Light Em Up (джен)

С самого утра Рубинку преследовало дурное предчувствие.

Оно усиливалось с каждым глотком морозного воздуха, словно проникая вместе с ним в ослабленный холодами организм; с каждым бесшумным шажком аккуратной белой лапки, сделанным вглубь притихшего с наступлением заморозков хвойного леса. Казалось, весь мир, окутанный неприятным, колким инеем, напомнившим Рубинке крепкую паучью сеть, неестественно застыл в ожидании чего-то неизбежного и, безусловно, ужасного.

Она не знала, чем был вызван утренний липкий ужас, к обеду подобно озерной воде просочившийся во все ее естество. Она честно пыталась противиться ему, старалась найти хотя бы малейшую причину, чем он мог быть вызван. Но ее мысли создавали такой хаотичный поток различных сумбурных и порой безумных идей, что Рубинке пришлось поскорее отказаться от этой затеи, дабы не накрутить себя еще больше. Легче, правда, не стало и, кажется, начало слегка подташнивать.

«Не заморачивайся, — на мгновение всплыли в ее голове слова наставницы — совсем молодой и шебутной воительницы с колким именем Акация и задорным нравом, — ты просто переживаешь из-за сестры, это нормально».

Рубинка переживала. Еще как переживала: ее сестра больна Белым Кашлем и давным-давно лежит в палатке целителя, из-за чего ее даже не посвятили в ученики! До сих пор! Как тут не переживать?

Но предчувствие, несущее за собой заметное болезненное ощущение страха, не было связано с этим — Рубинка могла десять раз поклясться Звездным племенем, что не было.

Она была настолько погружена в мысли в течение дня, что едва не упустила добычу и почти получила за это по ушам от Акации, весьма недовольной несвойственной Рубинке рассеянностью. Запах полевки, отощавшей в преддверии сезона Голых Деревьев, с потускневшим мехом и хрупким тельцем, однако, чуть отрезвил ее и заставил вернуться в материальный мир.

Ей пришлось приложить усилия, чтобы не проглотить зверька за спиной Акации, а, собравшись с силами, все же принести его в лагерь: она не ела с самого утра и теперь, несмотря на жгучее волнение, раз за разом прокатывающегося вдоль ее рыжего тельца, была голодна.

Рубинка надеялась лишь на то, что в племени будет достаточно дичи, чтобы она смогла урвать себе кусочек тоже: будь проклято правило, гласящее, что старейшин, королев и котят нужно кормить первыми.

— Не спи, — Рубинка, вновь ушедшая в себя, чуть не выронила полевку, когда шедшая впереди Акация шлепнула ее длинным, напоминающим перо хвостом по уху. Если бы Рубинка могла, она бы фыркнула в ответ, но обстоятельства вынудили ее попусту недовольно прижать небольшие уши к голове. — Если уснешь на ходу, то я заберу твой кусок дичи, когда мы доберемся до лагеря, — миролюбиво подбавила наставница, на мгновение обернувшись к ней через плечо с веселым взглядом. Рубинка лишь закатила глаза, распушив темно-рыжий мех, но негодовать стала чуть поменьше.

На секунду она обрадовалась, стоило запахам Сумрачных воителей усилиться: за время долгой охоты в прохладном лесу немудрено было подустать, потому Рубинка стремилась как можно скорее вернуться «домой». Вместе с тем нехорошее предчувствие стало отчетливее, и она подавила в себе парадоксальное стойкое желание остановиться и отправиться охотиться вновь. Желательно на пару дней, пока все это не кончится.

Она искренне надеялась, что попусту накручивает себя из-за навалившихся в последнее время проблем, и ничего плохого на самом деле не случится.

Но ее мечтам было не суждено сбыться.

В лагере, подобно горячим языкам пламени, разгорался нешуточный скандал, и Рубинка тщетно пыталась разобрать его причину в гуле знакомых голосов. Обменявшись с Акацией непонимающими взглядами, она быстро потрусила к куче с добычей, как можно скорее избавившись от своей ноши.

— Что здесь творится?.. — пробормотала ученица вполголоса, отчаянно выискивая глазами в столпотворении котов хорошо знакомые лица. Материализовавшаяся рядом Акация напряженно всматривалась в соплеменников, то и дело подергивая большими ушами в попытках уловить суть конфликта. Ее пестрая, полосатая шерстка стояла дыбом.

