Черная сторона рассвета (джен)

Несмотря ни на что, странная жизнь в древнем особняке продолжалась, а почтенная неанита Мей Силиван так и не узнала о краже ее внуками старого молитвенника. Книга лежала там, где ей и полагалось находиться, Ричард же с Эриком поклялись друг другу молчать о том, что видели призраков. Ведь они с матерью и отчимом недавно въехали сюда и уже успели отличиться неблаговидными поступками — а в заимствовании чужой вещи непременно пришлось бы сознаться. Не то, чтобы Эрик был слишком совестливым, однако его брат, родившийся шестью минутами позднее, сумел оказать на него должное влияние, и все стало хорошо. Целые сутки, с третьего по четвертый день месяца Осеннего Тепла не происходило абсолютно ничего сверхъестественного. Учебный день прошел на удивление спокойно, и после того, как близнецам показали школу, Ричард начал думать, что с ними ничего не происходило — однако, когда на следующий день по пути домой Эрик шепнул брату о необходимости поговорить с бабушкой, мальчик почувствовал, как за его спину буквально цепляются крошечными лапками мурашки.

− Зачем говорить с бабушкой? — только и спросил он дрогнувшим голосом.

− Вдруг она знает что-нибудь о призраках.

− Вряд ли.

− Думаешь, она никогда не спускалась в подвал? — оживился Эрик и посмотрел на Ричарда знакомым взглядом заговорщика — веселым и колючим. — Ошибаешься. Они с дедом прожили здесь всю жизнь.

− Там инструменты деда. Может, ему лучше знать.

− Да брось! Ты боишься что ли? — в задорном тоне братца послышалось довольное ехидство.

Нет, Ричард Силиван не боялся, однако не мог отогнать прочь стойкое ощущение чего-то неправильного и страшного. С другой стороны, обычная беседа бабушки с внуком не принесет никаких бед, нужно только набраться смелости и постараться забыть о подвале и призраках. Та жуткая старуха в древнем красивом платье, почти исчезла из его памяти и возвращалась туда лишь на короткое время перед сном, только Ричард все еще помнил ее имя — Вен, и отчетливо понимал, что у него нет галлюцинации. Слова Искандера о распахнутых дверях подвала тоже беспокоили его до сих пор, а Эрик, если не боялся, то отчаянно храбрился. Могло ли так быть, что призраки смогли покинуть привычное место обитания, и теперь обязательно вплывут к ним в детскую ночью, пока близнецы спят?

А утром Ричард смеялся над собой и мысленно называл вчерашние мысли пустой фантазией.

После обеда они снова оказались предоставленными сами себе, с детской и уроками, и тогда Эрик, заскучав, предложил разыграть ночью Искандера. Ричард же отмахнулся от этой затеи − он-то, в отличие от храброго брата, вряд ли рискнет выходить из детской в кромешную темноту, кроме как в туалет. Даже, если ему даст кто-нибудь мощный фонарь на батарейках, вроде тех, что продаются в дешевом магазине техники недалеко от школы — однако, в доме таких фонарей не держали. И Ричард сейчас решил спуститься к бабушке в гостиную, потому что узнал вчера об ее привычке сидеть на мягком диване по вечерам и читать газету. Оставив брата одного с нерешенной задачей, Ричард решительно открыл дверь и вышел в полумрак коридора; гостиная находилась внизу, почти в конце коридора, и до первого этажа оставался целый лестничный пролет.

Только на сей раз Ричард и не думал бояться. Он спускался неспешно, вцепившись пальцами в плохо видимые перила, и уговаривая себя не всматриваться в непроглядный мрак, таившийся за бросавшей слабый свет старомодной люстрой, тихим шепотом считал ступеньки. Жаль, что не догадался взять с собой фонарик, но и признаваться бабушке в совершении не слишком хорошего дела не хотелось. Вряд ли Искандер уже рассказал ей.

Оказавшись на первом этаже, мальчик чуть помедлил и, щелкнув кнопкой выключателя, с облегчением выдохнул. Теперь точно можно больше не трястись, а до гостиной около десятка шагов. И он пошел вперед, весьма довольный собой, чтобы толкнуть тяжелую старую дверь, ужасно скрипевшую при нажатии на холодную медную ручку.

