Akai System (джен)

Примечания:

Пожалуйста, исправьте ошибки и опечатки через публичную бету! Я тороплюсь и не проверяю!

— Система не стоит на месте и постоянно развивается. Конечно же, главный объект её исследований — человек. Всё, что Система делает, в результате помогает нам сделать шаг вперёд, к новым успехам и улучшению наших жизней. У нас будет намного больший выбор в сферах деятельности, будет больше возможностей реализовать себя. Трудно представить, что даже спустя столько лет у людей всё ещё есть шанс достигнуть лучшего результата и продолжить писать историю! И Система ни за что не упустит ни одной возможности работать эффективнее для людей, чтобы обеспечивать нашу спокойную и счастливую жизнь без нужд и страданий…

— Да я понял, понял, — перебил Осомацу, не желая дальше слушать наскучившую речь.

Сейчас Чибита выглядел невероятно торжественно, говоря об известных достоинствах Системы. Осомацу уже прекрасно понимал, откуда что бралось и почему на самом деле он был настолько уверен в своих словах. «Не было бы её в твоей голове, ты бы увидел, — думал парень, вспоминая жизнь в своём времени. — Хотя, может, тебе просто сравнивать не с чем. Да и я здесь не дольше часа».

— Чем занимается Карамацу? Наверняка какой-нибудь заведующий по моде, иначе я не знаю, как ещё можно объяснить дерьмовость твоего костюма.

Чибита злобно и одновременно непонимающе прищурился, обдумывая его слова. Всё-таки ему стоило лучше изучить, кем являлись братья в их основных жизнях, как это сделал Осомацу.

— Не хочешь рассказывать — хотя бы прочитай, — снова потребовал гость, наплевав на всякие манеры. Его собеседник с трудом справился с раздражением и всё же послушался:

— Так как Система развивается, — повторил он, делая акцент на последних словах, чтобы Осомацу понял, зачем была заведена речь, — то и люди совершенствуются. Для этого, само собой, проводятся разработки и эксперименты. Сейчас учёные люди с помощью Системы пытаются выяснить, в каком виде существование эффективнее. Из этого напрашивается вопрос: какие виды, кроме известных, могут быть? Говоря проще, есть полностью природные люди, как ты, полуприродные, которые также по своей сути могут отличаться, например, с заменой мозга или других внутренних органов, и последние — полностью переделанные. Такие люди тоже существуют сейчас.

«Теперь я уже „природный“», — подумал Осомацу, вздохнув от очередного странного слова.

— Последние — это типа… роботы? — решил уточнить он.

— Наверное, больше подошло бы слово «киборги». Всё-таки в вашем времени не было ничего похожего. Система пытается добиться получения киборга с максимально приближённым к человеку искусственным телом, но с настоящей душой. Думаю, можно сказать, что получиться должно совершенно обратное нам, реинкарнациям, существо. Если у современных людей заменена часть мозга, не считая индивидуальной кибернизации отдельных органов, то у новых людей будет использовано идеальное тело с частицей человеческого мозга реинкарнации. На самом деле проблема состоит в том, что такой человек сильно зависит от Системы и пока что все её улучшения только усугубляют их синхронизацию. И, как ты уже мог догадаться, твой брат стал одним из прототипов.

— Он, получается, ни на что больше не способен, кроме как пожертвовать своим мозгом? Или чем там надо жертвовать? Телом?

— Для этого Система проводила ещё более строгий отбор. На эту должность могут попасть только люди с сильной душой, способной пройти через все необходимые изменения. — Чибита замолчал. По его лицу Осомацу понял, что ему нужно было подумать, чтобы подобрать подходящие слова. — Знаешь, наши тела не способны испытывать боль. Часто нам не особенно понятно, что вообще значит это слово. Благодаря Системе тела реинкарнаций полностью неуязвимы, и даже если с ними что-то случится, мы ничего не почувствуем, если это не коснётся основного мозга. Но во время экспериментов может случиться что угодно. Страшно представить, сколько боли они испытывают, особенно если учесть, что мы к ней совершенно не привыкли. Не всякий сможет это вынести. В ваше время героями звали тех, кто жертвовал собой на войне ради мира, а сейчас героями зовутся люди, отдающие себя экспериментам для лучшего будущего.