Она скептически сощурила темно-зеленые глаза, нервно дернув кончиком пушистого хвоста.

— Похоже, твою родню сегодня блохи покусали, — сухо прокомментировала Акация.

— Что?

Рубинка непонимающе уставилась на подругу, но та в ответ лишь кивнула головой на столпотворение соплеменников. Несмотря на то, что они галдели как вороны, среди создаваемого им шума заметно выделялись два голоса.

И принадлежали они ее родителям.

Судя по всему, суматоха действительно была вызвана ее семьей: ни для кого никогда не было секретом, какие напряженные отношения были между ее родителями, Клюквой и Инеем, но подобный скандал был первым на ее памяти.

Да что тут вообще происходит?

Что уже учудила ее родня, что тут все племя собралось? Куда только смотрит Вспышка Звезд?

— Ты совсем из ума выжил?! — Рубинка застыла, наконец сумев отыскать в рядах соплеменниках знакомый темно-рыжий мех, так похожий на ее собственный. Ее мать, высокая изящная кошка, распушив шерсть, подобно хищной птице кружила вокруг Инея под недовольный гул Сумрачных котов.

Рубинка растерянно склонила голову набок, совершенно не понимая, чего они так расшумелись. Еще и остальное племя втянули в свои разборки каким-то образом.

Ясно было одно: все было куда серьезнее, чем могло казаться на первый взгляд.

— Скорее уж это вы из него выжили, — фыркнул Иней, следя светло-голубыми, отливающими зеленой глазами за передвижениями разъяренной подруги. — Если вы хотите замерзнуть насмерть или сдохнуть от голода — это ваш выбор, а я уже сыт этим по горло.

— Ах, ты такой бедный-несчастный котик, — с едкой усмешкой протянула Клюква, подергивая хвостом. — Целых два с лишним сезона то и делал, что бегал к домашним кискам да бродяжкам побираться. Конечно, как не устать от такого сложного образа жизни?

Рубинка округлила глаза, ее сердце тревожно забилось. Это правда то, чем занимался ее отец все это время вместо того, чтобы проводить с ними время? Естественно, она видела, как часто он пропадал, но он всегда возвращался не с пустыми лапами и вел себя как порядочный воитель, пускай и очень занятой.

— Вот именно. У меня была возможность сравнить то, как живем мы и они, — начал Иней, — и я могу с уверенностью сказать, что жизнь, в которой я могу не трястись за свою сохранность каждый день, мне куда больше по душе.

— Предатель, — сплюнула Клюква, взбешенно вздыбливая мех на загривке и скаля клыки. На секунду Рубинка ужаснулась, что сейчас она просто кинется Инею в морду, но все пошло по иному сценарию: Клюква наконец заметила ее, и все замерло.

Несколько ударов сердца мать и дочь просто смотрели друг на друга, пока первая, наконец, не опомнилась. Она злобно рассекла хвостом воздух и жестом подозвала дочь к себе. У Рубинки, кажется, сердце ухнуло куда-то в желудок, а лапы намертво приросли к земле. Казалось, все взгляды теперь были обращены на нее, и в них ничего нельзя было увидеть, кроме неясной враждебности и мрачной колкости.

Рубинка в отчаянье пробегалась глазами по рядам окруживших ее Сумрачных котов, силясь найти в них хоть кого-то, кто мог бы поддержать ее. Хотелось убежать отсюда подальше. Чего Клюква хочет от нее? Почему никто не хочет вмешаться?!

Навряд ли Рубинка бы так переживала из-за всей этой ситуации, если бы не тот факт, что теперь она оказалась в эпицентре скандала.

Внезапно она наткнулась взглядом на Акацию: черепаховая кошка глядела прямо на нее из толпы, и в ее изумрудных глазах горело волнение. Она неожиданно кивнула Рубинке, как бы побуждая ее к действию, отчего той, кажется, стало даже несколько полегче — Акации было не все равно! И она явно на ее стороне! Но секундное мягкое чувство благодарности тут же сменилось окольцовывающим ужасом, когда Рубинка, глубоко вздохнув, подошла к родителям.

