История короткого замужества Жозефины Бёрк, урождённой Флинт (джен)

* * *

Помолвка… вышла неловкой.

В один из моих приездов в начале сентября мы с родителями гуляли по саду в компании леди Бёрк. В тот раз нам даже показались на глаза родители Карактака, они тоже вышли на послеобеденную прогулку, и отец обменялся любезностями с Гербертом Бёрком. Правда, они были немногословными людьми, на прогулке постоянно держались в тени и предпочитали постороннему обществу друг друга, но… как же они были похожи! Вживую даже больше, чем на портретах. И я не могла точно сказать, в кого же больше пошёл Карактак: в отца, мать или бабушку, потому что черты лица были практически одинаковыми. Но мне уже объяснили, как так получилось, так что я старалась не сильно много думать об этом невероятном сходстве, тем более что леди Бёрк неотрывно следила за каждым моим шагом.

И всё же как-то так получилось, что в какой-то момент времени я обернулась и заметила, что стою одна посреди дорожки в саду, и никого вокруг не было. Растерянно оглядевшись, я уже собралась пойти по дорожке в самый центр сада, к фонтану, откуда можно было выйти на главную дорогу к дому, как вдруг рядом со мной зашевелились кусты. Я даже подпрыгнула от неожиданности, но вовремя взяла себя в руки, а из-за живой изгороди с опаской вышел Карактак. Он был как всегда одет в чёрное и был по-своему прекрасен в этом печальном цвете.

Я замерла на месте, не зная, как мне стоило вести себя, а Карактак медленно подошёл ко мне и протянул ладонь.

— Тебе нравится гулять здесь?

Для человека со слабым здоровьем его голос был на удивление звучным и уверенным. Я даже немного растерялась, поскольку впервые услышала своего суженного, но всё же нашла в себе силы, чтобы улыбнуться и тихо ответить:

— Да, нравится.

— Это моя бабушка занимается садом, — горделиво проговорил Карактак, взяв меня под руку, и мы уже вместе неспешно побрели по неприметной тропинке. — Она всю зиму продумывает, на какой клумбе что будет расти, в какие фигуры будут подстрижены деревья и какой в этом году будет лабиринт. Потом всю весну контролирует слуг, а летом гуляет… как ты думаешь, ты бы смогла продумать что-то подобное?

Сад Бёрков был действительно волшебным местом, и мне было довольно трудно представить, сколько же усилий потребовалось на создание такой красоты. Но было неудивительно узнать, что за всем этим стояла леди Бёрк — такие волевые женщины могут управлять целым государством, не меньше.

— Я… я не знаю, — смутившись подобного прямого вопроса, пробормотала я, а вокруг по-прежнему никого не было. — У нас очень маленький сад, и им любит заниматься мама, а я…

— Всё ясно, — даже как-то разочарованно протянул Карактак, а моё сердце так и трепыхалось в груди, боясь, что я сделала что-то не то. — Но ничего, со временем ты всему научишься… моя бабушка точно сможет заинтересовать тебя своими делами. Она всегда говорит, что ей уже давно нужна помощница…

На место страха быстро пришло облегчение, а мы тем временем вышли прямо к центру лабиринта из живой изгороди. В посредине большого круга кустов располагался фонтан, античная статуя атланта, держащего мир на своих плечах, а вокруг него кругом били мелкие струи воды. Хотя день был на удивление погожим, но сентябрь уже чувствовался, и солнце грело не так сильно, как знойным вечером в июле. Я слегка поёжилась, когда ветер подул в нашу сторону, принеся с собой тысячу мелких брызг, а Карактак, сделав глубокий вдох, вдруг крепко сжал мою ладонь и повёл прямо к фонтану.

Мной опять завладел беспричинный страх, а Карактак усадил меня на мраморный парапет, а затем опустился передо мной на одно колено, как раз когда очередной порыв ветра окатил нас дождём из брызг. Мне хотелось предложить ему пересесть на другую сторону фонтана, где ветер не гнал бы на нас капли, но Карактак уже достал из внутреннего кармана пиджака футляр для ювелирных украшений и открыл его. А я подумала про себя, что мелкий дождик в погожий день — это даже хорошо, потому что от нахлынувшего волнения мне даже сделалось дурно.

