Веснушки пахнут ржавчиной (гет)

— И что мне теперь делать, Нил? — устало поинтересовалась Элой, вывалив на напарника все свои переживания о будущем, которое ждёт их за порогом. — Теперь, когда Аид повержен?

Они сидели в беседке, куда Элой забилась практически с самого начала пира по случаю победы. В воздухе витали ароматы цветов, хмельного мёда и чего-то уже менее приятного. По такому случаю прямо посреди торговой площади расставили столы, застелив их чистой белой тканью; купцы вынесли мёда и сидра из своих погребов, торговцы откуда-то достали свежие фрукты, не говоря уж об остальной снеди. После того, как Меридиан почти осадили, это празднество казалось каким-то нереальным. Но они его заслужили.

Элой радовалась, что Нил всё-таки пришёл на помощь в борьбе с машинами, что не бросил её. Даже несмотря на то, что она отказала ему в смерти от её рук, которой он так жаждал. Впрочем, за весь вечер он не произнёс ни слова о крови, смерти или желании резать людей. Элой сглотнула, осознав, что он в действительности и не произнёс ни слова, только слушая её. Подняв глаза, она прочитала в его взгляде незнакомое тёплое чувство, до этого казавшееся ему абсолютно несвойственным.

— Потанцуем? — вместо ответа Нил встал со скамейки и протянул ей руку. Она ошеломлённо последовала за ним в круг танцующих. Где-то посередине второго такта она возмущённо заявила:

— Это не ответ на мой вопрос.

— Это и есть ответ, — Нил легко закружил её, после чего вопиюще неприлично по меркам местных танцев привлёк к себе. — Теперь можно просто жить.

* * *

— У тебя кровь хлещет, — Элой торопливо пыталась нашарить в сумке пузырёк с настойкой дикого уголька. Найдя искомое, она выругалась — уголёк нашёлся, а вот бинтов не было. Последний раз она пополняла запасы ещё в Меридиане.

— Какая жалость, — насмешливо сообщил Нил. Только побледневшее лицо выдавало, что ему сложно даётся бравада. — Первый раз за столько лет мне пустили кровь, но это не ты. Я почти разочарован.

Элой не обращала внимание на его попытки язвить, судорожно копаясь в сумке. Как назло, ничего, что можно было порвать на лоскуты, не было. Наконец она вздохнула и начала расстёгивать доспех.

Нил изумлённо вскинул бровь и рассмеялся.

— Дорогая, мне казалось, что наши отношения преодолели не так много лунных оборотов, чтобы… — ему пришлось подавиться своей шуткой, так как Элой отхватила кинжалом кусок рубахи по линии рёбер.

— Должно хватить, — она бормотала, разрезая ткань на полосы и не замечая, каким голодным взглядом Нил провожает каждое движение лезвия, только что побывавшего у её обнажённой кожи. Наконец она без предупреждения плеснула из пузырька прямо на его раненое плечо и спешно принялась за перевязку. Закончив и вздохнув с облегчением, она наконец-то взглянула на так резко замолчавшего Нила.

— Что?

— Твоя кожа блестит, словно чистый клинок, ещё не побывавший в битве.

* * *

— Тебя когда-нибудь настигало безумие? — полюбопытствовал Нил в ответ на очередной вопрос Элой о том, как он вообще может наслаждаться убийствами. Элой непонимающе воззрилась на него.

— Мне казалось, я произвожу впечатление здравомыслящего человека.

— Я не имею в виду болезненное безумие, когда человек не отдаёт себе отчёта в собственных поступках, — отмахнулся Нил. — Я говорю о таком состоянии разума, в котором твой мир будто окрашивается тысячей разных цветов, когда ты ликуешь и спокойна одновременно, когда ты напряжена словно тетива лука, но одновременно расслаблена, словно нежишься в тёплых объятиях…

— Нет, — лицо Элой заалело, хотя она и сама не отдавала себе отчёта, почему. — Я всегда стараюсь сосредоточиться.

— Именно, — он внезапно постучал указательным пальцем по кончику её носа. — Пока ты так напрягаешься, то не сможешь понять, на что для меня похоже убийство.

