Отступница (гет)

Восстание магов, длившееся больше двух лет, наконец увенчалось успехом. Инквизиция — название, которое было теперь у всех на устах. Эта организация стала силой, с которой пришлось считаться всему Тедасу.

Многое произошло за эти два года: несколько войн было развязано и закончено, власть сменилась во многих странах, Круги наконец-то были упразднены. Ценой многих жертв, но мир начал необратимо меняться. Повсюду эльфы, объединившись, начали отстаивать свои права. Отступники, вынужденные ранее прятаться в тени и скрывать свой дар, смогли выйти на свет и перестать бояться. Многие начали верить, что настала новая эпоха...

Дабы выразить благодарность к Инквизитору, одному из самых известных и уважаемых магов, ставшему символом новой эпохи, или заручиться его поддержкой, многие страны начали думать о поощрении ранее не замечаемых заслуг магов — героев войны, лекарей, спасших многие жизни. С легкой руки Инквизитора и новой Верховной жрицы, маги получили рабочие места согласно своим способностям, а эльфы перестали ограничиваться в правах. Ко многим семьям магов стали возвращаться утраченные некогда дворянские титулы и земли.

На первый грандиозный шаг по признанию магов полноценными членами общества отважился Ферелден — был объявлен смотр невест для принца Алистера, брата короля. Обязательным требованием для кандидаток стало не только благородное происхождение, но и магический дар...

Беатрисс Амелл, младшая дочь одного из самых влиятельных благородных семейств Киркволла всю жизнь скрывала свой магический дар. Даже после отмены Кругов, она так и не смогла привыкнуть к тому, что ей больше не нужно сидеть взаперти. И приглашение на бал за море, в далекий Ферелден с самого начала казалось ей безумной затеей. Впрочем, амбиции ее семьи не оставили ей выбора — она должна была поехать и представить свою фамилию в самом лучшем свете. И найти себе выгодную и влиятельную партию — принца или нет. Либо не возвращаться обратно...

Я ошеломленно хлопала глазами на бабуш... э-э, простите, леди Бетанн Амелл. Назвать бабушкой эту еще совсем нестарую женщину с идеальной осанкой и гордым поставом головы, несмотря на совершенно седые волосы было невозможно. В основном потому как опасно для жизни — испепелят на месте возмущенным взглядом. Это она умела безо всякой магии. Да и едва ли леди Амелл видела в нас с братом и сводной сестрой внуков. Скорее, три проблемы на ее голову. Начиная с того, что старшая дочь нашей матери, Солона, была рождена вне брака. Только когда ей было два месяца, маму вынудили выйти замуж. Через три года родился Йован, а еще через год — я. Ни один из нас не оправдал высоких ожиданий семьи. Начиная с того, что все мы трое родились магами. Повело, что лорд Аристид слишком дорожил своей репутацией, поэтому магия Солоны и Йована очень тщательно скрывалась.

Йована, едва ему исполнилось десять, отправили в Тевинтер, якобы обучаться истории и политике в исторических контекстах. Солону же вообще ни во что не ставили, и практически низвели до уровня прислуги. Она вела домашнее хозяйство, заведовала прислугой и ее не стали отдавать замуж под предлогом того, что ее задачей будет воспитывать будущее поколение старшей ветви семьи.

Я же скрывала свою магию сама, потому что боялась. Боялась, что терпение главы семейства все же лопнет на третьем ребенке с магическим даром, и меня отправят в Круг. О Киркволльском Круге Магов я слышала столько ужасов, что предпочла бы спрыгнуть с крыши, чем оказаться там. Не удивительно, что восстание зародилось именно здесь. В общем я, обнаружив свою магию в раннем детстве, сообразила скрыть ее, и продолжала скрывать довольно успешно, вплоть до своего семнадцатого дня рождения.

Вероятно, мне очень повезло, что к тому моменту расстановка сил в мире уже изменилась, и у всех на слуху было имя Инквизитора — мага, из первых рук узнавшего жестокость храмовников в Киркволле, и возглавившего уже давно назревавшее к тому моменту восстание. Через два года, когда война между магами и вышедшими из-под контроля Церкви храмовниками зашла в тупик, он без возражений принял предложение Верховной Жрицы о переговорах. Был созван конклав, на котором маги и храмовники должны были подписать договор, но этому не суждено было случиться. Сильнейшая взрывная волна сравняла с землей древний храм, в котором и проходил конклав. Казалось бы, выживших быть не могло — но единственный маг, тот самый лидер восстания, каким-то чудом спасся. Именно благодаря этому чуду, вчерашний опальный отступник и революционер был назван сначала Вестником Андрасте, а позже — Инквизитором. Люди устали от войны, и Инквизиция, пытавшаяся восстановить порядок, быстро набирала влияние. Сначала только среди беженцев, паломников и простых людей, а позже и во всем мире, заручившись поддержкой императрицы Орлея и Ферелденской короны. Человек, бывший революционером и отступником внезапно стал спасителем и защитником в том хаосе, который воцарился в мире после взрыва на конклаве. Люди верили в него, а он заботился о них, о каждом из них, показывая, что магия — это не зло, не то, чего нужно слепо бояться, это просто инструмент в руках человека, хорошего или не очень. И, собственно, революция подошла к своему логическому завершению.

Как я уже сказала, мне повезло, что о моей магии стало известно именно тогда, а не раньше. Потому что такими злыми я виконта Аристида Амелла и его жену не видела никогда. На три с лишним месяца меня заперли в комнате. Единственной, кому разрешали со мной видеться, была Солона, которая приносила мне еду и забирала грязные вещи в стирку. Потому что слуг ко мне тоже не пускали — впрочем, этому обстоятельству я была даже рада, потому что терпеть не могла, когда в моих вещах рылись чужие люди (я даже уборку в свой комнате в основном делала сама, к вящему недовольству и сморщенным носам остальных домочадцев), а уж тем боле — когда меня принимались переодевать и расчесывать.

А теперь меня внезапно захотели видеть главы семьи. Мой домашний арест был отменен, мне привезли роскошный новый гардероб с нарядами, в которых не стыдно и ко двору явиться, привезли наборы самой дорогой и модной орлезианской косметики (тоже непонятно зачем, я в жизни никогда этой клоунской краской не пользовалась). И вот теперь меня вызывали "серьезно поговорить" о моем будущем. Подозрительно? Еще как!

Я ожидала много разных подлянок — но не такого!.. Честно, говоря, у меня на полном серьезе пропал дар речи, и я стояла и хлопала глазами на своих родственничков, как безмозглая кукла.

Королевский бал. В Ферелдене. Брат короля ищет себе невесту. Когда я спросила, причем тут вообще я, леди Амелл только презрительно поджала губы.

— Видишь ли, дорогуша, в знак почтения к тому, что Инквизитор сделал для Ферелдена, их монарх решил подать остальным странам пример в восстановлении магов во всех правах — во том числе, в праве наследовать титулы, даже самые высокие. Сам король уже женат, да и это было бы слишком уж смелым шагом — сразу посадить мага на трон рядом с законным правителем. А вот не наследный принц, брат короля — это другое дело. Это титул один из самых высоких, и будто бы с претензией, но одновременно совершенно безопасный. Ведь все знают, что брат короля — бастард, пусть и признанный. На бал приглашено еще несколько девиц аналогичного твоему положения. Дочери влиятельных родов, которых угораздило родиться магами. Но в основном это орлезианки. Ведь именно в Орлее знать часто смотрит на такие вещи сквозь пальцы, и делает членство своих отпрысков в Кругах чисто номинальным. А у Ферелдена с Орлеем сложная история. Тем больше у тебя шансов обратить на себя внимание принца.

— Но это же абсурд...

— Послушай меня внимательно, девочка, — заткнула мне рот супруга виконта. — Ты поедешь туда, и ты станешь женой принца. Или ты будешь отлучена от рода и окажешься на улице. Думаю, спятившие храмовники, забывшие о присяге, которые теперь отлавливают и убивают каждого встречного мага, тебе очень обрадуются. Выбор за тобой.

