Мёртвый город (гет)

Я сидел в своем родном доме, сжимая в руках школьный аттестат, и не знал, как сказать, что я больше не вернусь сюда. Да к тому же не доучился три года. Вся жизнь изменилась из-за этой книги; почему я не слушал Артура, надо было сжечь книгу и спокойно оставаться в школе. Получил бы профессию и увез родных отсюда.

Я услышал шаги, в комнату зашли мать и отец. Я бросился к ним, обнимая; они усадили меня за наш маленький столик, и я стал рассказывать все — кроме книги и Ленцента — и прибавил, что я скоро их покину навсегда. Мама расспрашивала, почему учеба закончилась так скоро, я отвечал приготовленной фразой, что пробовал сдавать экзамен, написал на отлично, и из-за этого меня выпустили; собственно, это было правдой. Но вот и все отведенные часы закончились, вечерело. Пора было произнести те слова, которые я не мог, да и не хотел говорить, но понимал, что подвергну родителей опасности, если останусь здесь.

— Мам, пап, мне нужно кое-что вам сказать, — произнес я, глотая комок в горле. Они кивнули, и я продолжил: — Мне предложили учиться в одном очень хорошем заведении, и я согласился, но главным условием было то, что я должен буду забыть о своей семье. Мне сотрут память, и я больше никогда не вернусь. Простите меня.

— Ничего. Мы счастливы, что ты выбрался отсюда. Наконец-то последний ребенок будет устроен, — произнес отец.

Я попрощался с ними и ушел на вокзал. Все, я закончил жизнь здесь, теперь пора начать новую, к которой я так стремился, хотя и не хотел расставания с родными.

* * *

Поезд мчал меня в Лонгон, там я должен был встретиться с учителем и начать новую жизнь. И не верилось, что всего девять часов назад я болтал с родными. А теперь дом так далеко. Я лег на свою койку и закрыл глаза.

На следующий день в полдень я прибыл на станцию и встретился с Артуром.

— Попрощался? — спросил он.

— Нет, посмотрел в окно и ушел, — соврал я.

— Ты не умеешь лгать, — сказал он.

— Попрощался, сказал, что память сотрут и я о них не буду помнить. Дескать, меня в очень хорошую школу приняли. Не хочу об этом говорить.

— Хорошо, идём, я познакомлю тебя с одним человеком, который присмотрит за тобой там.

— Идём.

Мы покинули ухоженные улочки и пришли в заброшенную часть города. Там около старого сарая стаял мужчина.

— Здравствуйте. Познакомьтесь это Артем Томсон.

— Здравствуйте, Артур. Очень приятно познакомиться, Артем, я мистер Гудван. Мартин Гудван.

— Очень приятно, — сказал я, — а потом добавил: — Здравствуйте.

— Ну, мы пойдем.

— Куда? — спросил я.

— В Армагон. Школу Генделя.

Я попрощался с Артуром, но тот сказал, что мы ещё не раз встретимся. Мы вошли в какой-то сарай, мистер Гудван произнес что-то, и мы очутились в огромном доме. Он быстро пошел к выходу, и я последовал за ним.

— Это Армагон, столица всего нашего мира, — произнес Мартин. — Теперь это твой дом.

Я кивнул, и мы продолжили путь. Вокруг было тихо, лес окружал площадь. Пахло чем-то невкусным, и я зажимал нос, идя за своим сопровождающим. Мы дошли до здания, на окнах которого были железные ставни.

— А вот и школа Генделя.

— Это точно школа, а не тюрьма? — спросил, я вжимая голову в плечи.

— Скажешь тоже, — произнес Гудван и строго посмотрел на меня.

Я ещё больше сжался и зашагал за ним. В школе оказалось еще хуже: на люстрах висела паутина, а из столовой воняло плесенью. «Я попал», — подумал я, продолжая бежать трусцой за мистером Гудваном. Мы поднялись на самый верх, и он провел меня к одной из черных дверей, на которой пробивался мох.

— Это твоя спальня, ты будешь жить здесь с ещё двумя учениками из твоего класса. Учебники я принесу позже. Пока ознакомься с расписанием, — он дал мне лист и ушел.

Я зашёл в комнату. На двух койках был беспорядок, я сел на свободную, которая была около окна, и стал читать расписание.

6:00 подъем

6:30 завтрак

7:00 история

8:00 география

9:00 искусства

10:00 тренировка

11:00 физические нагрузки

12:00 уборка в комнате, труд

14:00 обед

15:00 свободное время

16:00 родной язык

17:00 язык по выбору

18:00 прогулка

19:00 оттачивание навыков

20:00 ужин

21:00 помывка

23:00 построение

23:30 отбой

Расписание может меняться. Язык можно выбрать в 205 кабинете.

«Ну и расписание, а в туалет тоже по сигналу?» — спрашивал я себя.

Тут в комнату кто-то зашел. Это оказался мистер Гудван.

