Умертвие Том 1. Врата ночи (джен)

Год 4567 от ухода Богов.

Над столицей гремела гроза. Тугие струны ливня обрушивались на мощеные камнем улицы, смывая пыль и грязь предыдущей засухи. Деревья в императорском саду, будто согнутые прежде, жадно пили влагу, распрямляя ветви, тянулись к небу. Дождь в южной части империи всегда означал новую жизнь для этих земель. Четыре месяца засухи, казалось, уничтожили все живое на многие краты вокруг. Теперь же все оживало, поднималось навстречу дождю. В одной из башен императорского замка, на самом верху, под стеклянной крышей, укрепленной некогда одним из придворных архимагов, откинувшись в удобных креслах, сидели два человека. Развешанные по стенам магические светильники своим теплым светом создавали домашний уют, столик между креслами, уставленный разнообразными яствами, настраивал на долгую беседу. Один из сидящих был уже глубоким стариком, не утратившим, однако, величия и мощной фигуры, а другой был юношей лет двадцати на вид. Старик не потерял с возрастом ни хватки, ни мощи, ни власти — его взор был наполнен остротой ума, присущей молодым, а юноша, при всей своей внешней расслабленности, был собран и внимателен, в его глазах читались целеустремленность и живой ум. Вся империя знала этих людей, как императора Дэнэ́рома Кресса и его наследника, принца Карна Кресса.

— Старик, зачем тебе было так нужно со мной встретиться, что ты поднял свои старые кости и пришел в мое любимое место во всем замке? — Карн откинул голову на спинку кресла и начал лениво наблюдать за потоками воды, которые струились по крыше башни.

— Неужели тебе надоело прохлаждаться в лизоблюдстве твоих министров и святош? Мне обещалась нанести визит леди Арлин, я уже приказал слугам приготовить стол и собирался насладиться изысканной беседой с сей особой, как вдруг пришлось срочно изменять планы и отказывать благородной госпоже! А все почему? Потому что — ах как она покраснела на этих словах! Кстати, неизвестно, от радости или расстройства, — меня вызывает к себе августейший отец! Что же случилось, дорогой отец, что ты, да еще и в своем возрасте, осилил целую сотню ступеней до моей обители?

— Прекрати, Карн, — Дэнэ́ром устало посмотрел на сына, — оставь свои кривляния для, как ты выразился, благородных дам. Я знаю, что тебе тяжело играть на публику, создавая себе образ распутного, подверженного влиянию наследничка. Но ты прекрасно знаешь, зачем это требуется. Я стар. Мой конец уже не за горами, и скоро уже тебе придется вести нашу империю дальше. Те, кто нужен, верны нам, однако, я не уверен до конца в герцогах западных границ. Нам нужно выждать, узнать, крепка ли их верность империи. Для этих целей приходится чем-то жертвовать, и ты это прекрасно знаешь. А ко всему прочему, Черный круг тоже не бездействует. Как бы мы их ни искали, каждый цикл к начальнику тайной стражи приходят доклады, что где-нибудь найден умершим при странных обстоятельствах, в собственном доме граф, верный короне, или где-то кто-то из некромантов поднял кладбище, и упыри сожрали пару-другую деревень. Если они поймут, что все твое поведение — маска, я боюсь, тебе придется опасаться за свою жизнь более чем когда-либо.

— Отец, послушай и меня. Я все понимаю, но я уже устал. Эти вечные гуляния не так уж сильно способствуют здоровью. Если так будет продолжаться, убийцам Черного круга даже не придется стараться, чтобы убить меня, меня случайно зарежут в подворотне какие-нибудь подвыпившие аристократы, которые меня просто не узнают! У меня практически не осталось друзей — один сэр Ультар да старый Лерт. Но ты же знаешь, Ультар — паладин, и он все эти гулянки не одобряет. Хотя, по секрету, эта его вера и правильность не помешала нам на днях буквально развалить по камешкам гостиницу на Императорской улице. Впрочем, этот поступок еще больше укрепил мой статус разгильдяя. А Лерт… Лерт не был бы архимагом, если бы не видел больше других. Он мой учитель, я буду благодарен ему всю жизнь, но у него сейчас какое-то новое исследование, и он уже не может уделять нашему общению столько времени, сколько раньше. Тем более, у него откуда-то нарисовался новый ученичок, и он с ним носится, как курица-наседка. Конечно, я мог бы приказать, но ты же знаешь, как я к нему отношусь. Было время, он заменял мне тебя. Однако, как бы мне ни было тяжело, тебе тяжелее, отец. И сейчас, я думаю, можно оставить проблемы, которые вполне решаемы в обозримом будущем, и наконец сказать мне, что такого случилось, что ты самолично пришел ко мне, лестница вниз заблокирована лично Лертом, — по крайней мере, амулет, который он мне и дал, показывает, что это именно он, а на коньке крыши сейчас сидит эта ошибка природы Ниирафейн, которого, я до сих пор не могу понять почему, ты постоянно держишь при себе.