Я стиснула зубы.

— А если принц все-таки выберет другую?

— Значит, у тебя есть три недели, которые ты будешь гостить при дворе короля Кайлана. Более чем достаточный срок, чтобы найти респектабельного мужа с хорошими связями. Мне плевать, как ты это сделаешь. Соблазняй, беременней — делай что угодно, но, если ты вернешься домой без мужа или с испорченной репутацией — будешь лишена фамилии и отправишься на улицу. Все понятно?

Я почувствовала, как к горлу подкатила желчь. Похоже, меня, недолго думая, решили продать. Как там говорят — с паршивой овцы хоть шерсти клок? Похоже, они решили, что хотя бы один "проклятый маг" в семье должен принести им пользу. Какие у меня шансы найти хорошего мужа за тот месяц, что я буду в Ферелдене? Да еще и соответствующего стандартам моей семейки? Да практически нулевые!

Велика ли разница — отправиться в Круг и стать собственностью Церкви, или отправиться в Ферелден и стать экзотической игрушкой для какого-нибудь избалованного аристократа, который польстится на диковинку? По-моему, не особо...

Что делать?

Эта мысль билась в голове в такт торопливым ударам сердца, когда я заторможено, едва осознавая, что делаю, перебирала свои вещи, решая, что возьму с собой. Почему-то в первую очередь пришло осознание — я сюда больше не вернусь. Как бы все не получилось в Ферелдене, я больше не Амелл. Что бы там не говорили мои родственнички. Как только я покину этот дом, я сама по себе. Мне придется как-то самой устраивать свою жизнь.

Как? Да не имею ни малейшего представления!..

— Беатрисс! — в комнату ураганом ворвалась моя сестра. — Леди Амелл все мне рассказала. Я понятия не имела, что они могут так поступить с тобой!

— Соль... — я поморщилась. — Ну я же просила!

Терпеть не могу, когда меня называют полным именем. Во-первых, так меня зовут только леди и лорд Амелл старшей ветви, а во-вторых... Беатрисс меня назвали в честь предыдущей Верховной Жрицы, якобы "чтобы уберечь дитя от проклятия магии". Я всегда считала это имя то ли издевкой, то ли насмешкой над тем, кто я есть. Мне куда больше нравилось Трисс, как меня звал дядя, а вслед за ним и практически все остальные в доме.

Что касается родителей, то их я не помнила. Мама пропала без вести вскоре после моего рождения. Отец отправился искать ее и тоже сгинул в неизвестном направлении. Солона их еще помнила. Помнила, как выглядела мама, помнила, что даже отчим был к ней добрее, чем многие из кровных родственников. Мы с Йованом их узнать уже не успели.

— Извини, Трисс. Я просто в ужасе... Леди Бетанн сказала, что я должна поехать с тобой. Что незамужней леди из такой влиятельной семьи не пристало путешествовать без компаньонки. Особенно в другую страну, представлять нашу фамилию перед короной соседнего государства, — Солона присела на краешек кровати и опустила голову, ее голос стал совсем тихим. — У меня нет образования, положенного леди, но моего воспитания вполне достаточно, чтобы быть компаньонкой, а позже стать твоей фрейлиной, если ты станешь женой принца. Но... мне из дома-то редко позволяют выходить, а тут другая страна, да еще и королевский дворец...

Я вздохнула села рядом с сестрой, аккуратно взяв ее за руки.

— Соль, посмотри на меня.

Она несмело подняла глаза. Я только вздохнула — совсем ее зашугали. Может быть даже к лучшему, что она тут не останется. Не будет ей жизни в этом доме, совсем зашпыняют. На первый взгляд и не скажешь, что из нас двоих Солона старшая. Слишком уж тихая, робкая. Добрая и сострадательная, всегда готовая помогать всем и каждому. Ей найти бы хорошего человека, который станет о ней заботиться, как она того заслуживает, вместо того чтобы оставаться марионеткой наших старших родственничков. В голове щелкнуло — а ведь это шанс... Шанс для нас обеих избавиться от опостылевшего покровительства семьи Амелл.

Когда мы будем в Ферелдене, старшей родственницей буду считаться я, как законнорожденная. То есть, у меня тоже будет право одобрить или не одобрить брак моей сестры. Если я смогу пристроить ее надежному человеку, то, по крайней мере, я буду спокойна за ее судьбу. И смогу как-нибудь устроить свою собственную. Как? Пока не знаю. Юная леди без мужа долго не протянет, но и я не среднестатистическая дочка благородного семейства. Леди Бетанн, наверное, удар бы хватил, если бы она узнала, как я в детстве, в мальчишеских портках вылезала в окно и прыгала по деревьям и крышам. Однажды меня, карабкающуюся по настенной лозе, застал дядя Дамион, брат моей матери. Вопреки моим ожиданиям, он меня не выдал. Просто подмигнул и улыбнулся. Так началась наша немного странная дружба.

Восьмилетняя я ходила за ним хвостом, и в конце концов он сдался. Постепенно стал брать меня с собой то на скачки в Оствик, то на прогулки, то на "посещения театров". Кодовым названием "театры" мы заменяли фехтовальный корт. У меня полгода ушло, чтобы уговорить его научить меня держать в руках оружие. К счастью, старшие родственники не слишком вмешивались в мое образование, не интересуясь, где, как и чему я обучаюсь. Им было важнее, что я знаю, как себя вести в обществе, соблюдаю правила этикета и могу поддержать светскую беседу. А еще назубок знаю историю Вольной Марки, генеалогическое древо свой семьи и других самых влиятельных дворянских родов. Ну и политическую ситуацию и правящие рода соседних государств. Этим, на их взгляд, воспитание и образование благородной девицы и должно ограничиваться. Меня это не устраивало, так что я самостоятельно изучала географию, историю почти всех известных мне стран и народов, их культуру и легенды. В общем, все что смогла найти в библиотеке лорда Аристида, куда частенько тайком наведывалась. Еще пыталась изучать языки, но по книгам это получалось не очень. А чем еще заниматься, когда почти целыми днями сидишь взаперти? После тринадцати лет и первой крови вырваться из дома стало в разы труднее, чем в детстве. За мной, как и за Солоной, стали постоянно следить, приставлять всевозможных служанок и "наставниц". Что угодно, лишь бы мы постоянно были на глазах.

Спасал меня только дядя, под разными предлогами помогавший выбраться из дома. Именно благодаря ему я научилась ездить верхом в мужском седле, драться на легких шпагах и выкручиваться почти из любых захватов, даже намного превосходящего меня силой и размерами противника. А еще я выучила множество болевых точек. По-моему, для дяди Дамиона это было просто забавой — посмеяться над родственничками, обучая девчонку совершенно недевичим вещам. Он сам главу семейства явно недолюбливал. А мне только подмигивал и говорил, что в жизни все пригодится, девчонка я или парень. И еще что я, в отличии от моей сестры, очень похожа на свою мать характером.

Хотя, внешне все обстояло как раз наоборот. Именно она была практически портретной копией матери. Нет, лицом мы с Солоной как раз очень похожи, многие вообще говорят, что мы больше похожи на близнецов. Разница в том, что у Солоны волосы нашей матери — черные как смоль. Я же, видимо, унаследовала светлую, почти белесую и немного волнистую шевелюру своего отца. Но глаза у нас обеих были как у матери — синие. Йовану досталась другая комбинация — черные волосы матери и серые глаза отца. Хотя лицо брата я уже почти и не помнила. В любом случае, он наверняка изменился до неузнаваемости за те восемь лет, что мы его не видели. Честно говоря, я скучала по брату. Будучи погодками, в детстве мы были очень дружны. А потом его отослали в Тевинтер, и нам разрешали разве что изредка переписываться. Последнее письмо от Йована пришло практически полгода назад. А отправить ответ мне так и не дали. Он наверняка обиделся. Если будет возможность написать из Ферелдена, нужно будет непременно ею воспользоваться.

