Circadian (гет)

«These scars we wear remind us

The more we change, the more we’re all the same

Swept up in this emotion

We’ve fumbled through and made the same mistakes

Cause we are led to the edge»

David Cook — Avalanche ©

Тяжелые капли барабанят по кустам, едва подернувшимся первой листвой, и набатом отдаются в ушах. Сырой и простуженный апрель, похожий на гайморитного больного в вечной ремиссии, позорно капитулирует на запад, оставляя поле битвы за тучами. Серость ранней весны покрывает и без того невзрачный пейзаж непроницаемой марлей, портя настроение и отбирая малейшее желание показываться на улице.

Гермиона бурчит под нос, сетуя на слишком тонкий костюм, и упрямо опустив голову под порывами ветра, идет дальше. Она, как и все горожане, поддалась обманчивому теплу первых дней апреля. Солнце ярко светило сквозь облака, похваляясь недюжинной силой, зазеленела трава, побежали первые ручьи, показались из-под земли крокусы и подснежники. Однако, счастье, как и все хорошее, хоть в этом, хоть в маггловском мире, оказалось недолговечным и лопнуло, как мыльный пузырь, которыми так любят играть дети ее друзей.

Набежали тучи, на мир дементором ухнула серость, и уже семь дней дожди лили, не переставая. Замшевые туфли, купленные на мартовское жалованье, безнадежно раскисали в лужах, а серый твидовый костюм, столь любимый Гермионой, оказался плохой альтернативой теплому драповому пальто.

«Мисс Совершенство», блестящая ведьма своего времени, практически заместитель министра, терпела неудачу за неудачей. Гермиона горько рассмеялась: кому теперь нужна вся её безупречность? С момента той странной встречи у Черного Озера прошла почти неделя, и она могла дать отрезать себе палец, доказывая, что произошедшее ей не приснилось. Галлюцинации не сыпят саркастическими шутками направо и налево, не высказывают свое мнение и уж точно не исчезают с первым лунным бликом. Возможно, ей как-то удалось призвать магию того места, где, она была уверена, произошло множество событий, как из ее жизни, так и из жизни Сириуса. Магические книги ответов не давали.

Как бы то ни было, в тот вечер, впервые за восемь лет, Гермионе захотелось вернуться в пустую и серую квартиру, и сделать ее чуточку ярче, захотелось вставать утром, и она даже приняла воскресное приглашение Джинни на чай, ни словом не обмолвившись о произошедшем. Подруга, возможно, всё бы поняла и не задала лишних вопросов, а вот Гарри точно напичкал бы ее зельями и отправил на принудительное лечение в Мунго. Долгое время живя в одиночестве, учишься не обращать внимания на странные шорохи и голоса в собственной голове.

Гермиона хмыкнула, смахивая с костюма воду, и вошла в паб «Дырявый котел». Внутри было тесно, пахло специями и пылью, а еще — не было лишних глаз, знакомых лиц и охочих до сплетен соседей, как раз то, что нужно для тоскливого пятничного вечера. Грейнджер отодвинула стул у самого окна, полюбовалась на горящую свечу и заказала глинтвейн и чашку кофе. Несколько минут уши ласкала приятная тишина, потом свеча протестующе затрещала, хлынул дождь, и знакомый уже голос придирчиво заявил:

 — Глинтвейн? Решила устроить себе Рождество среди апреля?

Гермиона медленно перевела взгляд на стул напротив и лучезарно улыбнулась. Сириус, одетый в синие потертые джинсы и бордовую рубашку с коротким рукавом, издевательски хмурил брови.

 — Ты знаешь, за последние годы я привыкла не ждать праздников и устраиваю их себе вне зависимости от сезона и даты.

 — Резонно. Ну так, что празднуем?

 — Да так, хандру разгоняю, — пожала плечами Гермиона, и прицелившись палочкой в центр стола, наколдовала прозрачную чашку с дымящимся кофе.

 — Вот, попробуй, — извиняющимся тоном начала она, но Сириус лишь отмахнулся на ее робкий лепет и с наслаждением схватил напиток.

 — Правду говорят: «Талантливая ведьма талантлива во всем». Так, что же, говоришь, у Гарри есть Джинни, Рон променял свое сердце на драконов, по правде, вы никогда и не были парой, чтобы там себе не намечтала Молли, — как ни в чем ни бывало припечатал Блэк, хитро взглянув поверх ободка, — А у тебя? Кто есть у тебя?

Гермиона приняла из рук официанта бокал с глинтвейном, с наслаждением сделала первый глоток и вздохнула.

 — У меня бесконечная череда взлетов и падений, тяжело не соответствовать ожиданиям общества, правда?

Сириус хмыкнул и согласно кивнул.