Клюква злилась. Рубинка могла поклясться, что она никогда не видела свою мать настолько взбешенной; отец же ее, огромный светло-рыжий котяра, напоминающий облако, внешне был абсолютно спокоен, и только глаза выдавали его пламенное недовольство.

— Что вы делаете?.. — непонимающе мяукнула Рубинка, отчаянно переводя взгляд с одного родителя на другого. Это неправильно! Они ведь семья… соплеменники, в конце-то концов! Так почему они выглядят так, будто готовы сцепиться насмерть?

— Предлагаю тебе спросить своего отца, что он делает, — процедила Клюква, резко обернувшись к Инею и сделав к нему широкий шаг. О дочери она практически мгновенно позабыла. — Потрудись объяснить своим дочерям, — обращаясь уже к нему, по-змеиному зашипела воительница, — обеим дочерям — что ты собрался бросить их.

Рубинка замерла, не в силах поверить в услышанное. Так вот из-за чего была вся суматоха? Что ж, картинка теперь была сложена окончательно.

— … Признайся им, что ты просто трус и предатель, — утробно рыкнула Клюква, и Рубинка плотно прижала уши к затылку, с ребяческим непониманием и испугом следя за ссорой. Они же сейчас подерутся!

— Прекрати устраивать драму, — обнажив клыки, оборвал ее тираду Иней. — Они уже взрослые кошки, они не нуждаются во мне. Я принял решение, ты не имеешь права останавливать меня.

— А где ты был, когда они нуждались?! — гаркнула Клюква; Рубинка чуть попятилась назад, практически физически ощущая, насколько взбешенной была ее мать. — Ты хотел котят, а не я!

Сумрачная ученица обреченно смотрела на Клюкву, ощутив резкий прилив грусти и гнева. Чем они с сестрой заслужили таких родителей? Ни один из них, кажется, толком не любил их!

— Ты прекрасно знаешь, какими слабыми они были… Они до сих пор такие! — вскинулся Иней, взмахом хвоста указав на притихшую в непонятках Рубинку. — Я ошибся, ясно? — огрызнулся он. — Советую и тебе принять их как нашу грандиозную ошибку.

— Ты… — Клюква оборвалась, огромными злыми глазами глядя в морду друга. — Лисья душонка! — взвизгнула она, и, вскинув лапу, с фантастической точностью хлестнула когтями по носу Инея; Рубинка подавила вскрик и в ужасе попятилась назад, во все глаза уставившись на пошатнувшегося с болезненным шипением отца.

Иней, кажется, окончательно растерявший остатки спокойствия, резко обернулся к Клюкве, и Рубинка с ужасом поняла, что он сейчас кинется на нее.

— Прекратите! — перепугавшись, взвыла она, стараясь обратить на себя внимание. Но прежде, чем они успели отреагировать, другая рыже-белая кошка гарпией метнулась к Инею, за долю секунды вжимая его в затвердевшую из-за холодов землю.

— Довольно! — рявкнула она так, что Рубинке показалось, будто кошку могли услышать в других племенах. — Я не потерплю нападения на моих соплеменников в собственном лагере, — произнесла она так, чтобы абсолютно все вокруг слышали и, низко наклонившись к морде Инея, прошипела: — Немедленно уходи отсюда.

— Как быстро ты приписала меня к врагам, — ядовито хмыкнул кот, немигающе смотря предводительнице в глаза. — Может ты хотя бы уберешься с меня, чтобы я ушел?

С пару мгновений Вспышка Звезд просто сверлила кота взглядом, словно бы желая ему ответить, но затем дернула кончиком хвоста и отпустила недавнего соплеменника. Иней благодарно кивнул, поднимаясь на мохнатые лапы и отряхивая припорошенный пылью мех, а затем внезапно посмотрел на Рубинку своими колкими неестественно-яркими глазами.

Невольная участница конфликта замерла, пригвождённая тяжелым взглядом к земле. Чего он хочет от нее? Сейчас Рубинке лишь хотелось, чтобы все поскорей закончилось и неважно, уйдет Иней при этом из племени или нет. Но, похоже, бывший воитель был настроен продолжить шоу еще немного.

Мягкой поступью он приблизился к до смерти напуганной, сжавшейся в мохнатый клубочек Рубинке, и в его длинной тени кошечка почувствовала себя еще более жалкой, чем раньше. Внезапно Иней, не говоря ни слова, наклонил к ней свою лобастую голову и ткнул мокрым носом в рыжее ушко Рубинки.