— Жозефина… — выдавил Карактак и замолчал, а когда ветер перестал поливать нас мелкой моросью, то сделал глубокий вдох и выпалил: — Ты станешь моей женой?

От волнения у меня из глаз брызнули слёзы, и я закрыла рот рукой, чтобы не разрыдаться в голос, настолько на меня вдруг нахлынула лавина чувств. Чтобы не испугать своего теперь уже точно жениха, я молча кивнула, и нас опять окатило стеной из брызг.

— Это значит нет? — с нешуточным беспокойством переспросил Карактак, но я всё-таки взяла себя в руки и воскликнула:

— Да! Я согласна!..

— Прекрасно… — теперь в его голосе звучало облегчение, а по моему лицу вперемешку с водой из фонтана текли слёзы. — Вот, это тебе… это наше фамильное кольцо, оно передаётся из поколения в поколение… бабушка его берегла для моей помолвки…

С этими словами Карактак достал из футляра, обитого чёрным бархатом, крупный перстень из жёлтого золота с ярко-зелёным изумрудом и надел его мне на левую руку. Кольцо было тяжёлым, массивным, но оно мне очень нравилось, самая настоящая фамильная реликвия! И мне показалось, что мой жених даже настолько набрался смелости, что поцелует меня, но тут послышался шелест кустов и восклик:

— Вы посмотрите, вот они где!

Леди Бёрк в компании моих родителей вышла к нам в середину лабиринта, а Карактак, услышав бабушку, тут же встал на ноги и отряхнул колени. Нетрудно было догадаться, что же между нами произошло, и моя мама так же, как и я, приложила ладонь ко рту, чтобы не разрыдаться в голос, а леди Бёрк довольно проговорила:

— Ах, как чудесно, дети сами обо всём договорились! Карактак, дорогой, дойди до дома и распорядись, чтобы сегодня накрыли праздничный ужин! Жозефина, милая, ты будешь жемчужиной нашей семьи!

Карактак помог мне подняться, а после без единого слова развернулся и пошёл по главной дорожке прямиком к дому. Я растерянно посмотрела ему вслед, нисколько не сомневаясь, что если бы не наши родители, то он точно проявил бы ко мне чуть больше чувств, а тем временем леди Бёрк подошла ко мне и приобняла за плечи.

— Ты чем-то расстроена, дитя? — вглядевшись в моё лицо, заботливо спросила она, но я улыбнулась сквозь нахлынувшие слёзы и выдавила:

— Я счастлива, леди Бёрк.

— Как приятно такое слышать! Я думаю, это ощущение теперь будет с тобой до конца жизни! Я так рада за вас!

Леди Бёрк ещё немного подержала меня в своих объятиях и отпустила к родителям, с которыми мне скоро придётся расстаться. Крепко обняв маму, я посмотрела ей в глаза, и она, плача от радости за меня, ласково провела рукой по моей щеке. Мама всегда желала для меня лучшей жизни, чтобы у меня и моих детей было всё, о чём я могу только пожелать, и наконец её мечты сбылись… как и мои. Наконец моя жизнь была устроена, и я могла не переживать за своё будущее.

— С церемонией тянуть не стоит, — вдруг категорично заявила леди Бёрк, и мы с родителями дружно посмотрели на неё. — Совсем скоро погода испортится, а я хочу провести торжество прямо в этом саду! Ах, как знала, что в этом году мой внук наконец женится, столько стараний! Жозефина, милая, ты же не против, если твоя свадьба будет здесь, на свежем воздухе? Или ты хочешь венчаться в душной затхлой церкви? Ах, мне всегда в таких местах становится дурно!

— Нет, леди Бёрк, я не против, — выдохнула я и, оглядевшись вокруг, добавила: — Сад великолепен!

