Undertaker's life (джен)

Когда я проснулся, то понял, что проспал до обеда свернувшись калачиком на крышке сундука. Осмотрев все вокруг, я увидел раскалённую плиту. Хорошо, что она без газа, а то я бы уже не проснулся.

Сонно похлопав глазами, я уткнулся на пельмени, что были разбросаны по всей кухне. Все они были покусаны вездесущими мышами.

Выключив плиту, я похрустел позвоночником, и только сейчас заметил, как мои ладони покрыты волдырями от ожогов. Они уже не болели, но эти волдыри!

Проворчав что-то себе же непонятное под нос, я пошел к своему рюкзаку. Там у меня лежала аптечка, которую я ношу с собой, потому что дед как-то сказал, что...

Дед! Он знал про Волка!

Что это за бред с мертвецами?!

Остановившись в проходе на кухню, я уткнулся на грязные собачьи следы, идущие от открытого окна.

А что вчера было-то? Я забыл. Память вырисовывала безумные картинки про дохлого пса. Наверное, приснилось, а это следы какой-то дворняги, что запрыгнула в окно, и захотела меня покусать. Я оглянулся на сундук, который весит, как сейф. И как я его сдвинул? И что там лежит такого, что он такой тяжелый? Ядра от пушки? Сворованные кирпичи со стройки? Разобранный на запчасти труп... Бррр! Что за чушь в голову лезет?

Поморщившись, я подошел к окну, и закрыл раму. Неплохо я первую ночь провел в своем доме.

Потянувшись к защелке, я запнулся. На белом подоконнике, помимо собачьих следов, были еще одни. Похоже, кошка или еще какой зверь. Вот напасть! И все из-за одного окна!

А там, в дневнике, было что-то про окна. Кажется, дед просил их закрывать на ночь. Ну ладно. Не проблема. Все-таки осень — холодно. А если лето? Так и куковать в парилке?

А где теперь этот кот?

— Кыс-кыс-кыс, комок шерсти! — позвал я, но услышал лишь, как где-то в углу шуршит мышь, — Крыса!

Пожав плечами, я вышел на улицу.

Ночью был дождь. Он смочил желтую траву, крыши, и собрался капельками над дверью, чтобы подождать, когда я открою ее, и обрушиться мне за шиворот. Ругнувшись, я прошел на задний двор, повинуясь какому-то порыву, и остолбенел, увидев разрытую яму, из которой торчала лишь резиновая кость. Так, значит, Волк был? Он мне не приснился? Я закопал живую собаку!?

С бешенным сердцем я ворвался в дом, закрыл все замки и окна, и пошел на кухню. Встав у сундука, я прислушался. Было тихо, и только звуки деревни разносились где-то далеко, в другом мире.

Как не странно, сундук мне сдвинуть не удалось, а там, в холоде и сырости, может, умирает друг, с которым я играл в детстве. Да этому псу уже столько лет, а я...

Стукнув по крышке, я открыл сундук, и принялся доставать из него все, что там лежало. Книги, тетради, валенки, поеденные молью, носки, шапки. Моль только и успевала вылетать из потревоженных гнезд.

Когда он был уже пуст, я попытался сдвинуть его вновь, но понял, что что-то не так. Сундук тяжелый — раз. Дно — два. Оно не соответствовало видимому. Ложное дно?

Простучав, я понял, что прав, и быстро нашел тайник. Когда я открыл его, то обнаружил... ружье. Тяжелое, доисторическое ружье.

— Да из него мамонтов стреляли! — присвистнул я, поднимая за цевье это чудо, — Или динозавров..., — закончил мысль я, разглядывая фитиль, торчащий рядом с прицелом. И, только увидев старую книжку под ним, я понял, что это винтовка системы Бердана в разобранном состоянии. "Берданка" — иными словами, а торчит не фитиль, а обычным шнурок.

М-да.

И тут, будто услышав мои мысли, раздался смех.

Не помня себя, я схватил разобранную винтовку, и прицелился в угол, где раздался смех. Ничего. Покраснев от стыда, я отложил ружье, и отодвинул пустой сундук.

Стоило мне открыть погреб, как в нос ударила вонь гниющего тела. Закашлявшись, я отскочил в сторону, где перевел дыхание. Мысль о том, что это так воняют разбитые банки, заставила меня пожалеть пса еще больше.

Задержав дыхание, я спустился в тьму на одну ступеньку, после чего вспомнил о выключателе, который был внутри погреба, и щелкнул им. Ничего. Видно, лампочка перегорела.

