Призвание Снейпа (джен)

В которой Снейп беспокоится, сможет ли он стать хорошим отцом для запуганного маленького мальчика

— Гарри, что ты делаешь?

Снейп почувствовал запах крови еще до того, как мальчик повернулся, и сердце мужчины замерло. Северус подошел поближе и, схватив сына за острый подбородок, заставил посмотреть в глаза.

— Что произошло? Кто это сделал? — резко спросил он.

Гарри подхватил языком капельку крови, застывшую на нижней губе, и поморщился. Широко распахнутые глаза мальчика взволнованно блестели, но лицо оставалось спокойным

— Я упал, — пристыженно пробормотал он. — Залез на полог кровати. Но я не там ничего не сломал! — поспешно добавил малыш.

— Ты мог сломать себе шею, — проворчал Северус, бережно оттянув большим пальцем нижнюю губу ребенка. — Зуб выбил.

Гарри кивнул и вытянул руку. На грязной, измазанной кровью ладошке лежал сломанный зуб.

— Он все равно плохо держался, — сказал мальчик.

— Хорошо, что мы собирались заглянуть к мадам Помфри. Она быстро снимет боль.

Гарри согласно кивнул и попытался слезть с широкой полки перед зеркалом в ванной комнате, но отец легким прикосновением остановил его.

— Почему ты не позвал меня, Гарри?

Малыш нахмурился.

— Я же ничего не запачкал, — упрямо сказал он. — На полу крови нет, и вообще нигде.

Северус смахнул с подбородка сына неширокую красную полоску.

— Я говорю не о спальне, Гарри. Ты поранился и должен был прийти ко мне.

Мальчик моргнул, на его лице было написано неподдельное удивление.

— Почему?

На какое-то мгновение Северус просто онемел.

— Потому что ты можешь это сделать, — он справился наконец с замешательством. — Если тебе что-то нужно, ты можешь обратиться ко мне. Для этого и существуют отцы. — Ну, или он так полагал, сам-то никогда раньше отцом не был, да и его собственный не был образцом для подражания.

Гарри ненадолго задумался, взгляд зеленых глаз стал рассеянным.

— Ты лучше целуешь? — с любопытством спросил он.

— Я что? — а вот теперь Снейп был совершенно озадачен. Сначала он подумал было, что речь идет о каком-то исцеляющем заклинании, но Гарри пару недель назад вообще не знал ни о каких заклинаниях.

Пожав плечами, Гарри сполз со стула.

— Ничего, — тихо сказал он. — Я и раньше падал. Ничего особенного, не стоит беспокоиться.

— Это не «ничего», Гарри, — настаивал на своем мужчина, выходя следом за мальчиком из ванной. Эти наивные слова показались ему отзвуком общения с теми магглами.

— Ты мог серьезно пострадать. Тебе следует научиться приходить ко мне с любой проблемой, — он осторожно прикоснулся к темноволосой голове сына. Гарри замер и поднял на отца грустный взгляд. Северус заглянул в глаза сына, задаваясь вопросом, почему же он поднял такой шум. Ему же на руку, если Гарри будет таким самостоятельный. Да он первым взвоет, если мальчик станет бегать к нему с каждой царапиной или порезом.

Но Гарри пока так мал. Самостоятельность — это одно, но не понимать, что вполне допустимо искать утешения, когда больно… Северус подумал о тех ночах, когда мальчик вылезал из кровати и уходил спать в шкаф. Не из-за этого ли он даже не пытался искать отца в соседней комнате? Он не знал, что может это сделать?

Снейп наклонился и сжал худенькие плечики.

— Гарри, это нормально, понимаешь? Если тебе больно или страшно… или ты просто захотел меня увидеть по какой-то причине… Прийти ко мне — это правильно.

— Я… я не хотел беспокоить тебя,— нерешительно пробормотал мальчик, обхватывая руки отца тонкими пальчиками.

