Августа (джен)

Дорогая подруга наконец убралась ко всем чертям...

Оставив после себя ощущение дикого напряжения и головную боль. Каждую секунду нашей доверительной беседы я боялась выдать себя, сделать что-то не так. Но Минерва, кажется, так и не поняла, что перед ней не та, с которой она дружила столько лет. Все-таки люди, какими бы умными они ни были, не читают чужие души, как открытую книгу. И поэтому легко заблуждаются.

Я распустила прическу, от которой голова устала, и нанесла мятное масло на виски.

В прошлой жизни оно мне прекрасно помогало от боли.

Блэк... Сириус Блэк. Бродяга.

Безвинный гриффиндорский баран, который проведет энное количество лет в Азкабане, а потом так бестолково погибнет, оставив в душе мальчика, которого должен был растить и оберегать, дыру. Какое мне дело до него? Чувство справедливости взыграло или захотелось неприятностей? А я ведь точно знаю, что это собачье недоразумение невиновно. И к дементорам его упрячут, даже не потрудившись провести следствия. Судебная система магического мира вызывает все больше скепсиса.

С одной стороны, мне любить Блэков не за что.

Прежняя Августа перебила бы их без всяких угрызений совести. И точно не стала бы вступаться за одного из них. Для нее эта семейка одним миром мазана.

Но я не она.

К счастью или к несчастью, но это так.

Нет, я вовсе не рвусь спасать всех, до кого могу дотянуться — так поступают только идиоты. Залог моего выживания это осторожность и еще раз осторожность. В конце концов, Сириус здоровый лоб, который рос в этом мире, у него есть мать. И все же он, как жертвенный баран, даст себя осудить. Забыв, что отвечает за крестника...

Я прошлась от потухшего камина до кресла и обратно.

Попытки привести мысли в порядок давали вялый результат.

Как же задолбала эта двойственность. Иногда даже не поймешь, где Августа, а где я. Это все же очень мешает и пугает, когда не можешь определить границы собственной личности. Но чаще все же помогает и спасает мою шкуру. Именно ощущения Августы помогли мне взять верный тон в разговоре с подругой. Опираясь именно на ее знания, я вела переписку и дела семьи. Впрочем, не чувствуя себя достаточно уверенной для выхода в люди.

Но на суд я пойду. Это твердое решение, а не сумасбродство.

Будем считать, что это из чувства долга, который не могу себе сама объяснить, перед несчастным мальчиком, который стал сиротой. Если Блэка освободят, то Гарри Поттер не будет расти в чулане нелюбимым. Лучше уж придурок Блэк, чем Дурсли.

Привязанность к Невиллу, которого мне дико называть внуком, подталкивала меня решиться.

Кроме того, именно этот смешной карапуз, который цепляется за мои юбки, слюнявит лицо поцелуями и уверенно учится говорить — запасной Избранный. Рожденные в одну ночь... И самому Гарри предстоит нелегкая жизнь. Пусть хотя бы детство у него будет счастливым. Пусть Блэк его балует и любит, если еще способен на это. Не хочу, чтобы забитый мальчишка с заклеенными скотчем очками стал тем, кому придется платить по счетам за чужие просчеты.

И мой Невилл не будет забитым недотепой, посмешищем.

Нет, я его полюбила и не сломаю, пусть из лучших побуждений. Он научится принимать свои решения. Не знаю, чего хотела бы Августа, но я дам ребенку семью. Любящую его моложавую бабушку, друзей и ощущение того, что он нужен и дорог.

Леди Лонгботтом даже параноик Крауч и другие члены Визенгамота не заподозрят в сочувствии к человеку, носящему фамилию Блэк. И тем более предателю. Этим можно было воспользоваться. Если подумать, то шансы вытащить Бродягу у меня есть, и неплохие. Главное не горячиться.

Пришедшая мне в голову идея показалась блестящей и до абсурдного очевидной.

У Лонгботтомов ведь было постоянное кресло в Визенгамоте.

Я пропускала заседания. И это ни у кого не вызывало вопросов. Было известно, что леди Лонгботтом слегла и больна. А также убита свалившимся на ее семью горем. Но пора вернуться к общественным обязанностям.

