Отступница (гет)

Я ошеломленно хлопала глазами на бабуш... э-э, простите, леди Бетанн Амелл. Назвать бабушкой эту еще совсем нестарую женщину с идеальной осанкой и гордым поставом головы, несмотря на совершенно седые волосы было невозможно. В основном потому как опасно для жизни — испепелят на месте возмущенным взглядом. Это она умела безо всякой магии. Да и едва ли леди Амелл видела в нас с братом и сводной сестрой внуков. Скорее, три проблемы на ее голову. Начиная с того, что старшая дочь нашей матери, Солона, была рождена вне брака. Только когда ей было два месяца, маму вынудили выйти замуж. Через три года родился Йован, а еще через год — я. Ни один из нас не оправдал высоких ожиданий семьи. Начиная с того, что все мы трое родились магами. Повело, что лорд Аристид слишком дорожил своей репутацией, поэтому магия Солоны и Йована очень тщательно скрывалась.

Йована, едва ему исполнилось десять, отправили в Тевинтер, якобы обучаться истории и политике в исторических контекстах. Солону же вообще ни во что не ставили, и практически низвели до уровня прислуги. Она вела домашнее хозяйство, заведовала прислугой и ее не стали отдавать замуж под предлогом того, что ее задачей будет воспитывать будущее поколение старшей ветви семьи.

Я же скрывала свою магию сама, потому что боялась. Боялась, что терпение главы семейства все же лопнет на третьем ребенке с магическим даром, и меня отправят в Круг. О Киркволльском Круге Магов я слышала столько ужасов, что предпочла бы спрыгнуть с крыши, чем оказаться там. Не удивительно, что восстание зародилось именно здесь. В общем я, обнаружив свою магию в раннем детстве, сообразила скрыть ее, и продолжала скрывать довольно успешно, вплоть до своего семнадцатого дня рождения.

Вероятно, мне очень повезло, что к тому моменту расстановка сил в мире уже изменилась, и у всех на слуху было имя Инквизитора — мага, из первых рук узнавшего жестокость храмовников в Киркволле, и возглавившего уже давно назревавшее к тому моменту восстание. Через два года, когда война между магами и вышедшими из-под контроля Церкви храмовниками зашла в тупик, он без возражений принял предложение Верховной Жрицы о переговорах. Был созван конклав, на котором маги и храмовники должны были подписать договор, но этому не суждено было случиться. Сильнейшая взрывная волна сравняла с землей древний храм, в котором и проходил конклав. Казалось бы, выживших быть не могло — но единственный маг, тот самый лидер восстания, каким-то чудом спасся. Именно благодаря этому чуду, вчерашний опальный отступник и революционер был назван сначала Вестником Андрасте, а позже — Инквизитором. Люди устали от войны, и Инквизиция, пытавшаяся восстановить порядок, быстро набирала влияние. Сначала только среди беженцев, паломников и простых людей, а позже и во всем мире, заручившись поддержкой императрицы Орлея и Ферелденской короны. Человек, бывший революционером и отступником внезапно стал спасителем и защитником в том хаосе, который воцарился в мире после взрыва на конклаве. Люди верили в него, а он заботился о них, о каждом из них, показывая, что магия — это не зло, не то, чего нужно слепо бояться, это просто инструмент в руках человека, хорошего или не очень. И, собственно, революция подошла к своему логическому завершению.

Как я уже сказала, мне повезло, что о моей магии стало известно именно тогда, а не раньше. Потому что такими злыми я виконта Аристида Амелла и его жену не видела никогда. На три с лишним месяца меня заперли в комнате. Единственной, кому разрешали со мной видеться, была Солона, которая приносила мне еду и забирала грязные вещи в стирку. Потому что слуг ко мне тоже не пускали — впрочем, этому обстоятельству я была даже рада, потому что терпеть не могла, когда в моих вещах рылись чужие люди (я даже уборку в свой комнате в основном делала сама, к вящему недовольству и сморщенным носам остальных домочадцев), а уж тем боле — когда меня принимались переодевать и расчесывать.