«Возродился, чтобы страдать», — подумал Осомацу, скривившись. Можно было сказать, что он ожидал от Карамацу чего угодно, но не этого.

— Я понял. К нему, наверное, нельзя, — заключил парень.

— Не делай поспешных выводов, — улыбнулся Чибита. — Система многое позволяет, если, конечно, подождать своей очереди. К счастью, Осомацу уже устроил всё для тебя.

— Да Осомацу вообще молодец, — сделал вывод он же. — И как будет происходить наша встреча? Разве Карамацу не участвует в экспериментах?

— Не всё же время. У Системы есть точное расписание всех процедур и отдыха между ними. Сейчас Карамацу отдыхает после долгой операции, так что ты можешь навестить его. Кажется, у него было два дня. Это вроде… экскурсия?

— Очень интересно, — задумался Осомацу, формулируя некончающиеся вопросы. — А у него… был выбор?

— Конечно, — тут же выпалил Чибита. — У всех он есть.

— Должно быть, он совсем фанатик, раз согласился на это, — тихо проговорил Осомацу и поднялся со стула. — Ты пойдёшь со мной?

— Нет, — отказался парень и, увидев нетерпение собеседника, принялся объяснять: — Люди слишком сильно воздействуют на Систему, и ей требуется большое количество энергии. Так как запросов много, синхронизация проходит медленно. Однако существует портативные системы, которые соединены с главной, но не требуют её полного контроля. Иными словами, — Осомацу так сильно нахмурился, что Чибита решил ещё больше упростить, — я могу легко управляться только здесь, в своём доме. В остальных местах это… может затянуться, если идти пешком.

— Так поехали на летучих кибернаномашинах, — пошутил Осомацу, — или у вас всё ещё автобусы?

— Чтобы ты не думал, что у Системы с этим проблемы, — продолжил Чибита, проигнорировав непонятную для него реплику собеседника, — в обычное время я бы легко переместился к нужному месту. Это вроде ваших лифтов.

— Система — это многоэтажка? — удивился Осомацу. — Я думал, она весь мир занимает. Или лифты перемещают не только вверх или вниз, но и в другие стороны и даже по диагонали?

— Нет… ээ… — замешкался Чибита, совсем запутавшись. — Если ваши лифты за определённый промежуток времени перемещали на определённое расстояние, то современные за короткое время перемещают в любое место.

— Так это телепорт, получается? — наконец понял Осомацу.

— Видимо, — в сомнениях решил Чибита, всё ещё не думая, что был правильно понят. — По ним можно перемещаться свободно с условием, что ты подключен к Системе, поэтому тебя переместить не получится. А иным способом я идти не намерен. К тому же, у меня есть работа, и мне некогда терять время на тебя.

— Ну спасибо, — обиженно произнёс Осомацу, — сами притащили, так ещё и кидают на произвол судьбы в совершенно незнакомый мир.

— Держи, — сказал Чибита и протянул обычную прямоугольную карточку без каких-либо пометок и надписей, полностью прозрачную. — Сейчас такие уже не используются, но для тебя Осомацу смог достать такую. Люди, которые напрямую связаны с работой Системы, имеют повышенный уровень доступа, и их сигналы она воспринимает как внеочередные. Раньше такие люди ходили с карточками, теперь же этот уровень встроен в их мозг и работает автоматически.

— Если ими не пользуются, почему ты уверен, что она работает? — нахмурился Осомацу, внимательно рассматривая идеально чистую карточку.

— Потому что Система выдала её лично.

— И с чего бы ей это делать?