Бабушка Мей, как он и ожидал, сидела в гостиной, но не на диване, а в кресле, накрыв ноги красным пледом, и шелестела газетой. Услышав чужие шаги, она подняла голову и взглянула на внука из-под блеснувших круглых очков, а Ричард впервые за последние сутки почувствовал, как вокруг него сгущаются теплота, спокойствие и уют. В этой длинной комнате с рыжеватым светом двух люстр, напоминающих своей причудливой формой два солнца, царила полная безопасность, сюда не могли проникнуть злобные призраки. И это успокаивало мальчика как нельзя лучше.

− Привет, бабушка, − промолвил он вполголоса, и между ними, двумя людьми разных поколений, ранее незнакомыми, замерла зыбкая неловкость.

− Привет, мой дорогой, − мягко улыбнулась Мей и положила газету на колени. — Садись на диван. Хочешь поболтать?

− Да, − храбро признался Ричард. — Мне немного страшно, а Эрик делает вид, что не боится проклятия.

− Как ты сказал? — в узких темных глазах остро блеснула тревога. — Проклятие? Ты не ошибаешься, мальчик?

− Прочитал в старой книге, в библиотеке, − он пересилил свой страх и соврал, не моргнув глазом. — Ведь наш род — древний и известный.

− В этом ты прав, но не такой древний, как Эртон, к примеру. Когда только в начале четырнадцатого кватриона Силиваны получили титул, то пользовались большим почетом и уважением со стороны короля и правившего в Эртвесте тогда герцога, − бабушка говорила, как будто сама читала древнюю книгу, но это даже сильнее интриговало. — А потом один старый дурак взял и испортил все своими интригами. Нашей семьи и этого дома сторонятся даже сейчас, когда люди уже должны были утратить предрассудки. И это даже правильно, − закончила она тихим обреченным голосом.

− Но почему?!

− Ирвин Силиван — тот самый дурак, о котором я говорю, предал другую дворянскую семью. Сейчас про Кэйнов уже почти забыли, кроме историков, а зря. Одна женщина, когда умирала, прокляла его и его потомков, рожденных от западников западницами. Поэтому раньше Силиваны женились либо на северянках, либо на иностранках. Вот и весь сказ.

По спине Ричарда снова побежали мурашки. Он осторожно посмотрел на преспокойную бабушку, сидевшую с такой же ровной спиной, и, немного помолчав, решил уточнить:

− Значит, мы с Эриком тоже прокляты?

− Это просто старая сказка, − откликнулась Мей рассеянно, − историки горазды приукрашивать прошлое. Не забивай себе этим голову, Ричард, такие мысли не имеют значения. Если и было проклятие, то род давно прервался бы, верно?

− Верно, но…

− Вот и славно. Почитай какую-нибудь книгу, − бабушкин мягкий усталый тон вдруг стал строгим, − и не мешай читать мне.

Ричард огляделся — в гостиной стояло два старых книжных шкафа, уже начавших рассыхаться от времени. Странно, что дедушка ни разу не захотел сменить заполнивший дом новый антиквариат на новую мебель — однако мальчик уже успел понять, что является в старом доме гостем и лучше бы ему не высказывать иной раз свое мнение. И он предпочел уткнуться в книжку, посвященную историческому описанию войны Фиалама с Аранией, в том же четырнадцатом кватрионе. Наверное, тогда было интересное и опасное время, раз историки посвятили ему так много своих трудов. Ничего более подходящего для чтения Ричард не отыскал: стихи и поэмы он не очень любил, а из детских сказок давно вырос. В неполных двенадцать лет куда более интересны приключения, так что задержался в гостиной он ненадолго; через час поставил закрытую книгу обратно на полку, пожелал старой Мей спокойной ночи и уже без всякого страха поднялся наверх.

