Семейная реликвия (гет)

Гермионе понадобилось почти три месяца, чтобы восстановить жилье и окончательно перебраться в него. Дом был достаточно большим, из множества комнат, закрытых на целые десятилетия. Мебель тоже казалась вполне респектабельной, хотя с годами и стала выглядеть какой-то заброшенной. Однако это по-прежнему был великолепный дом, которым гордились многие поколения семьи Грейнджер. Теперь все это принадлежало Гермионе, и она надеялась, что справедливо.

Полы были отремонтированы и восстановлены, стены покрашены, крыша починена, а все приборы и сантехника также были заменены. Дом был полностью отремонтирован и снова стал солидным крепким обиталищем, подходящим для целой семьи. Если б только у Гермионы действительно была семья. Конечно, она надеялась, что когда-нибудь у них с Роном будут дети. Но вскоре после свадьбы они начали понимать, что, возможно, им больше нравилась сама идея быть вместе, чем реальность, воплощавшая ее.

С усталым вздохом Гермиона босиком поднялась по лестнице. В комнатах (даже если они и были пустыми) зажигался свет, да и вообще дом казался хорошо защищенным от каких-то вторжений. Гермиона находилась здесь в абсолютной безопасности, насколько это было возможно, несмотря на то, что и существовала в этом доме без соседей. Длинный коридор прятался за дверями, которые зачастую бывали закрытыми. Гермиона украсила комнаты, восстановив и вернув в них большую часть мебели бабушки, но не было причин открывать их, тем более энергоэффективно было держать двери закрытыми, когда те не использовались. Единственной комнатой, остававшейся открытой, была ее спальня. Подойдя к высоким и широким окнам, она не могла не взглянуть на низенькую чердачную дверь в конце коридора. Ее снова пробил озноб.

В спальне было тепло, в камине, чтоб отогнать холод осеннего вечера, горел небольшой огонь. Она остановилась у маленького радио, стоящего на низеньком столике, включила свою любимую радиостанцию, а затем уселась на большой пуфик, поставленный перед камином. Каждый вечер перед сном она разбирала документы, относящиеся к семейной истории. Плоды этого труда были разложены на его мягкой поверхности. Итак, с домом, наконец, все в порядке. Скрестив ноги, Гермиона плюхнулась на пуфик и потянулась к свертку документов, лежащему на вершине.

Вообще-то, она довольно хорошо разбиралась в подобных исследованиях, ей нравилось собирать информацию, чтобы использовать ее дальше, в своих книгах. Она уже написала различные магические работы, используя свое имя, и без ведома всех, кроме ее редактора, еще написала несколько фантастических и, одновременно, любовных романов под псевдонимом. Джини Гранд даже стала весьма известной писательницей романтической фантастики в волшебном мире.

Гермиона уставилась на покрытый царапинами кожаный чехол домашней библии, где золотые буквы в некоторых местах уже стерлись. Очень бережно обращаясь со старым текстом, она открыла обложку и перечитала страницы, где записывались самые важные семейные записи. Рождения, смерти и браки часто записывались на специально отведенных страницах семейных библий. Она могла видеть, что записи датируются началом 1800-х годов. Браки регистрировались на одной странице, а на другой странице регистрировались рождения с одной стороны, и, к сожалению, на той же странице с другой стороны регистрировались и смерти. Ей понадобилось время, чтобы записать имя бабушки, прямо под именами родителей.

На странице рождения, прямо над именем ее бабушки была еще одна линия, которая была вычеркнута, другая же зачеркнутая линия сообщала и о смерти этого анонима. Она вынула свою палочку из рукава и произнесла над страницей заклинание, чтобы увидеть, как вычеркнутые буквы, спрятанные под чернилами, начали вдруг светиться. Джулиана Ленор Грейнджер, обозначенная в этой наклонной надписи, родилась 3 декабря 1902 года. Ее же имя повторялось и в надписи о смерти, произошедшей 1 июня 1920 года.

— Странно... почему ее имя было вычеркнуто? — пробормотала Гермиона. Она отложила библию и потянулась к стопке альбомов. Ее бабушка была дотошной хранительницей семейных записей, все семейные фотографии были разложены в альбомах с подробными подписями под каждой страницей. Она пролистала альбом за альбомом и не нашла там ни одной фотографии Джулианы.

Гермиона была разочарована этим, и даже использовала свою волшебную палочку, чтобы обследовать сундук из "Шармбатона". Для этого она поставила тот перед собой. Потом осторожно сняла одежду, сложив ее рядом и начала составлять каталог мелочей, находящихся в сундуке. Рядом с ней тут же начали скапливаться различные вещицы: несколько различных учебников по использованию магии, какие-то маленькие флаконы с зельями, какие-то безделушки, а также разные мелкие личные вещи.