— Конечно, я же столько трудилась над ним зимой! — гордо воскликнула она, всё же приподняв в довольной улыбке уголки рта. — Ты в этот день будешь такой же великолепной, как и мой сад, даю тебе слово!.. И я завтра же распоряжусь, чтобы к нам прибыл портной, надо продумать твой образ до последней мелочи!..

— Леди Бёрк, не стоит, — смущённо проговорила моя мама, хотя в нашей семье денег на более или менее приличное подвенечное платье просто не было, и я это прекрасно знала. Но леди Бёрк только махнула рукой, а затем подошла ко мне, взяла под руку и повела в сторону особняка, бросив моим родителям:

— Брось, Изабелла, это такие пустяки! Мы же теперь почти родственники, а я так хочу, чтобы малышка Жозефина сверкала в свой главный день в жизни! Чем мне ещё, старухе, заниматься, пока правнуков нет? Такие приятные хлопоты!.. Ах, надо ещё продумать, как мы украсим сад! Столько дел, столько дел… успеть бы к концу сентября!

«Так быстро?» — хотелось воскликнуть мне, но прежде чем я успела сказать хоть слово, леди Бёрк пристально посмотрела на меня, и слова застряли в горле.

— Что-то не так, дитя?

— Спасибо вам за помощь, леди Бёрк, — улыбнувшись, выдавила я, и она ответно растянула тонкие губы в улыбке.

— Что ты, милая, не за что… как чудесно, что вы с Карактаком поженитесь этой осенью! Моя дочь совершенно не интересуется садом, а мне уже давно не хватало талантливой помощницы… Жозефина, ты умеешь рисовать?

— Жози прекрасно рисует, — вместо меня ответила мама, поравнявшись с отцом со мной и леди Бёрк. — У нас дома все стены завешаны её натюрмортами.

— Как приятно это слышать! — воскликнула леди Бёрк. — Теперь я знаю, кто каждый год будет рисовать наш чудесный сад! А то наш художник такой бездарь, что ни картина, то мазня, а другого я всё никак не могу найти, это же надо рекомендации, приёмы… какая приятная новость, что моя невестка такая талантливая девочка!

От перспективы заменить семейного художника и первым же своим натюрмортом разочаровать леди Бёрк мне снова стало дурно, хотя рисовала я действительно неплохо. Но леди Бёрк была полна оптимизма и веры в светлое будущее, что я просто побоялась расстроить её своими робкими замечаниями.

Как и было обещано, ближе к вечеру был подан поистине королевский ужин, за которым впервые собралась вся семья, а именно леди Бёрк со своей сестрой, родители Карактака и он сам. Правда, сесть вместе нам никто не дал: я села между леди Бёрк и её сестрой, а Карактак — рядом со своими родителями. И за весь ужин мы едва обменялись парой фраз. Но каждый раз, когда он ненароком бросал на меня взгляд, мои щёки загорались, а он довольно улыбался. Наверное, и его в тот вечер переполняли эмоции, но он был по природе скрытным человеком и не привык выставлять их напоказ. Но я не сомневалась, что он, так же как и я, несомненно, будет счастлив в этом браке. В тот вечер я пообещала себе, что сделаю для этого всё.

* * *

Леди Бёрк основательно подошла к подготовке свадьбы. Моё платье, приглашения гостям, украшение сада, музыканты, банкет… дел было столько, что казалось, не управиться и за год, но к назначенной дате всё на удивление было готово.

С момента нашей помолвки я практически безвылазно обитала в особняке Бёрков, занятая то примеркой платья, то расстановкой гостей за праздничным ужином, то продумыванием украшения сада и дома. Но последнее слово всегда было за леди Бёрк. Видимо, так было принято в этой семье.

— Дорогая, этот цвет будет тебя бледнить, — протянула она, когда мы с портнихой выбирали ткань для подвенечного платья.

Чуть раньше был утверждён его эскиз, и хотя я сильно сомневалась, что с пышной юбкой буду смотреться уместно, мне хотелось что-нибудь лёгкое, воздушное, струящееся, как в журнале «Юная ведьма», но леди Бёрк смогла настоять на своём и убедить меня принять её вариант. «Все женщины в нашей семье выходили замуж в чём-то подобном, не хочешь же ты быть белой вороной на их фоне? Ах, как расстроится Карактак…» — сказала она, и я не посмела возразить ей. А теперь мы так же точно выбирали ткань.

