Правосудие слепо (джен)

Наш мир, настоящее время

Эмма Миллс не была в Сторибруке почти десять лет. С тех самых пор, как уехала в колледж. Вольво универсал был заполнен всеми ее вещами, и мать махала ей, стоя на переднем крыльце мэрского особняка. Эмма была уверена, что ее мать плакала, но Реджина не любила показывать дочери свои слезы, поэтому и стояла около дома, вместо того, чтобы подойти к дороге. Эмма шутила со своим другом в Брауне[1], что считала свою мать принадлежащей в большей степени к тому типу матерей, которые скорее переехали бы в ее комнату в общежитии, чем отпустили ее, но, к ее вечной благодарности, Реджина так не поступила. Даже когда Эмма забеременела, а Нил испарился, как таракан при включении света. Хотя ей и пришлось вынести разговор об ответственном отношении к противозачаточным, который был бесконечно более неуклюжим, чем лекция о птичках и пчелках, полученная ею от матери в двенадцатилетнем возрасте.

Конечно, они с Генри приезжали на праздники, и она звонила матери раз в неделю, но из взрослой жизни Сторибрук казался почти дымкой. Сказочный городок, сошедший с полотен Нормана Роквелла[2]. Абсолютно унылые небеса. Потому что одному Богу известно, как холодный штат Мэн мог нравиться тому, кто из более южных мест. И, конечно, он не походил ни на один из городов, в которых Эмма жила. Ни на Провиденс, ни на Нью-Хэйвен, ни на Бостон. Но иногда дух зовет тебя домой, и Эмма хотела, чтобы у Генри было безопасное детство, какое было у нее. В городе, где плохие парни не скрывались за каждым углом.

Конечно, этот страх был связан со службой Эммы. Она работала в офисе окружного прокурора графства Саффолк с тех пор, как окончила юридическую школу. Эмма всегда хотела убирать плохих парней с улиц. В детстве она мечтала стать полицейским, но мать направила ее к более безопасной и представительной дорожке. Эмма прошла путь от работы с мелкими правонарушениями до крупных громких дел. Это дело об убийстве ребенка привело ее домой. Еще целый месяц после судебного разбирательства фотографии с места преступления всплывали у нее перед глазами, стоило лишь смежить веки. И кошмары с участием Генри лишь подтолкнули ее к решению...

Итак, когда Реджина вскользь упомянула, — примерно в двадцатый раз за последние несколько лет, — о том, что вакансия окружного прокурора в Сторибруке открыта, на сей раз, Эмма ухватилась за предложение. И на свой двадцать восьмой день рождения она вернулась в родной город. Ее квартира все еще была забита коробками, а в офисе царил беспорядок, но, учитывая тот факт, что до сих пор ей пришлось разобраться лишь с тремя делами о том, что Лерой опять напился и дебоширил, и с одним делом об особенно фривольном наряде Руби Лукас, Эмма не спешила все упорядочивать.

Ей всегда нравилось присутствие доли хаоса в жизни. В качестве апелляции к абсолютному порядку, наводимому ее матерью.