Непрошенные слова сорвались с губ мужчины, но эти слова были правдивы. «Ты никогда не доставишь мне беспокойства». Северус поймал взгляд сына: в темном коридоре цвет его глаз из изумрудного стал темно-зеленым. Мальчик вглядывался в лицо отца, и так много застарелого страха пряталось в глубине его глаз, едва ли не больше, чем Снейп мог принять. Едва ли не больше, чем он был готов принять, чтобы справиться с этим. И как обычно, не хватало слов, чтобы убедить этого ребенка, что теперь он в безопасности.

Их объятия стали теснее, глаза по-прежнему не отрывались друг от друга. Мгновения летели, и зеленые глаза немного посветлели.

— Ладно, — наконец согласился Гарри, и Северус почувствовал, как напряжение начало покидать его.

— Нам надо к мадам Помфри, — сказал он и, напоследок приобняв сына за плечи, отпустил его. Его рука осталась лежать на плече Гарри, и мальчик обхватил ладошкой запястье отца, пальчики были мягкими и прохладными. Гарри посмотрел на отца и кивнул, улыбнувшись и показав дырку на месте выбитого зуба. — Ты помнишь, что должен побыть с ней, пока я схожу к профессору Дамблдору?

— А я не могу пойти с тобой к перфессору? — торопливо сказал Гарри. — Я тихонько.

— Не сегодня, — рассеянно отозвался Северус. — Пойдем, Гарри, мы опаздываем.

* * *

Снейп заставил себя сделать глубокий вдох, а потом еще один.

— Вы это не серьезно?!

— Северус, — ласково пожурил его Дамблдор. — Стал бы я шутить с подобными вещами?

В этот момент Снейп пытался заставить себя досчитать до десяти, но сумел добраться только до четырех: его нрав вырвался на свободу.

— Ни за что! — процедил он сквозь зубы. — Этот оборотень и близко не подойдет к моему сыну!

— По крайней мере, подумай об этом, Северус, — спокойно начал Дамблдор.

— Нет, — обрубил Северус, рывком встав со стула — Я не буду думать об этом! Я каждый раз делал то, что вы просили, но на этот раз сдаваться не желаю! — он в ярости зашагал по комнате, не обращая внимания на неразборчивое бормотание портретов.

— Я не сказал бы, что ты сдался, — спокойно возразил ему директор. — В конце концов, все сложилось к лучшему, не так ли?

— К лучшему? — Снейп внезапно остановился, взметнув длинной мантией. — К лучшему? — недоверчиво переспросил он. — Я бросил свою жизнь и свой дом! Я собираюсь заняться тем, к чему не испытываю ни желания, ни призвания, я буду жить в том месте, которое практически ненавижу, в окружении людей, которые помнят меня еще сопливым мальчишкой! Как это может быть к лучшему?

Дамблдор сложил пальцы домиком и, казалось, задумался. Северус ожидал услышать несколько сентиментальных слов о Гарри, но старый волшебник лишь кивнул.

— Я понимаю, что будет нелегко работать с теми, кто когда-то учил тебя, — согласился он.

— Нелегко? — сердито выплюнул Снейп. — Макгонагалл однажды назвала меня пустоголовым кретином! Перед всем классом, полным гриффиндорцев!

— Это было нехорошо с ее стороны, — пробормотал директор себе в бороду.

— А Биннс разок поджег одно из моих эссе. Поджег его! Просто потому, что я неправильно написал несколько гоблинских имен.

— Тарбух Отважный, не так ли? — мягко сказал Дамблдор, так раздражающе точно все помнящий. — Или Трахбух Отважный, как ты назвал его.

— Вообще-то, Трахбах[1], — с усмешкой поправил его Северус. Он уже позабыл о своей проделке, послужившей причиной подобного унижения со стороны Биннса. К тому же теперь, когда он задумался об этом… Макгонагалл всего лишь назвала его кретином, когда он преобразовал ее любимую брошь с чертополохом[2] в жабу, настойчиво пытавшуюся выпрыгнуть в окно.