Действительно, а чего он так опасался, спускаясь на первый этаж? Посмеиваясь над собой, Ричард смело распахнул дверь детской, подмигнул задорно оторопевшему брату, успевшему за время его отсутствия перебраться из-за стола на кровать, и сел на свою. Пришла пора надевать пижаму и ложиться спать, но он отчего-то медлил: теперь, когда он снова вернулся к своим затаенным страхам, уйдя от дружелюбной защиты взрослых, снова стало не по себе. Страшное начало мерещиться в единственном темном углу между стеной и письменным, небрежно заваленным школьными тетрадями, столом, в двух черных прямоугольниках окон, за плотно прикрытой дверью.

Однако, этой ночью, как и следующий, Ричард спал спокойно — да и Эрик не вскакивал с постели, крича от ужаса из-за плохих снов. До двенадцатого дня рождения близнецов оставалось чуть меньше недели, это воодушевляло и радовало, но легкую сладостную эйфорию от приближающегося праздника, в честь которого мама обязательно испечет их с братом любимый лимонный пирог, омрачала одна очень значительная для Ричарда вещь.

В новой школе Эрик очень быстро подружился с одноклассницей по имени Диана Шелтон, миловидной девочкой с белокурым каре и нежным добрым лицом. Она была симпатичной и умела поддержать беседу, вне всяких сомнений, только Ричард так не привык — ведь они с братом всегда были вместе! Старая школа сплотила их из-за количества ветийских хулиганов, желающих поиздеваться над близнецами Силиван, но здесь таких проблем не имелось.

И что же ему было делать?

В тот день, возвращаясь вместе с братом из школы, Ричард с раздражением пинал мелкие камушки, попадавшиеся на пути, и слушал непрерывную болтовню Эрика. Тот восторженно перечислял плюсы новой школы и существенные отличия от старой, а Ричарду ничего не оставалось, кроме как угрюмо слушать, сунув руки в карманы форменных синих брюк. Настроение испортилось на весь остаток дня, и чтобы не накричать на Эрика в сердцах, он просто бормотал что-то невнятное под нос, старательно удаляясь от темы.

Потом Эрику надоели безуспешные попытки разговорить брата, и он занялся своими уроками. Помучившись немного от оскорбленных чувств, Ричард резко встал и направился прочь из комнаты, надеясь, что близнецу захочется его позвать или направиться следом — но нет, тот даже не обернулся в сторону уходящего. Пришлось даже постоять у двери, но ни единой возможной реакции Ричард не дождался.

И тогда он внезапно захотел спуститься в подвал снова, пока еще не стемнело, и нет нужды брать фонарь, идти вдвоем. А молитвенник бабушки Мей сейчас не нужен, вряд ли призраки появляются при свете, ведь, в конце концов, всегда можно будет оставить открытую дверь. Так Ричард и поступил — очень скоро, убедившись, что мать и отчим заняты своими делами, быстро шмыгнул по пустому коридору в сторону ведущей вниз лестницы. Внизу ждала подвальная дверь, очень заманчиво приоткрытая, будто специально для него. Только думать о том, кто так позаботился о будущем визитере в эту жуткую комнату, желания не возникло, и Ричард на всякий случай огляделся по сторонам. Пусто и тихо.

Ничего не дождавшись, он медленно стал спускаться в темноту, придерживаясь за перила. Сердце колотилось со страшной силой, и мальчик, замерев на последней ступеньке, задумался о том, что неплохо бы вернуться или подождать неведомо чего. Но никто не приходил: ни чтобы помочь ему в смелой вылазке, ни чтобы схватить за руку и вытащить обратно, в коридор старого дома, где есть электрический свет и хоть сколько-то любви и тепла. Даже несмотря на присутствие постылого отчима.

Искандер спас их мать от одиночества и тоски, за это близнецы должны быть ему благодарны, но пока не сумели справиться с детской ревностью и острым чувством собственничества — Ричард прекрасно понимал это в глубине души, когда ему хотелось понимать. Именно об этом он и поразмыслил с минуту, напоследок, перед тем, как открыть пошире дверь подвала и войти внутрь.