Наконец она добралась до лежащей на самом дне коробки. Та была из слоновой кости, украшенной маленькими цветочками роз, и покрыта розовой атласной лентой сверху. Гермиона сняла ее и положила на колени. На мгновение она заколебалась, внезапно охваченная сильным чувством грусти. Ей даже захотелось расплакаться, но она понятия не имела почему.

Сделав несколько глубоких вдохов, она открыла коробку. Внутри лежали старинные и хрупкие сухоцветы, а сверху примостилась колдография. Это была волшебная колдография-сепия какой-то красивой молодой девушки с длинными волосами и молодого человека, поднимающего ее руку к губам и затем глядящего в улыбающееся лицо. Она перевернула колдо и увидела имена, написанные там: Джулиана и Роман.

— Значит, это вы были так влюблены, — тихо сказала Гермиона, улыбаясь сцене, снова и снова повторяющейся на колдографии. Она отложила колдо в сторону и потянулась за сложенным куском пергамента. Тот выглядел изношенным, как будто его несколько раз складывали и разворачивали. В нескольких местах пергамент был запятнан водой, а края были изношены и порваны. Текст на пергаменте был явно написан женщиной. С большими заглавными буквами и затейливыми завитушками, он бы выглядел даже нарядным, но вот содержание его совсем не соответствовало красоте и аккуратности почерка.

"Дорогая моя семья,

я надеюсь, что со временем вы простите меня за все.

Я никогда не хотела причинять вам боль тем, кто я есть, никогда не хотела, чтобы мир, о котором я узнала, коснулся вас каким-то вредом. Я хотела бы быть сильнее, чем теперь, но это не так. Я не могу жить в этом мире без него и чувствовать себя целой. Это не имеет ничего общего ни с кем из вас, ни с чем-то, что вы сделали. Это касается только меня. Я люблю вас, пожалуйста, помолитесь за мою душу и найдите в своих сердцах хоть капельку прощения.

Джулиана".

— О боже, — выдохнула Гермиона, позволяя пергаменту выпасть из ее пальцев. Теперь стало понятно, почему Джулиану вычеркнули из семейной библии. Она покончила с собой. Но почему? Как? Почему никто и никогда не упоминал о ее существовании?

Решив во всем разобраться, Гермиона открыла дневник, на котором было написано имя Джулианы, и начала просматривать его. Сначала в нем шли типичные записи мыслей молодой девушки в ее очередной год в школе. Рассказ о том, как она осваивалась в Шармбатоне, как знакомилась с друзьями, привыкала к учителям — все, что Гермиона и сама бы записала в своем дневнике в самом начале учебы.

Она пролистала странички и узнала, что у Джулианы был лучшая подруга по имени Сара, и еще она очень скучала по младшей сестренке Элеоноре — бабушке Гермионы. Гермиона остановилась, сердце забилось сильнее, когда обычные девичьи записи из повседневной жизни типичной ведьмы-подростка несколько изменились и стали другими.

"13 декабря 1919 г. — сегодня в Косом переулке я встретила одного парня. Мы покупали мантии для Рождественского бала, когда он подошел к окну. Он остановился и уставился на меня сквозь стекло, я даже могла видеть его отражение в зеркале, а потом наши глаза встретились через посеребренную поверхность. И я не смогла дышать! Он был так прекрасен своими светлыми волосами и серебристо-серым взглядом глаз. Такой высокий и сильный... он был одет в одежду из дома Слизерина в Хогвартсе, я слышала слухи о слизеринцах и раньше, но он совсем не похож на плохого парня. Потом его утащили друзья, но не думаю, что когда-нибудь забуду эту улыбку".

— Ну, хорошо, хорошо, — Гермиона улыбнулась. Джулиана влюбилась в слизеринца. — Как правило, они и впрямь довольно харизматичны.

"15 декабря 1919 г. Сегодня мы, еще будучи в Британии, отправились в Хогсмид. Сара ускользнула в местную гостиницу с Джереми Давенпортом. Хотелось бы, чтобы она не поддавалась ему так легко! Как всегда, я сидела за столом одна, когда в паб вошел ОН. Это был тот самый парень из Косого переулка! Как будто знал, что я была здесь. Как только дверь за ним закрылась, он посмотрел прямо на меня! Потом отошел от своих друзей и присоединился ко мне. Он поцеловал мне руку, улыбаясь все время! Его зовут Роман Малфой, и он семикурсник в Хогвартсе. Так, разговаривая, он просидел возле меня почти два часа! Еще никогда раньше я не чувствовала ничего похожего!"

