Повелитель мергеля (джен)

Отсюда за морем —

Китай.

Садись

и за море катай.

От солнца Китай

пожелтел и высох.

Родина чая.

Родина риса.

Неплохо:

блюдо рисовой каши

и чай —

из разрисованных чашек.

Маяковский

«Множество стран есть в Бирюзовых Землях, — вспоминал Ричард строки из последней главы учебника по землеописанию. — Разные народы живут в них. У иных очи и рот в персях, у иных же скотьи ноги, а иные — наполовину люди и наполовину крокодилы…» Ричард, насмотревшийся на обычаи варваров на войне, представил, как жуткие полукрокодилы с глазами на груди пляшут в отсветах костров вокруг бедных глинобитных хижин, и поежился. Нет, страшно не было — в конце концов, он сам решился на это путешествие. Было, несмотря на подобные мысли, спокойно и уютно. Он сидел на свернутых канатах на корме и бездумно глядел на убегающие прочь белые дорожки волн. В голове царила умиротворяющая пустота. До прибытия в первый порт Бирюзовых Земель оставалось несколько дней.

— Множество стран есть в Бирюзовых Землях, мой герцог, — светски-непринужденным тоном завел беседу подсевший рядом молодой помощник купца. Корабль был торговым, на нем плыли купцы из Агариса и Гайифы, готовые на все, лишь бы привезти из далеких краев пару сундуков баснословно дорогих пряностей. Ричард не стал скрывать свою личность, поэтому весь экипаж и пассажиры знали, что с ними вместе путешествует богатый и знатный бездельник из Талига; относились к нему, как ни странно, с подобающим уважением и обращались не иначе как «мой герцог». Он не был первым: для таких, как он, на корабле держали свободной специальную каюту, — но праздных молодых людей, желающих отправиться к чужим берегам, находилось немного. Последний раз был три года назад.

— Множество стран, — продолжал помощник купца, — но величайшей из них по праву считается Срединная Империя.

— Что, так и называется — Срединная? — вяло удивился Ричард.

— Ну да, — сказал помощник купца. — Мы как раз туда пристанем, и вы сразу возьмите сопровождающего, попросите капитана посоветовать опытного человека. О, там есть на что посмотреть! — он прищурился и цокнул языком.

* * *

Ричард предполагал, что его представления о жизни бирюзовоземельских варваров отчасти несправедливы, но и не подозревал, насколько, пока не увидел порт. Раза в три больше, чем тот, из которого они отправились в плавание; грузовые причалы тянутся, докуда хватает взгляда; корабли шире, выше, богаче; людей на пристани — немерено. Ричард сошел с трапа и вгляделся в толпу; тут же к нему с поклоном подошел человек в расшитой золотом одежде и начал:

— Господин капитан предупредил нас, что на судне путешествует лаовай, который хотел бы осмотреть красивейшие места Срединной Империи. Это ведь вы — господин талигойский князь? Князь скал?

— Герцог, — поправил Ричард немного настороженно, —и повелитель скал.

Очевидно, у капитана обнаружились свои способы сообщаться с берегом, и он успел подать весточку местным, которые за небольшую — или большую? — плату согласились составить Ричарду компанию в его поездке. Наверное, если купцы регулярно ведут дела с Бирюзовыми Землями, контакты были уже давно налажены.

— Светловолосые варвары так редко посещают наши края, — продолжал тем временем бирюзовоземелец, низкорослый круглолицый толстячок. — Для нашей конторы большая честь принимать вас у себя. Меня зовут Чэн Гуаньяо, я ваш проводник и переводчик на все время вашего путешествия. Вы можете называть меня «друг Чэн».

— А, — хотел спросить Ричард, потянувшись к мешочку с деньгами, — а сколько?

— О, нет-нет, — поднял перед собой руки Чэн, — все расчеты в конторе, за первый день уплатил ваш капитан. Пожалуйте сюда. Потом я вам посоветую достойную вас гостиницу, а наутро мы наймем быстрый конный экипаж и отправимся обозревать столицу нашей цветущей империи.