Только в этот раз никакие призраки не появились, чтобы выгнать его из их обиталища — однако звонкий детский смех, идущий из глубины подвала, Ричард услышал и запомнил хорошо, жаль, что у него не было с собой диктофона. Но вряд ли бы она помогла доказать что-то даже брату, а не то что взрослым. Пожав плечами, Ричард вышел, закрыл плотно дверь и поднялся вверх по лестнице, намереваясь, как ни в чем не бывало пойти в комнату и подговорить Эрика на какую-нибудь каверзу.

Только ничего не вышло — неподалеку от лестницы оказался Искандер и ухватил проходящего мимо украдкой Ричарда за плечо. Мальчишка зажмурился, желая сосредоточить свое внимание на этом ощущении, а не на громких нотациях, которыми его сейчас без сомнения осыплют.

− Что ты там делал? — задал грубый и грозный вопрос отчим.

Ричард попытался вывернуться, но тут же понял, что в итоге заработает себе синяк на плече, ведь хватка у этого придурка медвежья. Лучше солгать какую-нибудь малозначительную глупость и убраться от греха подальше, так он и сделает, лишь бы не видеть маминого мужа как можно дольше. Ну его.

− Спустился и подергал дверь, неано, − пробормотал он, изучая взглядом носки коричневых домашних туфель. — Она была заперта.

− Глупости! — в раздраженном голосе пробудилось звериное рычание. — Я не запирал ее сегодня.

− Значит, бабушка.

− Хватит врать! Старая неанита давно уже не спускалась. Еще раз спрашиваю, что ты там забыл?!

Рискнув, Ричард поднял голову и яростно посмотрел в темные злые глаза Искандера, и невольно вспомнилась та безжалостная тварь, желавшая сожрать его сердце. Острые слова пришли на ум немедленно:

− Отпустите меня! Вы — не мой отец, и лучше вам им не быть!

Искандер вытаращил глаза, не ожидая отпора. Конечно. В его понимании, все дети должны быть тихими, прилежными и послушными, и ни в коем случае не имеют права перечить старшим. Только черта с два он будет подчиняться дурацким указаниями маминого мужа, когда даже мама иногда считает необходимым с ним, Искандером, спорить.

Хватка ослабла, Ричард смог вырваться и броситься опрометью в детскую, спасительное убежище, пока отчим не передумал давать ему свободу. Там было спокойно, спокойнее, даже, и уютнее, чем в компании бабушки, потому что Эрик все еще сидел там и корпел над сложной задачей по геометрии, а значит, все страшное, от чего можно было трястись и плакать, тут же отошло на второй план. Обнял за плечи легкий и мягкий покой, мальчик позволил себе улыбнуться, едва отдышался.

− Что с тобой? — поинтересовался слегка встревоженный Эрик, отвлекшись от учебника, и, увидев раскрасневшееся лицо Ричарда, захлопнул его, обеспокоенно хлопая глазами. — Призраки?

− Хуже, − вымученно выдохнул тот. — Искандер.

− Просто ужас, − резюмировал Эрик и обнял Ричарда, подойдя к нему.

Тот ответил вялыми объятиями, но плечо заныло и пришлось опустить руки. Чертов Искандер, поганая сволочь, чтобы он провалился! Ричард подумал, что можно рассказать маме о произволе со стороны отчима, но потом решил, что не стоит. Она прогонит Искандера прочь и опять будет несчастной, лучше уж все перетерпеть и не попадаться южному придурку на глаза.

Однако брату он все же смог рассказать о своем нелепом похождении, и тот прерывисто вздохнул за пару секунд до того, как в темных глазах Эрика вспыхнула опасная искра. Он был рад грядущей авантюре, и гордился ей, да и собой, в общем-то, тоже.

− Мы напугаем Искандера! — радостно выпалил он. — До усрачки, Дик!

Вымученно улыбнувшись, Ричард потер плечо. Почему бы и нет?

Сочиненный ими наскоро план был довольно простым: одному посреди ночи позвать дурным голосом Искандера, пожаловаться о страшном чудовище под кроватью. Если тот клюнет на незамысловатую наживку — а множество полицейских, как известно из детских комедий, особым умом не отличаются, и сержант полиции Мириам абсолютно такой же бестолковый, можно будет преподать ему замечательный урок.