— Я принес учебники. Язык, увы, тебе поздно выбирать, из-за этого я принес тот учебник, который остался. А вот и форма. Не пропусти ужин, он через час.

Я поставил будильник, просмотрел все учебники и только собрался вставать, как в комнату зашли двое.

— О, а это что за фрукт в нашей комнате? — сказал первый.

— Новый ученик, не видишь форму? — произнес второй. — Я Эндрю, — сказал он и протянул мне руку.

— Артем. Очень приятно познакомиться, — произнес я, пожимая потную ладошку.

— Не нужны нам новички, — хмуро сказал первый и, подойдя к моей кровати, схватил учебники и выкинул за дверь. Я поспешил собирать их. А в коридоре вокруг смеялись дети.

— Я Мартин, — сказал один мальчик, подавая мне книги.

— Артем, — робко ответил я.

— Идём к нам жить, бука Гриша новеньких не любит.

Мартин провел меня в комнату и показал, где я могу оставить свои вещи, а потом мы спустились в столовую. У каждого класса был свой стол, и у каждого ученика свое место. Мне опять не повезло: мое место было около Гриши. Он сложил свои ноги на мой стул. И взглянул на меня.

— О, идёт ученик, — сказал Гришка.

— Гришка, так себя нельзя вести с новенькими, — влез Мартин.

— Что, Мартин, жить надоело или новенький не умеет говорить?

— Убрал ноги, или я позову мистера Фокса!

Гришка убрал ноги, Мартин сел на стул и указал на соседний; я сел, и мы стали кушать. Еда воняла так, как будто ее испортили, а потом дали нам. Я с трудом съел все и отнес тарелки. Потом мы с Мартином вернулись в комнату, взяли банные принадлежности и пошли мыться. В ванной комнате на стенах была плесень; пятнадцать душевых кабинок в ряд и замызганные коврики. Шторки были в дырках. Вымывшись по ускоренной программе, я вышел и направился в комнату. Мартин вернулся через пару минут, и мы вместе сели делать домашку; к нам присоединился Маркиз — ещё один наш сосед по комнате.

Ровно в 22:55 мы встали и спустились в форме на построение. Какая-то старая женщина ходила вдоль строя и говорила о достижениях каждого ученика, а потом представила меня всем. Я покраснел и вжал голову в плечи. Вернувшись в комнату, я надел пижаму и лег спать.

* * *

Проснулся я в пять, оделся, перечитал расписание, пошел в ванную комнату и умылся, вернулся в 5:58 в комнату и стал смотреть в стенку. В 6:00 зазвонил колокол, и какая-то женщина стала кричать и стучать по дверям. В полседьмого уже мы были в столовой и ели отвратительно липкую кашу, а в семь — стояли около кабинета и ждали, когда дверь откроется. Класс открыли, и мы вошли; я сел со своими новыми друзьями — скамейки вмещали троих.

И тут к нам вышел мой учитель литературы Грачевский.

— Здравствуйте, — сказал Артур.

— А вы кто такой? — спросил грубо Гришка.

— Я ваш новый учитель истории. Мистер Смит сказал, что не будет у вас преподавать и предложил мне это место. Итак, я мистер Грачевский. Начнем.

История здесь во многом отличалась от нашей, и я с трудом вникал — этот предмет всегда давался мне тяжело. Из-за этого я конспектировал все, дабы позже перечитать. Заметил, что я делаю так один. Остальные просто слушали или читали книги. Ровно в 7:50 нас отпустили, и мы поменяв учебники, пошли на следующей урок. География давалась мне легко, но здесь она была тоже другая, и я снова принялся конспектировать все, что нужно, в тетрадь.

В девять мы стояли в большой комнате с высоким потолком и маленькими окошками. Здесь нас учили заклинаниям. У меня ничего не получалось, как я ни старался, но Мартин и Маркиз меня поддерживали и подбадривали; я заметил, что у каждого было что-то свое: у Мартина кольцо, у Маркиза цепочка, у Гриши тоже цепочка, но ни у кого не было браслета, как у меня.

Отмучившись, я отправился дальше, на тренировку, там мы опробовали заклинания на природе. Потом была физра — так я обозвал предмет мистера Гудвана, затем мы помыли комнату и отправились мастерить волшебные предметы. Обеденный суп был похож на сопли, и запивать его пришлось холодной жидкостью. Потом мы решили поделать домашку и потренировались в колдовстве.

В четыре я пришел в класс, и оказалось, что родной язык — это рунический греческий. На удивление, он давался мне легко. Потом я изучал вместе с пятью ребятами из нашего класса — Гришей, Эндрю, Зиной, Ольгой и Олегом — английский. Погуляли мы после занятий около озера, за большим забором, а затем оттачивали свои навыки под руководством старика Винда и старухи Ларисы. Ужин можно описать одним словом — слизь.

Душ. Построение. Сон.