— До встречи, — лаконично произнес он, и та, как бы ни пыталась, не смогла различить в его голосе отца хоть какие-то эмоции. Для него это было простой формальностью.

Она поджала губы, силясь выдавить из себя хоть какой-то ответ, но обида и горечь пеплом осели на ее языке, не позволяя вымолвить ни слова.

Иней, впрочем, по-видимому не был заинтересован в ее ответе, потому почти сразу же двинулся от дочери по направлению к выходу из лагеря.

И лишь в этот момент Рубинка вышла из оцепенения и подскочила.

— Постой! — жалобно вскрикнула она, и новоиспеченный одиночка на удивление приостановился, с вопросом в глазах обернувшись к ней. — Ты ведь не попрощался с Аквамаринкой!

— Она болеет, — просто пожал тот плечами, чуть помедлив с ответом. — А я не хочу заболеть перед дорогой.

Рубинка широко распахнутыми глазами смотрела в спину удаляющему Инею. Она просто не могла поверить своим ушам: они больше никогда его не увидят, а он даже не хочет сказать пару слов родной дочери!

В горле зародилось тихое рычание. На мгновение — всего на мгновение — страх поутих, и Рубинка, движимая разгорающейся в груди обидой, подскочила к Инею, с чувством впиваясь ему в мохнатый хвост зубами.

— Рубинка! — ошалевшая от поступка дочери, вскрикнула Клюква и практически сразу же вцепилась зубами ей в загривок, оттаскивая от Инея; тот с пару секунд растерянно глядел на родственниц, но затем злобно прищурился:

— Научи своих котят вести себя, — хмыкнул он, неприятно изогнув кончик хвоста. — До встречи.

Клюква ответила ему мрачным взглядом, в то время как Рубинка с тяжелым больно бьющимся сердцем обмякла, не желая больше видеть ни своего отца, ни кого-либо еще.

Ее мать, доселе злая и взъерошенная, вскоре позабыла о Рубинке, почти сразу подскочив к Вспышке Звезд и нависнув над невысокой мрачной предводительницей.

— Как ты могла отпустить его! — громко прошипела она.

— Уймись, — оборвала кошку Вспышка Звезд. — Я не собираюсь удерживать воителей силой. Ты прекрасно понимаешь, что он бы ушел в любом случае.

Рубинка прижала уши к голове и распушила мех, стараясь спрятаться в нем. Она ощутила себя ужасно потерянной, будто бы заплутавшей в густом темном лесу. Горло неприятно саднило, голова явственно шла кругом. Все случилось так быстро и неожиданно, что она до сих пор не могла принять, что это было взаправду.

Что сказать Аквамаринке? Как она объяснит ей это? О, Звездное племя, как же так вышло?..

Племя, до этого внимательно следившее за конфликтом, потерянно разбредалось по своим делам, но Рубинка прекрасно слышала и видела, как ее соплеменники перешептываются, обмениваются выразительными взглядами, поглядывают на нее и ругающуюся со Вспышкой Звезд Клюкву.

Хотелось забиться куда-нибудь в уголок и просидеть там до того момента, пока страсти окончательно не улягутся. Но вместо этого Рубинка лишь отошла подальше от переговаривающихся Клюквы и Вспышки Звезд и сгорбилась в тени ученической палатки, крепко обвив пушистым хвостом лапы и затравленно поглядывая по сторонам.

Ситуация и так была хуже некуда, а ведь ей еще предстояло рассказать о случившемся сестре.

— Ну и денек, да? — Рубинка, ушедшая в собственные переживания, лишь сейчас заметила подкравшуюся к ней Акацию. Старшая кошка, обеспокоенно осматривая собственную ученицу, присела рядом с ней и обернула ее пушистым хвостом.

Рубинка подняла на нее расстроенные голубоватые глаза и молча ткнулась в густой мех Акации носом. Говорить не хотелось.

— Не переживай из-за этого, — продолжила, тем временем, ее наставница, тут же стушевавшись, стоило Рубинке помрачнеть пуще прежнего. — Я имею в виду, все что ни делается, то к лучшему.

Рубинка усилием воли удержалась от рвавшегося из нее язвительного замечания на этот счет и просто недовольно засопела.