Я поднялась в детскую. Невилл в сиреневом костюмчике складывал разноцветные деревянные кубики в башню. Маленькая мордашка выглядела крайне сосредоточенной. Верхушка сооружения раз за разом обваливалась, но ребенок начинал все сначала, не плача. Поразительное упорство для такого крохи. Я села рядом, и он тут же потянул ко мне ручки.

— Давай вместе? Темпус, — взмах палочкой, чтобы проверить сколько времени. — А потом кушать. И не капризничать, хорошо?

Каша и овощное пюре не вызывали в нем особенного восторга. Зато порезанное яблоко или банан шли на ура.

Утром решение влезть самостоятельно в это осиное гнездо под названием магический мир уже не казалось мне таким верным и единственно правильным. Мне здесь жить, растить Невилла, и прятаться вечность не выйдет. Мой замкнутый образ жизни пока не вызывает вопросов, но долго так продолжаться не может.

После склянки с успокоительным мир перестал казаться таким уж отвратительным.

Я стала спокойно собираться, обдумывая каждую деталь. И очень надеясь, что вечная строгость прошлой Августы сослужит мне хорошую службу — от меня не будут ждать светских бесед и избыточной любезности. Весь вчерашний вечер я насиловала память, пытаясь вспомнить как можно больше магов и ведьм, с которыми могу столкнуться на заседании Визенгамота. Не сказать, чтобы успех был полным... Вспоминались лица и имена. Но как-то все больше фрагментами.

Свой образ на первый выход в свет, будь он неладен, продумала до мелочей. Ведь, как известно, по одежке встречают.

Мантия черного, но приятного цвета, подчеркивающая еще совсем неплохую фигуру. Перчатки. Строгая прическа, единственной яркой деталью которой была красивая шпилька в виде раскинувшей крылья птицы. Трость, так "полюбившаяся" мне в первые дни, когда я едва ползала. Лицо было бледноватым, но это ничего. Склянки с духами были отставлены в сторону — этого добра, как прочих косметических средств, у леди оказалось немало. Аптекари, получавшие травы из теплиц, присылали.

Дурацкий ведьмовской колпак отбросила в сторону. Как и оригинальную шляпу. До такой экстравагантности я еще не дошла. Да и стоит увидеть ее у себя на голове, смех просто невозможно сдержать — своеобразное у магов понятие о красоте.

— Министерство Магии.

Путешествовала я Каминной сетью отчасти из-за удобства, отчасти потому, что перемещение осваивать самостоятельно не рисковала. Не хватало прибыть на место предназначения по частям. В огромном атриуме с фонтаном и гротескными статуями было полным-полно волшебников. Я даже немного растерялась от шума, криков сов и вспышек пламени. Через камины каждую минуту кто-то прибывал. К счастью, меня встречали.

Этого мага сложно было перепутать с кем-то. Сиреневая мантия вся в звездах, на голове феска с кисточкой, шитая золотой нитью, длинная седая блестящая борода и лучистые голубые глаза за очками половинками.

Альбус Дамблдор стоял в толпе лизоблюдов и выделялся благодаря не только своему наряду.

Не знаю, как это объяснить понятными словами, передать само ощущение, что тебя охватывает в присутствии этого мага? Он был действительно незаурядной личностью. Это понятно с первой секунды, а еще очень сильным чародеем.

— Августа, здравствуй, рад тебя видеть, — Дамблдор резво поспешил ко мне.

Сказать бы директору, где я видела и его и весь этот долбанутый мир.

Временами становилось жутко от того, как близко здесь проходит смерть. И от того, что я знаю, сколько еще жути произойдет дальше. Хоть вой на луну, не расскажешь же никому. И от всего этого хотелось туда — домой. Стать собой настоящей, и пусть все это будет просто кошмарным сном. Но так, к сожалению, уже не будет. Теперь у меня есть жизнь здесь и больше ничего...

Пора побороться за то, чтобы будущее стало хоть на грамм менее трагическим.

В зале заседаний было сумрачно, мрачно и напряженно...

Сириус Блэк выглядел совсем невменяемым то ли от дементоров, которые были совсем рядом с ним. То ли от чувства вины перед теми, кого, как он думал, не уберег. Хотя это скорее позиция страуса. Джеймс Поттер был здоровым лбом, его супруга тоже не была девочкой — могли бы уехать подальше, зная, насколько серьезная им опасность угрожает. Но нет.