Но пока у меня были более насущные проблемы. Суть в том, что я в случае чего не пропаду и на улице. Будет сложно, конечно, но, как любил говорить дядя — я упертая и живучая. Про Солону такого не скажешь, слишком уж она домашняя. Поэтому в первую очередь, если надежды семьи мы не оправдаем — а я в этом была практически уверена — мне нужно было пристроить сестру к надежному человеку, и убедиться, что о ней заботятся. Найти такого при дворе, вероятно, будет не проще, чем подобрать там мужа себе, но придется постараться, а для этого нужно, чтобы Солона была не просто моей компаньонкой...

— Послушай меня внимательно, Соль, и не перебивай. Я сильно сомневаюсь, что планы леди Амелл пристроить меня в королевскую семью, расширив тем самым свое влияние, хоть сколько-нибудь реалистичны. Не знаю, сколько других девушек там будет, но уверена — выбор принцу дадут хороший. Я не обольщаюсь на свой счет, уверена, что я вряд ли буду там самой привлекательной или даже самой выгодной партией в плане союза. Киркволл — всего лишь город-государство, мы немногое можем предложить Ферелдену. А семья от нас уже, можно сказать отреклась. Мы сами по себе, сестренка, пора к начать к этому привыкать и вести себя соответствующе.

— Но... что же нам тогда делать? — Солона явно была напугана, я успела заметить и блестевшие в ее глазах слезы.

— Выкручиваться самим. Мы поедем на бал. Выполним все требования нашей семьи. Но ты не будешь моей компаньонкой, ты будешь такой же гостьей, леди из семьи Амелл. Фамилии ни меня, ни тебя пока не лишали, так что у нас хорошие шансы. Если ты хочешь замуж — это твой шанс найти себе хорошего мужа. Только прошу тебя, будь осторожна. Не ведись на смазливые физиономии и красивые слова. Узнай сперва этого человека.

Лицо Солоны внезапно стало непривычно жестким.

— Я не наивная дурочка, Трисс. Я помню, что произошло с мамой. И я так не хочу. Но... — она снова растеряла всю свою уверенность и решительность. — Но какая из меня леди? Я только и умею, что помалкивать при посторонних и кивать в нужных местах. Умение танцевать, поддержать простую дамскую беседу за столом и знание этикета еще не делает из меня леди. Я же опозорюсь сама и семью опозорю отсутствием элементарных знаний... Да и возраст у меня уже не подходящий для невесты. Там, наверное, сплошь пятнадцати-шестнадцатилетние будут. На меня никто и не посмотрит...

— Не трусь! Ты у меня умница и красавица, а кому не подходит твой возраст, тот сам дурак. У нас должно получиться, понимаешь? У нас нет другого выбора. А что касается образования — дорога долгая, я постараюсь научить тебя всему, что знаю.

— Ой, вот только совсем всему не надо, — захлопала она на меня глазами, а я хихикнула. Ну да, Солона и Йован тоже знали о моих "походах" с дядей. Я даже пыталась научить ее паре фокусов, чтобы смогла защитить себя, если вдруг что. Но она слишком боялась причинить кому-то вред, даже ненамеренно, чтобы изучать какие-либо боевые приемы. В результате, я сдалась. В теории и на себе я ей показала, но любое умение при отсутствии решимости бесполезно.

— Ну? Решилась? — я подняла ладонь и зажгла на ней маленький магический огонек. Солона улыбнулась и повторила жест. Мы переплели пальцы, и наши огоньки слились в один. Это был наш особый знак, который придумали мы втроем, когда узнали, что Йована собираются отослать. Это означало, что, что бы не случилось, как бы нас не разбрасывало, мы трое — семья, никогда друг друга не предадим и не забудем.

Провожали нас, как в последний путь. В смысле, пышно и помпезно. Солона, наверное, впервые сидела за общим столом как равная на званом обеде. Я же вообще не знала, куда деться от назойливого внимания. Была ли причиной тому цель моей поездки, и они решили заранее подлизаться, на случай если я действительно стану Ферелденской принцессой, или просто новые наряды, которыми меня обеспечили напоследок родственнички не просто казались мне неприличными, а таковыми и являлись. Нет, умом я понимала, что даже в одном зале со мной присутствуют дамы, одетые куда более фривольно и вызывающе, но я просто не привыкла носить таких прозрачных тканей и глубоких декольте, не чувствуя себя полуголой.

С тех пор, как я начала хоть немного напоминать девушку, а не нескладного ребенка, меня, как и Солону, стали одевать исключительно в самые закрытые и скромные наряды. Скромные по покрою, не по цене, насколько я могла догадаться, рассматривая ткани. И если Солона осталась при своем привычном гардеробе, разве что обзавелась парочкой платьев поновее, то мне теперь приходилось щеголять большим количеством открытой кожи. Взгляды, которые на меня бросали, были откровенно... неуютными. Похоже, леди Бетанн говорила про соблазнение принца и прочих женихов вполне серьезно. Меня передернуло.

Мне пришлось почти физически себя сдерживать, чтобы не дать в зубы одному сальному лордику, который на протяжении всей беседы, а позже и танца, от которого я не смогла отвертеться, общался исключительно с моей грудью и провокационно выставленной напоказ глубокой ложбинкой. Фигурой нас с Солоной природа не обделила, наделив всеми плавными изгибами и округлостями, которыми обладала наша мать. А что до легкой полноты, то льстецы утверждали, что нам такие формы были очень к лицу. Я верила только портрету мамы в моей спальне — ей мягкие, пышные округлости действительно были очень к лицу.

Сейчас меня это откровенно бесило. Сначала я хотела было немного ссутулиться, чтобы поменьше выставлять на показ содержимое декольте, потом плюнула — вот еще! Не хватало, чтобы он подумал, что я стесняюсь или чувствую себя неуверенно, сразу же напор втрое возрастет вместе со всеми скабрезными намеками и пошлыми комплиментами. Поэтому наоборот, я попыталась скопировать стальную осанку и постав головы леди Бетанн, приподняла подбородок и посмотрела ему в глаза. Нарушение этикета — юная леди не должна смотреть в глаза кавалеру, как и вообще взгляд поднимать выше положенного уровня, демонстрирующего должную скромность. Но нарушение это несравнимо меньшее, нежели попытка врезать упомянутому кавалеру по раздражающей улыбке. Публичный скандал мне все-таки не нужен. А то окажусь не на корабле в Ферелден, а сразу же на улице. Видимо, это жгучее желание читалось в моем взгляде, потому что ухажер как-то стушевался и наконец оставил меня в покое.

Вечер тянулся бесконечно долго, но и он вскоре подошел к концу. На закате лорд Аристид лично взялся сопровождать нас в порт, к уходящему кораблю. Слуги уже погрузили сундуки с нашими вещами на борт, при нас осталась только легкая ручная кладь, умещавшаяся в небольшие бархатные саквояжи в тон платьям. Взойдя на борт корабля, мы сразу же скрылись в своей каюте. Прощаться с родственниками я не видела никакой необходимости. Мы уже все друг другу сказали. А дяди Дамиона — единственного человека, по которому я здесь буду скучать, в городе сейчас не было. Интересно, он вообще был в курсе матримониальных инициатив главы семейства в отношении меня, или его, как и меня, спросить забыли?