Так близнецы и поступили, многозначительно переглядываясь и перемигиваясь. Стылое страшное пространство за окнами снова подернулось мглой, и они решили, что настала пора действовать — когда Ричард шмыгнул под кровать, зажимая нос и рот и сильно пачкая в серой пыли свою синюю с желтыми остроконечными звездами пижаму, Эрик вышел из комнаты. Перед этим он некоторое время кривлялся перед зеркалом, старательно изображая испуганную физиономию.

Сердце у Ричарда снова гулко забилось, славно, что ненадолго, потому что вскоре распахнулась дверь от сильного толчка, и в детскую широкими шагами вошел недовольный Искандер. Мальчик не видел выражения его лица, но не сомневался: они с Эриком ему надоели.

Они с Эриком его достали.

− Ну и что там? — устало пробасил Искандер и зевнул.

− Кто-то живет под моей кроватью, − пробормотал Эрик испуганным срывающимся голосом, словно вот-вот собирался заплакать или завизжать от ужаса.

− Серьезно? — мужской голос наполнился злым сарказмом. − Парень, тебе скоро исполнится двенадцать лет, а ты веришь во всяких чудищ?

− Верю, − смиренно откликнулся брат Ричарда.

− Ладно. Ну и кто там у тебя?

Настало время Ричарда, и тот смело выбрался из-под кровати — весь в ошметках пыли, растрепанный и наивно хлопающий на отчима глазами. Тот слегка оторопел, переводя хмурый взгляд с одного лица на другое, и это было смешно наблюдать.

− Неано Искандер, − голос получился едва ли не испуганнее, чем у Эрика, − на моей кровати кто-то есть.

− Это не смешно, парни.

− Но неано…

− Ложитесь спать! − отрезал отчим и тут же вышел, громко захлопнув за собой дверь.

Затея с задорным розыгрышем провалилась к чертям, но неунывающий Эрик посоветовал то же самое Ричарду. В конце концов, до их дня рождения оставалось всего несколько дней, и прожить их стоило так, чтобы потом ни о чем не жалеть.

День рождения Ричарда и Эрика состоялся десятого дня месяца Осеннего Тепла, и мама с бабушкой Мей долго возились на кухне, готовя праздничные угощения. Ричард, в конце концов, помог им с пирогом и рассыпчатым картофелем, пока брат привычно страдал над уроками. На душе царили покой и легкая радость, ведь не каждый день исполняется двенадцать лет, и дарят замечательные подарки! К сожалению или к счастью Искандера сегодня вызвали на дежурство, и слава Творцу. Все лучше, чем видеть его недовольную хмурую рожу.

Вместе с мамой и бабушкой они внесли подносы в гостиную и зажгли огонь в камине — не для тепла, но для уютного потрескивания. Ивонет Мириам, наряженная по случаю праздника в симпатичное зеленое платье, улыбнулась и потрепала сына по волосам.

− Зови брата, Дик. А мы пока подготовим подарки.

− Хорошо, мам. Я скоро!

Окрыленный и счастливый Ричард взлетел по лестнице, распахнул дверь, и… замер в леденящем душу оцепенении, содрогаясь от неприятного чувства, готового поглотить все его существо. Страх, эта мерзкая скользкая субстанция, лишающая здравых мыслей и силы воли, заставляла его стоять и дрожать, ничего не делая.

Эрика не было в детской.

Брошенный на пол учебник и тетрадь, валявшаяся в дальнем углу комнаты, навевали на мучительные мысли, что Эрик с кем-то боролся. С кем-нибудь злым и страшным, утащившим любимого брата-близнеца, с которым Ричард шел рука об руку всю жизнь?! И что, он теперь больше никогда его не увидит? От этой страшной мысли мальчика обуяло жуткое отчаяние. Ричард сбежал по лестнице, задыхаясь, и собрался ворваться в гостиную, чтобы рассказать о произошедшем маме и бабушке, но не смог этого сделать.

Что-то громко щелкнуло над головой, и электрический свет пропал, оставив Ричарда Силивана в кромешной темноте. А из гостиной донеслись тем временем приглушенные испуганные голоса.