— Иней ведь не был хорошим отцом, — попыталась вновь подступиться пестрая кошка. — По сути мы просто избавились от обузы для племени: ты же сама видела, как он пропадал в последнее время. Вряд ли было бы лучше, если бы он остался в племени, но продолжил бегать к Двуногим.

Рубинка не нашлась, что ответить. Да, конечно, логика подсказывала ей, что Акация была права: Иней практически не принимал участия в воспитании детей и, как казалось, по непонятной причине даже стыдился их; а последние несколько месяцев он постоянно отсутствовал из лагеря и пользы особой не приносил.

Но никакая логика не могла помочь Рубинке быстрее оправиться от пережитого ужаса.

Акация, видимо, истратив весь свой запас успокаивающих фраз, прижалась к ней плотнее и с глухим, чуть натянутым урчанием принялась вылизывать ей уши в попытке хоть немного успокоить.

— Все наладится, — просто мяукнула она, прервавшись ненадолго. Рубинке честно хотелось верить ей, но верилось в ее подавленном состоянии с трудом. — Думаю, Клюква тоже хочет с тобой поговорить.

Рубинка вскинула голову, заприметив направлявшуюся в их сторону мать: ее мех уже топорщился не так сильно, как раньше, но было видно, что она все еще не отошла от случившегося полностью. Акация вопросительно склонила голову перед соплеменницей и поднялась на лапы, прекрасно понимая, что ей стоит оставить их двоих наедине; Рубинке, правда, этого совершенно не хотелось — рядом с Акацией она чувствовала себя куда более умиротворенно и уютно.

Напоследок пестрая воительница шлепнула ученицу хвостом по носу, пытаясь привести в чувство, и шепотом пообещала урвать ей самый лучший кусочек дичи на обед.

Рубинка тяжело вздохнула. Пригретый бок неприятно обожгло холодным ветром, и она зябко поежилась.

— Как ты? — голос Клюквы прозвучал тихо и непривычно по-матерински взволнованно; темно-рыжая кошка даже чуть расслабилась, поняв, что она все же стала успокаиваться.

— Не очень, — передернула Рубинка плечами.

— Да уж, могло быть лучше, — согласилась Клюква и, помявшись в попытках подобрать слова, ткнулась носом в морду дочери. — Нам еще предстоит рассказать об этом Аквамаринке… Хотя небось она уже что-то да слышала, — она тяжело вздохнула и расправила плечи. — Пойдем, — Клюква постаралась улыбнуться дочери как можно мягче, — сейчас нам нужно быть вместе. Всем троим.

* * *

Перевернувшись на другой бок, Аквамаринка с выражением безграничной скуки на лице уставилась в своеобразный «потолок» палатки, представляющий из себя плотно переплетенные друг с другом ежевичные заросли, и демонстративно тяжело вздохнула, всем своим видом показывая целителю — а точнее, ученице целителя, — как она здесь устала находиться. В первые дни болезни ей было как-то вовсе не до активных действий, потому она особо и не заморачивалась с кучей ограничений и запретов, которые на нее наложили из-за Белого Кашля: все равно хотелось только лежать и спать. А вот сейчас эти самые запреты в духе «в лагерь не выходи, с подстилки не вставай, ничего не трогай» начинали потихонечку надоедать, хоть Аквамаринка и не осмеливалась их нарушить.

Но надо хоть как-то намекнуть на то, что она уже здорова и чувствует себя хорошо!

— Аконитушка.

— Что? — рыженькая ученица, которой целитель поручил присматривать за больной в то время, как он вышел посмотреть, что там за шум в лагере, обернулась, с чистейшим и никак не скрываемым подозрением уставившись на пациентку. Последняя же максимально честными глазами посмотрела на нее в ответ, готовя все свои уже заранее заготовленные аргументы касательно того, что ее вот прям сейчас можно отпустить посвящаться в оруженосцы. — Нет, ты сама слышала, что сказал Дождецвет. А он сказал, что тебе еще рано выходить, иначе свалишься через парочку дней опять! Нельзя! — возмущенно мявкнула Аконитушка, топорща пушистую шерстку.

— Ну-у, зато у тебя вновь появится отличный собеседник, — не потеряла надежду уболтать упрямую кошку Аквамаринка, но быстро поняла, какой ужасной ошибкой это было, увидев чрезвычайно выразительный взгляд, брошенный Аконитушкой на нее.