Мне категорически не понравился усатый Бартемиус Крауч-старший. Сразу видно, упырь упырем.

У которого пока золотая пора. Если бы не грешок сыночка, о котором пока никому неизвестно, то он стал бы министром магии. Нужно признать, приговоры всем заподозренным в сотрудничестве с Темным Лордом выносятся быстро и жестко, практически в конвейерном режиме.

На нас косились. И даже не пытались это скрыть.

Но я не винила за это окружающих. Уж больно в колоритной компании пришлось сидеть — с одной стороны Дамблдор, с другой аврор Грюм. Уже обзаведшийся знаменитыми протезами в дополнение ко шрамам. Если человек с такими травмами не только смог выжить, но и продолжает бодро гонять нарушителей закона, то магической медицине стоит аплодировать стоя. Грюм выглядел более адекватным, чем тот, кто скрывался под его личиной в Кубке огня. Никаких устрашающих гримас и воплей. Скорее наоборот, предельно спокойный и собранный мужчина, оглядывающий зал цепким взглядом.

За ходом заседания или судилища я следила очень пристально. Дополнительно ориентируясь на негромкие, но емкие замечания Альбуса. Который вроде бы в каноне самолично засадил Блэка. Но здесь председатель суда — Крауч.

— Уважаемые маги и волшебницы, есть ли у вас вопросы к заключенному? — усиленный магией голос Барти Крауча показался в таком небольшом и каменном зале почти громоподобным.

— Да, есть, — встать и подать голос было как никогда сложно. Да хотя бы потому, что все взгляды тут же обратились ко мне.

Говорить уверенно еще сложней.

Пусть я не требовала ничего особенного — просто залить Блэку в глотку Сыворотку-правды и задать несколько вопросов. От которых дело против него развалится по швам. Если, конечно, в его башке хоть какой-то мозг остался. Пусть он считает себя виновным в том, что предложил крысу на место хранителя Поттеров, но это не отменяет того, что сам им не был. Как и не убивал подлеца-крысюка.

Крауч выглядел крайне недовольным, остальные члены суда удивленными, но все-таки мою просьбу требования выполнили.

— Вы были хранителем заклинания Фиделиус Поттеров?

— Нет.

— Вы убивали Питера Петтигрю?

— Нет.

— Вы служили Темному Лорду?

— Нет.

Крик, который поднялся после этого краткого опроса, трудно вообразить. Как и то сумасшествие в зале. Прежде чем меня закрутил круговорот я успела поймать благодарный взгляд одной женщины — непутевого сына которой спасла.

* * *

Непутевую псину отпустили. Как и следовало ожидать, скандал вышел страшным.

Но мне не до того было. Снова здорово прихватило сердце. Да так, что прямо в зале суда мне оказывали помощь в пару палочек, пока этих грозящих добить меня доброхотов одним командным рыком не разогнал аврор Грюм. Который и колдомедика вызвал и правильно облегчил мое состояние.

В Святом Мунго я не оказалась лишь по приятной случайности и из-за клятвы соблюдать все рекомендации и все время отдыхать. Обеспокоенная моим паршивым состоянием высокая врачебная комиссия настоятельно советовала уехать к морю на оздоровление или к целебным источникам.

Я же переживала последствия той каши, которую так легко заварила... Как настоящий слон в посудной лавке. Ну или магла в теле ведьмы.

Блэк порывался поблагодарить свою спасительницу, но дом оставался предусмотрительно закрыт. А мне, глотающей зелье по часам, было не до визитов. Так что на его письмо я ответила в том духе — "займитесь лучше вверенным вам ребенком, милейший". Толку от этого будет больше, а мне нервов меньше. Сириус, кроме глухой неприязни, никаких чувств не вызывал. Хотя и сама не понимаю, почему я так на него взъелась, даже не зная его толком. Может, потому что семья, какими бы натянутыми не были отношения, остается семьей? Брат пропал без вести, умер отец. И виденная мной мимолетно Вальбурга не в лучшем состоянии, а с этого как с гуся вода.

Родных, особенно в тяжелых ситуациях, нельзя оставлять.

Но это лирика.

