Хроники Га'Хуула (сборник) (джен)

Белоснежная сова опустилась на толстую ветвь и, как принято всякой приличной сове, деликатно постучала по дереву. Верхушку Великого Древа озарял пламенный свет солнца, чьи лучи медленно наползали всё ниже. Серые сумерки подходили к концу и Огненный рассвет вот-вот должен наступить — то была пора дневной колыбели и скоро её упругие трели и мелодичные мелизмы колокольчиками разнесутся по всему древу. Гильдия змей-арфисток уже приступили к настройке своих чутких инструментов. Даже отсюда мадам Плонк слышала змею-настройщицу, тянущую ноту ля, пока остальные натягивали струны. Она мысленно улыбнулась прекрасному голосу, горло трепыхало в неистовом желании.

Из дупла донёсся голос: «Э-э, да-да?»

Мадам Плонк заглянула внутрь и вошла. Молодая сова беспокойно переминалась с лапы на́ лапу.

— Настало время, милый, — пропела мадам Плонк и покровительственно посмотрела на него. Перед ней стоял сын пестропёрых, знаменитейших певчих сов в Южных Королевствах, но после смерти родителей бедный совёнок не нашёл места в мире и отправился на Великое Древо. Несомненно, сын Аузилии и Орфеона должен иметь чудесный голос и будет прекрасным дополнением в их хоре. Она даже знала, кому из концертмейстеров отдать юношу.

— Ох, Глаукс, я польщён, мадам, но... это слишком большая честь для меня.

Какая скромная молодая сова, и стесняется своего таланта! Белая сова не удержалась от умилительной улыбки и поспешила приблизиться к нему. Она потянула крылья и коснулась его дрожащих плеч.

— Милый мой, — каждое слово будто бархат, натянутый на нежный мох, — все мы боялись, и даже сейчас этот страх не искоренён, но разве научились бы совы летать, не научись мы его покорять, подобно ветра потоку? И кроме всего, я уже поручилась за тебя королю Сорену.

Мягким объятием мадам Плонк постаралась подарить всю уверенность и тепло. Его дрожь унялась.

— Спасибо, кажется, сейчас я готов, мадам Плонк.

Они вылетели из дупла и направились на самую высокую ветвь, где их дожидались змеи. Яркие, тёплые лучи коснулись её и перья окрасились в огненные палитры. Совёнок, летящий позади, на миг зажмурил глаза: ему показалось, словно сами огненные всполохи откололись от неба и сопровождают его к самым музыкальным существам на свете. Но мадам Плонк и в самом деле была живым огнём, дарующим тепло и успокоение всем жителям Древа.

— Мадам Плонк. — Старая змея поспешила встретить прибывших и кивнула.

— Миссис Талла. Мой желудок поёт от радости при виде вас, — засмеялась Плонк. — Почему же вы столь редко навещаете нас?

— Дорогая моя Плонки, разве могу я своим старым голосом уродовать прекрасную песнь?

— Вовсе нет! Мы все рады вас слышать в любое время!

— Вот-вот, и мы вам говорим то же самое! — подхватили остальные.

— Мадам Плонк, — сильный голос прорезал все прочие слова, — пора начинать. Огненные сумерки подходят к концу!

— И правда, вам пора начинать. Кто же этой ночью будет солировать?

— Этот юноша, — гордо произнесла Плонк и отошла в сторону, чтобы все его видели. — Он сын знаменитых Аузилии и Орфеона. А я буду вторым голосом.

Белая сова обернулась на съёжившегося юношу:

— Начинай, милый мой. Я в нетерпении услышать твой дивный голос.

Совёнок глубоко вздохнул, обвёл взглядом всех присутствующих, и прежде чем взлететь, одарил мадам Плонк беспокойным взглядом. Худая фигура одиноко взлетела в чистое небо и все приготовилось слушать, прикрыв глаза.

«Ночь прошла, погасли звезды в небесах».

Мадам Плонк широко распахнула глаза. Желудок непроизвольно скривился, содрогнулся, и недавнее мясо летучей мыши полезло назад в горло. Ушные щели обиженно закрылись, но даже сквозь них она слышала необычайно скрипучий и хриплый визг. Самые высокие ноты срывались и затихали, а те, что ниже, были фальшью, как ложные белые ягоды, которые в снежные периоды легко спутать с побледневшими ягодами молочника.

«Тьма растаяла, как дымка на холмах».

Змеи позади зашуршали; послышались голоса сов с отпуганными снами, а она, мадам Плонк, застыла и не могла пошевелиться, и только одна мысль крутилась в голове: «И это их сын? Что я наделала?»