— Вот, смотри, изумительный шёлк цвета слоновой кости, моё подвенечное платье тоже было из него… ты будешь такой красавицей!

— Конечно, леди Бёрк, — вежливо ответила я, и портниха внесла в пергамент заметки, а мне оставалось только улыбаться и поддакивать. Хотя мои родители точно не смогли заказать для меня что-то подобное, так что я в конце концов была искренне благодарна будущей родственнице. Мне так хотелось угодить ей буквально во всём, чтобы наши отношения и дальше были такими же тёплыми, как и сейчас!

— Маргарет, я хочу, чтобы заготовка была готова к следующей неделе, — не терпящим возражений тоном заявила леди Бёрк, и портниха, вздрогнув, закивала так же, как и я. — Дальше будешь шить на Жозефине, а платье будет храниться у нас… Не переживай, дитя, Карактак не увидит его, я этого не допущу, — добавила она, посмотрев на меня, и я в очередной раз улыбнулась в знак согласия. — Ох, уже почти три! Жозефина, сейчас прибудут люди, которые будут украшать сад, нам с тобой нужно объяснить им, что мы хотим получить в итоге… пойдём.

Вернее было бы сказать «что хотела получить в итоге леди Бёрк», но мне её идеи нравились. Они гармонично вписывались в общую атмосферу и мой образ, так что с моего молчаливого согласия были отданы все распоряжения, а мы пошли дальше заниматься делами.

Своего жениха я за всё это суетливое время увидела лишь раз, и как назло, в момент примерки подвенечного платья. После трёх часов стояния на постаменте посреди большого зала, в котором работала портниха, у меня начала кружиться голова, и тугой корсет не добавлял возможности поглубже вдохнуть. В тот день леди Бёрк была особо придирчива, и Маргарет выслушала огромное количество замечаний в свою сторону, а я боялась пошевелиться, чтобы праведный гнев не коснулся и меня. И в итоге было решено сделать небольшой перерыв, чтобы леди Бёрк смогла немного отдохнуть и выпить чашечку чая, прежде чем платье окончательно будут украшать старинным кружевом и жемчугом.

Мне чашку чая никто не предложил, да я бы и сама не рискнула что-то пить в такой красоте, которая создавалась прямо на мне. Поэтому я так и осталась стоять посреди комнаты, стараясь держаться из последних сил на ногах, а Маргарет вышла из зала почти сразу же за леди Бёрк, чтобы тоже немного прийти в себя. И когда я неподвижно стояла в идеальной тишине и разглядывала своё отражение в зеркале, не веря, что принцесса за стеклом — это я, двери зала легко скрипнули.

— Бабушка?.. — послышался со стороны входной двери знакомый голос, а моё сердце чуть не разорвалось от страха.

Но было поздно: Карактак уже приоткрыл дверь и вошёл в зал. Заметив стоявшую посреди комнаты меня и поняв, что больше никого здесь не было, он натянуто улыбнулся и протянул:

— Чу… чудесно выглядишь.

— Спасибо, — пискнула я, и Карактак тут же вышел за дверь, оставив меня лицом к лицу со своими страхами.

«Но это же всего лишь глупая примета? — сказала я сама себе, снова повернувшись к зеркалу. — Разве можно полагаться на такую ерунду, когда речь идёт о семейном счастье?»

— Жозефина, всё в порядке? — вдруг из ниоткуда раздался властный голос леди Бёрк, и я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. — Ты выглядишь… бледной. Или это освещение?

— Здесь душно, леди Бёрк, — произнесла я, отвернувшись от зеркала, и леди Бёрк сразу вскинула руки вверх.