Он защитным жестом скрестил руки на груди.

— Мы ушли от темы разговора, — решительно сказал Снейп.

— Темой был профессор Люпин.

— Профессор? — насмешливо бросил Северус. — Кто в здравом уме согласится, чтобы их детей учил оборотень?

— Родители, чьи дети были укушены оборотнем? — спокойно предположил директор. — Этих детей не приглашают в волшебные школы, и, к сожалению, даже члены семьи могут относиться к таким детям с предубеждением. Как правило, у людей в подобном положении часто не хватает средств, чтобы позволить себе нанять постоянного преподавателя.

Снейп вспомнил своего доведенного до отчаяния молодого клиента и нахмурился. Почему люди постоянно пытались задеть какие-то несуществующие струны в его сердце?

— Итак, ваш кандидат на место учителя моего сына — волшебник, которого сторонится большинство людей и который в приличном обществе считается практически нетрудоспособным? — вкрадчиво поинтересовался Северус, презрительно усмехнувшись. — Вы говорили, что будете платить ему сами, но не думаете ли вы, что мы можем несколько поднять планку?

— Раз уж мы заговорили об этом, я считаю, что Ремус прекрасно подходит для этой работы, — твердо сказал Дамблдор. — Он будет для мальчиков отличным учителем.

— И во время «болезни» тоже? — усмехнувшись, спросил Снейп. — Он серьезно болен, директор! Я не стану рисковать и не позволю заразить моего сына.

— Тебе известно лучше, чем кому-либо, Северус, — укоризненно сказал Дамблдор, — в те моменты, когда Люпин будет опасен, он будет благополучно спать, благодаря твоему великолепному зелью. — Он замолк на мгновение. — Я упомянул, что в его контракте указано, что ты каждый месяц будешь снабжать его дозой усыпляющего зелья?

Снейп открыл рот, онемев от подобного произвола, но директор торопливо продолжил, не давая ему возразить:

— В любом случае, полагаю, ты не откажешься иметь в своем распоряжении оборотня для экспериментов, в разумных пределах, конечно. Долли Брайт говорила, ты работаешь над более сложным зельем от этой болезни?

Северус стиснул зубы.

— Долли Брайт просто чертова…

— Хорошо, хорошо, не бери в голову! — прервал его Дамблдор с веселым блеском в глазах. — На самом деле, Северус, у меня не такой уж богатый выбор кандидатов на эту должность. Наличие необходимых знаний — это только один аспект проблемы. Люпин член Ордена, и я полностью ему доверяю в тех вопросах, что касаются Гарри и Невилла.

— Ну а я нет, — бросил Снейп. — Я также не могу поверить, что миссис Лонгботтом согласится иметь оборотня в качестве учителя для ее драгоценного внука.

— Ты забыл, что ее сын и его жена были друзьями Джеймса и Лили, так же как Ремус и … — директор внезапно замолчал, его покрытое морщинами лицо стало печальным.

— И Сириус Блэк, — злобно закончил Снейп. — Ему вы тоже доверяли. И смотрите, чем все закончилось.

Дамблдор какое-то время пристально смотрел на него, и молодой мужчина раздраженно отвернулся. Он ненавидел то, как старый дурень без единого слова мог заставить его почувствовать себя полным ничтожеством.

— Прекрасно, — бросил он, резко поднявшись. — Зовите оборотня. Я умываю руки. Это ваше решение, директор.

Дамблдор вздохнул и кивнул седой головой.

— Принять его было непросто, Северус, как и многие другие мои решения.

* * *

Вне себя от гнева, Снейп стремительно летел по коридору. У него есть ещё полчаса, прежде чем отправиться к мадам Помфри за Гарри. Было бы весьма разумно не подходить к мальчику в таком отвратительном настроении.