Вздохнув, я пошел к своим вещам, чтобы найти фонарь. Переезжая сюда, я предполагал, что света не будет, поэтому фонарь нашел сразу. И вернулся к погребу, посветив в его нутро.

Ужас сковал меня. То, что высветил мощный фонарь, просто не могло быть! Волк сидел у ступеней, подняв на проем пустые глазницы, и поджидал, когда я сам спущусь к нему. Там, где раньше были два глаза, копошились белые черви, свисая еще и из пасти и носа.

Будто поняв, что трюк не удался, пес прыгнул по исцарапанным ступеням вверх, и тут я очнулся, и резко опустил крышку погреба. Не получилось. Помешала оскаленная морда Волка.

Я запаниковал, с криком пытаясь затолкать морду в погреб, но боялся даже прикоснуться к этим мерзким червям, выползающим из нее. Тогда я наступил ногой на крышку, и потянулся к винтовке. Знаю, что там нет патронов, но приклад...

Стоило ружью оказаться в моих руках, я сжал его негнущимися пальцами, и со всего маху обрушил по рычащей морде прикладом. Волк рыкнул, и исчез, а крышка смогла закрыться.

Приготовившись для нового удара, я встал наизготовку, пытаясь унять бьющееся сердце. Получалось плохо, и перед глазами стоял адреналиновый туман. Но Волк больше не прыгал. Прошло минут пять, прежде, чем я понял, что пес отступил.

Тяжело опустившись на пол, я перевел дух, но рано я обрадовался. Стоило мне успокоиться, как прямо за моей спиной раздался смех.

Замерев, я пытался не дышать. Хоть бы мне это показалось!

— Хи-хи, — повторилось вновь.

— Кто здесь? — услышав свой голос, я стал храбрее, и даже смог повернуть голову. Там, где свет из окон не мог дотянуться, светились два зеленых глаза. Или мне показалось?

Медленно подняв фонарь, я направил луч света туда, и черная тень метнулась прочь.

— Хи-хи-хо! — и тварь прыгнула мне на спину.

Будто огонь прошелся по шее и ниже лопаток! Я вскочил с пола, и попытался стряхнуть его со спины, но пальцы мои наткнулись на иглы зубов, и в тот же момент были прокушены до крови. Вскрикнув, я сжал кулак, и ударил врага, чуть не вывихнув руку, но тварь отпустила меня, и с хохотом набросилась на ноги.

Отвесив ей пинка, я побежал прочь, чувствуя, как она преследует меня с хохотом. Открыв первую дверь, я вбежал в чулках, и захлопнулся.

— Хи-хи-хи-хо! — по двери кто-то провел когтями, и ушел.

Прижавшись к стене, я пытался унять дрожь, смотря на кровавые пальцы.

— Дятел! — ругнулся я, и заревел, как маленький.

Не знаю, сколько я здесь просидел, слушая, как разбивается посуда и раздается смех. Смех чего-то черного с зелеными глазами. Когда в щели под дверью погасли дневные огни, я смог подняться. Я же не трус! Я должен отвоевать свой дом!

Первым делом я осмотрелся. Было темно, поэтому разглядеть что-либо не было возможности, а, раз я не курю — дед за это драл мои уши до посинения — то и спичек нет. Хотя, зачем нужны спички, если я, убегая от монстра, прихватил с собой фонарь! Вот я дятел! Я все это время был с фонарем!

Включив его, я осмотрелся. Метла, ведро и ящик с инструментами: с гвоздями, молотком и прочей чепухой. Бегать за монстром с этим я видел забавным, поэтому стал осматривать верхнюю полку. И тут я поверил в Чудо, в Бога и Судьбу! На верхней полке, одиноко зажавшись в угол, покрытая паутиной и пылью, стояла маленькая коробочка с патронами для винтовки Бердана! Даже не отсырели! Правда, порох... Кто знает, сколько лет этому чуду?

Вот только винтовку я с собой не взял...

Внимательно изучив все патроны, я положил их в карман, и осторожно приоткрыл дверь. Было тихо, даже мыши не шуршали, и не раздавался смех дьявольского монстра. Осмелев, я открыл дверь шире, и вышел из чулана. Сердце бешено стучало, и шум в ушах мешал слушать дом.

Где-то совсем рядом чирикнул сверчок, отчего я чуть не схватил инфаркт. В свете луны, что заглядывала через окна, было четко видно пол, покрытый мусором, моими вещами и осколками посуды. Я боялся включать фонарь, но на осколки тоже боялся наступить, поэтому крался, как ассасин, пытаясь унять дрожь ужаса.

Никого нет.

