Как дивные ролевики в Арду попали (джен)

— К нам пришло подкрепление, тридцать эльдар откуда-то с востока.

Сурэлин перешагнул порог королевского кабинета и устало прислонился к стене. Прижался затылком к прохладному камню и прикрыл глаза. Весь день у него мучительно болела голова, но дела не ждали, и приходилось терпеть. К тому же, Сурэлин был в шаге от того, чтобы сдаться перед новой напастью. У короля Финголфина было, конечно, и без того полно проблем, но эту Сурэлин собирался малодушно переложить с больной головы на здоровую.

— Откуда? И что они умеют? — уточнил Финголфин, не отрываясь от чтения доклада разведки и даже не поднимая глаз на своего советника и друга.

— Рауг их знает, они сами толком сказать не могут. Просто пришли к нашим воротам и сказали, что хотят сражаться, и что все они великие воины.

— Отправь их в Римгарт, там как раз не хватает бойцов.

— Мудрое решение, государь, — Сурэлин от такой новости оживился и отлепился от стены.

Крепость Римгарт стояла в северной части Эред Вэтрин, среди голых камней и ледников, и к ней вела единственная труднопроходимая дорога.

— Что это с тобой?

Финголфин наконец повнимательней присмотрелся к своему другу. Вид у Сурэлина был такой, будто он целый день таскал каменные глыбы, а тон, с которым он говорил, больше подходил бы вестям о разгромном поражении.

— Это очень странные эльдар… — дойдя то стола, Сурэлин взял стоявшую там бутылку зимнего вина и бесцеремонно отхлебнул прямо из горла. — Все они хрупкие девы, но утверждают, что побеждали бессчетные орды врагов. И готовы помочь нам в бою — но не сейчас.

— Пусть возьмут мечи и покажут, какие они воины.

— Это они тоже… не сейчас.

После второго глотка Финголфин ловко отобрал у своего советника бутылку и водворил ее на место.

— А почему не сейчас? Сурэлин, говори яснее, поскольку я все еще ничего не понял.

— У них личная трагедия, поэтому драться они не могут.

— Какая трагедия?

Сурэлин закрыл лицо руками.

— У каждой своя. У одной погибла родня, другая страдает от безответной любви, третья все никак не может пережить Льды, четвертая мучается раскаянием после Альквалондэ… все четыре века мучается. И каждой надо поговорить об этом. Они считали, что ты их выслушаешь, но я решил тебя поберечь. Выдержал десяток, но больше не могу.

— Так… — Финголфин отодвинул от себя недочитанный доклад и молчал некоторое время, вычленяя в этой ерунде хоть что-нибудь важное. — Если они шли с нами через Льды, то почему ты их не помнишь?

— Они не шли с нами через Льды.

— Ты же сказал, что одна из дев не может их забыть. Если это все шутка, Сурэлин, то она не вовремя.

— Они не шли с нами через Льды, но все равно страдают, — закатив глаза, отозвался советник, — потому что у них так в квенте написано.

— В какой еще квенте? ⁽¹⁾

— У каждой из них есть личная квента, и в каждой описана какая-нибудь трагедия, из-за которой они воевать не могут и льют слезы.

— То есть они придумали себе квенты и о них плачут, как о реальных событиях? — Финголфин приложил ладонь к лицу.

— Целители уже проверили их, они в здравом уме, — уточнил Сурэлин. — Просто хотят, чтобы их выслушали.

— Ну так найди им слушателя, пусть расскажут свои квенты.

— Не получится, — Сурэлин тяжело вздохнул. — Они хотят, чтобы это был ты. Даже те, кого уже выслушал я.

— Почему?

— Потому что ты именной персонаж.

— Кто?

Это все звучало донельзя нелепо и бредово, и Финголфин чувствовал — еще немного, и у него тоже голова пойдет кругом.

— Я так и не разобрал, что это значит. Им просто нужно поговорить с тобой, и они свято уверены, что главная твоя задача — выслушивать личные трагедии твоих подданных.

— И квенты? — уточнил Финголфин.

— И квенты.

— Ладно, выйду к ним и лично найду им ученика Ниенны для утешения. Это все?

— Не совсем, — Сурэлин в третий раз приложился к зимнему. — Они согласны воевать, но только чтобы орки их больно не били. И чтобы все дрались по хитам. Так что тебе нужно еще сходить и договориться обо всем с орками.

— А почему именно мне?

О том, что такое хиты, и как новоприбывшие девы это все представляют, спрашивать было явно бесполезно, а может быть, еще и опасно для душевного здоровья.

— Ну ты же именной персонаж с игротехнической нагрузкой, — Сурэлин издал нервный смешок. — Разве не очевидно?

1) Квента на эльфийском означает любой рассказ, а не историю персонажа.

Вернуться к тексту