Ноги сами несли рассерженного мужчину по стертым камням замка, неосознанно увлекая его привычным маршрутом. Студенты с утра отправились в Хогсмид, и школа была пуста. На квиддичном поле первый и второй курсы наслаждались полетами и свободным доступом к школьным метлам. Только почувствовав, как прохладный воздух овевает его лицо, Северус понял, что ноги привели его на вершину Астрономической башни, с которой открывался прекрасный вид на поле.

Да, это было в духе Дамблдора — ожидать, что он без возражений согласится принять оборотня в качестве учителя его единственного сына, а потом ещё и свалить с больной головы на здоровую, повернув дело так, будто его обидело несправедливое обвинение во вмешательстве в их с Гарри жизнь. За все эти чертовы манипуляции, в которых старый интриган был настоящим мастером, он заслуживает Ордена Мерлина. А как он втянул Снейпа во все это, разрушив его прекрасную тихую жизнь!

Северус пнул потрескавшийся камень и опустился на такую знакомую древнюю скамью. Сколько часов он провел здесь в одиночестве, пытаясь учиться… Подальше от издевательств врагов и тайных махинаций соседей по Дому. В поисках покоя.

Снейп глубоко вздохнул и попытался успокоиться, чувствуя, как растворяется в молчаливом уединении этой башни.

Дело ведь было не в том, что он имел что-то против оборотней в целом, рассудительно подумал он. Только против одного из них, того, кто на самом деле подобрался к нему достаточно близко, чтобы убить.

Ремус Люпин.

Северус раздраженно нахмурился. Из всех волшебников на свете Дамблдор умудрился выбрать именно того, кто просто выводит его из себя.

Ремус Люпин. Последний из Мародеров.

Вообще-то, сейчас всё предстает в совершенно другом свете, если задуматься. Четыре гриффиндорских болвана, мнивших себя пупами Земли и использовавших любую возможность превратить его жизнь в сплошные мучения. И где же они теперь?

Сириус Блэк. Спятил как мангуста вслед за остальными членами своей вырождающейся семейки и до конца жизни заперт в Азкабане.

Джеймс Поттер. По глупости дал себя убить ещё до своего двадцать пятого дня рождения и оставил кровь и плоть Снейпа на попечение маггловской семейки своей нечистокровной женушки.

И этот бездельник, Петтигрю. Разорван на кусочки одним из своих лучших друзей. Мелкий крысеныш получил по заслугам.

Остался один оборотень. Отвергаемый обществом, он вынужден молить о работе того, над кем когда-то издевался.

Хммм …

Определенно в этом что-то есть.

Северус фыркнул, рассеянно поглядывая в окно. И всё же это не причина. Нельзя позволить мелкой мести помешать выбору наставника для его сына. Речь идет о Гарри и том, что будет лучше для него.

В конце концов, похоже, все решения, принимаемые в эти дни, не были лишены некоторой толики горечи. Не то, чтобы он возмущался или сожалел о чем-то, вовсе нет. Но всё-таки, каких еще жертв потребует от человека зачатие, после которого тот не получил даже приличного оргазма?

Заходящее солнце бросало на квиддичное поле длинные тени. Снейп проследил за полетом будущего ловца: вот он отважно пролетел через все три кольца на приличной скорости, и повторил этот трюк, уже не держась за метлу руками.

Северус прислонился спиной к холодному каменному парапету и прикрыл глаза. Возможно, пришла пора искренности, по крайней мере, перед собой. Он глубоко вздохнул. Быть честным с самим собой… вот уж истинная скука.

Он подумал, а догадывался ли Дамблдор обо всех этих нюансах? Вполне вероятно. Этот старый хитрец всегда знал больше, чем показывал. Так в чем он, Северус, не прав? В конце концов, сейчас Гарри его сын. Он заслужил право называть его так после всего, что сделал, чтобы быть рядом с ним.