— Будь я проклята, — тихо воскликнула Гермиона.

"24 декабря 1919 года — я не могу в это поверить! Роман с друзьями пробрался в Шармбатон на праздничный гала-концерт! Им каким-то образом удалось проникнуть в школу, но они не остались надолго, профессор Максим прогнала их. И, к счастью, не раньше, чем Роман успел сунуть мне записку. Впервые мне пришлось попросить Сару прикрыть меня, чтобы я смогла выбраться и встретиться с ним у реки. Я не переоделась и все еще оставалась в вечернем платье и в легкой мантии, когда уходила. Даже холод не смог остановить меня от встречи с ним! Он уже был там, ожидая меня со своей удивительной улыбкой, делающей его похожим на ангела. Он сказал, что я прекрасна, что давно не может перестать думать обо мне, и поцеловал..."

Гермиона читала страницу за страницей, детально рассказывающие о редких встречах Джулианы и Романа, о тайных визитах в Шармбатон и в деревню Хогсмид, об их признании в любви теплой весенней ночью, когда Джулиана подарила Роману свою девственность на мягкой траве у Черного озера, окружающего Хогвартс. Гермиона даже почувствовала тепло в животе, тягу и какую-то ностальгию по этим первым, напряженным моментам первой любви.

"10 мая 1920 года. Сегодня худший и самый лучший день в моей жизни. Я так нервничаю! С отцом Романа дела пошли плохо. Он отказался позволить нам жениться! Сказал, что ни один его сын не испачкает фамильную репутацию, женясь на "грязнокровке". Такое ужасное слово! Его даже не волнует, что у меня в животе растет его внук. Он сказал, что сам позвонит врачу и позаботится о нашей маленькой проблеме! Роман накричал на него. Он был так зол, я никогда не видел его таким сердитым! Он аппарировал меня обратно в Шармбатон и велел встретиться с ним у озера, под деревом, где вырезал наши имена. Он собирается собрать какие-то вещи, немного денег, и бежать, он сказал, что ему все равно о том, что думает отец, он любит меня".

— Надо же... некоторые вещи никогда не меняются, — качая головой, прошептала Гермиона. Она вспомнила, насколько ей было больно, когда Драко издевался над ней в Хогвартсе. Казалось, что история нетерпимости семейки Малфой поистине бесконечна.

"1 июня 1920. Он не пришел. Я прождала его всю ночь, а он так и не пришел. Я ждала каждый день с тех самых пор, но его так и не было. Мои письма остались без ответа, а в особняк Малфоев меня больше не пускают. Что мне делать? Что произошло? Сегодня я снова пойду к нашему дереву, надену кольцо, что он подарил мне, и буду ждать в последний раз. Если он не придет... Сделаю то, что должна. Потому что слишком сильно люблю его, чтобы жить порознь".

— Бедная милая девчушка, — прошептала Гермиона, вытирая слезы, катящиеся по щекам. — Как же прекрасно и ужасно любить так глубоко... — она не думала, что когда-нибудь любила кого-то именно так. Отложив дневник в сторону, подняла пачку писем, перевязанную розовой лентой. Все они были от Романа.

Она внимательно прочитала каждое письмо. У Романа был острый наклонный почерк, и он очень поэтично писал о своей любви к Джулиане. Он действительно обожал ее, скучал по ней и не мог дождаться следующего краткого момента, когда сможет обнять любимую. Все это было красиво и горько-сладко одновременно.

Было уже три часа утра, когда Гермиона открыла последнее письмо. Она чуть испугалась, когда на колени упало маленькое серебряное кольцо с гранатами в окружении бриллиантов.

"Дорогая Джулиана,

Я скоро аппарирую за тобой, и мы отправимся к отцу вместе. Конечно, его будет непросто убедить, но увидя, насколько мы влюблены и счастливы друг с другом, знаю, что он передумает. Я люблю тебя. И не могу дождаться, когда же ты станешь моей невестой. Зная, что ты ждешь моего ребенка, я чувствую себя почти королем.

Скоро мы поженимся. Пожалуйста, надень это кольцо как символ моей клятвы тебе, моя прекрасная Джулиана, что я не буду любить никого, кроме тебя, всю свою жизнь. И что навсегда сделаю тебя своей женой.

От всего сердца и души,

Твой Роман".

Гермиона подняла кольцо, увидела, как оно блестит в каминном пламени, и подумала, что же теперь ей делать со всем, что обнаружила.