, а также о том, что возможно здесь кроется ключ к управлению лордом Ройсом и его войском. Важны были не только желания Бронзового Джона, но и его страхи. О том, что кузен сказал бы ей самой, Санса посчитала за лучшее сейчас не думать.

— Я признательна вам, лорд Ройс. И в таком случае рассчитываю на ваше дальнейшее содействие во всём, в том числе в защите и помощи всем людям Севера, насколько это понадобится.

Ройс отрывисто кивнул. Но в его глазах Сансе почудилось промелькнувшее неодобрение. “Глупая летняя девчонка, — читалось там, — я предпочёл бы сейчас иметь дело не с тобой, а с твоим братом-королём”. Если Санса не ошибалась, и Ройс действительно так думал, то это он заблуждался. Джон ещё больше беспокоился бы о простых людях и об одичалых, чем она сама. Ройсу уже следовало бы понять это.

— А как насчёт братьев Восточного Дозора? — вступила в разговор Арья, — Бран, ты видел, кто-то из них выжил?

— Нет, не видел. Моему внутреннему взору доступно ещё не всё. Но вряд ли хоть кто-нибудь остался в живых. Те, кто был на Стене и под Стеной, погребены теперь подо льдом. Если кому и посчастливилось избежать подобной участи, едва ли они успели убежать от Ходоков. И должны были позавидовать тем, кто погиб сразу.

— Дозорные не покинули бы свой пост, они вступили бы в бой. Когда ты в разведке за Стеной, можно и отступить под её защиту. Но если за твоей спиной лишь Семь Королевств, уже не отделённых Стеной от опасности, у братьев Дозора нет другого выбора, — сказал Сэмвелл Тарли. Голос круглолицего друга Джона дрогнул, видно было, что он принимает произошедшее очень близко к сердцу. И неудивительно, ведь, несмотря на то, что ему было позволено учиться на мейстера в Староместе, он продолжал оставаться одним из братьев Ночного Дозора. Однажды надевший чёрное, остаётся таким навсегда, и его Дозор оканчивается лишь со смертью. В отличие от Джона, у Сэмвелла оправданий бы не было.

— Значит, они всё равно уже мертвы. Их было слишком мало для продолжительной обороны на открытом месте, — бесстрастный голос Брана резко контрастировал с голосом Сэма.

Сэм сильно побледнел.

— Мне уже приходилось сталкиваться с Ходоками лицом к лицу. Приятного мало, должен вам сказать. Но их можно убить, мне ли не знать это. Я убил одного и убью ещё столько, сколько сумею. Я недаром привёз с собой фамильный меч из валирийской стали. Миледи, — он повернулся к Сансе, — мне очень страшно, и я, не скрою, не самый храбрый человек на свете, но я полон решимости сражаться за вас, за ваш замок и всех его обитателей до последнего вздоха.

— Благодарю вас, милорд, — кивнула Санса, — но я всё же надеюсь, что есть и другой путь спасения, кроме открытого боя с этими чудовищами. И ваши знания могут помочь в поисках этого пути. Как уже помогли в обнаружении залежей драконьего стекла на Драконьем Камне. Мы не можем позволить себе так просто потерять такого ценного человека, как вы.

Сэм опустил глаза, но было заметно, что слова Сансы ему очень приятны.

“Я говорю хорошо, — подумала Санса, — отец бы мной гордился”.

Они разговаривали ещё некоторое время, продумывали планы и обсуждали свои действия при различных вариантах развития событий. Но в целом всё сводилось к одному: собраться всем в Винтерфелле и ждать возвращения Джона.

“Все надеются на него как на Последнего Героя, вот он придёт и разгонит тьму огнём и мечом. Или, быть может, все надежды возлагаются на Королеву Драконов и на самих драконов? Она теперь и твоя королева тоже, ведь Джон присягнул ей, а значит, это ей на самом деле принадлежит Север, — думать об этом по-прежнему было странно и неприятно, — но где же Джон сейчас, и когда он наконец вернётся в Винтерфелл?”

Вскоре Ройс ушёл, а за ним засобирался и Сэмвелл, он намеревался для начала предложить свою помощь мейстеру Уолкану, а затем отправиться в библиотеку и изучить имеющиеся там книги. Санса, Бран и Арья остались в чертоге втроём, они сидели за длинным столом, а в очаге позади них потрескивал огонь.

— Меня тревожит Джон Ройс, — наконец произнесла Санса, — я так и не знаю, станет ли он беспрекословно подчиняться приказам и не захочет ли, вопреки всему, вернуться в Долину.

— Его младшего сына Уэймара убили Ходоки, — сказал Бран, — если лорд Ройс об этом узнает, он останется и захочет принять активное участие в борьбе с ними. Это будет его способом совершить возмездие. Но его старшего сына Робара зарубила Бриенна Тарт, и если лорд Ройс знает об этом, то тоже может пожелать мести. Сложно предсказать сейчас, как он поступит. У него много дорог на выбор.

— Как и у всех нас, — Арья встала и одарила их мрачной улыбкой, — не волнуйтесь, Бриенна сумеет постоять за себя, а для других случаев есть я. И если на этом всё, то я пойду, меня ждёт одно очень важное дело. Нужно было заняться этим ещё вчера, а теперь и вовсе следует поторопиться. Стена проломлена, Иные приближаются, и кто знает, не усиливается ли с приближением Иных их влияние на всю округу. И что вовремя не поглощает огонь, может снова стать слишком живым, или, вернее сказать, подвижным. Нужно предотвратить такую возможность, пока не поздно. Не желаю отдавать Королю Ночи то, что принадлежит мне.

Лицо Брана осталось невозмутимым, вот уж кто и не думал волноваться из-за чего бы то ни было. А Санса не смогла сдержать невольной дрожи. Арья сейчас снова выглядела такой странной, дикой и очень опасной. В этот миг Санса не могла понять, какая же Арья настоящая. Её младшая сестра, которой едва минуло шестнадцать, которая наконец вернулась домой и с которой они вновь стали одной стаей. Или же безжалостная убийца, опытная и хладнокровная, со способностями и умениями, представлять которые было одновременно страшно и невозможно. Или и то, и другое вместе, и если не брезгуешь использовать её силу, защищая жизнь, то следует принимать и смерть, ходящую с этой силой рука об руку.

И всё же Арье не следовало так откровенно дразнить её, разом и подшучивая, и пугая. Сансе это не понравилось, но она решила сделать вид, что не происходит ничего особенного. Она кивнула сестре, отпуская её, и перевела взгляд за окно, внешне расслабившись, но оставаясь сосредоточенной.

“Я разрешила ей. Мы обо всём договорились уже вчера. Я ей разрешила. Так нужно нашей стае, она права, и не о чем тут больше рассуждать”, — Санса на мгновение прикрыла глаза, а затем решительно поднялась со своего места. Её рука скользнула по плащу и ощутила прикосновение серебряной броши, спрятанной в кармане, пришитом изнутри.