 — Рассказывай, раз беседы с призраками лучше, чем лепет безусых юнцов, и я очень кстати оказался поблизости.

 — Его зовут Вильям Фарелл, он работает вместе со мной в Министерстве. Ты знаешь, как это бывает, — цветы, робкие взгляды, переминания с ноги на ногу у дверей моего кабинета… Словом, он пригласил меня на ланч и я согласилась. Достаточно милый и образованный молодой человек, ловец команды Пуффендуя, подающий надежды волшебник. Он смотрел на меня во все глаза, а уже через десять минут я поняла, что ему не девушка нужна, а личная сенсация: Вильям видел во мне лишь участницу Золотого Трио, набившую оскомину Гриффиндорскую заучку и волшебницу, пережившую Войну. Я бежала оттуда, угробив под дождем туфли и сегодняшний день, — Гермиона сокрушенно покачала головой и отставила в сторону бокал, — И так со всеми, понимаешь? Сперва все кажутся милыми и участливыми, но заполучив компанию на вечер, начинают распрашивать о прошлом! Клянусь Мерлином, я скоро напишу мемуары и буду им зачитывать, вслух, в лицах, — Гермиона сделала страшные глаза, Сириус фыркнул со смеху, но через несколько секунд посерьезнел.

 — Прошлое на то и прошлое, чтобы там оставаться, жаль, что до некоторых так и не дошло. А… остальные, как же?

Грейнджер пожала плечами.

 — Мои родители так и живут в Австралии. Я сознательно не стала возвращать им память, знаешь, так будет лучше. Я всё равно не оправдала их ожиданий, не явилась на порог отчего дома, обвешанная детьми, и по-прежнему коротаю вечера за книгой. Плюс, магия никуда не делась. Там им будет лучше, тем более мама опять беременна, у меня будет брат или сестра.

Гермиона говорила и говорила, и от внимания Сириуса не укрылось, как в голосе ее сквозит неподдельная, невыносимая грусть. Он молчал и изредка вставлял мудрые словечки, после чего потянулся и встал.

 — Пойдем, тут недалеко есть заброшенное поле для Квиддича, и у нас еще есть шанс спасти дурацкую пятницу.

То ли начал действовать алкоголь, то ли на Гермиону так повлияло его внезапное общество, но она радостно согласилась, даже не спросив, что они там будут делать и каким образом. За эти несколько часов она слишком привыкла к его прозрачному силуэту, хриплому смеху и серым глазам. Когда он в последний раз вообще смеялся?

На улице вновь лил дождь, они бежали по лужам, Грейнджер сбросила туфли и забыла в пабе пиджак, Сириус и вовсе оказался босиком, за компанию разделяя неудобство.

 — Детка, я пережил Азкабан, что мне какой-то там дождь? Да и ты дергала чертовку-жизнь за рога! Быстрее, не отставай!

А на поле Гермиона, как-то непроизвольно, наколдовала метлу и бросила ее Сирису.

 — Надо же, поймал… Это всё твоих рук дело, — недоуменно пробормотал он и тут же унесся к небесам, чтобы через мгновение штопором уйти вниз и у самой земли ловко затормозить.

Он выделывал разные трюки, Гермиона убирала с лица прилипшие волосы и смеялась, глядя на его дурачества. Таким был когда-то Сириус, когда в его жизни еще не было смертельных угроз, предательств, отлучения от рода, заточения в Азкабане и прочего, что с лихвой выпало на его долю. Блэк, казалось, даже помолодел за эти пару часов. Он лихо управлялся с метлой, кружа над полем и распугивая птиц, которые, как и все животные, видели призраков и давно научились их не бояться, он сыпал едкими комментариями и порой говорил всего одну фразу, а у Гермионы уже сжималось сердце от того, насколько же они, все-таки, похожи. Вот и сейчас он завис на уровне ее лица и похлопал по древку.

 — Давай, прыгай.

 — Ты что? — замахала руками Грейнджер, — Я боюсь летать!

 — Пустяки, у тебя просто не было хорошего учителя. Прыгай, говорю.

Гермиона решительно тряхнула волосами и схватилась на древко, ставшее вдруг осязаемым.

А в следующий миг уши заложило от перемены давления и в лицо понеслись потоки воздуха.

 — А теперь плавнее, плавнее! — стремясь перекричать ветер, заорал Сириус, — Древко к низу, выравнивай ее, смелее! А теперь вверх!

И они вновь взмыли к небесам, не обращая внимания на дождь и возможных зевак. Гермиона, неожиданно для себя поняла, что Сириус прав, и у нее, правда, не было достойного учителя, и на миг ей показалось, что, кроме едкого комментария по-поводу ее техники полета, она ощутила касание его руки.