— Конечно же, бедное дитя, ты, наверное, устала! — и, взмахнув волшебной палочкой, открыла несколько окон. Холодный почти октябрьский воздух немного привёл меня в чувства, а леди Бёрк села на своё место и добавила: — Потерпи ещё немного, милая, на что только не пойдёшь, чтобы выглядеть в день своей свадьбы лучше всех прочих невест! Так, Маргарет, я хочу, чтобы кружево было здесь…

Снова закипела работа, снова я выполняла роль послушного манекена, а Маргарет снова выслушивала придирки в свой адрес. А я старалась не забивать голову предрассудками и думала о дне, который должен был стать самым счастливым в моей жизни.

* * *

— Вот, какая красота… — протянула леди Бёрк, надев мне на голову ту самую диадему, когда одна из помощниц закончила кудесничать над моей причёской. — Посмотри на себя в зеркало, дитя, ты сегодня ангел…

Сказав это, она подвела меня к массивному зеркалу в золочёной раме, и я ахнула, увидев напротив девушку в изумительном платье с необъятным подолом, на тёмных кудрях которой лежала диадема из бриллиантов и изумрудов, так сочетавшаяся с обручальным кольцом. Напротив стояла счастливица, которой выпал шанс стать настоящей принцессой, и этой счастливицей была я. В это было трудно поверить, но это была я.

В конце сентября тысяча девятьсот тридцатого года погода стояла на удивление погожая и даже по-летнему тёплая. Сад был украшен миллионом белоснежных цветов, символом невинности, но самым красивым цветком, по словам леди Бёрк, была я. Гостей было немного: близкие и дальние родственники, мои и Карактака. Малфои, Гампы, Блэки… громкие фамилии, титулы, богатство, и я была в шаге от того, чтобы стать частью этого. И мне очень хотелось сделать наконец этот очень важный шаг.

Гости сидели у воды, на краю огромного пруда, а в беседке меня ждал священник и будущий супруг. Дрожа от волнения, я под невероятно нежную мелодию прошагала мимо идеально ровных рядов белоснежных стульев, а мою длинную фату развевал ветер. В этот день всё должно быть идеально, и так и было, и всё благодаря стараниям леди Бёрк. День моей свадьбы был идеален.

Поднявшись по ступенькам в беседку, я встала на своё место напротив Карактака, а Виктория, моя подруга со школы, стояла рядом и от умиления роняла слёзы. Карактак, увидев меня, улыбнулся, и мои щёки покрылись румянцем, а священник тем временем начал читать проповедь. Но я почти не слушала его: я не могла оторваться от Карактака, как всегда в чёрном и с белоснежной розой в бутоньерке. Тёмные кудри были тщательно уложены, а чёрный цвет костюма только лишний раз подчёркивал аристократическую бледность. Я в самом деле была влюблена в своего супруга, и мне так хотелось, чтобы и он начал чувствовать что-то ко мне!

Когда обеты были зачитаны, а кольца были надеты на мой и его безымянный палец, Карактак подошёл ко мне и очень нежно, легко, поцеловал меня, тем самым скрепив наш союз до конца дней.

— Леди Бёрк, — отстранившись, он склонил голову и протянул мне руку, и я, широко улыбнувшись, положила свою ладонь в его, а вокруг загрохотали аплодисменты.

Все гости искренне радовались за нас, а больше всего, казалось, была рада настоящая леди Бёрк, до которой мне было очень далеко, хотя теперь люди могли обращаться ко мне так же, как и к ней.

— Ах, как чудесно! — воскликнула она, вытерев платочком глаза, а затем по очереди расцеловала меня и Карактака. — Вы прекрасная пара, я очень за вас рада!

— Жозефина, поздравляю, — следом за леди Бёрк ко мне кинулась мама, и я, набрав в лёгкие побольше воздуха, крепко обняла её, потому что теперь возможности часто видеться у нас точно не будет…

После поздравлений, знакомства со всеми родственниками и общей фотографии была запланирована прогулка по саду, далее — обед, танцевальная часть и ужин. Леди Бёрк не очень любила шумные сборища, она сама так сказала мне во время нашего тесного общения при подготовке к церемонии, но ради меня и своего внука она была готова потерпеть. Я же старалась уделить внимание каждому гостю, чтобы все были довольны, и хотя мой супруг тоже принимал поздравления и общался с гостями, но неохотно и старался больше держаться в стороне, видимо, из-за своего здоровья. Правда, выглядел он отлично, и меня тешила мысль, что именно свадьба со мной могла немного улучшить его самочувствие.