— Потому что Система создана для того, чтобы исполнять все прихоти людей. Осомацу долгое время добивался ответа Системы, числился в очереди на многие услуги, и в конце концов у него получилось. Он получил разрешение на визиты ко всем твоим братьям, потому что, видимо, знал, что ты захочешь. Ещё есть вопросы?

— Есть, но я лучше пойду к Карамацу, — заключил Осомацу, решив, что это затянется надолго, если он не отправится прямо сейчас. Чибита объяснил ему, как и каким образом он может добраться, и Осомацу ушёл.

Выйдя из комнаты, он сразу оказался на улице и оглянулся. Увиденное настолько отличалось от мира, к которому Осомацу привык, что он невольно раскрыл рот и не мог двинуться. По обе стороны узкой дороги стояли огромные дома без окон, соединённые друг с другом так, что не было видно неба. Освещение было похоже на естественное, но всё же оставалось ощущение, что это никакая не улица, а просто ещё одно помещение, только просторнее и ярче. То поднимая голову, то опуская, Осомацу задумался, с какого этажа он спустился и спускался ли вообще. Он не увидел ни деревьев, ни травы, ни вывесок или реклам, ни даже людей — только несколько экранов, похожих на банковские терминалы, которые были прикреплены прямо к зданиям. Осомацу подошёл ближе и потрогал, из какого материала состоят здания, потому что на кирпич или даже металл это не было похоже. Однако ответа найти так и не удалось — во время стука звук глухой, как по дереву, а запаха нет вовсе, поэтому он пожал плечами, подошёл к нужному терминалу и нажал, как сказал Чибита.

Стальные блоки, составлявшие асфальт, раздвинулись, и из-под земли появилась машина, больше похожая на совершенно маленький автобус. На этот раз Осомацу не удивился, потому что, проанализировав объяснения Чибиты, был уверен, что случится что-то подобное. Он зашёл внутрь (крыша была высокая, так что он мог спокойно стоять внутри), дверь за ним сразу задвинулась. Внутри было вполне уютно: сиденье на пару человек, окна практически в пол и очередной монитор вместо водителя. Чибита говорил, что их мало используют и не обновляют, так что управление устаревшее — голосовое в совокупности с ручным. Осомацу взглянул на экран, на котором медленно плыли английские названия, как парень подумал, мест, куда он может поехать. Ничего не поняв, он попросил отвезти его к зданию, как сказал ему Чибита. Монитор тут же механическим голосом повторил название места назначения и добавил точное до секунд время поездки, но Осомацу не понял.

— Гоу, — по-английски сказал парень, и машина послушалась.

Во время поездки Осомацу не был ни в каком расположении, так как не знал, что его ждёт. Как будет выглядеть Карамацу? Как обычно, сидеть со своей радостной улыбкой на лице и говорить как ни в чём не бывало? Или лежать на операционном столе весь разобранный? А может, он будет говорить с одним только мозгом? «Уверен, правильным вариантом окажется самый глупый. Значит, говорить придётся с мозгом», — заключил Осомацу, смотря в окно на неменяющийся пейзаж. Вокруг продолжались всё те же самые дома, как тот, из которого он вышел.

«Если так подумать, было чувство, что улицы здесь вообще не существует. Как будто всё тут сеть какая-нибудь бестелесная. Может, так кажется из-за отсутствия окон или рассказа Чибиты. Да тут даже по улице никто не ходит». Он двинулся ближе к окну и облокотился, чтобы попытаться рассмотреть лучше. Однако это не имело успеха, ведь ничего не менялось. Серо-синие дома, терминалы, другие дома и снова терминалы. Не особенно понятно и то, быстро или медленно он двигался, всё по той же причине.

Минут через пять появились два поворота. Мини-автобус притормозил, повернул направо и почти сразу остановился у терминала. Монитор что-то сказал, после чего Осомацу вышел.