В чем он не прав, не желая позволить одному из лучших друзей Джеймса Поттера учить мальчика?

Прямо сейчас Гарри его и только его. Малыш получил от Снейпа его версию событий и поверил в нее, в невинных зеленых глазах светилось безоговорочное доверие каждому отцовскому слову. Но может наступить такой момент — обязательно наступит, — когда Гарри услышит и другие версии… когда узнает правду.

Всю правду.

В чем он не прав, желая удержать Гарри при себе еще чуть-чуть подольше?

Вот оно, что он должен был понять и что Дамблдор, без сомнения, вычислил уже. Северус боится не столько того, что Гарри заразится от гриффиндорского оборотня, сколько того, что мальчик подвергнется его влиянию.

* * *

Снейп увидел, как мадам Хуч свистком приказала отнести все метлы в сарай, и вдруг осознал, что на улице совсем стемнело. Северус поспешно поднялся, вполголоса бормоча проклятия. Он обещал забрать Гарри в четыре и уже сильно опаздывал. Мальчик, должно быть, беспокоится.

Двери в Больничное крыло были распахнуты настежь, привидения разлетались прочь. Почти Безголовый Ник снял голову и, скользя мимо, успокаивающе пробормотал:

— Встряхнись, старина! Мы найдем его!

Запаниковав, Северус бросился внутрь и наткнулся на встревоженную мадам Помфри, комкающую в руках безупречно белый фартук.

— Северус! — закричала она. — Где ты был?

— Где Гарри? — поспешно спросил он, оглядев пустую палату.

— Он так беспокоился, что тебя нет! — проговорила Помфри. — Он хотел идти тебя искать, но я сказала, что ты просто задерживаешься и придешь попозже.

Мужчина схватил ее за плечи и грубо встряхнул.

— Где он?

— Я не знаю, — прошептала она, и слезы покатились из ее глаз. — Он выбежал, а когда я вышла в коридор, его уже не было! Я отправила на поиски привидений и мистера Филча.

— Гарри боится привидений, — нетерпеливо бросил Снейп. — Наши комнаты кто-нибудь проверил?

— Я отправила в башню несколько работавших у меня сегодня семикурсниц. Мне так жаль, Северус…

Мужчина резко оборвал ее и стремительно направился к дверям.

— Я иду в подземелья, он был там со мной несколько раз. Сообщите, если он найдется.

Снейп торопливо летел по коридору, вполголоса бормоча проклятья. Ему ли не знать, как Гарри волнуется каждый раз, когда он оставляет его одного. Как он мог повести себя настолько эгоистично и забыть о мальчике?

Спускаясь в подземелья, он слышал, как имя Гарри эхом разносилось по коридорам. Голоса студентов раздавались теперь со всех сторон, и Северус направил всё внимание на то, чтобы удержаться на темных узких ступенях, стараясь не думать об одиноком и напуганном мальчике, бродящем в одном из этих темных коридоров. А что, если он заблудился в каком-нибудь опасном месте? Или встретил Кровавого Барона, или полтергейста Пивза?..

Подземелья были надежно заперты. Снейп снял со стены один из негасимых факелов и, подняв его повыше так, чтобы осветить каждый уголок сырого старого коридора, принялся звать сына.

— Гарри? Гарри, не бойся, это я. Это… — его голос замолк, и мужчина прислонился на мгновение к стене. — Это твой безмозглый отец, — закончил он фразу, — Который забыл о тебе, слоняясь по школе в приступе плохого настроения. О чем ты думал, сынок? Что я уйду и оставлю тебя? И как я только мог забыть, что ты каждую ночь тихо просишь меня никуда не уходить, пока ты спишь?

Раздавшийся позади него шум крыльев заставил мужчину резко обернуться, он мгновенно узнал спешащую к нему бумажную птицу. Она открыла свой клюв, и оттуда зазвучал резкий голос мадам Помфри.