Корабль был рейсовый, поэтому каюты для состоятельных гостей выглядели соответствующе. Кажется, эта каюта была одной из самых больших и комфортных здесь. Постели были довольно узкие, но все еще мягкие и удобные, чем мы немедленно воспользовались. Я наконец-то с удовольствием выбралась из слоев полупрозрачного шелка и кружев. Достав специально упакованную поближе амазонку — подарок дяди в одной из наших последних поездок в Оствик, за то, что я научилась держаться в седле не хуже него. Амазонка приглушенного синего цвета напоминала строгого фасона платье, хорошо прилаженное по фигуре, с не слишком пышными и объемными юбками. Не зная секрета, можно и не понять, что эта самая юбка там всего одна и отстегивается она парой быстрых движений, при желании трансформируясь в короткий плащ или накидку, а под ней скрываются узкие темные брюки и кожаные сапоги до колен. Потому что шелк и кружева в морском путешествии — жестокое извращение. Да и вообще, они мне за один день успели надоесть до демонов, как и все эти недвусмысленные взгляды. На бал — так и быть, надену. А в остальное время, увольте, буду ходить так, как мне удобно. И, оглядевшись по сторонам, я сразу решила, что на корабле отсутствие юбки на амазонке будет вполне уместно (и несравнимо более удобно).

Первый день после отплытия прошел спокойно, как и второй. У многих пассажиров разыгралась морская болезнь, но мы с сестрой легко снимали друг другу любые намеки на дурноту с помощью магии. Я, как и обещала, начала давать Солоне основы образования, немного выходя за рамки стандартного "курса для благородных девиц". Нет, ну правда, не думаю я, что ей будут лишними знания географии или истории отдельных стран. Политикой сестра не интересовалась, так что мы сильно глубоко не вникали, а вот география ее очаровала. Она все сокрушалась, что кроме Ферелдена нам вряд ли доведется еще где-нибудь побывать. Я ткнула ее локтем в бок и велела не загадывать заранее. Мы обе понятия не имеем, что подсунет нам судьба даже в ближайшем будущем.

К вечеру третьего дня мы, видимо, слишком расслабились, забыли, что контингент на корабле путешествует очень разный, вот и огребли приключений. Мы уже спокойно выходили на палубу поодиночке, подышать свежим морским воздухом, чего делать категорически не стоило. Крики я услышала прямо из каюты, а узнав голос Солоны, подскочила как ужаленная. Выбежав на палубу, я застала вполне ожидаемую картину: испуганная Солона выжималась спиной в корабельный борт, а все пути к отступлению ей перекрывали трое пьяных в стельку наемников. Честно говоря, выглядели они не особо впечатляюще, ноги их едва держали — толкнуть вполсилы, и они сами за борт рухнут. Но, глядя на эти рожи, я понимала, почему Соль так испугалась. Если есть физиономии, на которых может быть крупными буквами написано "висельник", то это были они.

Я стиснула зубы и потянулась к бедру, где в неприметных кожаных ножнах был спрятан небольшой кинжал. Единственное оружие, какое мне удалось добыть в поместье Амеллов. Не шпага, конечно, но обращаться с ним я тоже немного умела. Магию же пока светить не стоит. Пусть у нас останется хоть один козырь. Тем более, свод законов в отношении использования магии в общественных местах, а особенно в боевых целях, еще не был установлен, и даже попытка самообороны может вызвать панику и возмущения в толпе.

Приставив лезвие к затылку ближайшего верзилы, я громко кашлянула.

— Руки от нее убрали.

Три пьяные, разукрашенные шрамами физиономии, почти синхронно повернулись ко мне. Милостью Создателя, рука с кинжалом даже не дрогнула, и теперь я прижимала лезвие к горлу одного из них. Тот, пытаясь увидеть, что я там делаю, пьяно скосил глаза к переносице и отрыгнулся ядреным перегаром, от которого у меня заслезились глаза. Я слегка усилила нажим, позволив ему кожей ощутить холодный, остро заточенный металл. Страшно все-таки было, в конце концов я никогда по-настоящему так близко не сталкивалась с реальными бандитами, но угрожали они не мне, они угрожали Солоне, а значит — к демонам страх!

— Деточка, убери свою зубочистку, еще поржешься! — заржал соседний громила, делая полшага вперед, надеясь запугать меня. Может и напугал, только я все равно пострашнее видела. Мои детско-подростковые вылазки по... не самым благополучным районам Киркволла все-таки оставили свой отпечаток. Тот, кто был ко мне ближе всех, двинулся вперед, с явным намереньем перехватить руку с ножом. К счастью, инстинкты, привитые многочасовыми валяниями в пыли и вывернутыми руками, сработали раньше мозга. Я сделала полшага вбок, выставив ногу, и перехватывая тянущуюся ко мне руку. Пьяный наемник послушно споткнулся, и мне оставалось только перенаправить его собственную инерцию по кругу, чтобы он всей своей немалой массой влетел в своих же дружков. Куча мала на палубе образовалась знатная.

Я не стала ждать, пока они спьяну разберутся, где там чьи руки и ноги — схватила Солону на запястье и рванула за собой в каюту. Но буквально через два шага мы на полной скорости врезались в кого-то. Твою ж..! Так, ладно, юным леди таких слов не то что говорить — даже знать не положено. Я подняла глаза и узрела капитана. На его лице боролись два противоречивых чувства — удивление и желание захохотать. Громко так, в голос. Вот этому-то последнему желанию он и готов уже был уступить, когда мы на него налетели. Я подумала... и спрятала кинжал в ножны, на всякий случай оглянувшись на кучу кряхтящих наемников.

— Мы с сестрой уже уходим, если вы не возражаете, капитан.

— Ни в малейшей степени! — хохотнул тот. — С этими идиотами я дальше сам разберусь. Примите мои извинения за такое некрасивое происшествие, леди Амелл. Обещаю вам, что виновные будут наказаны в ближайшем же порту.

Капитан вдруг пронзительно свистнул. Как будто из воздуха рядом образовались несколько крепких матросов.

— В трюм этих. И запереть. Леди, — капитан слегка поклонился нам. — Прошу меня извинить.

* * *

На следующий день капитан, представившийся Россом, заглянул к нам с визитом вежливости и вопросами о самочувствии моей сестры. Сам Росс оказался младшим сыном небогатого дворянского рода, наследства на долю которого уже не хватило, решившим вместо типичных занятий для знати посвятить себя морю. По крайней мере, это объясняло его манеры. Заодно он со смешком похвалил мою ловкость и смелость. В любом случае, немного ироничные комплименты в духе "кому бы не выпала честь назвать себя вашим мужем, скучать ему явно не придется" оказались намного приятнее дежурной и частенько пошлой лести, к которой я привыкла дома. Попросив обращаться в случае чего к нему лично, капитан Росс оставил нас.

С Солоной мы все же договорились каюту больше поодиночке не покидать. Во избежание. Привыкнув к качке, мы обнаружили, что морское путешествие может быть приятным отдыхом. Конечно, не хватало некоторых привычных удобств домашней жизни на всем готовом, но и в этом была своя прелесть. Будто, взойдя на борт корабля, мы очертили границу между прошлой жизнью и будущей, и теперь могли смотреть только вперед, гадая, что же нас ожидает в незнакомом Ферелдене.

* * *

День прибытия в Денерим выдался свежим и прохладным, но ясным. Попрощавшись с капитаном, мы сошли на берег, чувствуя себя немного нетвердо на ногах. Солона рядом со мной куталась в шерстяную шаль, а я радовалась плотной ткани амазонки, хорошо защищенной от ветра, и украдкой подставляла лицо солнечным лучам. Демоны с ним, с неуместным для леди загаром, это было просто слишком приятно, чтобы отказывать себе в пользу моды и приличий. В любом случае, от веснушек, которыми обсыпало мой нос и щеки за время, проведенное в море, половина денеримских и орлезианских модниц в обморок попадают. На балу все равно придется запудривать "подобное непотребство". Солоне было проще, ее кожа, даже слегка потемнев на солнце, оставалась все такой же фарфорово-гладкой. Недели отрабатывания привычек и манер уже давали о себе знать — теперь от осанки и постава головы, вплоть до малейшего жеста, моя сестра выглядела настоящей леди. У нее это даже выходило намного естественнее, чем у меня. Там, где я была резковатой и порывистой, где мне приходилось почти насильно впихивать себя в рамки этикета и манер, Солона была нежной, грациозной и естественной. Теперь главное, чтобы она нашла действительно хорошего человека, и я буду за нее спокойна.

