Рождественская история (гет)

Попасть на величественный корабль мечтали все — мистер Эндрюс не раз мог в этом убедиться. От журналистов (английских и американских) до праздных зевак, гуляющих по одному, парами или с детьми: на всех лицах читалось одинаковое выражение восторга и благоговения. Мистер Эндрюс и сам замирал, когда его взгляд вдруг останавливался на своем творении. Сердце наполнялось трепетом и… любовью? Пожалуй, никто не понял бы тех чувств, что испытывал конструктор, потому что никто не думал о корабле, как не о каком-то предмете, а как о живом существе. Для спонсоров, в частности, для Исмея, этот лайнер не больше, чем средство заработать. Они справлялись о ходе строительства, чтобы убедиться, что их вложения себя окупают. Да, для каждого человека пароход был чем-то особенным: для журналистов он объект шумихи, для простых людей — роскошный дворец, а для рабочих — каторга…

Каждый раз, поднимаясь на борт «Титаника», мистер Эндрюс испытывал лично свое, особенное чувство; правда, почти сразу ему сообщали о каких-то непредвиденных проблемах, и инженер вновь с головой уходил в работу. К нему обращались все: люди непроизвольно тянулись к этому человеку, так не похожему на обыкновенного владельца компании, которые не удостаивают своих рабочих даже взглядом.

А Томас Эндрюс, наоборот, вникал в каждую мелочь и просил сообщать ему о любой проблеме, — именно так и поступали. Поэтому фигуру инженера почти всегда можно было увидеть на «Титанике». Проводя столько времени на пароходе, мужчина часто даже во сне решал проблемы, о которых ему было доложено днем. Вот и сейчас, почувствовав, как сознание медленно проваливается в сладкий туман, он почти не удивился, когда увидел силуэт своего корабля.

Только на этот раз не наблюдалось никого: ни кричащих рабочих, ни снующих туда-сюда слуг, ни служащих компании… Берег был совершенно одинок, и это даже нравилось конструктору: он так отвык от тишины, что с удовольствием ею наслаждался. И снова теплый взгляд остановился на лайнере: он стоял так, словно уже был готов к отплытию, такой новый, такой огромный… Лучшее из того, что было создано за всю историю судостроения.

Мистер Эндрюс направился по до боли знакомому пути: мужчине вдруг стало интересно, неужели и на корабле нет ни души? Но, едва взойдя на борт, инженер увидел знакомую фигуру капитана Смита — и тут же улыбка показалась на губах конструктора. Они обменялись привычными рукопожатиями, и Эдвард Смит кивнул в сторону обеденного зала первого класса:

— Хочу познакомить вас со своей командой, мистер Эндрюс. Вы ведь знаете, что компания взяла на себя труд по поводу формирования экипажа?

— И вы также, сэр, — добавил инженер, не выдавая, впрочем, своего интереса; да, ему хотелось узнать, под чьим управлением пойдет его корабль.

— Тогда прошу! — капитан первым шагнул в сторону, и конструктор последовал за ним. — Кстати, мистер Эндрюс, вы ведь помните, какой сегодня день?

— Разве можно это забыть, — добродушно улыбнулся собеседник, и Эдвард Смит, довольно кивнув, со своим спутником возобновил бодрый шаг.

Их путь прервался самым неожиданным образом: двое мужчин резко затормозили, не в силах поверить своим глазам. На борту были посторонние; две невысокие фигуры, стоявшие спиной, и, по-видимому, занятые изучением обстановки корабля. Почти обе одновременно обернулись на звук шагов, и в глазах капитана блеснул знакомый огонек досады. А мистер Эндрюс, напротив, с интересом взглянул на внезапных гостей: рассмотреть их при тусклом свете было не так-то просто, но было совершенно очевидно, что на «Титанике» были две леди.

— Знаете, капитан, мне кажется, очень неучтиво прогонять в праздник гостей, — обратился инженер к Смиту, но, приглядевшись, вопросительно приподнял бровь: — Глазам не верю… Айлин, это вы? Лорд Пирри писал мне о вашем приезде, но я не ожидал, что вы прибудете так скоро!

— Вы ведь знаете, мистер Эндрюс, в Лондоне ужасная скука. Все оживление сейчас здесь, — кивнула девушка и, перехватив вопросительный взгляд конструктора, улыбнулась: — Позвольте представить, Алекс Белл. Она также прибыла из Лондона с тем, чтобы написать статью о легендарном лайнере.

— Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, — инженер вежливо пожал руку обеим дамам и неопределенно кивнул: — А сейчас идемте: думаю, нас уже заждались!

И вот, уже четверо людей, пройдя не более нескольких десятков шагов, оказались в огромном зале первого класса; величественный куполообразный потолок, хрустальная люстра, отражавшая каждый луч света, преломляя его на все цвета радуги… Лестница, над которой трудились лучшие мастера; часы «Честь и Слава», служившие ее главным украшением… Перечислить все не представлялось возможным. Мистер Эндрюс, оглядываясь вокруг, один знал, сколько труда и денег было затрачено на эту роскошь первого класса. Но сейчас он ею наслаждался, как простой пассажир.

Не сразу его внимание перешло на необычное новшество: в центре зала стояла огромная ель, красивая и сверкающая. Впрочем, украшена была не только она: все помещение было искусно подготовлено к празднику, а запах хвои наполнял все вокруг ароматом Рождества.

— Команда на корабле — это тоже семья, мистер Эндрюс, — заметил капитан, стоявший позади инженера. — И от отношений в этой семье очень многое зависит. Я сегодня хотел бы познакомить вас с теми, кому будет отдана привилегия управлять «Титаником» вместе со мной.

Четверо новоприбывших подошли к столу, за которым уже сидели трое джентльменов, между которыми велась негромкая беседа. При приближении капитана они, как по команде, встали, отдав честь. Эдвард Смит кивнул:

— Позвольте представить, мой главный помощник, Уильям Мердок, — высокий брюнет пожал руку мистера Эндрюса, — первый помощник, Чарльз Лайтоллер, и пятый офицер, Гарольд Лоу.

— Я рад познакомиться с вами, господа, — искренне заверил конструктор и, уловив их вопросительные взгляды, с улыбкой пояснил: — Судьба привела к нам еще двух гостей, джентльмены. Полагаю, это не вызовет у нас неудобств?

Чарльз и Гарольд высказались утвердительно; мистер Мердок ограничился едва заметным покачиванием головой. Места за праздничным столом было более чем достаточно, и потому очень скоро вся компания смогла за ним расположиться.

* * *

Если бы еще месяц назад кто-то сказал леди Ливингстон, что она будет встречать Рождество на недостроенном «Титанике», она даже не стала бы слушать. Но две недели назад пришло неожиданное письмо от лорда Пирри, который просил свою талантливую крестницу приехать, чтобы та увидела, как идут дела строительства самого большого и удобного парохода в мире. Мотивы сэра Уильяма могли быть различными, и такая просьба показалась бы странной кому угодно. Правда, только не Айлин. Изучая математику, физику и кораблестроение, она мечтала не удачно выйти замуж, а повторить славу Мари Кюри и Софьи Ковалевской. Предложение лорда Пирри польстило Айлин. Она оставила лондонские вечера и поиски ткани на новое платье и отправилась в Белфаст на верфи «Харланд энд Вольф».

Еще в мае «Титаник» был удачно спущен на воду и теперь стоял в доке верфи, где его отделывали и доделывали. Расплатившись с кучером экипажа, Айлин Ливингстон почти без затруднений поднялась на корабль и тут же столкнулась с молодой девушкой, которая, как оказалось, также прибыла из Лондона. Айлин улыбнулась. Такое мог спроектировать только Томас Эндрюс, и самое удивительное, что все здесь было прекрасно. В памяти неожиданно всплыла какая-то смутная картина холодной звездной ночи. Айлин тряхнула головой, стянула перчатки и пригласила девушку составить ей компанию. В конце концов, одна голова хорошо, а две дамские шляпки очаруют больше мужчин…

И вот теперь сидя за столом в только что отделанном ресторане, леди Ливингстон изучала всех присутствующих. Капитан явно сердился, что корабль не успел еще даже отплыть, а на нем уже женщины, старший помощник пытался не выдавать своего недовольства, а самый юный офицер откровенно уставился на спутницу Айлин. Молчание затянулось. Надо было как-то начинать разговор.

— Что ж, господа, надеюсь, общество двух дам не сильно вас смутит, — сказала она, улыбаясь прежде всего капитану.