Дни проходили однообразно. Вскоре спустя пару месяцев я стал отличником по учебным предметам, но колдовать так и не научился. «Не судьба», — думал я, устало падая на кровать.

* * *

Впервые меня разбудил не колокольчик, а крики друга — на третий месяц моего пребывания в школе. Маркиз указывал на дверь, и я увидел там ужасные призрачные силуэты.

— Это мертвецы! — кричал Маркиз.

Я подумал, что нам конец, но тут мой браслет засиял, и мертвецы преклонили передо мной колено.

— Приказывайте, господин, — сказал самый старый призрак.

— Уйдите, пожалуйста, — проговорил я.

И мертвецы исчезли, как будто их и не было. Маркиз с Мартином смотрели на меня с удивлением. К нам прибежали старшие и стали расспрашивать, что произошло и в порядке ли мы. Вскоре мне сообщили, что я, скорее всего, управляю мертвыми. И такие, как я, чаще становятся отшельниками и живут в таких городах, как Ленцент. Мне предстояла после выпуска скучная жизнь рядом с мертвыми, чтобы защищать народ от них. Вот так я почувствовал себя в этой школе ещё больше себя одиноким. Мартин и Маркиз стали меньше со мной общаться, и вообще все старались меня обходить стороной. Только на ужине и в ванной им не удавалось меня обходить. На каждом уроке я сидел один. Из-за этого я взял привычку приходить к Артуру и разговаривать с ним. Гулять на прогулке я предпочитал в самых отдаленных местах.

Постепенно я вообще перестал говорить вне уроков и общаться.

Наступило лето, и начались экзамены. Я сдал все экзамены и бродил по улицам Армагона. Один-одинешенек, пряча от всех свой проклятый браслет. Иногда ко мне присоединялся Артур, и я начинал расспрашивать его о том, что происходило в прежнем мире. И в один из таких дней он пригласил меня сходить туда, я согласился и провел весь день с друзьями. Они меня не забыли и были рады видеть. Я тоже был счастлив, но день прошел, и я вернулся в ненавистную школу.

До конца лета я жил у мистера Гудвана, у него была очаровательная жена и двое детей. Мне очень нравились Алексей и Тимка. Они мне казались единственными, кто меня не боялся.

Также за это лето я научился разговаривать с призраками. Просил их становиться невидимыми для всех, кроме меня.

* * *

Следующий год принёс много новых сюрпризов. Был объявлен турнир, который проходил в конце года: задания на ум, храбрость, отвагу. Я ждал окончания года с нетерпением, потому что в обычные дни очень сильно скучал по своей семье и друзьям. «Скучают ли они?» — задавал я себе вопрос, остававшийся без ответа. Вскоре мне выделили учителя который знал все о моей магии и моих способностях, и я больше не занимался с остальными. Мне выделили отдельную комнату, у меня был другой график занятий. Я не встречался вообще с обитателями школы. Единственными, с кем я общался, были мой учитель и Артур. В конце года я уже приготовился участвовать в турнире, как вдруг мне объявили, что я перехожу в школу к таким, как я.

Собрав вещи, я ждал Артура, который должен был меня проводить в другую школу. Раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказал я, вставая.

Вошли Мартин и Маркиз.

— Привет, мы пришли попрощаться, — сказали они.

— Прощайте, — сказал я. — Спасибо за все.

— Да не за что, — сказал Мартин.

— С тобой было весело, — сказал Маркиз.

— Мне тоже с вами было весело, — ответил я.

— Мы решили подарить тебе подарок, дабы он напоминал тебе... — сказал Маркиз.

— ...О том, что ты можешь положиться на нас, — продолжил Мартин.

И они дали мне мешочек.

— Это не простой мешок, из него можно достать все, что ты хочешь, где бы ты не находился, — сказал Мартин.

— Еду, предмет, билет, — подсказал Маркиз на мой вопросительный взгляд.

— Но мне нечего вам подарить.

— Ну, и не надо, — сказали они, уходя.

— Постойте, я вам дам кое-что, — спохватился я.

И полез в мешок, доставая складной нож.

— Вот.

— Спасибо.

Мы обнялись, и ребята ушли, а через пять минут подошёл Артур.

— Собрался? — спросил он.

Я кивнул, и мы отправились в путь. В телепорт Мильска. Я не знал, где на этот раз окажусь и как меня там воспримут, но мне было наплевать — я был счастлив, что наши отношения с Мартином и Маркизом наладились.

Я закрыл глаза, когда Артур произносил заклинания в доме с одной комнатой. Открыв глаза, я оказался на широком пеньке. Артур спрыгнул на землю и помог слезть мне.

— Увы, я больше не могу помогать тебе. Я даже не могу обеспечить тебе здесь безопасность. Будь храбр и учись прилежно.

