Табия Поттера (джен)

Как-то раз им была услышана фраза, которая предлагала легкий способ решения проблем: ляг, поспи — и все пройдет. Помогло сейчас или нет — сложно сказать, но чувство растерянности пропало. Теперь хотя бы примерно было понятно что делать.

Для начала — очки. Вот уж их точно нужно менять, а то последний раз зрение проверялось в пятнадцать лет. Тогда же ему взяли эти ужасные велосипеды.

Новую одежду тоже не помешало бы купить. И новую сумку, хотя и жаль было расставаться со своим верным другом.

Его взгляд упал на старый, потертый от времени рюкзак: он больше напоминал мешок для картошки с пришитыми кармашками, заплатками в самых неожиданных местах. Одна из них появилась там из-за Дадли, когда тот решил испытать на нем свой охотничий ножик и спастись получилось только прикрывшись рюкзаком. Еще одна: он перелазил через забор, убегая от кузена, и зацепился за гвоздь. И много подобных воспоминаний, в основном не счастливых. Например, один из ремешков это его старый пояс, пришитый им, а родной был оторван дядей Верноном, когда тот разозлился из-за подгоревшего завтрака.

— Да что терять время и вспоминать все, что со мной случилось в этом проклятом доме?

Он спросил это больше у себя, но ответ неожиданно пришел со стороны двери.

— Верно вы говорите, молодой человек, — отозвался дух старичка в смешной одежде, — что есть прошлое, как не якорь, который удерживает нас?

На нем была темно синяя мантия и конусообразная шляпа в звездочку, а в руках он держал горшок с кактусом. Такой себе волшебник из чудесной страны.

— Что же, вы выйдете на улицу в таком виде? — с ужасом спросил дух, даже прикрыл ладошкой открывшийся от удивления рот, когда в ответ получил кивок. Казалось, даже растение взирало на него укоризненно.

— Это не дело, молодой человек, не дело.

— Но я как раз планировал пойти и купить немного одежды, новую сумку вместо этой, — он потряс своим старым рюкзаком, — и поменять очки.

— Что ж, — старичок смешно поморщился и поджал губы, осматривая его с ног до головы, — тогда я могу подсказать вам один неплохой магазинчик. Если, конечно, сочтете нужным прислушаться к словам такого старика как я.

— Конечно, сэр. Я буду весьма признателен, если вы сможете мне помочь.

— В таком случае, как выйдете из бара, то поверните направо и пройдите вперед три дома. И на углу увидите его. Название я не припомню, но вы не пропустите, он довольно броский!

— Спасибо большое, сэр, — он задумался.

Ему жить в этой комнате еще несколько дней, пока мистер Блэк устраивает ему встречу с миссис Боунс. А с таким соседом не стоило бы ссориться.

— Могу я узнать как к вам обращаться, сэр?

— О! Какой вежливый мальчик! Конечно, — он радостно подплыл ближе и протянул руку для рукопожатия, — ох простите, я совсем забыл что...

Дух замолчал от удивления, потому что ему ответили на его спонтанно живой жест. Он даже ощутил как пальцы парня сомкнулись на его собственных.

— Ах, я думал, что вы волшебник, молодой человек, — совсем растерянно выдохнул дух.

— Разве волшебники существуют? — Не уступая в озадаченности спросил он в ответ.

— Ох, давайте я все же представлюсь: Берти Ботт. А ваше имя, юноша?

— Гарри Поттер, сэр.

— Что ж, мистер Поттер, да, волшебники существуют. Я, например, волшебник и со всей доступной мне ответственностью могу сказать что я существовал и сейчас существую, — торжественно сказал Берти, — или кого вы по вашему мнению перед собой видите?

Гарри осмотрел духа опять, задумавшись. Он никогда не задавался вопросом почему видит призраков и может с ними разговаривать. Просто эта странность в его жизни со временем стала нормальностью и все.

— Я не знаю, мистер Ботт, — Гарри пожал плечами, — никогда не задумывался об этом. Так что же, получается — я волшебник?

— Не знаю что и думать, юноша! Дело в том, что волшебники не могу прикасаться к призракам, хоть сколько материальными мы не казались. А вы меня коснулись!

Словно желая убедиться в том, что ему не показалось, дух еще раз дотронулся до Гарри: тыкнув пальцем ему в щеку.

— Вот! Я это почувствовал, — дух еще несколько раз тыкнул пальцем в худое лицо Гарри и добавил, — а вы?

— И я.

Они оба замолчали. Призрак волшебника подпрыгнул от возбуждения и о чем-то зашептал кактусу, что был в его горшке. Гарри не вслушивался в этот сбивчивый шепот, погрузившись в себя.