— Северус! Толстый монах сообщил, что Гарри нашли снаружи! Ребята-гриффиндорцы привели его обратно.

Бумажная птица еще пару секунд махала крыльями, а потом осыпалась на пол кучкой конфетти, но Снейп этого практически не заметил. Снаружи? Все оказалось еще ужаснее, чем выдуманный им заблудившийся в замке ребенок. Снаружи был Запретный лес и глубокое озеро. А умеет ли Гарри плавать?

Погасив беспалочковой магией факел и отбросив его в сторону, Снейп взлетел по лестнице, перепрыгивая через ступени, с каждым биением сердца отсчитывая старые стертые площадки, пока он несся наверх в замок, а потом по коридору к Главному входу. Призраки слетались туда же, вслед за студентами и преподавателями, но молодой зельевар едва замечал их, все его внимание было приковано к трем студентам, не успевшим даже раздеться, и к дрожащему ребенку, который шел между ними, закутанный в чьи-то шарф и теплую мантию.

— Гарри, — Снейп вздохнул с облегчением, малыш поднял глаза и заметил его, хотя никак не мог услышать его голос так издалека. Ярко-зеленые глаза какое-то мгновение жадно всматривались в Северуса, но мальчик не стал вырываться из рук своих спасителей и бежать к отцу. Вместо этого он опустил голову и будто прирос к полу прямо посреди Холла.

Снейп быстро пронесся через весь зал и, не заботясь о возможных наблюдателях, упал на колени и порывисто принялся ощупывать мальчика, проверяя, не поранился ли тот.

— С ним все в порядке, сэр, — сказал один из студентов, и Северус оторвал взгляд от понурой головы сына: рядом стоял уже знакомый мальчишка, из тех, что играли с Гарри в снежки.

Чарли Уизли тоже там был, он по-прежнему держал Гарри за руку, мелко вздрагивая. Снейп мимоходом отметил, что тот был без шарфа и что длинный шерстяной шарф, несколько раз обмотанный вокруг плеч сына, был красно-золотым.

— Мы увидели его издали, сэр, когда относили метлы в кладовку.

— Он шел к лесу, — сказал темнокожий мальчик. — И мы подумали, что нечего ему там делать одному, сэр. И привели его обратно.

Вспомнив, что они окружены любопытной толпой, Снейп поднял притихшего Гарри на руки и крепко обнял.

— Все в порядке, представление окончено, — раздался резкий голос, и профессор Макгонагалл спустилась по ступеням. — Мистер Уизли, мистер Томас, мистер Оливер, — предлагаю вам вернуться в свои спальни и переодеться. Мы попозже обсудим, почему вы оказались со своими метлами так далеко от поля.

— Но, профессор! — возразил Чарли. — Если бы нас там не было, мы не нашли бы Гарри! Он направлялся к лесу!

Северус вздрогнул и, повернувшись по направлению к лестнице, остановился на мгновение и оглядел собравшуюся толпу.

— Спасибо за ваши усилия, — сухо произнес он.

— Все в полном порядке, дорогой мой, — любезно сказал Ник, снова снимая шляпу и на этот раз догадавшись оставить голову на плечах.

— Уложи мальчика в теплую постель, Северус, — тихо посоветовала ему Макгонагалл, а потом повернулась к собравшимся. — А теперь расходитесь! — распорядилась профессор, и зеваки нехотя послушались.

Мальчик непривычно притих у него на руках, и какое-то мгновение Снейп раздумывал, а не должен ли он отвести его к мадам Помфри. Но, проходя мимо людей на лестнице, неожиданно решил, что больше всего на свете хочет вернуться в их с Гарри небольшие комнаты с дверями, запертыми и заклятыми от этих назойливых глаз и любопытных шепотков.

— Идем, Гарри! — пробормотал он. — Давай отведем тебя домой.