— Мы ещё встретимся? — спросил я

— Не знаю. Но в школе нет. Может быть, я забреду когда-нибудь в твой мертвый город, и тогда, обещаю, мы больше не расстанемся.

— Хорошо.

Мы замолчали. Вокруг был лес, лучи солнца еле пробивались через кроны деревьев, а впереди была горка. Около нее стоял человек, он выглядит старым как дуб.

— Убирайся отсюда, страж, — сказал старик, и Артур пошел прочь.

Старик взял меня за плечи и повел к горке, там оказалась дверца. Мы спустились вниз, и я увидел пятерых подростков.

— Эта мои ученики, теперь и ты входишь в их число. Итак, я учитель или мистер Гудван. Обучение длится год, потом летом экзамен. Кто не сдает, остаётся здесь. Учебный год начнется в июле заканчивается в июне. Сейчас пройдёмте, я покажу ваши комнаты. Вы можете их выбрать. Из школы выходить можно, только если вам разрешили. А разрешить могу только я. Это вот моя комнате, — сказал старик, указывая на дверь. Она находилась в начале длинного коридора.

Мы спускались вниз, и я заметил всего один класс и не увидел столовой. Пред нами предстал ряд дверей.

— Выбирайте, — сказал мистер Гудван.

Я зашёл в последнею комнату. Там были койка и стол, он был так низок, что стул и не нужен был, можно садиться на колени и писать. Кровать была твердая. Оказалась эта было дерево, покрытое простыней. Подушку тоже заменяла деревяшка. А к одеялу у меня претензий не было.

Целый месяц мы привыкали к новым условиям. Еду остальным ученикам приходилось искать в лесу, а я звал призраков, чтобы они принесли мне поесть. Взамен я отпускал тех, которые хотели свободы, или давал им увидится с родными. Другие ребята удивились и даже испугались, когда мистер Гудван сказал:

— Завтра начинается учебный год. Нет, каникул не будет. Вы не просто волшебники, вы общаетесь с мертвыми и защищаете людей от них.

Все зашептались, а я стоял спокойно. Билли, привидение очень умного мальчишки, разговаривал со мной, а я с ним. Я наловчился так, что мне не надо было открывать рот для общения с призраком.

— Мистер Томсон, может, вы уберёте своего дружка отсюда, — сказал учитель.

Все на меня удивлённо посмотрели, а я приказал призраку уйти.

— Ну раз вы умеете общаться с ними, мистер Томсон, то ваше обучение будет длиться три месяца, а потом сразу экзамен, — сказал он.

А ребята зашептались. Меня снова отделили от всех, моим обучением занимался сам старик. Я научился добывать еду, делать шалаши, разжигать костёр, плести корзинки и многое другое.

 

И вот наступил день моего экзамена. Билли, увы, не мог мне помогать, и я снова повторил все перед экзаменом. Мне выдали листок, на котором были написаны пункты.

Экзамен

1. Сделать шалаш, корзину, зажечь костер.

2. Вызвать призрака.

3. Приказать ему принести еды или что-то другое.

4. Провести день в лесу.

Я принялся за дело: смастерил корзину за пять минут, шалаш за десять и развел огонь уже не помню, за сколько. Вызвать призрака мне удалось сразу, это оказался старый пират. Мой учитель попросил меня вызвать другого человека, и это у меня с лёгкостью получилось. Я послал пирата за пиццей в Италию, и он вернулся за считанные минуты.

— Извините, задержался, не смог устоять перед запахом пасты, — сказал он мне.

Я поблагодарил его и отправил обратно.

 

На следующие утро я проснулся в лесу. Это оказалось сложно — выживать в разных условиях, но мои друзья были всегда рядом. Я прошел, как мне казалось, все испытания с отличием, и когда я вернулся в школу, мне даже хлопали. Учителя говорили, что я великолепно справился.

Мое пребывание здесь было окончено, пора было на биржу труда.

 

Я вновь телепортировался. Эти слова, которые бормотал Артур, наконец стали понятны: волшебники, заходя или вставая на телепорт, называли на греческом название того места, куда они хотели попасть. Я перенесся в старый амбар и, выйдя из него, пошел к приземистой постройке. За стойкой сидела старуха.

— Здравствуйте, что хотите? — спросила она

— Я хочу работать, — прохрипел я. От долгого молчания мои голосовые связки, казалось, заржавели.

Старуха дернула мою руку, посмотрела на браслет, затем на лицо и дала заполнить лист.

Анкета

Имя: Артем

Фамилия: Томсон

Название заведения: Школа Гудвана

Адрес: Молодой лес, опушка старого пня

Год выпуска: — я пропустил эту строчку, так как давно спутался с годами.

Какой выход: золотой — я вышел со всеми пятерками.

Опыт работы: нет

Обучаемость: хорошая

Переносимость одиночества: возможна

Молчание: приемлемо

Готовы ли вы на все ради защиты окружающих: да

Закончив писать, я отдал анкету старухе.