— Все же умом ты пошел в мать! — рассмеялся император. — Только она умела наплести кучу ничего не значащих слов, а после резко перейти к делу. И не смей даже врать мне про Ниирафейна! Не понимает он… Этот эльф уже успел пожаловаться Лерту, что ты постоянно пытаешься уйти от его слежки. Я его посылаю присмотреть за тобой, а ты пытаешься, наоборот, сбежать от него. Я понимаю, молодость, но не настолько же! Все же, перейдем к делу. Мне нужен твой совет, сын. У тебя всегда много идей, которые могу принести пользу. Судя по докладам герцога Ранта, в последние несколько циклов нападения прекратились полностью. Нигде: ни в империи, ни в западных герцогствах, ни в королевстве Элта, ни в королевствах Средины, ни в пограничных графствах — до сих пор не замечено ни одного случая убийства высокопоставленного лица. Паладины Стального Ордена не сообщают ни об одном случае поднятия нежити, Черный Круг будто исчез, и мне это не нравится. Что-то они задумывают, знать бы что! Эльфы также сообщают, что и у них все затихло. Графства на границе Мертвых земель трубят, что нежить отошла от Расселины, и, представь себе, солдаты на стенах Перешейка спят на местах, потому как нет ни одной твари! В воздухе пахнет злом, сын мой. Святоши как с цепи сорвались, все твердят про свои знамения о грядущей беде. Я хочу сказать тебе лишь одно, сын. Будь осторожен. Империя не может позволить себе потерять наследника, я — сына. Впрочем, чтобы, как ты сказал, «пьяные аристократишки» смогли тебя «зарезать», им нужно, я так думаю, сначала напоить тебя допьяна, потом связать, и тогда, возможно, у них будет шанс порезать тебя. Судя по докладам капитана моих рыцарей, сэра Кройна, на последней тренировке ты умудрился унизить целых три десятка его лучших рыцарей. Скажи мне, сын, ради чего необходимо было палкой гонять тридцать рыцарей в полном доспехе? Чтобы они попадали от усталости?

— Отец, ты преувеличиваешь. Их было не тридцать, а всего десять. И у меня была не палка, а учебный меч. Так что мы были практически в равных условиях! Тем более, и ты, и Лерт учили меня, что император должен уметь как постоять за себя, так и вести войска в бой при надобности! Вспомни себя в мое время! Но все же я тоже чувствую что-то нехорошее. Что-то назревает. Лерт сообщил, что засадил за свитки половину круга магов, они переворошили уже половину библиотеки в поисках какой-либо информации. Но все без толку. Никаких пророчеств, никаких предзнаменований, ничего. Такое ощущение, что Черный круг устал от своих действий и они сидят где-нибудь в горах, пьют Элтийское и смеются над нашими потугами в их поисках. Не беспокойся насчет меня, отец. Я всегда осторожен, ты же знаешь.

— Я-то знаю. Но все же мне тревожно, — Дэнэ́ром тяжело поднялся с кресла и обвел взглядом помещение, — однако, ты здесь удобно устроился, сын. Я пошлю послов к эльфам, пусть они тоже поищут в своих Древах знаний что-нибудь. Вдруг нам повезет, и выяснится, что этот год просто идеально подходит для массового ритуала поднятия кладбищ или создания гигантского умертвия. Тогда нам нужно будет всего лишь отправить паладинов с Ультаром в самые крупные кладбища в империи, пусть посидят, выпьют, вырежут пару тварей и вернутся. И все будет снова спокойно. Иначе же…

Император запахнул мантию и вышел из башни. Карн встал и подошел к окну, из которого открывался вид на сад. Вспышки грозы освещали сад, создавая причудливые фигуры. На миг Карну почудилась картина битвы внизу, под стенами, изломанные тени, контуры воинов и невообразимых чудищ. Он содрогнулся, но в следующий миг наваждение исчезло.

— Что ж. Будем ждать. Отец сильно обеспокоен. Это означает, что возможная угроза опасна. Будем ждать. И наблюдать.