Я не знала, планировалось ли у нас что-нибудь после ужина. Я всегда отличалась тихим нравом, и мой первый поцелуй с мальчиком был сегодня с утра, у алтаря. И мне было немного боязно представить себя в одной спальне с кем-то, пусть даже и с законным мужем. Мама поговорила со мной сразу после помолвки, рассказала, что в первую близость может быть больно, но это всё терпимо. Всё будет зависеть от того, как я буду относиться к этому. И после всех рассказов леди Бёрк мне казалось, что Карактак относился к этому не менее трепетно, чем я. Поэтому, скорее всего, подразумевалось, что спать мы сегодня будем в разных комнатах.

Но этого не случилось. После ужина, когда все гости начали постепенно расходиться, леди Бёрк как-то странно посмотрела на нас, и Карактак встал из-за стола и помог подняться мне, а помощь была действительно нужна, в таком-то платье!

— Я думаю, что ты устала за день, милая, — негромко проговорила леди Бёрк, подойдя к нам поближе. — Твой супруг поможет тебе с платьем и покажет ваши спальни, а я пойду отдыхать к себе, день был непростым для всех нас.

— Пойдём? — тихо спросил Карактак, и я, сглотнув, кивнула.

Хотя леди Бёрк проводила для меня небольшие экскурсии, я всё равно не подозревала, что было в большей части дома. За окнами сгущалась осенняя темнота, погожий день сменился мелкой моросью, мягко шелестевшей по карнизам. Пройдя по полутёмным лестницам и галереям на верхние этажи, Карактак привёл меня к комнатам в самом конце восточного крыла и открыл одну из них.

— Это теперь твои комнаты, — негромко сказал он, когда мы вошли внутрь.

Взмахнув волшебной палочкой, Карактак зажёг свечи, и я смогла хорошенько осмотреться. Позолоченная мебель, массивная кровать с изумрудным балдахином, такие же изумрудные стены, портьеры. В одной из стен была дверь в ванную, в другой — проход в другие комнаты.

— В нашей семье принято, что у каждого есть своя спальня, — проговорил Карактак, осторожно сняв с моей головы диадему с фатой, и, наколдовав футляр, убрал украшение и отложил в сторону свою волшебную палочку. — Мы очень уважительно относимся к личному пространству других людей… благо что дом позволяет жить каждому так, как ему хочется…

Моё сердце заколотилось в груди, а по спине пошли мурашки, когда я почувствовала, как изящные пальцы медленно расстёгивали моё платье, пуговицу за пуговицей.

— Мои спальни в другом крыле, так же как и бабушки, и родителей, — ещё тише добавил он. — То крыло более… тёмное, а в этом недавно был ремонт, и мы решили, что тебе здесь понравится больше. Как только ты освоишься в доме, то сможешь сама выбрать себе комнату, если тебе не подойдёт эта…

Когда последняя пуговица была расстёгнута, платье с шелестом соскользнуло на пол, и Карактак принялся за мой корсет.

— Ты боишься? — прошептал Карактак мне на ухо, и я, дрожа всем телом, прошептала:

— Нет… — и, почувствовав, что корсет расшнурован, повернулась к мужу и посмотрела в тёмные глаза, отдавая всю себя в его волю.

Карактак внимательно вгляделся в моё лицо и вдруг усмехнулся, а после резко притянул меня к себе и жарко поцеловал… совсем не так, как у алтаря. Мой муж дал мне совсем немного времени, чтобы перевести дыхание и чуть прийти в себя, а затем подхватил на руки и понёс к кровати, чего я совсем не ожидала от хрупкого юноши со слабым здоровьем. И хотя у каждого в этом доме была своя спальня, было очевидно, что сегодня в моей будут ночевать двое.