Растерявшийся от такого напора, Ричард безропотно позволил увести себя в контору — уютную, аляповато украшенную лавочку, притулившуюся возле складских помещений, — и там подписал все бумаги, которые хозяева успели заботливо, хотя и не очень грамотно, перевести на талиг, и заплатил деньги — как ни удивительно, даже после этого мешочек на его поясе не опустел окончательно. В цену входило чуть ли не все: постой в гостиницах, кормежка в харчевнях, переезды, плата за посещение знаменитых мест, пожертвования в монастыри на их пути, дорожные расходы, милостыня особо настырным нищим, таможенные пошлины при пересечении границ между провинциями и даже купленные в специальных лавках гостинцы родным — и, конечно, услуги конторы и лично «друга Чэна» — толмача и проводника. Золотые монеты, отданные Ричардом, перекочевали в руки приказчика, а в ответ тот достал из-под прилавка и выдал Чэну несколько связок металлических кругляшек. Чэн рассовал их по карманам и учтиво пригласил Ричарда к выходу.

— До свидания и добро пожаловать, — проводил их этими словами хозяин конторы, добавив какую-то реплику на родном языке.

— Иноземные господа путешественники не должны заботиться о насущных делах, — перевел Чэн. — Пусть это не занимает ваш ум: друг Чэн заплатит.

«Пусть только попробует обмануть», — подумал Ричард и как бы невзначай положил руку на эфес шпаги. На самом деле, ему не казалось, что эти доброжелательные туземцы способны на обман, но лучше немного припугнуть. Вслух же он вежливо попрощался, и они вышли.

По дороге в «лучшую гостиницу нашего города, достойную принимать господина князя» Ричард увидел в окне одной из лавок невероятной красоты полукруглое полотнище — ярко-алого цвета, расшитое серебряными нитями, украшенное изображениями трав, райских птиц и фруктовых деревьев. Заметив, как Ричард застыл напротив окна, Чэн спросил:

— Нравится веер? Хотите, купим? Правда, я не советовал бы — это дурная, бездушная работа, для тех, у кого нет времени искать, кто решил купить гостинцы за два часа перед отправлением своего корабля. Подождите до столицы: в лавке моего знакомого вы увидите такие веера, что ваша нареченная, если вы преподнесете ей хотя бы один, лишится чувств от восхищения.

Ричард покраснел и отвернулся от окна, пробормотав:

— Нет-нет, конечно, подождем до столицы.

Он обещал себе быть осторожнее и впредь не заглядываться на манящие пестротой товары — а то, не ровен час, Чэн скупит их все, и предназначенные для путешествия деньги закончатся в первый же день.

Гостиница, вопреки опасениям Ричарда, оказалась действительно роскошной: конечно, не дворец, но комната, в которой его поселили, размерами и обстановкой не уступала той, в которой он жил в особняке Алвы. Растянувшись на широкой кровати и глядя в расцвеченный узорами потолок, он подумал, что правильно сделал, отважившись на такое замечательное приключение.

* * *

Утром Чэн принес ему местный наряд — черный шелковый халат с красной подкладкой, украшенный по вороту золоченой тесьмой, и черные же панталоны, которые на талиг якобы назывались шароварами; слова такого Ричард не знал, но виду не подал: он был приятно удивлен и благодарен переводчику за то, что тот сподобился откуда-то узнать родовые цвета Окделлов. Куда приладить шпагу, было не очень понятно, и Ричард решил оставить ее на поясе, хотя и смотрелось это немного глупо. На голову Чэн, скептически поглядев на макушку Ричарда, предложил надеть незамысловатую шляпу с узкими полями.

— По вашим волосам никто не узнает знатного господина, — объяснил он. — Благородные князья носят высокие прически.

Действительно, Ричард уже заметил, что многие бирюзовоземельцы отращивают длинные волосы и сооружают из них на голове целые башни, украшенные вычурными заколками. Эти прически блестели в лучах солнца и отливали иссиня-черным, и Ричард поймал себя на мысли, что воображает, как бы в таком виде выглядел Алва. Возможно, ему бы даже пошло. Ох, Создатель, да о чем он думает! Когда-нибудь фантазии его погубят.