— Высокие технологии, — проговорил он, когда мини-автобус самостоятельно ушёл под землю.

У другого терминала Осомацу нужно было приложить карточку к монитору и просто зайти. Это казалось странным ровно до момента, как он оказался внутри. «Вторая многоэтажка, второй раз я с одного шага залетаю чёрт знает на какой этаж», — думал Осомацу, оглядывая помещение. Он оказался в совсем небольшой комнате вроде прихожей, напротив входа в которую располагалась ещё одна дверь. Кроме небольшого монитора у двери в серой комнате ничего не было. Про дальнейшие действия Чибита ничего не говорил, но на двери снова не было ручек, так что, как решил Осомацу, нужно приложить карточку к монитору, чтобы войти. Следующая комната была более просторной и освещалась тем же мягким голубым светом, что и дома у Чибиты. В одном углу стояла низкая кровать с белым бельём. Подушки на ней не было, вместо неё сделано возвышение, не выглядящее особенно удобным. Напротив кровати стояла огромная капсула до самого потолка, такого же высокого, как и на «улице». Именно на ней Осомацу и сосредоточил всё внимание, потому что в ней находился Карамацу.

— Всё-таки не мозг, — пробубнил он, не в силах сказать что-нибудь ещё от удивления.

Стенки капсулы не казались такими уж прочными, но Осомацу был уверен, что иначе быть не может. Сам Карамацу выглядел спящим или отключенным и буквально плавал в какой-то желтоватой жидкости. Свет вокруг был приглушённым ровно до момента, когда, услышав слова Осомацу, второй брат раскрыл глаза. Вся капсула стала светиться ярким белым светом, больно ударившим в глаза гостя.

— Осомацу? — радостным человеческим голосом сказал Карамацу. Он двинулся, сделав заметными пару «кабелей», прикреплённых к его рукам. — Судя по одежде, ты из прошлого, как говорил Осомацу! Привет! Ты понимаешь меня?

Всё, что говорил Карамацу, звучало очень весело, будто бы он был невероятно счастлив увидеть перед собой человека.

— Понимаю, — коротко ответил Осомацу и собирался сказать что-то ещё, но Карамацу не дал ему закончить.

— Как хорошо! — воскликнул он. — Иногда у меня перестаёт работать система голоса и система автоматических языков.

— Автоматических языков? — переспросил Осомацу, медленно приближаясь к капсуле. — Может, перевода?

— Перевод? — тоже переспросил Карамацу. — Да, перевод подходит.

Началось неловкое молчание. По крайней мере, таким оно показалось Осомацу и показалось бы Карамацу тоже, если бы он не находил за удовольствие разглядывание гостя и тихое восхищение практически иной формой жизни.

— Осомацу говорил, что в твоём времени всё было совсем по-другому. Возможно ли, что ты никогда ранее не общался с машиной вроде меня?

«Позиционирует себя как машину», — подумал Осомацу, размышляя, что ему делать с этой информацией.

— Я говорил с компьютером.

— Компьютеры вашего времени уже имели интеллект? — искренне удивился Карамацу.

— Э-э, нет, наверное, — нахмурился Осомацу. — Я не знаю.

— Я тоже, — вроде бы хихикнул Карамацу. — Для меня это также первая встреча с настоящим человеком. Первая встреча в моей памяти, — исправился он тут же.

— Определённо, я встречался с человеком, когда был твоим братом.

— А сейчас ты разве не мой брат? — спросил Осомацу, прищурившись и ожидая его реакции.

— Сейчас не принято говорить так, — спокойно, не меняя лица с самого пробуждения, ответил Карамацу. — Реинкарнации не имеют или не признают возможных родственных связей.

— Но это не меняет того факта, что мы одной крови.

— У меня уже нет крови, — засмеялся Карамацу, будто бы это было совсем очевидно. И правда, Осомацу почувствовал себя глупым, потому что сам не догадался — Чибита же сказал, что его тело полностью заменено.