Девушка заметила, что пятый помощник Лоу хотел было ответить в своей простоте, но наткнулся на взгляд старших офицеров и промолчал.

— Ваше появление несколько неожиданно, — ответил Лайтоллер. — Прошу нас извинить за неловкость.

— Полагаю, вас заинтересовал сам корабль, и вы хотели просто совершить экскурсию? — спросил Эндрюс, тепло улыбаясь и прямо-таки спасая положение.

— Буду счастлива, сэр! — с нескрываемым воодушевлением ответила леди.

Мердок поперхнулся и удивленно поднял глаза. Леди Ливингстон на недостроенном корабле? Да еще и с юной очаровательной спутницей? К такому его жизнь явно не готовила.

— Я рад, что вы приехали, — учтиво заметил тем временем главный конструктор. — Искренне надеюсь, что вам понравится корабль.

— Я уверена в этом, мистер Эндрюс. Ведь, как говорят, это вы строили его.

— О да, от киля до верхней палубы! И должен вам сказать, что…

Айлин тихо улыбнулась про себя. Самое главное в работе шпиона — разговорить человека. А что может быть лучше, чем вопросы о любимом детище?..

Капитан Смит слушал весьма познавательный рассказ Томаса Эндрюса и бросал редкие взгляды на Лоу. Его огромный опыт морской и светской жизни уже подсказывал ему, что с появлением дам на борту знакомиться с кораблем будет очень сложно. Но, вспомнив себя тридцать лет назад, он посмотрел на почему-то покрасневшего офицера и улыбнулся в седые усы.

— Мисс, а вы случайно не родственница нашего Джозефа Белла? — поинтересовался Чарльз Лайтоллер.

— Нет, сэр, — девушка повернулась к офицеру и натянуто улыбнулась, обводя взглядом собравшееся небольшое общество. — И, увы, к Александру Беллу я также никакого отношения не имею.

— Да, это досадно, — улыбнулся Чарльз, поймав ответную улыбку Алекс.

Эндрюс еще долго распространялся бы про все достоинства корабля и трудности его постройки (при этом он сам не понимал, чего это он так разговорился), если бы покрасневший до кончиков ушей пятый помощник не попытался так яростно справиться с оливкой, что она улетела на другой конец стола прямо в бокал капитана. Томас застыл на полуслове, забыв, о чем рассказывал. Все замерли.

— Благодарю вас, мистер Лоу, — сказал Смит, вылавливая оливку из вина.

Пятый помощник мгновенно побледнел. Айлин даже удивилась, как он может так менять цвета.

— Простите, сэр, — пробормотал он, чуть не уронив вилку.

— А по-моему, весьма оригинально, — неожиданно сказала Алекс, бросая оливку в свой бокал, и все подняли на нее глаза. — Ваше здоровье, капитан!

Смит даже не нашел, что ответить. Ни в одном морском справочнике подобной ситуации описано не было.

— Прошу попробовать гуся, — решил прервать эту неловкую ситуацию Мёрдок, поднимая крышку праздничного блюда.

— Неужели твоя работа, Уилл? — удивился Лайтоллер. — А я не знал, что ты готовить умеешь...

«Еще слово, и на этом столе будет лежать еще один гусь. С нашивками офицера», — говорил взгляд, устремлённый на Чарльза.

— А как его делить? — задал наивный вопрос Лоу, до этого никогда не встречавший Рождество с незнакомыми дамами. Нет, он прекрасно знал, как оторвать ему лапу или крыло, но красиво резать эту птицу ножом умели только повара.

Лайтоллер посмотрел на столовые приборы и достал кортик.

— Ты собираешься резать гуся вот этим? — возмутился Мёрдок.

— Ножи на столе слишком тупые, — ответил Лайтоллер.

— В смысле? — поднял бровь Эндрюс. — Я заказывал самую лучшую сталь!

— Может, вы и специалист по стали, но этими ножами только оливки в бокалы кидать, — ответил Чарльз.

Оскорбленный до глубины души Эндрюс даже онемел от офицерской наглости.

— По-моему, здесь не только ножи тупые, — едва слышно вздохнула Алекс, с трудом борясь с желанием достать блокнот и не видеть комизма этой сцены.

Гарольд, услышавший эти слова, даже растерялся. Да, это застолье было еще более странным, чем у Шляпника из известной всем сказки «Алиса в стране чудес».