— Ага, конечно. Переведем на тебя еще трав, и ты позаражаешь парочку соплеменников, и опять нам придется с тобой возиться. Продолжить перечислять? — впрочем, глядела она вполне весело, из чего можно было сделать вывод, что Аквамаринка не так уж и сильно достала ее беседами.

Но это не решало проблемы того, что она тут буквально умирает от скуки, а ее на минуточку не пускают поглядеть, что устроили ее соплеменники! И даже Аконитушку не получается соблазнить затеей о вылазке — как уперлась, что не хочет влезать в конфликт и смотреть, что там происходит, так и стоит на своем. Не сказать, правда, что Аквамаринку привлекали скандалы и склоки, однако она настолько устала сидеть безвылазно в компании одних и тех же двух котов, что была готова на что угодно, лишь бы разнообразить свою чрезвычайно унылую в последнее время жизнь.

Разнообразие пришло, откуда не ждали, в виде внезапно пришедших в палатку Рубинки с Клюквой. Но не успела Аквамаринка обрадоваться визиту, как тут же обратила внимание на непривычно мрачную и почти что разозленную Клюкву (или наоборот, только успокоившуюся после чего-то?), и испуганно обернулась к сестре, стараясь не сталкиваться взглядами с матерью. Рубинка, похоже, даже не заметила отчаянно-растерянную кошечку, целиком и полностью погруженная в несвойственную ей прострацию, и Аквамаринка невольно пододвинулась поближе к Аконитушке, чувствуя, как разумом медленно овладевает паника, которую и не думал никто развеять: Клюква, вместо того, чтобы пояснить происходящее, почему-то сразу начала расспрашивать маленькую целительницу о самочувствии дочери, хотя и так в общем-то знала, что с ней все хорошо.

— Что-то случилось? — тихим и неуверенным голосом поинтересовалась Аквамаринка, прижимаясь к подстилке, будто бы это могло сделать ее более незаметной и не спровоцировать в случае чего негативную реакцию на вопрос. — Вы какие-то грустные, — и буквально шкурой почувствовала, как после этой фразы напряжение в воздухе возросло в десятки раз; Клюква резко замолчала, неуверенно покосившись в сторону Аквамаринки, а Рубинка наконец-то вернулась из раздумий в реальный мир, и уставилась на нее с точно таким же выражением лица, что, учитывая поразительное сходство матери и дочери, смотрелось бы забавно в любой другой ситуации, но только не сейчас.

Сейчас Аквамаринке, честно говоря, вообще было не до веселья.

Раздался тихий вздох. Клюква все же прервала свои расспросы окончательно и приблизилась к Аквамаринке, осторожно присаживаясь у нее перед носом и плотно обвивая лапы хвостом; Рубинка, как заговоренная, молча потрусила за ней, принявшись вновь старательно избегать зрительного контакта с сестрой с такой мордой, будто она лягушку проглотила.

— В общем… — около шепотом начала Клюква и замялась — было видно, что она хотела рассказать Аквамаринке о чем-то, но понятия не имела, как именно. Та же в свою очередь то и дело переводила растерянный взгляд с одной родственницы на другую, чувствуя, как у нее медленно поднимается мех на загривке от волнения. — Иней ушел. Он… решил покинуть племя и стать одиночкой… или домашней киской, я не знаю, — темно-рыжая кошка потупила взгляд. — Вряд ли он вернется.

При этих словах Клюква с Рубинкой с такой напряженностью уставились на нее, будто ожидали, что она как минимум расплачется прямо на месте, пока сама Аквамаринка тщетно пыталась осознать сказанное и уложить его в своей голове.

— Это из-за него такой шум был? — уточнила Аквамаринка, наконец найдя причину того, почему племя так переполошилось. — Стойте, а он что, даже не зашел попрощаться? — судя по тому, как напряглись обе собеседницы, ответа даже не требовалось. Аквамаринка глубоко вздохнула, не слишком понимая, что она чувствует сильнее: грусть и разочарование от того, что вроде как родной отец даже не нашел минутки на то, чтобы заглянуть к ней и сказать пару слов, или же искреннее негодование от того, что даже в последний день нахождения в племени он даже не пытался строить из себя хорошего родителя и воина. Пересилило все-таки второе. — Ну и гад же он.