Чэн нанял «быстрый конный экипаж», который оказался крытой повозкой, запряженной четверкой мускулистых лошадей, и они отправились в столицу. То, что экипаж действительно был быстрым, Ричард понял после первой же остановки: на постоялом дворе лошадей сменили, и так повторилось еще четырежды за день. В Талиге такой системой, позволяющей не тратить времени на отдых, пользовались только королевские курьеры, но Ричард никогда не слышал, чтобы меняли лошадей, запряженных в кареты.

По пути в столицу они осмотрели три монастыря и один заповедный лес, в котором жили забавные черно-белые зверьки, немного похожие на медведей. В лавке при входе в лес Ричарду приглянулись деревянные таблички, на которых были нарисованы медвежата в умилительных позах — один умывался, другой поднимал лапку в приветственном жесте, третий кусал себя за пятку, четвертый прятался за стеблем, похожим на высокий тростник. Как только Чэн заметил, что Ричард задержал взгляд на табличках, он тут же метнулся к продавцу и купил всю стопку. Ричард решил, что дома раздарит эти не особо нужные ему безделушки тем приятелям, которые служат в королевской армии — ради черно-белого цвета мундиров. Начертанные красной краской узоры под каждой картинкой оказались словами — как перевел Чэн, добрыми пожеланиями «мир», «благоденствие», «богатство», «счастье» и так далее. Только теперь Ричард сообразил, что все вывески, которые он видел в Срединной Империи, были написаны этими загадочными буквами, то есть каждая буква обозначала целое слово. Удивительные все же люди эти бирюзовоземельцы.

Религия в этих краях была такой же странной, как и письменность. Монастыри совсем не походили на знакомые Ричарду обители. В одном из них, последнем на их маршруте, они долго поднимались по бесконечной лестнице на вершину холма, чтобы добраться до гигантской статуи местного божества. От грандиозности сооружения захватывало дух, но никакого божественного трепета Ричард не ощутил. Смотритель монастыря, наголо бритый здоровяк, завернутый в выцветшие оранжевые тряпки, провел их вокруг статуи, поклонился и на вопрос Ричарда о том, во что здесь все же верят, ответил:

— Мы верим в то, что наш мир — всего лишь иллюзия, чей-то сон, но чей — неважно.

Это было слишком даже для гибкого воображения Ричарда. Можно было смириться с тем, что здесь не верят ни в Создателя, ни в Ушедших, или верования так исказились, что источник уже не опознается — все же варвары, все же дикая, иная культура. Но мир как иллюзия… нет, но как они, с такими воззрениями, вообще находят в себе силы жить? Жить, стремиться к успеху, заводить детей, зарабатывать деньги… Потрясенный услышанным в монастыре, Ричард молчал всю оставшуюся недолгую дорогу до столицы — а там круговорот новых впечатлений быстро отодвинул философские размышления на задворки сознания.

В столице они провели почти неделю. Первые три дня Чэн водил Ричарда по городу, показывая ему главные красоты: для затравки, в первый день, парк с изогнутыми мостиками над прудами, три нежно-розового цвета часовенки на острове, затем — основное блюдо: «самую большую площадь в Бирюзовых Землях» (Ричард готов был поклясться, что и в Золотых Землях не видел площадей такого размера — плац для кавалерийских парадов и то меньше) и императорский дворец, который был скорее отдельным городом в центре города. Во внутренние помещения дворца не пускали, но у них ушло полдня, чтобы погулять по примыкающим дворикам. На дворцовых стенах иногда, как проблески голубого неба в облачный день, мелькали бирюзовые полы и рукава халатов. «Императорская фамилия, — благоговейно прошептал Чэн и оттащил Ричарда от дверного проема, чтобы тот не увидел больше. — Только им позволено носить бирюзовые одежды. Пойдемте, господин князь, не нужно здесь стоять». На третий день они отправились на окраину города осматривать древние крепостные сооружения, а на четвертый Чэн объявил, что сегодня пора отдохнуть, и повлек Ричарда в торговые кварталы.