— Вы приняты на обучение. Меня зовут Галя.

— Понятно. А сколько идёт обучение?

— Месяц. Идём, я тебя познакомлю.

 

Моим новым учителем — сколько я их уже поменял? — стал молодой, но заслуженный человек. Он с детства обучался своей профессии и не раз спасал жизни людей от разъярённых призраков. Учился я усердно. Хотя учитель утверждал, что у меня прекрасные данные и учиться мне не обязательно.

* * *

И вот по окончанию ещё одной ступени мне дали курировать город мертвых Гопонгон. Я знал по рассказам Маркиза, что рядом с его городом Вильтоном находится мертвый город Гопонгон, и он любил заводить туда путников, чтобы попугать их.

Итак, я отправился в свой город. Он выглядел хуже Ленцента, в котором я жил некоторое время. Мне сразу захотелось сбежать из Гопонгона, такое же ощущение появилось и у моего друга Билла, но, увы, это место должно было стать нам домом. Я попросил призраков сходить за инструментами. Они мне принесли их, но было уже темно, и я, соорудив шалаш, лег спать. Когда я проснулся, то увидел готовый дом. Билли мне сказал, что призраки не спали всю ночь, чтобы им и мне было где жить. Поблагодарив их, я зашел вместе с ними в дом, соорудил спальные места и пошел осматривать территорию. Она оказалась не такой уж и большой.

Поднявшись на гору, я увидел близлежащие города и села, которые для меня были запретны.

Билл забил тревогу, что кто-то с плохими намерениями движется к выходу из деревни. Я приказал его остановить, а сам бросился туда со всех ног.

Это оказался убийца, и мы его успели вовремя остановить и предотвратить убийство. В этот же день ко мне пыталась пробраться старуха, которая переживала из-за своего сына, из-за этого и пришла. Я послал своих призраков отыскать этого мужчину и присмотреть за ним, а потом они рассказали старухе все, что увидели.

 

Жизнь пошла мирным чередом, никто из жителей не совался ко мне; из-за этого мне даже казалось, что мои связки одеревенели и больше не могли издавать ни звука. Еду я то искал в лесу, то просил принести призраков. День сменялся ночью, и эта жизнь превратилась в одну кашу. Я иногда жаловался своим друзьям на свою тяжкую долю, а они жалели меня. Также я создал рядом со своим домом маленький огород. Там я посадил клубнику, дикий лук, помидоры и огурцы, которые для меня специально принесли мои призраки. А еще дикие ромашки и тюльпаны, которые мне тоже достали из города.

Жизнь текла очень медленно, призраки все меньше появлялись в этих местах, и я все чаще погружался в безысходность. Я не мылся и не стригся почти год. А кому это надо? Никто не видел меня, кроме птиц, и то летающих стайками. Мы решили с друзьями отремонтировать дома, чтобы сюда вновь заселились жители. Конечно, призрачные жители и с призрачной скотиной, но все равно уже стало бы веселее.

Мы принялись за дело: я нашел того, кто здесь жил, и он стал нам помогать реставрировать мертвый город. Оказалось, что здесь уже были и многоквартирные дома, но многие предпочитали жить в своих, отдельных домах. В центре располагались кафе и дом управляющего. Теперь, получается, управляющим буду я. Мой дом стоял в тени под покровом деревьев, и никто не приходил сюда, да и мимо проходящему не так было просто заметить этот дом.

За год мы окончили работу, и к нам стали приходить первые жители. Я просил их быть невидимыми, дабы не пугать живой народ, хотя и города, и села находились на большом расстоянии.

Примерно пятого мая пятого года моего пребывания здесь — по подсчетам Билла — к нам забрели мальчик с женщиной. Я спрятался за дом и стал наблюдать за ними. Мальчиком оказался Маркиз, он совсем не изменился, а за старым колодцем прятался Мартин. Женщина выглядела взволнованной и хотела уйти, но Маркиз не давал. Когда выскочил Мартин, она подскочила от испуга и все же убежала. Друзья засмеялись, а я подговорил своих проучить проказников. Те так визжали, что даже птицы улетели. Я приказал призракам спрятаться и присел у колодца. Парни испугались и чуть не дали деру, но тут Мартин спросил:

— Ты, что ли, Артем?

— Ага, я, — проскрипел я.

— Как мы рады тебя видеть! — сказал Маркиз.

И друзья меня обняли.

— Что-то ты похудел и оброс, — сказал заботливый Мартин.

— Да кто меня здесь видит, — ответил ему я.

— Теперь мы будем тебя видеть, — сказали они хором. — Не каждый день, но будем.

— Я поступил в университет, он прямо за лесом, я буду часто к тебе приходить, — сказал Мартин.

— А я только на каникулах. Я поступил в Сталину. Не в закрытое заведение, как некоторые, а на открытое бюджетное отделение, — сказал Маркиз. — А как ты?