Горничная, которую нам уже наняли родственники здесь, в Ферелдене, должна была встретить нас в порту. Я вообще была против какой-либо личной прислуги — ну не люблю я посторонних в своем личном пространстве, да и сваливая самые элементарные задачи на прислугу, волей-неволей начинаешь чувствовать себя какой-то безрукой. Но леди Бетанн, естественно, и слушать меня не стала. Что за благородная девица без личной горничной? Хотя, рассмотрев получше некоторые из самых вычурных нарядов из своего нового гардероба, я даже невольно согласилась с ней. Часть этих... конструкций, которые нарядами назвать язык не поворачивается, без посторонней помощи не надеть, как не изворачивайся.

— Леди Амелл?

Мы с Солоной обернулись. Перед нами стояла миниатюрная эльфийка в затрапезном платьице с непослушной копной волнистых огненно-рыжих волос, миловидным личиком и огромными зелеными глазищами. Уж насколько мы с сестрой ростом не вышли, эта рядом с нами выглядела почти ребенком. Я бы даже усомнилась в ее возрасте, если бы не небольшая, но вполне оформившаяся округлость груди, слишком сильно обтянутая ветхой тонкой тканью. На второй взгляд действительно оказалось, что платье не только ветхое — оно девчонке еще и мало, и явно донашивается едва ли не с детства. Н-да, если они тут так на своих слугах экономят, боюсь даже представить, где бедолагам приходится жить... Я искренне надеялась, что им хотя бы не приходится голодать.

— Да? — ответила я немного настороженно.

— Меня зовут Лия, мне сказали, что я буду вашей горничной.

Что меня порадовало, так это то, что забитости в этой девочке не ощущалось. Напротив, была легкая искорка озорства и непокорности в голосе, во взгляде и в самой манере держаться, открытой и непосредственной. Боевая девчонка. Но это даже хорошо.

— Хорошо, — я кивнула своим мыслям. — Я надеюсь, ты знаешь город и по дороге сможешь объяснить нам с сестрой, что тут где находится?

На слегка конопатом личике эльфийки отразилось такое удивление, что я невольно засомневалась — кто из нас чего напутал.

— То есть, вы согласны на меня? — уже тише, но все с тем же удивлением спросила она.

Теперь я удивленно приподняла брови.

— А я должна быть не согласна?

— Ну я... то есть... — девчонка окончательно стушевалась, зародив у меня смутные и не слишком хорошие сомнения.

— Разве тебе уже не выплатили деньги за тот месяц, что мы будем гостить здесь? — спросила я, вспомнив, что мне обещали родственники.

— Деньги? — зеленые глазищи моргнули с искренним непониманием, окончательно укрепляя зародившиеся сомнения.

— Уф-ф... — я покачала головой, не желая разбираться во всем этом бардаке на продуваемом всеми ветрами причале. — Знаешь что, поехали сначала во дворец, или куда нам там сначала положено прибыть. На месте во всем разберемся.

Притихшая эльфийка кивнула и неслышной тенью растворилась в толпе. Буквально через минуту рядом с нами остановился экипаж. Полуоткрытый, в честь солнечной погоды. Кучер резво спрыгнул со своего места и учтиво помог забраться в внутрь сначала мне, потом Солоне. Следом с кошачьим проворством забралась Лия, махнув кучеру куда-то вглубь города.

* * *

Слово за слово, я вытянула из ставшей вдруг тихой и неразговорчивой Лии, в чем была проблема с ее наймом. Как я и подозревала, проблема была в том, что никакого найма, собственно, и не было. Просто однажды в Эльфинаж явился некий "распорядитель" из дворца, выбрал на глаз несколько самых симпатичных девчонок из тех, кого пока замуж выдать не успели, и поставил перед фактом — либо они идут и предлагают свои услуги прибывающим на бал молодым леди, либо пусть их старейшина ни о каких средствах на ремонт, обещанных ранее короной и не мечтает. Похоже, без горничной среди прибывших оказалась не я одна. Но оно и понятно — многие из кандидаток в принцессы вероятно только выбрались из-за стен Кругов. И конечно — никто не собирался тратиться и нанимать нам служанок цивилизованным образом. Зачем, когда есть готовые "рабы", которым и так при новой власти перепало благ сверх меры — и равные права им на работу и проживание в городе, и обязательные выделения средств на улучшения условий жизни в эльфийских кварталах...

Лия же, возмутившаяся подобным обращением и отсутствием выбора, решила, что никто ничего не говорил о том, что своим будущим "хозяйкам" горничные должны непременно понравиться с первого взгляда. Она с еще парой девушек договорились выглядеть как можно более неаккуратно и вести себя слишком заметно и вызывающе для скромной служанки, только на грани элементарной вежливости, не скрывая при этом отсутствия необходимых навыков, чтобы от их услуг отказались сами леди. Тогда дворцовым "распорядителям" не останется ничего, кроме как нанять настоящих служанок, за деньги. Лия, очевидно, подумала, что хватит ее обычного старенького платья и неопрятной прически, чтобы отпугнуть изнеженную леди от ее "услуг".

Наверное, я заскрежетала зубами слишком громко, потому что Солона взяла меня за руку и сильно сжала мои пальцы. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Только вот гнев, клокотавший внутри наподобие сырой магии, готовой выйти из под контроля, отпускать не желал.

И эти люди еще имеют наглость кичиться своей верностью заповедям Андрасте и громогласно осуждать Тевинтер с его узаконенным рабством. Хотя, и в Киркволле, если подумать, ситуация была ни разу не лучше, по крайней мере пока я имела возможность иногда удирать из дома и переодетая бродить по улице. Изменилось ли там что-нибудь сейчас? Понятия не имею. Слабая надежда была, но сейчас от нее и тени не осталось. Инквизиция со своими новыми правилами далеко, и везде дотянуться не может. А уровень жизни каждой отдельно взятой страны и каждого города зависит от местного управления. Короне Ферелдена, видимо, на эльфов и прочую нищету откровенно плевать. Но разве в Киркволле дела обстоят по-другому? Есть ли виконту Аристиду Амеллу хоть какое-то дело до социальных проблем и понижения уровня бедности? Сильно сомневаюсь. У него в голове одна политика и желание загрести побольше влияния под нашу семью.

Я вздохнула. Глупо мечтать о социальной справедливости, когда у тебя нет власти даже над своей собственной жизнью. Но я все равно прикинула размер своего содержания, положенного мне на все время прибывания здесь. Уж хотя бы небольшую плату своей новой горничной я могу себе позволить. А вот с одеждой будет сложнее. Готовые платья, даже самые простые, стоят недешево, а мне стоит подумать и об экономии на мое весьма туманное будущее. В конце концов, в дешевые тряпки во дворце даже самую последнюю служанку не нарядишь, не говоря уж о личной горничной. Спросила у девушки, если я отдам ей несколько своих старых платьев, сможет ли они их ушить для себя. Глаза у той сделались совсем круглыми, и она просто молча закивала.

А я откинулась на спинку сидения и начала со сдержанным любопытством разглядывать город вокруг меня. Кто знает, что и когда может пригодиться, но уж знание местности лишним никогда не бывает.

Примечание к части

Главы, наконец, начинают приближаться к привычному мне размеру))

Через два дня ожидания, потраченных на сортировку новоприбывших невест по отведенным покоям и приготовления к Балу Дебютанток — первому балу из довольно длинной череды запланированных мероприятий на ближайший месяц — я следовала по лабиринту бесконечных коридоров за Лией. С правильной прической и в одном из моих бывших домашних платьев (из числа тех, в которые я, честно говоря, сама уже с трудом влезала), ушитом по ее тоненькой фигурке, она преобразилась, превратившись в настоящую куколку.