— Ты же бывшая реинкарнация, — всё равно продолжал настаивать он и задумался над уместностью слова «бывшая». — Это значит, что ты сделан из моего брата и носишь его имя. Чем ты хуже?

— Я же совершенно не похож на него, — оправдывался Карамацу, смущаясь от неожиданного сопротивления.

— Внешне — один в один, — уверенно заявил Осомацу, осматривая брата. Кроме невероятно радостного выражения, странных похожих на одежду фрагментов, не крашенных в телесный цвет, и странных кабелей из разных частей тела он в принципе имел ту же внешность, что и сам парень, и остальные братья. Но, конечно, капсула явно его не красила.

— Может, ты и прав, — сдался Карамацу. — Осомацу просил рассказать тебе о Красной Системе.

— Только не говори, что она развивается и зачем, — перебил гость, припоминая речь Чибиты, — я уже слышал.

— В таком случае, — не найдя это заявление странным, продолжил Карамацу, — хотя ты не должен знать, когда и кем была создана Система, я могу рассказать о строении и отношении к ней реинкарнаций.

Лицо Карамацу приняло серьёзное выражение, и он легко сказал полное название Системы со всеми цифрами, которые обычный человек запомнить не в состоянии.

— Внедрение Системы принудительным образом было необходимо ввиду ряда причин, что повлекло за собой полное восстановление почивших и способных работать на благо людей и Системы. На данный момент этот вид человека считается самым приемлемым по статистике Системы о благосостоянии и работоспособности всех подключённых. Однако этот вид в скором времени может быть смещён более удобным и менее обременительным для Системы.

— Почему важно перестать «обременять» её? — нахмурившись, перебил Осомацу. — Она же должна работать для вас, а не вы — жить для неё.

— Пока Система работает для нас и устраивает нашу жизнь, мы пользуемся её ресурсами, что затрудняет плавную беспроблемную работу Системы. Чем меньше будет нагрузка на Систему, тем успешнее будет осуществляться работа.

«У него что, стоит какой-то запрет на упоминании о Системе иначе, чем по её названию? Он сказал слово „Система“ семь раз, хотя только начал рассказывать», — думал Осомацу, чувствуя неудобство от часто повторяющихся слов в речи Карамацу. Желая перейти к конкретике, парень перевёл тему:

— Что именно она для вас делает?

— Кроме того, что Система дала людям возможность продолжить жить сколько им угодно, реинкарнациям позволено устраиваться в зависимости от их собственного желания и исполнять именно ту роль, которая покажется им наиболее близкой для себя. Подключенные к Системе люди могут не заботиться о примитивных потребностях человеческого организма, как ты, и взамен Система требует только помощи ей в этом. Все подключенные люди работают даже не на Систему, а скорее друг на друга, для себя и для общего благосостояния. Благодаря контролю Системы у человека снижается уровень нездоровых желаний и эмоций. Подключенные люди не могут наносить вред Системе и даже думать об этом, они не могут нарушить закон и наносить вред другим людям. Система контролирует состояние человека в лучшую сторону. Человек больше не боится за себя и за других.

«Ещё семь раз», — сосчитал Осомацу.

— Значит, закон всё ещё существует. Но зачем он нужен, если есть Система, которая и без закона знает, что будет лучше?

— Не закон подчиняется Системе, а Система подчиняется закону, — заявил Карамацу. Осомацу хотел спросить, что в законе написано, но не стал.

— Люди знают об этом? — снова начал он. Карамацу вопросительно нахмурился. — Знают, что их чувства поддельные?

— Да. Кроме того, они сами на это согласились.

— Как это? — удивился Осомацу.

— Эти люди посчитали, что для общего блага будет лучше отмести негативные эмоции и стремления и жить в счастье. Но в любой момент они могли бы отказаться от контроля, хотя обычно от состояния эйфории никто не отказывается. На некоторых должностях человек обязан чувствовать самостоятельно, если от него зависит что-то важное.