Я рассказал им обо всем, кроме призраков, они слушали и удивлялись. Мой голос потихоньку стал приходить в норму. Друзья пообещали прийти завтра и ушли. Я сходил к речке, вымылся, поменял одежду, которую мне принесли призраки. Также они меня постригли. И я взглянул в отражение на свое лицо. Оно уже не было детским, а было покрыто бородкой. Черные глаза уже так не блестели. Кожа, казалась, потеряла все свою детскую нежность и решила стать старой. Поужинав ягодами из огорода, я проверил всех своих жителей, а также территорию. Никого нового, никого с угрозами. Из-за этого я вернулся в дом — играть со старым пиратом в карты, потом мы поиграли в шашки с Билли и легли спать.

Утро мое началось в три утра с ловли бродячего маньяка. В семь мы остановили потенциального убийцу, и больше никто не приходил.

К обеду пришли Мартин и Маркиз, расстелили на траве простыню и стали доставать еду.

— Ну, как тебе одному здесь? — спросил Мартин.

— А я и не один, — сказал я.

— Вижу, дома перестроил. Как не один? — сказал Маркиз.

— Вы не убежите, если покажу? — спросил я.

— Нет, — сказали они.

И я разрешил призракам на час стать видимыми. Мы вместе наблюдали за жизнью в городе мертвых и болтали о многом, и вдруг я задал вопрос:

— А вы кем хотите стать?

Друзья замялись, но сказали:

— Мы не выбираем, за нас решает наш магический артефакт.

— Я, — Маркиз показал свою цепь, — страж.

— А я... — Мартин замялся, — А я ловлю преступников. Я вижу все, что украли и кто украл, — сказал он, показывая кольцо.

— А я силен и управляю боевой магией, как и мистер Грачевский. Помнишь нашего учителя истории?

— Да, но он же в том мире?

— Стражи перемещаются по мирам, дабы находить и защищать таких, как все мы, — сказал Маркиз.

— А также помогают волшебникам находить артефакты, — дополнил Мартин.

— У вас у всех такая интересная работа! — восхитился я. Хотя готов был убить Грачевского за то, что привел меня сюда.

— Да по сравнению с твоей... нам даже как-то стыдно, — сказали они.

— Да ничего, — отмахнулся я.

Друзья ушли в деревню, а мне идти никуда и не нужно было. Я сделал обход и вернулся домой, оставив на страже верных мне призраков.

«Как он мог так поступить? Он делал вид, что сожалеет. Запрещал мне читать книгу. А на самом деле думал, как быстрее доставить меня сюда, дабы получить уважение. И нянчился со мной из-за этого чертового волшебства, а не из-за дружбы. Все те слова, которые он говорил, были ложью, я у него не первый и не последний. Как же я его ненавижу! Та цепочка, которую он прятал, давала мне знак того, что он страж. Почему же я не расспрашивал его о его жизни? Хотя нет, я спрашивал, но он всегда закрывал этот вопрос. Какой же двуличный тип! А я еще с ним делился своими страхами и секретами. Какой же я доверчивый», — я так и уснул в размышлениях.

 

Проснулся поздно; ничего за время моего сна не произошло, и я лег на траву и взглянул на небо. «Я должен прекратить общение с друзьями, они не должны находиться рядом со мной. Это только портит их репутацию», — с такими мыслями я ждал их.

И ребята вновь пришли. И снова мне было хорошо с ними, но я собрал всю волю в кулак и произнес:

— Мартин и Маркиз, как бы я хотел проводить с вами больше времени. Но я раздумывал и понял, что я порчу вашу репутацию и жизнь. Если кто-то узнает, то вас будут бояться и ненавидеть. Я желаю вам удачи в ваших делах. И надеюсь, что вы прославились, будете самыми лучшими. Но я не буду участвовать в этом. Я буду здесь в своем одиночестве радоваться за вас и просить, чтобы у вас всё было ещё лучше. Но, друзья, я больше не могу причинять вам неудобства.

— Этот разговор произошел бы рано или поздно, — сказал Мартин. — ведь мы все разные. Но я не думал, что так скоро.

— О боже, неужели нам вновь придется расстаться? — спросил Маркиз. — Не боюсь того, что меня засмеют, я буду горд тем, что общаюсь с человеком, который говорит с мертвыми. Я готов прокричать всем, что дружу с тобой. Я не стыжусь этого.

— Но он прав, Маркиз. Нормальной работы нам не светит, если узнают, с кем мы дружим, — сказал Мартин. — Но я буду помнить тебя и всегда готов прийти на помощь.

— И я готов, если вам нужна будет помощь, — сказал я.

— Но мы же только сошлись, сама судьба свела нас, — продолжал упорствовать Маркиз.

— Мы придем завтра в последний раз, — сказал Мартин, вставая.

Я попрощался с друзьями и попытался убедить их, чтобы они не приходили, но их отговорить было уже нельзя. И когда они ушли, я пошел осматривать территорию.