О том, что такая хорошенькая служанка — просто магнит для неприятностей, я сообразила задуматься только вчера, когда к ней прицепился какой-то хлыщ из дворцовых, стоило мне отвернуться. А находиться круглосуточно со мной или Солоной Лия физически не могла. Поэтому я решительно отобрала у девушки ее единственную безделушку — кусочек янтаря на плетеном кожаном шнурке был вещицей достаточно неброской и его легко было спрятать даже в платье с декольте.

На самое простое защитное зачарование у меня ушел весь вечер. Насколько я знала, в Кругах для таких вещей обязательно использовали лириум, чтобы усилить чары, и занимался этим специальный цех Формари, состоящий практически целиком из Усмиренных — внимательных, дотошных, и, в силу отсутствия эмоций, не способных отвлекаться. Все, что получилось у меня — наложение щита и легкий ментальный взрыв в экстренной ситуации. Саму же Лию я предупредила, чтобы сразу, если дойдет дело до применения нового амулета, опрометью бежала ко мне. Я, по крайней мере, смогу ее защитить и объяснить любому недовольному, почему не стоит приставать к девушкам. И заодно пояснить дворцовой страже, если будут жалобы от этих самых недовольных (а они будут, в этом я почему-то не сомневаюсь), как именно работает этот амулет, и что я тоже, если что, могу пожаловаться. Королю, например — на возмутительное и оскорбительное поведение отдельных обитателей его замка. Дома это действовало безотказно. Оскорбление или неуважение к леди, приближенной (ну, или потенциально приближенной) к правящей семье, обещает слишком много неприятностей, чтобы кто-то захотел связываться.

Сама же Лия, сообразив, что ей не только будут платить, но и защищать, заметно повеселела. Теперь, гордо задрав вздернутый носик, она вела меня через этот лабиринт, по недоразумению именуемый дворцом. Кажется, она уже успела перезнакомиться с кучей дворцовой прислуги и разобраться, где тут что находится. Хорошо. А Солона пока решила оставаться затворницей в наших покоях, наедине с книгами по истории и географии. Я не могла ее винить — сама бы предпочла общество книг дворцовым хлыщам. Только у меня, к сожалению, такого выбора не было, мне нужно было разобраться с предстоящим балом.

Кажется, ничего сложно нас в первый официальный вечер не ожидало — просто представление новоприбывших девиц ко двору короля Кайлана и знакомство их же с его братом. На практике, принц скорее всего потанцует с двумя-тремя самыми перспективными кандидатками, и на том часть "знакомства" закончится. Хорошо, что танцевать нас с Солоной учили обеих. Не сказать, что я рассчитывала на такой успех, чтобы сразу оказаться среди этих самых перспективных, но на балу ведь будет не только принц. Я думаю, многие гости рискнут присмотреться к оставшимся без внимания леди. Консерваторов, конечно, тоже много будет, но я сомневаюсь, что их будет большинство. В конце концов, магический дар больше никого не делает "позором рода", как это было еще пару лет назад. Сейчас это вроде как наоборот — становится модно. Так что, думаю, как минимум любопытствующих хватит на всех.

Но это все будет вечером. Пока меня знакомят с дворцом, так сказать. То есть быстрая экскурсия по местам, где прилично отдыхать и проводить время леди. Несколько разных вариантов гостиных, для различного времяпрепровождения мне уже показали, и я, начав задыхаться среди пропитанной духами мебели и тяжелых штор, попросила закончить экскурсию садом. А в эти пыточные камеры, именуемые гостиными, меня больше никакими сладостями не заманишь.

Сад оказался немного запущенным, но мне так даже больше нравилось. Дома леди Амелл стремилась превратить садовые растения в произведения искусства, но мне казалось, что так они перестают быть... живыми и настоящими, частью природы, становясь просто еще одной дорогой прихотью, вроде фонтанов и прихотливых статуй, расставленных кругом в саду нашей бабушки. Как зверь или птица в клетке. Здесь было множество тенистых уголков и беседок, скрытых от посторонних глаз буйной лозой и разросшимися кустами диких роз. Обычно здесь, наверное, очень сильно пахло цветочной пыльцой, но сейчас мне это казалось блаженным отдыхом от вездесущей, удушающей смеси различных дамских (и не только дамских) духов.

Попросив Лию принести нам обеим холодного лимонада, я неторопливо шла и оглядывалась по сторонам. Откуда-то неподалеку доносились голоса и странный лязг. Через мгновение я сообразила, почему звуки кажутся такими знакомыми — тренировочная площадка! Кажется, здесь она либо очень близко, либо ее обустроили прямо в саду, для скучающих дворян, желающих размяться.

Любопытство одолело, и я пошла на звуки. Но, очевидно, сад проектировали по тому же принципу, что и дворец — дабы случайно забредший враг заблудился тут на веки вечные. Как я, например. Потому как плутаю на небольшом вроде участке сада уже, наверное, с четверть часа. Возможно идти куда-то одной было не самой лучшей моей идеей сегодня. Если совсем заблужусь, не факт, что Лия быстро сможет меня найти. А нам ещё к вечернему балу готовиться!

Внезапно, за очередной "перегородкой" из розовых кустов дорога закончилась, и я оказаласьу вытоптанной площадки, присыпанной песком, где двое пытались выбить друг у друга оружие. Я не особенно напрягалась по этому поводу — бой был явно тренировочным. Это было ясно по экономным, немного замедленным движениям обоих бойцов. Один из них был крупным смуглым мужчиной с обильной проседью в густых черных волосах и короткой бороде, а другой — молодой парень, высокий, с песочного цвета волосами. Оба были без доспехов, в легких брюках и рубашках с пятнами пота.

Честно говоря, я почувствовала укол зависти. Сама я в последний раз тренировалась довольно давно, и уже начинала чувствовать себя немного ржавой.

Внезапно, резкое движение — и буквально в полуметре от меня просвистело узкое длинное лезвие, воткнувшись в деревянную перегородку, которая изнутри защищала небольшую тренировочную площадку. Ага, а я стою тут и глазами хлопаю. Теперь в центре внимания обоих поединщиков. Я покосилась на застрявшее между досками оружие. Ничего особенного, просто удлиненный кинжал для ближнего боя. Дядя такие очень любил, говорил, что при большей маневренности, они позволяют все-таки удержать некоторую дистанцию между собой и противником с длинным мечом, в отличии от обычных кинжалов, подходящих в основном для быстрых, незаметных ударов, нежели для прямого боя.

Бесшабашная смелость, которая обычно захватывала меня на площадке откликнулась и сейчас. С некоторым усилием я выдернула застрявшее лезвие, крутанула его в руке, оценивая баланс, и, уже рукоятью вперед, протянула только что лишившемуся оружия младшему поединщику.

— Меня не предупреждали, что прогулка по саду может стать опасной для жизни, — улыбнулась я. У бабушки бы припадок случился. Входить на тренировочную площадку, наблюдая за двумя грязными, расхристанными мужчинами, заговаривая с ними первой, да еще и глядя прямо в глаза. Скандал-то какой! А мне было легко и свободно. Дома я никогда себя так не чувствовала. Хотелось смеяться в голос, безо всякой причины, кроме пьянящего свежего воздуха и отсутствия вечного надзора.

Парень принял кинжал и немного застенчиво улыбнулся мне в ответ.

— Простите. Мы увлеклись и не заметили вас там. Я бы спросил, не напугали ли мы вас, но, кажется, вы знакомы с этим конкретным оружием лучше, чем я.

Я пожала плечами, не подтверждая и не отрицая. Я тренировалась с такими, конечно, иначе бы никогда не выдержала спарринг с дядей, но рапирой, шпагой или метательными ножами я владела намного лучше. А вот молодой человек, похоже, больше привык к более массивному оружию, судя по тому, как он держит кинжал.

— После более тяжелого оружия сложнее переключиться на меньшее, чем наоборот. Дело привычки и рефлексов.