Там, как он и обещал в самом начале путешествия, обнаружились его знакомые торговцы, которые готовы были продать иноземцу «только лучшее, посмотрите, какая изящная работа». Не в силах сопротивляться, Ричард купил, точнее, попросил Чэна купить: огромного размера шелковые веера для Айрис и матушки, красный с золотом и золотой с красным; несколько узких и длинных свитков с начертанными на них не то буквами, не то картинками — линии букв превращались в стебли цветов и распускались бутонами; массу мелких медных фигурок неясного назначения; двух фарфоровых кукол, одетых в старинные наряды, с изящно вырисованными лицами — для младших сестер; а также пять рулонов разноцветного шелка на платья, три лакированных шкатулки, сундучок со специями и, в довершение, несколько кожаных мешочков со сладкими красными шариками и палочками — сластями, сделанными из местных ягод, каких в Талиге не водилось. Напоследок они заглянули в лавку резчика по дереву, и Ричард, поддавшись искушению, потянулся к блестящим шпилькам для волос — они так и манили, приглашая дотронуться до гладких боков.

— Мужские? — спросил торговец, а Чэн перевел. — Для отца?

— Нет, — замялся Ричард, — э-э-э, для знакомого. Но если по возрасту, то как для отца, да.

Он купил три шпильки: самую темную, с птичьим крылом; посветлее, с резным переплетением абстрактных линий; и красного дерева, с пятилепестковым цветком и серебряной точкой в центре. Аккуратно завернув шпильки в холстину, Ричард убрал их к остальным гостинцам и испытал злорадное предвкушение, представляя, как будет их вручать.

К вечеру пятого дня Чэн, пропадавший где-то все утро, сообщил, что Ричарда приглашает к себе блистательный князь Ли Сяоян, владыка одной из провинций, задержавшийся по делам в столице — полюбоваться опадающей листвой в его загородном имении.

* * *

— Мой драгоценный брат, — сказал князь и сделал глоток из маленькой глиняной чашечки, — пришлось ли вам по душе путешествие?

Они расположились на полузакрытой террасе, выходящей на сад при загородном доме князя. Осенняя листва — холода приходили сюда позже, чем в Олларию — падала на дорожки сада, и двое дворников в простых небеленых халатах усердно подметали ее, сгребая в разноцветные кучи. Князь велел Чэну переводить дословно все, что будет сказано, опуская «господин говорит, что…», чтобы создать у гостя ощущение вовлеченности. Так как Ричард был в своей стране герцогом — князем на бирюзовоземельский лад — и главой провинции, то князь Ли счел его равным себе и обращался к нему не иначе как «драгоценный брат». Ричард не забывал об этикете и в ответ называл князя «ваша светлость». Они неторопливо обменялись светскими любезностями, успели обсудить путешествие Ричарда и его впечатления, и князь начал расспрашивать его о жизни и обычаях Золотых Земель, когда дверь, ведущая в дом, раздвинулась, и показавшийся слуга сделал князю какой-то знак.

— О, — князь поправил очки и поднялся. Еще довольно молодой, старше Ричарда на каких-нибудь десять лет, он, подобно многим своим соотечественникам, уже носил очки, и они постоянно сползали с его худощавого лица. — Составьте мне компанию, драгоценный брат. Художник готов.

На террасу вошел человек с пачкой бумаги под мышкой, деревянным треножником в одной руке и длинным футляром в другой. Поставив треножник посередине комнаты, он водрузил на него лист бумаги и раскрыл футляр, из которого извлек кисть и баночку с тушью. Князь встал спиной к окнам так, чтобы было видно особенно изящно подстриженное дерево, и потянул Ричарда за собой. Они соприкоснулись плечами, князь завел руку за спину Ричарда и сделал вид, что приобнимает его.

— Замрите, господин, — сказал Чэн. — Сейчас художник вас нарисует.

Художник начал быстро водить кистью по бумаге, и тут со стороны сада послышались радостные возгласы и топот ног. Ричард разобрал знакомое слово «лаовай». Князь жестом попросил художника прерваться и обернулся.

— Фан Хуньюэ! Ван Чжэ! — заорал он. — Бамбуковыми палками выпорю! А ну живо работать!

Дворники пустились в сбивчивые объяснения, но князь был непреклонен, и они, понурившись, вернулись к работе.