«Вот Чибита точно не согласился на это, — решил Осомацу, вспоминая его грубость. Парень задумался: что выбрал бы он? Пожелал бы находиться под контролем Системы будущий Осомацу? — Точно нет», — заключил он и продолжил расспросы.

— Допустим… А чем новый человек отличается от меня, скажем? Кроме Системы в его голове? — Осомацу вдруг понял, что давно хотел спросить другое, более конкретное. — Как Система… существует в головах? То есть… какие места она заменяет? Или… да, как выглядит? Что это вообще?

Карамацу сказал полное название электронной портативной Системы (которая, видимо, имплантировалась в головы, о чём говорил Чибита) и ещё много непонятных технических терминов. Осомацу сначала ещё пытался уловить значения слов, но скоро понял, что в этом нет никакого смысла. «А я думал, Чибита говорил непонятно», — вздохнул он.

— Ладно-ладно, — перебил Осомацу. — Я ничего не понимаю, можешь простыми словами?

— Простыми? — недоумённо переспросил Карамацу, явно не осознавая, что сделал не так. — Тебе сложно воспринимать информацию?

— В таком виде — да.

— Как я могу говорить проще? — серьёзно спрашивал совета Карамацу. — Всё это базовые определённые Системой технические описания.

— Для тебя всё легко, что есть в Системе, — пробубнил Осомацу, думая, как проще объяснить Карамацу, что значит «объяснять проще». — Вот ты говоришь мне слова, но я не понимаю, что это такое, как оно выглядит и зачем оно сделано. Чтобы я понял, ты можешь сравнить это слово с чем-нибудь из моего времени. Например, как выглядит заменённая часть мозга?

— Электронная портативная Система состоит из…

— Нет, — резко перебил Осомацу, не желая снова выслушивать нудную заученную речь. — Как она выглядит?

— Выглядит… ну, это часть полностью заменяет недостающую после удаления часть мозга, поэтому выглядит идентично ему.

— Ага, то есть как сам мозг, да? — обрадовался парень.

— Часть мозга, — исправил Карамацу, но был проигнорирован.

— Значит, так и зови: искусственный мозг, чтобы я понимал. Его название слишком длинное, так будет проще говорить.

— Искусственный мозг? — невесело переспросил Карамацу, которого очень радовала возможность говорить полные названия. Его вообще радовало говорить о Системе кому и что бы то ни было.

— Да, а теперь… какие функции он выполняет? Или для чего он сделан?

— Помимо замещения и улучшения основных функций мозга этот искусственный мозг осуществляет прямую связь с центральной Системой, передаёт данные о состоянии подключенного, а также, если нужно, отвечает за поднятие настроения подключенного на установленный Системой уровень. Через искусственную часть мозга происходит контроль над другими заменёнными частями тела, если те состоят из электронных материалов.

— Так, погоди, — остановил его Осомацу, вспомнив, что уже слышал про замену органов, — а из чего они ещё могут состоять?

— Замена органов производится с полной заменой вышедших или выходящих из строя органов либо с помощью искусственного выращивания тканей этого органа. Таким образом, первые нуждаются в соединении с Системой, и хотя, как я сказал, они контролируются искусственным мозгом, могут сами передавать сигналы о своём состоянии Системе.

— Хорошо, — вздохнул Осомацу, обрадовавшись, что вроде бы понял всё, что рассказал Карамацу, и не нуждался в дополнительных вопросах по теме. — Знаешь, я тут подумал кое о чём.

— О чём? — улыбнулся парень-киборг.

