Сем'я (гет)

Юй Цзыюань красивая. Статная. Достойная. Подходящая. Правильная. Дочь чиновника, который в своё время помог отцу подняться. И тот расплатился сыном. Стремись достичь невозможного! Родство чиновника с дельцом, по мнению отца, как нельзя лучше отражало это.

* * *

Фэнмянь на судьбу не ропщет: бросить всё и пойти за Чанцзэ и Цансэ у него не хватит смелости. Брак видится ему логичным завершением их истории.

Наверняка они расписались в дороге, под благословение бродячего миссионера в открытом мчащемся стареньком грузовичке, среди мохнатых овец, под их блеяние, молитвы и смех Цансэ.

Они нигде не останавливаются надолго, дразня его цветными старомодными марками на видовых открытках и разными почерками.

* * *

Цзыюань находит открытки «старых друзей» интересным, странным и бестолковым увлечением: собирает же кто-то марки! Если бы не оброненное имя одного из отправителей — Вэй Чанцзэ. Имя, которое до сих пор будоражит дамские сердца.

И вот уже светские подружки наперебой обсуждают друзей-неразлучников, которые были хороши во всём, но один, к сожалению, предпочёл пыльные дороги роскоши. Всё девка попутала!

Цзыюань не решается заговорить с мужем первой. И она понимает, что совсем не готова к встрече, когда Фэнмянь говорит, что хочет познакомить её с кое-кем важным. Он даже из офиса срывается пораньше. Ведь «у них не так много времени и через два дня они должны быть далеко».

Она должна соответствовать. Волнение мужа передаётся ей. Но внешний вид превыше всего. Если они так для него важны, то она сделает всё возможное… Цзыюань придирчиво поправляет помаду, когда муж нетерпеливо выдёргивает её из-за туалетного столика.

— Всё хорошо! Ты хороша! Тебе не о чем волноваться!

* * *

Цзыюань ищет следы цивилизации на диком пляже — ничего. Ни обустроенной парковки, ни спасателей, ни торговых точек. А вдруг их убьют, закопают? Но Фэнмянь словно всё здесь знает.

Тянет за собой. Но каблуки Цзыюань совсем не приспособлены к прогулкам по песку. Она видит, как муж нетерпеливо шарит взглядом по песчаной полосе вдоль берега, послабляя узел галстука, словно пытаясь сорвать.

Вдруг лицо его озаряется улыбкой. По песку босиком в невероятной развевающейся юбке идёт женщина. Ветер играет распущенными волосами. Она поднимает руки, собрать непослушную гриву. Но так и замирает, увидев Фэнмяня.

А потом, издав какой-то первобытный клич, срывается в бег. Поджарая, бесстыжая в своей естественности. И Фэнмянь срывается навстречу. Она прыгает в его распахнутые объятия. Он ловит, прижимает, как самое дорогое. Она обвивает его руками, ногами.

Он не отстраняется, кружит. Кружится с ней. Смеётся. Цзыюань никогда не знала до этого дня, как звучит смех мужа.

— Это? — Цзыюань не может отвести взгляда от парочки.

— Моя жена, Вэй Цансэ — рядом вибрирует приятный низкий голос.

— Вы?..

— Вэй Чанцзэ — друг этого обормота!

Фэнмянь отпускает Цансэ и подходит к Вэю, протягивает руку. Но рукопожатия мало.

Вэй не выдерживает — что ты как неродной! — сграбастывает Фэнмяня в объятия. Сжимая до хруста и какого-то довольного урчания, когда пальцы Фэнмяня требовательно впиваются в плечи старого друга, а между ними не остаётся ни сантиметра.

Цзыюань молчаливо кивает: понятно, друзья детства. Но… Так много «но» и диких вопросов поднимаются внутри. Их не то чтобы произнести — подумать об этом страшно.

Домик, куда заманивают ундина и её спутник, пугает Цзыюань: утопленный колёсами в песок, увитый рыбацкими сетями, маленький и несуразный. Это совсем не место для жизни, но они… живут здесь?

— Снимаем. Не вижу смысла обременять себя чем-то, — улыбается Цансэ, разливая чай по фарфоровым пиалкам с чудной росписью. И откуда им тут взяться?

— Вы так и живёте? В разъездах?

Цзыюань неловко от такого прямого вызывающего взгляда Цансэ. Её словно изучают. Оценивают.

— Но нельзя же вот так всю жизнь? Что будет, когда появятся дети?

— Вот тогда и подумаем, — смеётся Цансэ, сжимая руку мужа.

Этот домик слишком мал для Цзыюань, а люди слишком… непостижимы в своём безответственном отношении к жизни. Наверняка у них есть о чём поговорить наедине.

Цзыюань, извинившись, уходит к морю. Оставшись наедине, она наконец скидывает злосчастные туфли, стягивает чулки и, прикрыв глаза от блаженства, тонет ступнями в прохладном песке. Хорошо, что её никто не видит.

За Цзыюань затворяется дверь, и в домике повисает тишина. Фэнмянь мысленно считает до десяти. Во рту пустыня, но никаким чаем не утолить эту жажду. Хочется её нежной ласки и его грубой страсти. До болезненного томления и кровоподтёков на коже.

А они, как назло, словно не замечают этого. Тогда зачем звали? Он только научился не думать. Не хотеть. Жить как все. Тянется к Цансэ за лаской.

— Ты ей ничего не сказал! — Цансэ впервые смотрит на него с обидой и гневом. Она так не злилась, даже когда узнала о его браке.

— Не смог. Не сейчас.

— Но ты привёл её сюда! — Чанцзэ становится на сторону жены.

— Я думал… Она не поймёт. Не примет.

— Не пробовал спросить у неё об этом сам?

Фэнмянь хватает Цансэ за руку — успокоить, удержать, прижать к себе.

— Не трогай меня! Она не заслужила такого отношения. Никто не заслужил! Уходи.

Чанцзэ молча кивает. И… это всё?

Возразить нечем: он не должен был привозить сюда жену. От себя и своей слабости становится тошно. На улице стемнело. Ветер ощутимо задувает с моря.

Подхватывает туфли жены, плед со стула у домика и идёт к фигурке, что одиноко сидит на песке. Присаживается рядом. Цзыюань рассматривает звёздное небо. Оно здесь и сегодня так близко.

— Красиво. Что это за место?

— Мы здесь впервые… встретились.

— Хорошее место. Подходящее. Я хотела тебе кое-что сказать.

— М? — сердце замирает.

— Я беременна, — Цзыюань смотрит на него, ожидая… чего? А Фэнмянь ничего не может сказать. Он думает о Цансэ: она так смотрела и говорила, будто видела, знала. Почувствовала?

— Не сиди на холодном песке, — Фэнмянь, спохватившись, обнимает жену и усаживает к себе на колени. — Теплее?

— Это неподобающе, совсем не подобающее поведение для главы Цзян, — тихо смеётся Цзыюань.

— Пожалуй. Но сегодня особенный день.

Это отзывается болью и растерянностью в груди: он потерял их? И что-то нашёл? Что он чувствует к этому ребёнку? К жене?

— Мальчик или девочка?

— Какая разница!