Чэн заметил, что машинально перевел для Ричарда все, что князь сказал дворникам, и, извинившись, объяснил:

— Дворники хотят, чтобы художник тоже нарисовал их с лаоваем. У вас необычное лицо, светлые волосы — наши простые люди считают, что иметь такую картину дома — приносит счастье.

Воистину, бесцеремонное простонародье везде одинаково. Ричард вздохнул. В путешествии он и забыл о сословной разнице, но, увы…

Тем временем художник закончил набросок, поклонился и вышел, а князь спросил:

— Не желаете посмотреть мой сад камней, драгоценный брат? Все они добываются в моей провинции.

Прогулка по саду камней оказалась испытанием для толмача: он просто не знал большинства названий, и Ричард в половине случаев ничем не мог ему помочь — таких камней он никогда не видел.

— Добывают ли у вас, драгоценный брат, 软玉? — спрашивал, например, князь, показывая на зеленоватый прозрачный камень. Чэн вздыхал, мялся и произносил слово на родном языке. От камня исходила прохлада, как от фонтана в летний день. Ричард мотал головой отрицательно: нет.

— А вот этот камень, 碧玉, встречается? — князь подвел Ричарда к обломку желто-коричневого цвета с желтыми прожилками. Камень был на ощупь теплым и приятно грел руку.

— Яшма? Яшма есть, но совсем немного, — отвечал Ричард.

— А вот этот камень, 天青石, кажется, лазурь, знаете?

Синий камень с белыми крапинками тихонько подрагивал под пальцами Ричарда.

— Этот тоже бывает, но у нас, в Надоре, его не добывают.

— А не хотели бы вы приобрести у нас что-нибудь? Для вашей страны? Наладить поставки? Что у вас вообще добывают?

— Мрамор, — подумав, сообщил Ричард. —Известняка много. Руду. Приобрести…

Приобрести? Он что, хочет, чтобы Ричард заключил с ними торговый контракт от имени всего Талига? Нет, безумие.

— Я не тороплю, — сказал князь, — поразмыслите. Как вам вообще нравится мой сад?

Ричард прикрыл глаза: здесь было очень хорошо и спокойно. Камни со всех сторон, казалось, нашептывали ему о чем-то своем, их мерное бормотание умиротворяло и вселяло в сердце бодрость. Только один камень, серый булыжник с правильно отесанными гранями, упорно молчал. От него ни шло ни холода, ни тепла, и он был даже не мертвым — совершенно никаким.

— Очень нравится, — сказал он. — Кстати, я хотел спросить. Вот этот камень — ненастоящий? Это покрашенный кусок дерева, да?

Князь посмотрел на него, наклонил голову набок и сложил пальцы домиком.

— Значит, старинные легенды и правда не лгут, — произнес он наконец. — Вы действительно слышите скалы. Очень, очень любопытно, и мне теперь еще более лестно принимать вас у себя. Да, это ненастоящий, искусственный камень, его сделали люди. Он называется 混凝土. Например, вам нужно получить изделие определенной формы или скрепить кирпичи между собой, когда вы возводите стену, или быстро укрепить пол…

— Ого, — выдохнул Ричард. — А можно посмотреть, как его делают?

Князь потер подбородок:

— Если господин Цю сейчас в столице, то, думаю, получится выехать на производство уже завтра. А пока пойдемте снова в дом: я хотел бы угостить вас коконами шелкопряда.

_____________________________

Примечания:

…очи … в персях и далее — переиначенные выдержки из древнерусского «Сказания об Индийском царстве».

Лаовай — очень популярное шуточно-доброжелательное название иностранца.

Фото с лаоваем — типичное развлечение в тех районах Китая, где мало иностранных туристов.

Земные достопримечательности, кэртианские аналоги которых осмотрел Ричард:

— гигантская статуя Будды в Лэшане

— заповедник панд в Чэнду

— площадь Тяньаньмэнь

— Запретный Город

— Великая Стена

Переводы и чтение китайских слов:

软玉 ruǎnyù — нефрит

碧玉 bìyù — яшма

天青石 tiānqīngshí — лазурит

混凝土 hùnníngtǔ — бетон