Растерянность в глазах матери и сестры заставили ее стушеваться — похоже, они ожидали совершенно другой реакции, но не впадать же в истерику из-за Инея, который, к слову, даже не удосужился посетить ее за все время болезни?

Иней вовсе не был тем отцом, потерю которого стоило переживать так тяжело, так почему они смотрят на нее с таким недоумением, словно она должна была до смерти расстроиться?

— Он ведь даже нас не любил, разве нет? — совсем уж смущенно пробурчала Аквамаринка, отворачиваясь и не понимая, в чем дело и что она сделала не так. Она ведь говорит чистую правду! Можно подумать, Инею было до них дело все это время, так с какой стати она сама должна любить его и грустить из-за его ухода?

Хотя какое-то разочарование все же неприятным осадком застряло в горле — было обидно, безумно обидно из-за того, что у большинства котов в племени куда более заботливые родители, а Иней вовсе не входил в их число; было нестерпимо грустно из-за того, что надежды на исправление Инея в будущем так и не оправдаются, но на этом и все?.. Возможно, Аквамаринка и смогла бы полюбить отца, но уж точно не того, которого она знала все это время и который вместо того, чтобы проявлять хоть какое-то беспокойство о дочерях, просто отсиживался в сторонке. Она могла бы полюбить его, будь он в будущем более заботлив и проявляй он немного больше беспокойства о них, но что уж тут делать, если он уже ушел и не вернется, оставшись разве что не в самых приятных воспоминаниях?

Уж явно не слезами обливаться.

— Я выйду пока, хорошо? — занервничала Аконитушка, тихой тенью стоявшая рядом и чувствовавшая себя максимально неуютно в сложившейся обстановке — и ох как понимала ее Аквамаринка, учитывая то, что ей и самой было не по себе! — Сообщу Дождецвету, что вы пришли навестить Аквамаринку, пока! — она быстренько ретировалась, не дожидаясь какой-то реакции на свои слова, и понеслась к старшему целителю.

Что ж, может, так даже и лучше, учитывая выпавшую возможность поговорить наедине с семьей. Только не об Инее.

— Как вы сами хоть? — помолчав, спросила Аквамаринка, решив, что состояние своих родных ее беспокоит куда больше недавней неприятной новости.

— А как ты думаешь? — впервые за все пребывание в палатке подала голос Рубинка, но он скорее звучал уставше, нежели язвительно; да и она сама выглядела настолько несчастной и пришибленной, что Аквамаринка завозилась на подстилке, отодвигаясь на краешек, и похлопала лапкой рядом с собой, приглашая прилечь, пока Дождецвет и Аконитушка не видят. Как ни странно, Рубинка, недолго думая, практически сразу же плюхнулась рядышком, прижимаясь поближе и зарываясь носом в короткий мех, и даже не став бурчать на тему того, что они все сейчас разболеются. Коротко вздохнув, Аквамаринка, подумав, аккуратно прошлась языком по темно-рыжей шерсти, тихонько замурлыкав и надеясь на то, что это позволит Рубинке хоть немного расслабиться.

Однако она была не единственной, кому хотелось тепла и заботы, так что вскоре к сестрам присоединилась и Клюква, которая, кинув быстрый взгляд на выход из палатки, тут же устроилась рядом, немного подумала и положила голову на Аквамаринку, выглядя куда более спокойно, нежели раньше.

— А потом нам всем троим прилетит от целителей, — негромко пробормотала Аквамаринка, с надеждой уставившись на Клюкву и намекая на то, что ей стоило бы как-то потом объясниться перед стражами здоровья соплеменников и уладить ситуацию. Та намек поняла и отмахнулась:

— Не прилетит, они должны понять нас, — и, хмыкнув, добавила: — К тому же, моральное здоровье — вещь тоже важная, а оно у нас сегодня немного пошатнулось.

— Мягко сказано, — пробурчала Рубинка, все еще не отлипая от Аквамаринки и, кажется, прижавшись к ней еще крепче, окончательно зажав сестру между ней и Клюквой, чему она, собственно, была очень даже не против.

А что тут уж быть против, если в кои-то веки никакие запреты целителей с такой семьей не страшны?..