Пока она чесала нос, пытаясь понять, что на него нашло, Нил уже перебежал в густые заросли за спиной их первой намеченной жертвы, помахал Элой кинжалом и… поцеловал лезвие, прежде чем сделать выпад и всадить сталь под рёбра незадачливому бандиту. Элой покачала головой и решила, что никогда не сможет до конца понять, что творится в этой голове под пернатым шлемом.

Впрочем, именно эта непредсказуемость её и привлекала.

* * *

— Не буду я закрывать глаза! Если я споткнусь и сломаю ногу, тебе же придётся меня тащить, — заявила Элой у входа в пещеру, в которой, по словам Нила, её ждал сюрприз.

— Если мне доведётся носить доблестную воительницу Нора на руках, я буду лелеять это воспоминание до самой смерти, — по насмешливому голосу Нила нельзя было точно догадаться, есть ли в его словах доля серьёзности.

Элой выдохнула и смирилась. Она крепко зажмурилась и протянула руку Нилу, не осознавая, насколько трогательным выглядел со стороны этот жест доверия.

— Долго ещё? — идти в темноте было не так страшно, так как её всё время страховали от падения сильные руки. Но она никогда не любила сюрпризы, и таинственность, которую сейчас решил нагнать Нил, действовала ей на нервы.

— Всё, — объявил он спустя ещё три десятка шагов. — Можешь уже смотреть, если ты не подглядывала всю дорогу, конечно.

Элой тут же сердито распахнула глаза, собираясь огрызнуться, но тут же забыла о своём раздражении, в восторге уставившись на пещеру.

Это было что-то вроде бункера Предтеч, вот только вместо пустых железных комнат здесь высились шкафы, уходящие вдаль, насколько мог охватить её взгляд. На полках лежали книги, рассыпавшиеся в пыль от первого же прикосновения, и различного рода носители информации, выглядевшие более крепкими, — она не знала их названия. Позади неё раздался скрежет — это Нил возился с неким механизмом. Она решила тут же взять дело в свои руки, включила визор и в растерянности застыла — он не отражал ничего. Несколько секунд спустя перед её глазами появилась надпись “Музыкальный проигрыватель. Функциональность в норме”. Но она так и не поняла, как им управлять.

Нил наконец заставил неведомый аппарат совершить невозможное — в воздухе разлилась мелодия. Через некоторое время послышалось мужское пение, потом к мужчине присоединилась женщина. Эта музыка настолько отличалась от всего, что они оба слышали, от того, что играли музыканты в Меридиане и уж тем более от ритуальных песен Нора…

По щекам Элой катились слёзы. Она будто плакала по миру, который тысячу лет назад канул в небытие, миру, в котором когда-то ходила, смеялась, любила её копия. Может, танцевала под эту самую музыку. Будто плакала по себе самой, ведь её история закончилась после битвы за Меридиан, а теперь начиналась совершенно новая, неизвестная. Она повернулась и спрятала мокрое лицо на груди Нила. Тот поцеловал её в макушку.

— Я ожидал не такой реакции, но всё же с днём рождения. Нашёл эту нору и подумал, что ты — одна из немногих в мире, кто способен оценить этот реликт.

Элой перестала всхлипывать и с удивлением уставилась на Нила. Обычай праздновать дни рождения принадлежал миру Предтеч, она сама решила перенять его ещё в детстве, услышав ту самую запись, где отец поздравлял сына. “С днём рождения, Айзек! Папочка очень любит тебя, крепыш!”. Лишь однажды она упомянула о своём дне рождения в разговоре с Нилом — когда при зачистке бандитского лагеря нагло увела у него почти всех жертв из-под носа, заявив, что ей можно по такому случаю. Элой и не думала, что он запомнил.

— Так лучше? — она быстро поцеловала его в заросшую щёку.

Он ухмыльнулся.

— Не идеально, но сойдёт.

Под сводами тысячелетней пещеры раздавалась музыка, которую человечество давно утратило. Сейчас она давала начало чему-то новому и не менее прекрасному.