Он не волшебник, но и человек не совсем простой, раз может видеть духов давно умерших людей. Может, он экстрасенс или кто-то в этом роде?

Гарри смотрел как Берти Ботт, все еще разговаривая с растением, уплыл через стену в коридор. И думал: кто же он?

* * *

Поход к окулисту, выбор одежды и рюкзака хорошо отвлекли его от мыслей о себе. Своей судьбе и предназначении, если, конечно, хоть что-то из этого существовало в его жизни. Может он просто видит духов и двойного дна в этом никакого нет.

Гарри попал обратно в номер ближе к вечеру, уже когда на улицах включили фонари. В баре, что был частью мотеля, набивался народ, веселясь и заказывая пива для всех. Даже его попытался кто-то угостить, но он отказался.

Вот она, пятница, — последний день недели, когда вечером расслабляется рабочий народ.

В номере было тихо и пусто, призрака не было ни видно, ни слышно. Сон им был не нужен, значит где-то витал в своем магическом мире среди других таких же мертвых волшебников. Или даже среди живых.

В то, что магия существует поверить оказалось легко. Наверное потому, что лет с восьми он перестал удивляться чему-либо в этом мире. Тогда его потрясла женщина, величественно сидевшая на троне и с улыбкой ответив на его вопрос, что она — королева Анна. Она первый монарх соединенного королевства Великобритания. И поверить в это оказалось не сложнее.

Отогнав от себя грустные мысли о невероятно красивой королеве Анне, Гарри принялся разбирать покупки, скинув их кучей на кровать. Белье легло одной стопкой, футболки и майки — другой. Еще пара рубашек и брюки. Ну и новый рюкзак, в котором все это добро хранилось. Обувь пока была только одна — пара кроссовок.

Старые вещи сначала хотелось ритуально сжечь, как бы закрывая эту главу своей жизни, но потом азарт прошел и пришло осознание того, что любой полицейский может его оштрафовать. И дело даже не в деньгах, в конце концов это так же принесет неудобство людям, что живут рядом. Дым не совсем уж незаметен, как и запах горелого. Так что он просто собрал весь ненужный теперь хлам в один пакет и оставил на пороге. Тетя Петуния считала, что выбрасывать мусор на ночь глядя — плохая примета. Гарри решил, что эту привычку можно оставить, правда, если мусор не будет вонять на всю комнату.

С этой мыслью Гарри и уснул.

Утро он встретил рано. И разбудил его не будильник, и даже не солнце, которого просто не было, а привычка. Часы показывали шесть часов и давили на нервы громким тиканьем. Уснуть обратно не получалось, тем более, что голод давай о себе знать.

Неожиданно хмурый с пробуждения, Гарри накинул на себя первые попавшиеся вещи, захватил мусор и спустился вниз. Больше всего на свете ему хотел есть, а потом еще немного поспать.

Заказав легкий завтрак — яичницу и сок, Гарри отправил пакет с одеждой и старым рюкзаком в урну, что стояла недалеко от барной стойки. В самом помещении было уже мало народу, после вечерней и ночной гулянки осталось несколько посетителей. И то они все уснули, расползшись по углам, сладко посапывая в столешницу. В этот момент Гарри испытал неведомое раньше острое чувство зависти. Он-то уснуть не смог, даже провалявшись после пробуждение больше получаса. Какое-то непонятное чувство долга и голод не давали погрузиться в объятья Морфея вновь. И если с голодом все понятно, то должен он не был никому и нечего вот уже несколько дней.

Еду принесли быстро, а съел он ее еще быстрее и, пока сладкая истома не покинула тела, Гарри решил отправиться обратно в номер и попытаться уснуть.

Что ему удалось.

Следующее пробуждение застало его уже пополудни. А вмести с ним и неведомое ранее чувство опустошенности. Раньше, у Дурслей, он всегда чем-то занимался и сидеть на месте, валяться в постели или просто бездельничать времени не было. А сейчас все стало с точностью да наоборот.

Гарри осмотрел свою скромную обитель, пытаясь найти ответ в ней. И ему это почти удалось. В самом углу комнаты стоял неприметливый телевизор. Покрытый легким слоем пыли и салфеткой сверху. Ему сразу вспомнилось, как лет в четырнадцать он завидовал Дадли и одному из его подарков. Новенькой тогда еще приставке, которая подключалась к телевизору. Сейчас, конечно, приставка его кузена была побитой жизнью и замучена до глюков, но все же она была.

Не долго думая, Гарри убедился, что телевизор работает. И дальше быстро принял освежающий душ и отправился на поиски магазина электроники. В конце концов он просто обязан проверить: так ли это весело, как ему казалось со стороны, играть в приставку весь день.