Мальчик у него на руках напрягся и отстранился. Маленькие ручки поднялись и вцепились в плечи мужчины.

— Домой? — хрипло пробормотал он и придвинулся поближе. Теперь Северус увидел, что лицо его покраснело и опухло от пролитых слез: на чумазом личике все еще были видны мокрые дорожки.

— К нам домой, — тихо сказал Снейп.

Малыш сглотнул и засопел, его зеленые глаза сначала недоверчиво взглянули на мужчину, а потом устало закрылись, и мальчик положил голову на плечо отца.

— Где ты был? — прошептал Гарри. — Я искал и искал тебя.

— Зачем ты вышел наружу? — глухо спросил Северус, осторожно шагая по ступенькам, ведущим в их башню.

Гарри промолчал. Они подошли к двери, и Снейп тихо произнес пароль. Он отнес мальчика к большому мягкому креслу и опустился в него, усадив сына себе на колени и крепко прижимая к себе.

— Гарри?

— Я тебя искал, — запинаясь, пробормотал мальчик и расплакался, пытаясь спрятать лицо в ладошках.

Потрясенный, Снейп сжал вздрагивающие плечики и прижал мальчика к себе, осознав вдруг, не видел раньше, как мальчик плачет, а сейчас он рыдал взахлеб, вздрагивая всем телом, слезы текли ручьем и заливали одежду Северуса, сюртук и рубашка уже совсем промокли. Молодой волшебник мог только крепко обнимать сына, чувствуя, что эти слезы копились долго, и понимая, что, возможно, сейчас мальчику было просто необходимо выплакаться. И ничто не могло заглушить разрывающую Северуса вину в то время, как малыш рыдал у него на груди.

На какое-то мгновение Снейп страстно пожелал, чтобы рядом оказался хоть кто-нибудь, кто смог бы забрать на себя эту ответственность. Для него самого это было уже слишком, он не справится. Гарри слишком сломлен, слишком напуган этой жизнью без любви. Мальчик не верит ему, да и как он может поверить, когда те самые люди, которые должны были утешать и успокаивать, на протяжении всей жизни лишь игнорировали и оскорбляли малыша?

И все же мальчик любит его, с тяжелым сердцем подумал Северус, дрожащими руками поглаживая мягкие влажные волосы сына. Любит, как еще никто и никогда его не любил. Даже в пять лет, отверженный и окруженный равнодушием, он все еще сохранил в своем сердце так много любви.

— Гарри, — прошептал мужчина. — Знаю, что у тебя нет причины верить мне, сынок, но я действительно имел в виду то, что уже говорил. Я больше никогда не оставлю тебя.

— Н-н-но ты не пришел, — прорыдал Гарри, всхлипывая.

Надеясь, что самое тяжелое уже позади, Снейп откинул малыша немного назад, придерживая затылок. Дотянувшись свободной рукой до палочки, он заклинанием призвал носовой платок и осторожно вытер зареванное личико.

— Я просто опоздал, — мужчина постарался сказать это как можно убедительнее, продолжая вытирать мокрые щечки. — Мадам Помфри, наверное, сказала тебе, что я всего лишь задерживаюсь.

Гарри отчаянно замотал головой.

— Я о том, что было раньше, — крикнул он, дрожащими руками отпихивая платок, потом засопел и потел глаза кулачками. — Много раз ты был нужен мне и никогда не приходил! Ты забыл про меня!

Полностью осознав смысл этих ранящих слов, Северус почувствовал, как сжалось его сердце. Разве он может отрицать это? И как долго Гарри таил эти слова в своем сердце?

— Прости меня, Гарри, — вот все, что он смог выдавить. — Я должен был прийти давным-давно. Прости меня за это.

Он ждал, что будет снова отвергнут, с криками и презрением, зная, что заслужил все это и даже больше, но худенькие плечики поникли, и малыш, грозно нахмурившись, снова прижался к груди отца.