А теперь меня внезапно захотели видеть главы семьи. Мой домашний арест был отменен, мне привезли роскошный новый гардероб с нарядами, в которых не стыдно и ко двору явиться, привезли наборы самой дорогой и модной орлезианской косметики (тоже непонятно зачем, я в жизни никогда этой клоунской краской не пользовалась). И вот теперь меня вызывали "серьезно поговорить" о моем будущем. Подозрительно? Еще как!

Я ожидала много разных подлянок — но не такого!.. Честно, говоря, у меня на полном серьезе пропал дар речи, и я стояла и хлопала глазами на своих родственничков, как безмозглая кукла.

Королевский бал. В Ферелдене. Брат короля ищет себе невесту. Когда я спросила, причем тут вообще я, леди Амелл только презрительно поджала губы.

— Видишь ли, дорогуша, в знак почтения к тому, что Инквизитор сделал для Ферелдена, их монарх решил подать остальным странам пример в восстановлении магов во всех правах — во том числе, в праве наследовать титулы, даже самые высокие. Сам король уже женат, да и это было бы слишком уж смелым шагом — сразу посадить мага на трон рядом с законным правителем. А вот не наследный принц, брат короля — это другое дело. Это титул один из самых высоких, и будто бы с претензией, но одновременно совершенно безопасный. Ведь все знают, что брат короля — бастард, пусть и признанный. На бал приглашено еще несколько девиц аналогичного твоему положения. Дочери влиятельных родов, которых угораздило родиться магами. Но в основном это орлезианки. Ведь именно в Орлее знать часто смотрит на такие вещи сквозь пальцы, и делает членство своих отпрысков в Кругах чисто номинальным. А у Ферелдена с Орлеем сложная история. Тем больше у тебя шансов обратить на себя внимание принца.

— Но это же абсурд...

— Послушай меня внимательно, девочка, — заткнула мне рот супруга виконта. — Ты поедешь туда, и ты станешь женой принца. Или ты будешь отлучена от рода и окажешься на улице. Думаю, спятившие храмовники, забывшие о присяге, которые теперь отлавливают и убивают каждого встречного мага, тебе очень обрадуются. Выбор за тобой.

Я стиснула зубы.

— А если принц все-таки выберет другую?

— Значит, у тебя есть три недели, которые ты будешь гостить при дворе короля Кайлана. Более чем достаточный срок, чтобы найти респектабельного мужа с хорошими связями. Мне плевать, как ты это сделаешь. Соблазняй, беременней — делай что угодно, но, если ты вернешься домой без мужа или с испорченной репутацией — будешь лишена фамилии и отправишься на улицу. Все понятно?

Я почувствовала, как к горлу подкатила желчь. Похоже, меня, недолго думая, решили продать. Как там говорят — с паршивой овцы хоть шерсти клок? Похоже, они решили, что хотя бы один "проклятый маг" в семье должен принести им пользу. Какие у меня шансы найти хорошего мужа за тот месяц, что я буду в Ферелдене? Да еще и соответствующего стандартам моей семейки? Да практически нулевые!

Велика ли разница — отправиться в Круг и стать собственностью Церкви, или отправиться в Ферелден и стать экзотической игрушкой для какого-нибудь избалованного аристократа, который польстится на диковинку? По-моему, не особо...

Что делать?

Эта мысль билась в голове в такт торопливым ударам сердца, когда я заторможено, едва осознавая, что делаю, перебирала свои вещи, решая, что возьму с собой. Почему-то в первую очередь пришло осознание — я сюда больше не вернусь. Как бы все не получилось в Ферелдене, я больше не Амелл. Что бы там не говорили мои родственнички. Как только я покину этот дом, я сама по себе. Мне придется как-то самой устраивать свою жизнь.

Как? Да не имею ни малейшего представления!..