Мастер-класс игры на нервах (гет)

Что бывает, если совершенно сознательно совершаешь преступление против сыновней почтительности? Линь Шу был крайне озадачен, когда на следующее утро после возвращения из военного лагеря, отец ещё вчера, буквально дышавший огнём и едва державший себя в руках, со счастливой улыбкой ждал его с утра на тренировочном поле.

Проигнорировав приветственный поклон, Линь Се поманил его рукой. Ближе. Ещё ближе и, расплываясь в блаженной улыбке... вручил озадаченному наследнику... зубную щётку.

— Благодарствую, батюшка, у меня и моя... ещё новая... — растягивая губы в улыбке и, с недоверием глядя на родителя, мальчик взял щётку.

Так и есть — где-то подвох. Отец-то улыбался, но вот смотрел как-то слишком загадочно...

— Это не для зубов, Сяо Шу, — покачал он головой, не прекращая улыбаться... Вид у него был немного безумный и зловещий... Главнокомандующий Армии Чиянь был полон решимости показать, кто в доме хозяин и, что просто так с ним шутки шутить не стоит... Глядя на явно озадаченного мальчишку, он чувствовал, как собственная душа наполняется почти демоническим торжеством. Как же он мог забыть, что для наведения порядка в доме совсем не обязательно брать в руки палку?

— Следуй за мной, у тебя теперь начинается новая жизнь... — съязвил он, направляясь к Залу Предков семьи Линь. Там их уже ждал слуга с ведёрком золы и песка. Поприветствовав их, слуга с поклоном поставил ведёрко на пороге и удалился.

Сложив два и два и получив четыре, мальчик всё ещё надеялся, что ошибся, когда отец заговорил снова:

— Ты уже много знаешь о добродетелях благородного мужа, сын... Конфуция мне тут недавно цитировал... Теперь, я поведаю тебе ещё об одной добродетели благородного мужа, именуемой терпением. Здесь есть всё, что необходимо, чтобы заставить мраморный пол в Зале Предков сверкать. Когда зола и песок закончатся, скажешь слуге, чтобы принёс ещё... А если зубная щётка сотрётся... так она — тоже не последняя в доме... в крайнем случае, их тоже покупать можно...

Судя по непередаваемой гамме эмоций, отразившейся на лице сына, он явно предпочёл бы порку: получил — забыл. Поболело — перестало. Но тут сам виноват: выкрутился, обвёл вокруг пальца, да ещё и в угол загнал собственного отца... перешёл черту и глазом не моргнул. И даже не думает сожалеть... Да ещё и... этот Мэн Чжи, с которого всё началось и от которого Линь Сэ так надеялся отделаться и больше никогда о нём не слышать... именно о нём судачили на въезде в город, на рынке, и даже собственные слуги! Кто ж знал, что этот простачок не просто пройдёт отбор в императорскую гвардию, но одолеет их лучшего бойца в процессе? Первое, что он нашёл в ворохе дожидавшихся его возвращения писем — благодарственное письмо от командующего Императорской гвардией по поводу мастера, которого он к ним прислал! Даже Боги не знали, как его раздражал сам факт, что это живое напоминание, человек, знающий правду о произошедшем... теперь будет маячить у него перед глазами...

...Ну вот, опять... Линь Шу не был бы его сыном, если бы не собрался и с поклоном не поблагодарил отца так, будто всю жизнь мечтал именно о том, чтобы начать воспитывать в себе терпение таким вот крайне увлекательным способом. С другой стороны... если учесть, насколько сильно он переступил черту... и, видят Боги, он действительно хотел утолить гнев отца, если уж не раскаянием, то тяжким трудом... Поэтому, не отлынивая и не пытаясь схитрить, принялся за дело... К вечеру он был почти доволен результатом. Оставалось ещё чуть-чуть... Когда пришёл Линь Сэ и молча вытряхнул ведро золы на пол: "Никуда не годится. Начни сначала." Никто не обещал, что всё будет просто...

Так прошёл не день и не два... После целого дня тяжёлой работы Линь Сэ вытряхивал золу на пол, а Линь Шу, не жалуясь, принимался за работу снова... отцу становилось всё более очевидным, что сын скорее протрёт дыры в полу зала предков, чем проявит хоть каплю раскаяния или попросит остановиться... с другой стороны... как можно было раскаиваться и обещать, что больше такого не повторится, если перейти черту заставил вопрос жизни и смерти? Причём, не его собственной, а друга, которым он дорожил... в таком — не раскаиваются... и таких обещаний — не дают... тот самый случай, когда покаяние разозлило бы предков сильнее самого преступления... Поэтому состариться в роли чистильщика полов единственному наследнику рода Линь всё-таки не грозило.

— Так и не понял, что сделал не так? — с тяжким вздохом спросил Линь Сэ, держа последнее ведро на ладони. Он ещё не решил, что с ним делать.

Переводя скептический взгляд с ведра на отца, Линь Шу хотел было ответить, но отец его прервал. Его усталый голос был полон горькой иронии:

— Ничего ты так и не понял... — устало заговорил он, — а мне тут наперебой все твердят, какой у меня гениальный сын... Так и быть: объясню специально для гениев. Сколько нужно времени, чтобы казнить человека за преступление, совершённое в действующей армии? Правильный ответ: нисколько. Ты не задавался вопросом, почему же десятника Мэна, вдруг, понадобилось держать под арестом?

Наблюдать за тем, как у мальчишки отвисает челюсть было одно удовольствие для измученной души Линь Сэ.

— Так вы не собирались его казнить? — потрясённо спросил сын.

— Именно. Простак Мэн Чжи "отдыхал" под арестом, чтобы усыпить бдительность настоящих преступников, — с тяжким вздохом ответил отец, — И, если бы не ваша, безусловно, невероятной смелости, граничащей с глупостью, самодеятельность... Результат был бы тем же самым... Разница в том, что я не был бы вынужден прикрывать вашу выходку. Не стал бы тем самым "безжалостным негодяем, который использовал родного сына в качестве приманки", чтобы обезвредить какую-то жалкую группу контрабандистов и не был бы вынужден терпеть гнев твоей матушки, да ещё и объяснять ей насколько это было правильно...

— ...И всё это, даже если забыть о том, что... — Линь Шу побледнел под слоем угольной пыли украшавшей лицо. Он был готов сквозь землю провалиться: всё это время так плохо думать о собственном отце...

— Угу, — кивнул Линь Се, поставив последнее ведро на пол, — Понимаю, что на моём месте мог оказаться тот недалёкий, самодовольный болван, который лучше казнит невиновного, чем позволит виновному ускользнуть... в общем, будь я тем мерзавцем, за которого ты меня принял. Тогда — я бы первым тебя похвалил. А пока... можешь запомнить, что твой отец воин, а не палач и ему доверять можно?

Сын кивнул. И, прежде, чем он надумал с извинениями отбивать поклоны, отец взял его за плечи и серьёзно посмотрел в глаза:

— Знаешь, что во всём этом хорошего? Если такой мерзавец захочет с тобой потягаться — я ему не завидую.