— Я все еще сердит на тебя, — фыркнул мальчик, вытирая нос и размазывая по личику сопли. Злясь на самого себя, Северус снова взялся за платок, и на этот раз Гарри, продолжая хмуриться, позволил ему вытереть лицо.

Северус с болью отметил, что мальчик унаследовал не только черные волосы и длинные изящные пальцы. Похоже, ему достался и отцовский характер. Не видя другого выхода, Северус сложил платок пополам и прижал его к маленькому носику.

— Дуй, — смирившись, скомандовал он.

Размышляя над тем, что человеку, регулярно и без дрожи имеющему дело к самым отвратительным ингредиентам, не пристало, вытирая сопли пятилетнему мальчишке, быть столь брезгливым, Снейп отослал негодный уже платок в корзину и призвал другой.

— Я не виню тебя, что ты сердишься, Гарри, — осторожно сказал он. — Но сейчас я здесь, верно? Теперь все в порядке, да?

Мальчик нехотя кивнул, и Северусу пришло в голову, что сегодня он не только первый раз увидел, как плачет сын, но и впервые познакомился с его нравом. Было ли это хорошим знаком? В конце концов, это всего лишь маленький мальчик, который боялся, что его вернут магглам, если он будет плохо себя вести.

Невзирая на то, как напуган был Гарри одним упоминанием слова «дом», уж не решился ли он подвергнуть их отношения некой проверке?

Размышляя, не существует ли какого-нибудь справочника по подобным вопросам, Снейп вытирал заплаканные глаза и мокрые щеки сына. Гарри по-прежнему бросал на отца сердитые взгляды, и взгляды эти показались мужчине столь знакомыми, что он, не в силах противиться растущему порыву, наклонился и прижался губами к нахмуренным бровкам. Когда Северус отстранился, сердитое выражение уже ушло с маленького личика, сменившись крайним изумлением.

— Ты поцеловал меня, — удивленно прошептал Гарри, прикоснувшись ко лбу чумазой ручкой.

Почувствовав, как заерзал Гарри, Северус неловко пожал плечами, сам слегка смущенный этим порывом.

— Я хотел успокоить тебя, — защищаясь, проговорил он.

— Я не знал, что папы целуют своих маленьких мальчиков, — сказал Гарри. Он немного поморгал, а потом уголки его губ поползли наверх, и малыш едва заметно улыбнулся. — Мне понравилось, — застенчиво признался он.

Северус фыркнул, стараясь скрыть испытываемое им облегчение и смущение.

— Смотри, не привыкни, — сказал он враз охрипшим голосом. — А сейчас тебе нужна теплая ванна и немного горячего какао. — Он усадил малыша обратно к себе на колени и принялся разматывать красно-золотой шарф. — А потом, молодой человек, нам надо обсудить, почему тебе не стоит убегать от мадам Помфри или того, кто за тобой присматривает.

Гарри дал снять с себя шарф, с любопытством глядя на отца заплаканными глазами.

— А потом мы поговорим о Запретном лесе и о том, умеешь ли ты плавать, и о том, что бывает с маленькими мальчиками, которые гуляют там, где им не следует находиться.

— Да, папа, — ответил малыш, обреченно вздохнув, но его неуверенная улыбка все еще озаряла маленькое личико. Северус потянулся и взъерошил непослушные волосы сына.

— Ну что мне делать с тобой, малыш? — вздохнул он, но Гарри лишь наморщил нос и улыбнулся. Это было не особо-то похоже на ответ, и, тем не менее, этого было вполне достаточно.

________________

[1] Bagnock, Bigcock, Boldcock (прим. переводчика) — игра слов. Big — большой, Bold — смелый, дерзкий, бесстыжий, cock (вульг.) — член. Я взяла на себя смелость заменить лексическую игру слов на фонетическую (спасибо Rassda за хороший совет).

[2] Чертополох (прим. переводчика) — национальный символ Шотландии.