Идея с отъездом на неопределенный срок подальше пришлась мне по душе. Потому что барахтайся не барахтайся, а новой войне быть. Крестражи у бессмертной безносой гадины никто не отбирал. Идея в моем более чем к тому времени почтенном возрасте воевать меня совсем не вдохновляла. Как и подставлять Невилла под всю эту мясорубку.

Другое дело — совсем не возвращаться не выйдет — здесь дом, земли, теплицы и будущее для внука. А также безнадежные Фрэнк и Алиса, которым я должна обеспечить должный уход.

Не считаю себя вовсе всемогущей магичкой, способной уничтожить крестражи Темного Лорда и щелчком пальцев вылечить двоих людей в состоянии овощ не огородный. Такое только в сказочках для детей бывает, а не в суровой реальности. Где, прежде всего, нужно думать, а потом что-либо делать. Думаю, настоящая Августа, прежде всего, хотела бы, чтобы ее внук жил и был в безопасности. А это как-то не вяжется с геройством и поиском неприятностей на свою пятую точку.

Да и достаточно храброй для того, чтобы активно влезать во все щели, я себя не чувствовала.

Это просто кажется, что есть только борьба — осла с бобром. А на самом деле везде интересы самых разных людей, и не всем им стоит переходить дорогу. Как я уже подгадила дражайшему Дамблдору с его идеей вырастить будущего Героя в чулане под лестницей.

* * *

Время летит удивительно быстро.

Отваги навестить чужих мне, вообще-то, Фрэнка и Алису я набралась лишь перед отъездом на лечение.

Психиатрическое отделение в Святом Мунго не производило мрачного впечатления. О нет, напротив, здесь было даже приветливо. Что я чувствовала, смотря на сидевшего, оперевшись на подушки, молодого мужчину? Пожалуй, жалость, почти тошнотворную. Разума во взгляде Фрэнка Лонгботома не было совсем. Он был словно и не мертвый, но и живым его язык не повернется назвать в полноценном смысле.

Сильные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями комкали одеяло.

Алиса же спала сном безмятежного ребенка.

Сиделка говорила, что они всегда так — либо спят, либо сидят, не понимая ничего и никак не реагируя на мир. Словно сломанные куклы.

Лучше уж Авада, чем такое существование.

Прощание с домом после увиденного в больнице не вызвало каких-либо сильных эмоций. Словно, активируя международный портключ, я сбрасывала часть груза с плеч. Поднадоевшего груза, если честно.

Ласковое лазурное море, редкая непогода, цветущие апельсиновые рощи и неторопливый ритм жизни. Невилл, бегающий за обычным надувным мячиком, плескающийся в бассейне. И с каждым днем говоривший все больше новых слов. И я, жившая в свое удовольствие, поскольку нас здесь никто не знает — мы обычные туристы, снявшие дом. Из-за покоя, целительного воздуха здоровье мое приходило в норму, и я все чаще засиживалась за книгами, изучая новые разделы магии, колдуя в собственное удовольствие.

Но даже сюда доходят письма — всего парочка в месяц. Два от Минервы, от Дамблдора и внезапно от Мюриэль Прюэтт. Не знала, что Августа общалась с знаменитой тетей семейства Уизли.

На самом деле, несмотря на мрачную репутацию испанской инквизиции, маги и ведьмы жили в своей стране гораздо свободней английских коллег. Здесь, конечно, было свое министерство магии, но не было столько запретов. Жизнерадостный народ просто жил в свое удовольствие в том же медленном ритме, что и столетия назад.

Здесь легче дышалось.

Вдали от всего, что доставляло мне немалый дискомфорт. Была возможность снова учиться колдовать, осваивать новое, не тревожась, что кто-то вломится и поймет, что я совсем не та Августа. Да и, честно говоря, шок от всего, что мне довелось пережить за короткий отрезок времени — смерть, попадание, освоение на новом месте, спасение Блэка — не желал быстро проходить.

Я эгоистично не планировала возвращаться до поступления Невилла в Хогвартс. Да и то робко раздумывала над тем, чтобы, освоившись до конца, почувствовав эту пресловутую уверенность, забрать ребенка из школы. Пусть тролль, василиск, дементоры, Темный Лорд — все это безумие пройдет мимо него.

А пока лишь отвечала на нередкие письма с родины, да пыталась жить, как ведьма, а не маггла в теле ведьмы.

Что дальше?

Не знаю... Наверное, просто жизнь.