— Ты же не хочешь, чтобы они уходили, — проговорил Билл, идя рядом.

— Не хочу, но знаю, так будет лучше, — ответил я.

— А мне кажется, вам судьбой предназначено быть вместе. Ты бы мог помогать им, опрашивая свидетелей сверху или снизу.

— Но таких, как я, боятся.

— Не понимаю смысл этого мира. Я учился на стража и общался с таким же, как ты.

— И что же случилось? Почему ты здесь?

— Об этом узнал главарь-страж и убил моего друга. А я не смог больше без него, из-за этого бросился с обрыва.

— Я не хочу такой судьбы для своих друзей, из-за этого я сделал правильный выбор.

— Ну да. А мы с детства с ним... И только в школах нас разделили, я пошел в институт стражей, а он в вашу школу. Он присылал мне письма с помощью призраков. Такие хорошие времена были. Не понимаю этот мир, который не уважает вас. Вы ведь защищаете нас от них.

— И это говорит призрак.

— Эх, я уже думал, что я снова живой, а ты можешь вызвать его.

— Я не могу вызывать таких же, как я, увы.

— Ну ладно.

— Прости.

— Да ничего. Я рад, что ты появился. Я снова могу жить здесь, на земле.

Я улыбнулся.

 

На следующие утро я встал поздно. Когда пришли друзья, мы не сидели долго. Больше у нас не шли темы для разговоров. Из-за этого они вскоре попрощались, как мне тогда казалось, навсегда. Маркиз впервые при мне прослезился и не хотел отпускать меня. Мартин шмыгал носом, а я плакал. Прощание — все-таки самое ужасное время. Ты прощаешься с теми, с кем привык быть. С теми, кто для тебя стал семьёй и даже, может, заменил ее. Ты, может, понимаешь, что так лучше, но все равно не хочешь отпускать, так как ты привык. Это, наверное, эгоизм всего мира. Каждый — или почти каждый — в детстве не хотел отдавать свою любимую, а может, единственную игрушку другому. Также и с друзьями: ты не хочешь отдавать их никому потому, что они твои, и это не обсуждается. Ты готов помогать им и прийти в самую нужную минуту. Но увы, наступает время, когда надо прощаться и расставаться. И ты скрепя сердце говоришь те слова, которые не хочешь. Ты заставляешь себя отвязаться от них. И друзьям тяжело ты это чувствуешь, да и они понимают, что ты лжёшь и не хочешь их отпускать. Из-за этого расставание становится ещё больнее — до невозможности. Может, те друзья, с которыми ты общался, останутся в месте; может, твое место займет другой, пройдут года, и они забудут о тебе. Но тот, кто ушел от друзей ради них же, дабы не портить им жизнь, будет их помнить и, где-то прячась, выслушивать их радости и горести и тайно радоваться или переживать за них. Испытывать ненависть к судьбе за то, что она сначала крепко соединила, а потом заставляет отпустить.

Я приказал призракам следить за ребятами, но тайно, не попадаясь никому на глаза. Да, я отпустил, но очень переживал за них. Ведь всё-таки они были верными друзьями. Которые были готовы на все ради меня.

* * *

Последующие месяцы я бродил из одного угла в другой, не зная чем заняться. В мой город никто не заходил — ни живые, ни мертвые.

Ко мне ближе к зиме заглянула Галя, проверяя, как дела с призраками.

— Так вы оживили город? — сказала Галя.

— Да, а нельзя было?

— Можно, но меня волнует то, как дела с теми, которые пробираются в города.

— Их больше нет. Они попадаются все реже и реже.

— Отлично, а то это место очистить пытались многие, и справился только ты.

— Спасибо, приму это за комплимент.

— Ну тогда я пошла, удачи. А еще я вам принесла подарок, — и Галя отдала свёрток и пошла.

— Пока, — сказал я беря его.

Я вернулся в дом и развернул подарок. Это были блокнот и записка.

«Дорогой мистер Томсон.

Мы благодарны вас за то, что вы очистили город мертвых Гомбонг. Надеемся, вы продолжите стоять на страже и не дадите никому пройти. И наша скромная компания дарит вам этот блокнот. Надеемся, что вы найдете ему применение. Удачи».

Блокнот был синий, с силуэтом призрака какого-то старика. Я пролистал страницы и положил его на брёвнышко, которое заменяло мне стол. Я думал, что мне блокнот не пригодится, но нашел ему применение через месяц: стал рисовать орнаменты и картинки, делать к ним подписи.

«Как же это мило», — говорил Билл, рассматривая их.

— Я не художник.

— Но это хорошо, я бы отправил их в какие-нибудь комиксы.

— Но нам нельзя.

— Ну да. Как же это грустно, — и призрак вышел из комнаты.

* * *

Месяц за месяцем, год за годом и вот уже я опять просто лежал, и ничего делать не хотелось.