— На какой момент времени реинкарнации… реинкарнируют? Я имею в виду возраст. То есть вот ты выглядишь точно так же, как я тебя помню, как я тебя видел буквально вчера. То же самое с Чибитой. Хотя сначала я подумал, что вы реинкарнировали в теле с момента смерти или вроде того…

— Чтобы упростить работу Системы в области так называемой медицины, а также для большей работоспособности возраст реинкарнаций выбран наиболее благоприятный. Говоря конкретнее, это возраст, когда при жизни человек был наиболее активным, здоровым и деятельным. Обычно рассматривается возраст с семнадцати лет до тридцати, но бывали исключения. У Осомацу и всех его братьев этот возраст полностью совпадает.

— Система и такое может… — удивился парень. Карамацу сделал выражение, будто бы хихикает, но Осомацу знал, что он просто улыбается.

Гость вдруг заметил: вокруг стало темнее. Он начал оглядываться, нахмурившись, и пытался выяснить, не показалось ли ему. Карамацу сразу заметил это и думал, как объяснить проще.

— Наверное, мне… пора спать, — сказал он, виновато улыбаясь. — Есть определённая норма времени, когда моё тело должно находиться в отключенном состоянии, а также есть определённое расписание, когда над моим телом проводят изменения.

— А, так у тебя расписание, — понимающе воскликнул Осомацу, кивая. — Сказал бы сразу, я бы не задавал глупых вопросов лишний раз.

— Я не считаю, что твои вопросы были глупыми, — поспешил, как он думал, успокоить брата Карамацу.

— У меня есть время ещё на один вопрос? — спросил Осомацу, сделав серьёзное лицо.

— Да.

— В чём смысл экспериментов? Чего Система собирается добиться с их помощью?

Этот вопрос Осомацу готовил с самого начала, чтобы задать его последним. Он не видел в них ничего, кроме бессмысленной жестокости, отчасти потому, что ничего о них не знал — и сам понимал это. И сейчас Осомацу обязан был выяснить, прав ли он, до того как придётся прощаться.

— Исследования по созданию нового полностью кибернизированного человека стали проводиться сразу после стабилизации существующих на данный момент подключений к Системе с помощью внедрения в тело одного порта, соединённого с центральной Системой. Как выяснилось, такие люди не могут существовать отдельно от Системы в течение длительного периода, что может обернуться исчезновением, то есть отключением всего человечества. В основе данных исследований лежат попытки создания самостоятельных разветвлений Системы, не связанных с центром и существующих независимо. Таким образом, результатом исследований должно стать появление людей со своими Системами в голове, способных к свободному функционированию. К тому же, от новых людей ожидается более высокий уровень работоспособности.

— Разве это не приведёт к революции или вроде того? — задумчиво спросил Осомацу. — Система же больше не будет контролировать их, вдруг они решат, что всё это вздор, и захотят, например, захватить мир?

— В персональных Системах заложено то же стремление работать во благо себя и других людей, так что они не могут причинить Системе вред.

— Центр продолжит существовать?

— Да, в качестве контрольного пункта сообщения.

Становилось совсем темно. Карамацу едва открывал глаза во время рассказа, Осомацу подошёл вплотную к капсуле, чтобы видеть. Нужно было уходить.

— Ты же не можешь умереть? — взволнованно выпалил гость, легко постукивая кулаком по стеклу. — Ты же будешь жить вечно, как остальные, пока не умрёт Система? Карамацу?

— Да… — едва слышно ответил он, после чего свет выключился. Во всей комнате видно было только лёгкое голубое свечение от монитора у двери.

Осомацу не знал, почему вдруг занервничал и задал те вопросы. Единственное чувство, которому он мог дать объяснение, — это жалость к Карамацу. Если жизнь Чибиты казалась гостю рабской, то его жизнь и подавно. Ежедневные эксперименты, которые могут привести к любому исходу, даже отдыхать нужно в капсуле, ни выйти, ни развеяться. Кроме того, не знаешь, какие функции твоего организма могут отказать. А если изменения будут оказывать разрушающее действия? Несомненно, это самая ужасная работа, которую может выполнять житель Системы.

Осомацу проделал те же действия с мониторами и карточкой и вернулся к Чибите.