Оказалось, что да. В магазине в подарок к приставке шли две игры: "Mortal Kombat 4" и "Xenogears". Дальше он сам уже нашел еще одну игрушку в стиле файтинга — "Bushido Blad"e, а вот одну из любимых Дадли — "Quake" купить не получилось. Оказалось что этот шутер от первого лица был популярным и разбирали его быстро.

Так выходные и пролетели: за игрой в приставку, за поедание полезной и не очень еды, за разговорами с духом Берти Ботта, который навещал его вечерами.

И уже в понедельник его ждала встреча с Регулусом и кем-то из семьи Боунс. Оказалось, что это была племянница Эдгара Боунса, который по завещанию Джеймса занимался гостиничным бизнесом Поттеров.

Встреча прошла нормально. Сюзен уже окончила экономический, прошла практику на одной из фирм, что сотрудничала с ее институтом. Так что работа с недвижимостью Поттеров была не первым ее опытом. Именно она и вела всю беседу в нужном деловом русле. Иногда подсказывал Регулус, сведущий в юридических вопросах.

Во время разговора выяснилось, что задержаться придется еще где-то на неделю. Она настаивала на том, чтобы Гарри лично познакомился со всеми людьми, что были у него в подчинении.

— Они должны знать на кого работают, а вы должны знать благодаря кому получаете доход, — так она сказал и не согласиться с ней было сложно.

Съездить пришлось в две гостиницы: одна в Лондоне, а друга в Йорке. Пользуясь случаем Гарри остался в Йорке на пару дней, чтобы лучше осмотреться. В конце концов путешествовал он обычно от школы домой и обратно.

Йорк оставил странные впечатления, словно он побывал в средневековье: полуразрушенные городские стены, дом гильдии, аббатство святой Девы Марии. Гарри без особого желания уезжал из города, но нужно было отчитаться Сьюзен.

И вот, когда они закончили с оформлением всех документов, Гарри был свободен от необходимости задерживаться в Лондоне. Он быстро попрощался с Берти, с Томом, хозяином мотеля в котором он проживал, и отправился на поезд. На нем он добрался до деревни, где жили его родители.

В его новый дом.

* * *

Гарри чувствовал себя так, словно стоит повернуть ключ, и в его жизни что-то случится. А ключ такой, маленький, непримечательный, со сложной резьбой и круглой головкой. Его нулевой километр начинается именно тут.

Ему восемнадцать лет, он получил наследство, ушел из дома родственников и сейчас стоит перед воротами, что вдвое больше его. В голове бардак и тугие узлы, что раньше связывали его по рукам и ногам вот-вот распадутся. Он не очень хорошо понимал, что произойдет в его новой жизни, но она — правильная. Уже правильная.

И от этого становилось немного страшно.

Ворота открылись не сразу, пришлось надавить плечом и пару раз стукнуть их в самом низу. Внутри все оказалось... Ухоженным.

Там, по ту сторону забора, дом отталкивал, через решетку, заросшую вьющимися растениями он отпугивал, казался диким зверем. Но сейчас Гарри замер на месте, смотря на выложенную плиткой дорожку к дому, на квадратные кусты, росшие по бокам.

Слева от входа, немного вдали, ближе к забору, стояла беседка, к которой вели две дорожки. Справа была дорога для автомобилей, которая плавно вела к дому, видимо, к гаражу. Газон был подстрижен словно под линеечку.

Он направился по тропинке к массивным дверям, размышляя. Аккуратный дом вытолкнул все мысли о Дурслях, что по неволи, все еще преследовали его. Рядом с дверью чувство отчужденности от остального мира рассыпалось.

Дверь открылась с глухим щелчком и в нос не ударил ожидаемый запах затхлости и сырости. Прибрано было и тут.

Гарри щелкнул выключатель и его взору представилась прихожая, с полочками для обуви и вешалкой для верхней одежды. На которой тут же оказалась его легкая куртка, а внизу было место и для рюкзака. Нашлись и тапочки.

Комната, куда вела прихожая, была огромной. Впереди раскинулась лестница, а по бокам от нее две зоны для отдыха. Одна очень напоминала библиотеку, а вторая более уютная — диван с креслами напротив камина. И везде были книжные шкафы, высокие, до самого потолка и со специальной лестницей, которую можно было гонять вдоль полок. Все это впечатляло.

Решив, раз дом прибран и приспособлен для жизни в нем, то и на кухне могло быть что-то съестное. Гарри отправился на поиски. Внимание привлекала широкая арка, ведущая сразу в два помещения: кухню и столовую.

В углу кухни находился работающий холодильник, в котором нашлись яйца, молоко, сыр и колбаса.

— Да будет омлет для голодного меня.