В один летний день, когда лил дождь и все мы сидели по домам, мне пришло письмо:

«Привет, Артём.

Как ты? Что нового? Я наконец смог выделить время, чтобы написать тебе. У меня хорошо, я вскоре отправляюсь в новый Мертвый город. Надеюсь, это твой. Мне так охота тебя увидеть. Да и я расскажу о себе. Теперь пришло время. Надеюсь, ты напишешь свой город, и я зайду в него. И, как я уже говорил, не оставлю тебя.

Артур Грачевский».

Я выкинул это письмо, но все же, собрав свои силы, написал строчку.

«Какая приятная встреча, страж. Знаешь, хочу посмотреть в твои глаза.

Артем Томсон. Гомбонг».

И я отослал птицу с письмом обратно. Хотя ненависть вновь всплыла, я хотел высказать ему все сразу, но сдержался. Я выскажусь при встрече.

На следующий день мне вновь пришло письмо от Артура.

«Откуда ты знаешь? Артем, послушай, я не виноват, я приду через пару дней, и мы поговорим. Пожалуйста, потерпи немного, я все объясню.

Артур».

 

Я приказал призракам приготовиться. «О, Артур, ты не знаешь, какой теплый прием я тебе приготовлю», — думал я. Билл предложил мне проследить за ним и сам отправился в слежку.

В назначенный день жизнь закипела, призраки ходили по деревне. С Артуром был молодой паренёк, и он так испугался, что чуть не дал деру. Грач еле заставлял себя стоять.

Боб и Тод дрожали.

И я увидел у них такие же цепочки. «И они тоже не рассказывали мне всей правды», — сказал я Биллу. А призраки, заметив незваных гостей, пошли на них с вилами.

— Недобрый город, — сказал парень.

Я наблюдал за этим всем. Билл как-то говорил, что самое лучшее кино — это когда актеры не знают своих ролей.

Артур встал в боевую стойку, и Боб с Тодом сделали так же. У них появились посохи. Они готовы были защищаться, и я тут крикнул:

— Спасибо.

Жители все рассмеялось и разошлись.

— Артем, — прокричал Тод, начав бежать ко мне. Но тут появилась пираты, и он остановился.

— У вас есть день. Чтобы вашей ноги здесь завтра не было, — сказал я и пошел ближе к своим.

Тод был в шоке, как и Артур. Но Артур не стал стоять на месте, а побежал за мной.

— Стой, Артем, давай поговорим, — произнес он, приближаясь ко мне.

— О чем? Артур, ты мне столько лгал и сейчас хочешь поговорить? Я устал от лжи, иди и лги новому мальчишке.

— Пожалуйста, дай мне объяснить, — Артур стал подходить ближе, но пираты вновь появились, и он сделал шаг назад.

— Слушаю.

— У каждого своя работа, и он должен выполнять ее, как бы ему не хотелось. Я многих давно забыл и бросил. Но ты не выходишь у меня из головы. Да, я страж и обязан проводить волшебников. Это мой долг, но я правда не хотел тебя затаскивать сюда. Я виноват в том, что много недоговаривал, но я никогда не говорил тебе лжи. Ты мне понравился, и только обязательства заставляли меня выполнять свой долг.

Я не дал ему больше говорить и ушел, сказав:

— Мистер Грачевский, я вас уважал и вы мне были как отец, но вы сами испортили все, не говоря о себе. Прощайте, таких, как я, у вас было полно и ещё будет.

— Нет, Артем, послушай...

— Могу ли я верить вам? Нет, как я ни стараюсь, не могу принять ваши слова за правду.

Лес окутал меня сумраком, и Грач уже не мог догнать меня. Он вернулся к своим.

 

— Кто это был? — спросил мальчик.

— Наш знакомый, — сказал Тод.

И они принялись искать артефакт. Это оказалась кольцо.

«Даже у него будет интересная профессия», — думал я. В обед они готовились покинуть город. Тод рассказывал о будущем парня, и я удивлялся: в его рассказах оно было более лучезарно. Артур взглянул на меня. Я сидел на дереве и наблюдал за ними. Он подошёл, но не очень близко.

— Прощай, Артем, я вернусь, я обещаю, и мы больше не расстанемся.

— Я не хочу тебя видеть. Ты столько лгал.

— Давай дадим обещание о том, что не будем лгать.

— Я тебе ни разу не лгал, а ты постоянно.

— Я не лгал и не буду. Я вернусь через месяц. Примешь?

— Посмотрим.

И они ушли. А я потерял покой, мне хотелось поговорить, обсудить все с учителем. Но он ушел, и я не надеялся, что он придет.

Я и не хотел его приковывать к этому месту. Я желал ему свободы. Желал ли он мне счастья? Не знаю.

Будет ли у меня свой ученик? Я бы хотел учить, но не знаю, получится ли у меня это.