Меня, например, даже при очень живом воображении представить с двуручником было проблематично, хотя бы из-за моего роста, если не из-за тонких запястий "положенных леди". Одна из причин, по которой я тренировалась только с легким оружием. Любое фехтование укрепляет запястья, но, чем тяжелее оружие, тем очевиднее эффект. Сложно было бы скрыть мои "развлечения", если бы у меня вдруг сделались руки, как у дочки местного кузнеца.

— Леди частый гость на тренировочных площадках? — с улыбкой спрашивает старший мужчина. Я немного смущенно пожала плечами. — Вы хотели потренироваться?

Я красноречиво покосилась на собственное платье с многослойными юбками и хмыкнула.

— Разве что у вас найдется шпага и не слишком подвижная мишень? В противном случае я, кажется, не в самом подходящем туалете для фехтования. Так что прошу меня простить за прерывание — боюсь, я просто-напросто заблудилась в вашем саду.

— Не стоит извиняться, миледи, — коротко, по-военному поклонился старший. — Нам все равно уже пора заканчивать разминку и приниматься за более неотложные дела, — он повернулся к своему младшему спарринг-партнеру. — Ты ведь не против проводить нашу юную гостью обратно ко дворцу?

— Конечно, — парень, которого мне отрядили в провожатые, поклонился в более придворной манере и жестом предложил мне идти вперед. Как только мы отошли от тренировочной площадки, его плечи заметно расслабились.

— Кажется, мне нужно поблагодарить вас за то, что избавили меня от того, что могло в ближайшие пару часов стать самым изнурительным и бессмысленным занятием с тех самых пор, как я научился держать в руках настоящее оружие. У Дункана хорошие намерения, я знаю, что он просто хотел отвлечь меня от моих нервных блужданий, но тактика с постоянной сменой оружия была явно перебором. Очевидно, я недооценил то, насколько я действительно действовал ему на нервы весь вчерашний день и все утро сегодня.

— Он ваш наставник?

— Ну, можно сказать и так... — усмехнулся он.

— А... чтоб тебя! — это была я. У парня брови поползли к волосам. А я просто подолом платья за розовый куст зацепилась и едва не поцеловалась с мощеной дорожкой, когда меня дернуло за юбку, как собаку за поводок. Будь у меня равновесие похуже, наверное и поцеловалась бы...

Пытаясь спрятать улыбку, мой спутник обошел меня и наклонился к кусту.

— Позвольте, я помогу. М-да, хорошо запуталась, постараюсь не порвать платье... ну, то есть, не порвать больше, чем уже есть. Похоже, вы понравились этому цветку, миледи, он совершенно не хочет вас выпускать из своей хватки, — хихикнул он. — Подождите, сейчас... вот! Готово.

Молодой человек поднялся на ноги и отряхнул колени. Я поправила юбку, попытавшись, насколько это возможно, прикрыть рваную дыру.

— Спасибо, я... — начала я, только чтобы быть прерванной хихиканьем и громким, неразборчивым шепотом совсем рядом. Мимо нас проплыла стайка молоденьких девиц, разодетых так, будто они стремились перещеголять друг дружку нарядами. Что скорее всего так и было. Фрейлины королевы, должно быть. Они хихикали и перешептывались, прикрываясь веерами и... косились на нас при этом?.. Я посмотрела на своего спутника, на себя — и представила картину со стороны.

В глубине сада юноша стоял на коленях у ног девушки, и, когда поднялся... в его протянутой руке была зажата дикая роза. На удивление красивая и неповрежденная, если учесть состояние моей юбки. М-дя... картинка с обложки дешевого орлезианского романа. Уже представляю сплетни, которые расползутся завтра по дворцу: одна из претенденток на руку принца не успела приехать, а уже во всю кокетничает с грязным и растрепанным незнакомцем в саду.

Похоже мой спутник тоже осознал, как выглядит ситуация со стороны. На его щеках вспыхнули красные пятна. Эй, это мне по закону жанра краснеть положено! Наши глаза встретились, и мы оба, не удержавшись, хрюкнули от смеха. Ох, видела бы меня сейчас леди Амелл!..

"Воспитанные юные леди не хрюкают как свиньи, Беатрисс, и не фыркают как лошади. Они сдержанно улыбаются. Я сказала улыбаются, а не скалятся! Спрячь зубы немедленно!"

Создатель, как же хорошо — избавиться от ее вечных придирок!

Я улыбнулась своему спутнику — настоящей улыбкой, а не "положенной леди" вежливой судорогой лица. Это вызвало ответную улыбку, открытую и теплую, заставившую светло-карие глаза сиять. Это была слишком честная улыбка для придворного подхалима, которые обычно обитают во дворцах, поэтому я предположила, что этот парень был дворцовым рыцарем. Или, скорее, учеником и оруженосцем, который скоро должен стать рыцарем, если судить по возрасту.

Посмеиваясь, он покачал головой. И протянул мне розу.

— Раз этот цветок так не хотел вас отпускать, я полагаю, он ваш.

Я осторожно приняла розу, следя за тем, чтобы не сжимать стебель. Шипы у диких роз куда коварнее, чем у садовых — они намного тоньше, покрывают весь стебель и имеют свойство оставаться под кожей, что приводит к очень неприятным последствиям.

— Благодарю, — тихо сказала я, отводя глаза. Забавно. Дома мне дарили подарки, конечно, в том числе и цветы. Тщательно собранные и украшенные букеты, которые казались скорее вычурным дополнением к дорогим вазам, чем живыми цветами. И, как и каждый презент, это было сделано со скрытым смыслом, с подтекстом и ожиданием. Наверное, впервые в жизни мне подарили что-то просто так, без задней мысли, и даже без особого намеренья, просто... по воле случая. И кто — человек, которого я впервые вижу, и даже чьего имени не знаю, кстати. Какое вопиющие нарушение дворцового этикета. Но, если наше "инкогнито" позволит избежать лишней неловкости — к демонам этикет, скажу я вам. Он кажется милым и искренним парнем, у которого все эмоции написаны на лице — освежающее изменение после жизни в поместье Амелл, но я приехала сюда не за этим. И будем смотреть правде в лицо — хороший, милый парень, искренне ухаживающий за мной — это сказка не про меня, не в этой жизни уж точно. После бала сегодня мы оба будем другими людьми. Я официально стану одной из потенциальных невест принца, а он... ну, я не знаю, кем будет он, и будет ли он даже присутствовать на балу. Я поднесла цветок к лицу и вдохнула легкий аромат.

В Киркволле не росли дикие розы. Только садовые, тщательно ухоженные и изнеженные сорта, требующие постоянной заботы и ухода. Дикие розы — ферелденский шиповник — был так же похож на своих садовых сестер, как я — на других юных леди моего круга. Снаружи вроде и похоже, а вот по сути... Но его тонкий, свежий запах понравился мне намного больше.

Остаток пути прошел в тишине. Из лабиринта под названием сад мы вышли довольно быстро, похоже я действительно ходила кругами. У беседок мы почти столкнулись с запыхавшейся и растрепанной Лией.

— Ох, спасибо Создателю! Я вас всюду ищу, миледи! Вас ждут портнихи, нужно сделать последнюю подгонку платьев перед балом и отутюжить юбки. Пока они занимаются платьем леди Солоны, но вы должны лично присутствовать на примерке.

Мой спутник откашлялся и как-то странно на меня посмотрел. Он не знал, что я одна из кандидаток, приехавших на смотр? Ну, я полагаю, тогда это имеет смысл...

— Наверное, здесь я должен вас оставить. Миледи, — он изобразил краткий поклон. Я ответила легким реверансом.

— Благодарю за то, что проводили меня через этот лабиринт, — вежливая улыбка и ничего больше. Не расслабляйся, Трисс. А то так замечтаешься, и окажешься на улице вместе с сестрой. Солона — твоя первоочередная забота. Пока ее судьба висит в воздухе, ты не имеешь права отвлекаться и думать о себе. А это значит — притворяться и играть свою роль. А если вдруг случиться невероятное и ты найдешь себе здесь подходящего мужа на радость своей семье, притворяться придется намного дольше, чем запланированный месяц.