Винтовку я нашел под покрывалом, которое я накануне вынес во двор, чтобы выбросить. Осторожно вытащив ее, я случайно задел лампочку, что невиданная сила разорвала на две части, и та хрустнула. Я замер. Минута-две. Никого.

Быстро собрав все составляющие винтовки, я получил оружие, и мне стало легче. Достав один патрон из кармана, я вставил его в патронник. Перезарядил. Ствол уверенно лег в мокрую ладонь.

— Пошуршим, демоны? — шепотом спросил я тьму, но получил в ответ только чириканье сверчка.

Теперь я мог включить фонарь. Когда его дрожащий луч высветил открытую крышку погреба, уверенность вновь покинула меня. Подумав немного, я подобрал в пола шнурок, и крепко примотал к стволу винтовки. Теперь мои руки свободны.

Подкравшись к открытому проему, я резко посветил вниз, но Волка там не было. Луч фонаря показал мне исцарапанные стены, погрызенные ступени и разбитые банки с огурцами. Запах рассола, в перемешку с гнилью и плесенью, ударил в нос.

Я чихнул.

Получилось громко, и я снова замер.

— Хи-хи, — раздалось с печи, и я повернулся, чтобы увидеть не тень, а здорового черного кота.

— Брысь! — кинул я, не подумав. Я принял его за обычное животное, которое забралось ко мне в дом.

Зеленые глаза сузились, и кот разинул пасть, полную длинных зубов, и... заржал. Мурашки поползли по коже.

— Что за...

— Ха-хи-хо! — проорал кот, и кинулся на меня.

Я вскинул винтовку, нажал на курок... осечка!

Кот исполосовал мою щеку раньше, чем я успел прикрыться. Инстинкт помог спрятать глаза.

Ударив кота прикладом, я заставил его отпрыгнуть. Кот зло засмеялся вновь, и сиганул во тьму.

Воспользовавшись паузой, я перезарядил винтовку, отбросил сырой и испорченный патрон в сторону. Когда я снова вскинул ее, кот уже крался ко мне. На этот раз раздался выстрел, и клубы пороховой гари ударили в нос, заставив глаза слезиться.

— Хо-хо-хи! — засмеялся невредимый кот, впиваясь зубами мне в бедро. Снова удар прикладом, и кот на этот раз получил по зубам.

Зло сверкнув глазами, он прыгнул в лицо, и я отправил его в полет пинком.

— Хо-хо!

— Заткнись, Санта Клаус чертов! — закричал я, заряжая новый патрон.

Выстрел. Я был уверен, что попал, но кот не шелохнулся.

— Ха!

— Дятел!

Новый патрон лег в паз.

— Хиии! — я выстрелил, когда этот дьявол был в полете. Его смех оборвался на высокой ноте, и черная тушка улетела в стену, и упала черной массой.

Переведя дух, я на цыпочках пошел к коту. Что-то говорило мне, что это не все. И я оказался прав. Когда до монстра было шагом пять, он пошевелился. В свете фонаря сверкнули алые глаза с узкими зрачками, и кот встал на ноги.

У меня задрожали руки и ноги стали подкашиваться, когда я посмотрел на тень позади него. Там была дыра. Большая дыра! Я прострелил кота насквозь, а он...

Попер на меня, бешено смеясь!

— Ха-ха-ха-хррр! — прыгнуть ему не удалось...

Сначала я не понял, что произошло, а потом улыбнулся. Хвост кота попал в мышеловку! А мышеловка цепочкой была приделана к полу. Дедовским методом.

И что-то говорило мне, что если отстрелить коту голову, то он не встанет больше. И кот это тоже понял, подняв на меня зеленые глаза. Не знаю, как он меняет цвет глаз, но это внушает ужас.

— Молись Дьяволу, — сказал я, взведя курок. Но я медлил. Не мог я стрелять в кота, что сидел передо мной, опустив уши, — Ты хотел меня убить!

— Хи?

— Ты физически ржать не можешь!

— Ха!

— Дятел! Убирайся вон! — я опустил винтовку, и кот удивленно дернул ухом, — Вон!

Он долго возился с хвостом, но смог вытащить его из ловушки. Тряхнув им, он покосился на меня. Подумав, я открыл окно и отошел в сторону. Бес — так я его окрестил — прокрался к выходу, и прыгнул на подоконник, после чего сел на него, оглянувшись. Злоба отразилась в его алых глазах и он снова засмеялся.

Тут я кинув в него тем, что попало под руку — солонкой. Завопив, он ускользнув в ночь, и растворился там.

Закрывая окно, я ничего не увидел. Бес сгинул навсегда.