Плита была такой же как и у тети Петунии, а разжигалась она с помощью специальной зажигалки. Привычными действиями, больше рефлекторно, чем и правда задумываясь что делать, Гарри смешал яйца, молоко, добавил соль и нарезал в эту смесь колбасы. А когда это все стояло на плите, то добавил потертого сыра.

Все приготовление заняло у него не больше десяти минут.

И вот когда он закончил завтракать, его потревожил звук открывающейся входной двери. Скоро ему предстоит познакомиться с тем, кто поддерживал порядок в доме и подготовил все к его приезду.

Гарри направился на звук шагов, чтобы познакомиться. В гостиной он остановился, рассматривая мужчину, чей возраст сложно было определить сразу. Рядом с ним стоял пес.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Гарри, даже неловко склонил голову в приветствии.

Мужчина кивнул в ответ и добавил:

— Вы очень похожи на своего отца, юный господин.

— А... — он растерялся, — а могу я узнать с кем имею честь говорить?

Гарри нервничал. Он всю свою сознательную жизнь старался не думать какой же была его семья. Чтобы хрупкие мечты не разрушились о стену реальности. Он смирился с наследством, с деньгами и домом, но этот человек, державшийся достойней большинства, загнал его мысли в тупик.

— Конечно, мое имя Уильям Фишер. Я выполняю обязанности дворецкого вашей семьи.

Если и было что-то в мире, что могло еще удивить Гарри, то, наверное, именно наличие у него личного дворецкого.

— В таком случае, — мысли забегали в его голове сталкиваясь друг с другом, пытаясь найти хоть какие-то слова для поддержания диалога.

— Думаю, мне стоит представиться, — все же собравшись он нашел ответ, — Гарри Поттер, сэр. Приятно с вами познакомиться, мистер Фишер.

— В дальнейшем, если позволите, — Уильям замолчал, дожидаясь кивка Гарри, чтобы продолжить. — Вам стоит после своего имени добавлять имя вашего отца — Джеймс. Таким образом: Гарри Джеймс Поттер.

Это стало для него последней каплей. Сил подчиняться этой череде событий больше не было. И чтобы не сесть прям тут на пол, он подошел к креслу, в которое и упал.

Какое-то время Гарри молчал: сейчас у него в голове было пусто, потому что слова, чтобы описать свое состояние не находились вообще.

Молчал и дворецкий, мудро решив, что не стоит трогать того, кто находился на грани своих чувств.

— Это все так не обычно, — он решил выговориться, — мои тетя и дядя не отличались примерным поведением. В чем-то они были фанатичны, например в том, чтобы закормить Дадли до ожирения или в том, чтобы подарить ему очень много подарков. В чем-то они были категоричны, например в том, что я обуза для них и не достоин носить свои вещи. В чем-то они были... не знаю как назвать. Деспотичны? Аристократичны в своем собственном извращенном понимании этого слова?

Гарри рассказывал: о том как он прислуживал родственникам, как он постоянно страдал от ударов Дадли и подзатыльников дяди. Говорил о том, что таблетки, которые ему прописал милый доктор, заставляли его видеть мир тусклым. И как он быстро научился делать вид, что принимает их, выплевывая на самом деле. Рассказал о школе, где он был изгоем из-за кузена и его дружков. Он не рассказал только о том, что тетя называла его мать шлюхой, а отца — чертовым алкоголиком.

Разумом Гарри понимал, что слишком зацикливается на прошлом, но вот сердцем... Он не мог перестать думать об этом.

— Мистер Фишер, понимаете, — он обратился напрямую к дворецкому, — мне кажется что все это, — он обвел рукой пространство вокруг себя, — не настоящее. Что это сказка. Я... Мне тяжело представить что я и правда могу существовать в таком окружении.

— Молодой господин, учитывая, что восемнадцать лет вы прожили не осознавая своего наследства, это нормально, — тактично отозвался дворецкий.

Они оба замолчали. Гарри уставился в одну точку: левее и чуть выше головы Уильяма. И пока он пытался собрать себя по кусочкам, чтобы принять какое-то важно решение, к его ноге подошел пес. Это был крупный черный пес с светло коричневыми пятнами на теле. Он внимательно смотрел на Гарри, даже, казалось, грустно. А потом, видимо что-то решив для себя, пес положил свою голову на колено парня.

— Как его зовут?

Гарри решил, что на него уж точно не нападут после такого преданного жеста, и начал гладить собаку. А спустя мгновение отстегнул поводок от ошейника.

— Гидеон.

Нужно ли смириться с этой новой реальностью или достаточно просто принять все как есть? Этот дом, этот пес, этот дворецкий все равно были бы частью его жизни, не попади родители в аварию.

— Мне просто необходимо время.