Шипы неосознанно сжатого стебля розы впились в пальцы.

* * *

С выбором платьев между мной и дворцовыми модистками разразилась целая война. С выбором для Солоны определились быстро — нежно-голубое, воздушное платье делало ее нежной и юной, скрадывая то, что она была на несколько лет старше большинства прибывших невест. Меня же наоборот хотели сделать визуально старше сестры, поэтому предлагали на выбор платья исключительно темных и кричаще-ярких расцветок, с куда более откровенным покроем, чем я обычно носила.

Только когда я не выдержала и в довольно невежливой форме объяснила, что представляю влиятельную и уважаемую семью, а не киркволльский публичный дом, они наконец ослабили натиск и одобрили мой выбор строгого платья из богатого, темно-фиолетового бархата с серебряной отделкой. В нем я выглядела не столько старше своих семнадцати, сколько строже и серьезнее, как и положено старшей родственнице. Меня это вполне устраивало. Я на этот бал не за флиртом и интрижками приехала.

Модистки долго сетовали, что я никогда не подберу подходящих украшений к выбранному платью, потому как все подходящие к нему драгоценности будут приличны только зрелым дамам, но никак не девице на выданье. Устав слушать их кудахтанье, я достала небольшую шкатулку с тем немногим, что мне позволили забрать из поместья Амелл. В основном это были подарки, сделанные лично мне или Солоне, и украшения, принадлежавшие когда-то маме.

Удивительно нежные серьги и колье из серебра с мерцающими лазурными камнями — мамин свадебный гарнитур — я сразу же отложила для сестры. К ее платью идеально подойдет, и ей, думаю, будет приятно иметь при себе что-то мамино на этом балу. С поиском для меня действительно было сложнее, что-то что одновременно подойдет к строгому платью и будет подходящим для незамужней девушки... Наконец я нашла то, что искала. Одна из немногих фамильных ценностей, что мне позволили взять с собой в виду относительно невысокой стоимости украшения. Черная бархатная лента в три пальца шириной с крупной рубиновой каплей. Традиционные цвета семьи Амелл — черный и красный. Когда-то принадлежала какой-то из моих прапрабабушек. Думаю, будет уместно. А чтобы не было конфликта в цветовой гамме, нужно дополнить ожерелье чем-то... Я задумалась.

А потом мне на глаза попалась роза, которую я оставила на комоде. Темно-красные, бархатные лепестки казались такими же свежими, будто цветок только что сорвали с куста. Такая красивая и такая живая... Сумасшедшая идея зародилась в голове, и никаких контраргументов к ней я придумать не смогла, поэтому принялась за дело. В той же шкатулке отыскала простую серебряную заколку, почти без украшений, если не считать прихотливого узора и взяла цветок. Задумалась, какая композиция будет выглядеть лучше всего — и принялась за дело. При первых признаках магии на моих пальцах обе модистки шарахнулись к двери, будто демона увидели. Я немного злорадно фыркнула себе под нос. А вот привыкайте! Скоро у вас будет принцесса-маг, и никуда вы от этого не денетесь. Скажите спасибо своему королю.

Я решила, что не до конца распустившийся бутон розы будет в центре готовой композиции, а вот стебель... ну, со стеблем проще. Усики магии потянулись от кончиков моих пальцев к цветку, выискивая в нем остатки жизни и подпитывая их, заставляя укрепиться и побуждая цветок питаться своей собственной силой, теперь завязанной на моей магии. Короткий стебелек пустил тонкие, длинные побеги, прихотливо обвивающие заколку и закрепляясь на металле, как влитые.

Природная магия жизни была не тем, чем я владела очень хорошо или интуитивно. Все-таки я ни разу не эльф. Это у них такие штуки в крови. Но в киркволльском Эльфинаже жила пара долийцев, потерявших свой клан. Один из них был магом, и я однажды в детстве, во время одной из своих вылазок подсмотрела, как он тайком возвращает к жизни зачахшие цветы в бедном палисаднике, окружавшем их народное древо. Дома, в саду я пыталась воспроизвести то, что он сделал, но большинство попыток заканчивались ничем. А однажды вообще пустились в рост сорняки, да так, что едва не испортили всю клумбу. После этого я стала осторожнее. И, как ни странно, у меня начало получаться. Возможно, в таких вещах и вправду многое зависит от уважительного отношения к природе. Уже позже я поняла, что, когда во что-то живое направляешь искреннее желание помочь и поддержать или возродить жизнь, эта жизнь сама откликается твоей магии и из всех сил борется за возрождение.

Это же открытие потом позволило нам с Солоной научиться основам целительной магии. Причем у Соль это стало получаться практически мгновенно, и она не только сама совсем перестала болеть, но и почти неосознанно лечила всех вокруг себя. Иногда мне казалось, что вокруг нее витает какая-то аура, которая отгоняет любые боли от нее и от тех, кто рядом. Вплоть до пятнадцати лет я очень любила обниматься с ней и даже иногда тайком пробиралась ночью в ее спальню, чтобы спать в одной кровати. Во-первых, она была мягкой и теплой, и, закрыв глаза, я могла представить, что обнимаю маму, а во-вторых, рядом с ней любая хворь тут же отступала, даже обычная головная боль. Потом я стала считать себя слишком взрослой для таких глупостей, но все равно любила просто обнять сестру.

Сейчас моего опыта в природной магии было достаточно, чтобы сделать вот такую живую заколку. Законченная, она выглядела даже лучше, чем я себе представляла. Остаточная магия придала бархатистым лепесткам слабое мерцание, похожее на легкую утреннюю росу, а сам бутон выглядел более свежим и живым, чем был, наверное, на родном кусте.

Осторожно встроив заколку в свою простую дневную прическу, я взглянула в зеркало. Теперь рубиновое ожерелье смотрелось намного более уместно с темно-фиолетовым платьем. А яркий бордовый росчерк в волосах неожиданно превратил возможно чрезмерно строгий для моего возраста образ во что-то неожиданно яркое и... смелое. Да, похоже, без макияжа тут не обойтись, или потеряюсь на фоне собственного наряда. Но этим, как и вечерней прической, я уж точно займусь без помощи этих дам с сомнительным вкусом.

Хотя, если человек, подаривший мне этот цветок, все-таки появится на балу, ситуация может стать неловкой. Все-таки подобный жест в логове сплетников вроде королевского двора может быть истолкован как минимум сотней превратных способов...

Я подняла подбородок и прищурилась на свое отражение в зеркале. Если уже решила быть смелой — будь смелой до конца, и не опускай глазки в ложной скромности из-за кучки сплетников. Рты им все равно всем не заткнешь. Ты Амелл. Во что бы сейчас не превратилась твоя семья, когда-то это был сильный и гордый род, начало которому положил не только герой своей страны, но и такой же маг, как и ты. Время показать себя достойной наследницей фамилии. А это значит оставаться сильной, собранной и целеустремленной. У меня все получится. Возможно, за время смотра я смогу привлечь внимание нужных людей к своим талантам, не относящимся к выбору мужа. Тогда можно будет устроить свою жизнь и жизнь своей сестры и без необходимости выходить замуж. В Ферелдене вроде бы никто косо не смотрит на женщин в армии, даже благородных. Улыбнулась сама себе — не на кузенов же рассчитывать в деле оправдания наследия прошлых веков. Они слишком заняты, сутками пропадая в борделях или строя подобострастные мины в приемной виконта Амелла. Ну а моя судьба теперь полностью в моих руках.

Примечание к части

Я извиняюсь за долгое ожидание, но с этой историей у меня, скорее всего, будут обновления еще медленнее, чем обычно. Потому как сюжет еще толком не продуман, написано только несколько ключевых точек, которые еще нужно придумать как соединить в цельный сюжет. И это я еще даже не бралась за написание "Инквизитора", который должен идти параллельно этому сюжету. Если на следующую главу у меня еще планы есть, то вот дальше начнется полет фантазии...