Рядом (джен)

Месяцы больничного были кошмаром, наполненным болью. Фэн поправлялся медленно, и Хао подолгу сидел с ним, помогая в каждой мелочи. Каждый раз, слыша шипение или настоящий скулёж друга, он старался изо всех сил, чтобы облегчить его выздоровление, а его чувство вины всё больше усиливалось. Шан старался вести себя как обычно и не давал другу стать своим нянем, однако Нань позиций не сдавал.

Фэн, наконец выписавшись, жаловался, что чувствует себя под тюремным надзором из-за постоянных взглядов друга, и тот решил перестать следить за ним, всё-таки и правда уже поправился, к тому же Шан всё ещё ходил в больницу, и обследования показывали, что он в нормальном состоянии.

Из-за постоянной загруженности на работе госпожи Шан семья Нань взяла её сына к себе на временное проживание, пока тот не поправится полностью, но и в свою квартиру Фэн приходил. Хао поселил его на своей кровати, заняв раскладушку, и не хотел и слышать о том, что это гость должен спать на раскладушке. Что Наня радовало, так это привычные чудачества друга, самым безобидным из которых была борьба за лучший последний кусок.

Но однажды Шан Фэн перебрался обратно в свою квартиру и перестал улыбаться. Хао перепробовал все способы, чтобы понять, что случилось, но друг был серьёзен, словно забыл, что такое смех. А ещё через несколько дней начал избегать всю их компанию и после уроков скрывался в неизвестном направлении.

Нань, не выдержав такой перемены, казалось, на пустом месте, привычным способом залез на балкон квартиры друга. Его дверь оказалась открыта, но жильё семьи Шан пустовало. Парень включил свет в комнате, чтобы найти место, где можно спрятаться и подкараулить Фэна, но вдруг заметил на столе лист из больницы. Что-то подсказало ему посмотреть на него, и Хао без зазрения совести склонился над столом.

— Что? — удивлённо выдохнул он.

Ключ завертелся во входной двери, и Нань решил, что сейчас не самый подходящий момент для засады, а потому выключил свет и быстро спустился с балкона. Он притаился, когда услышал шаги над головой. Это точно был Фэн, как всегда одинокий по вечерам.

Шан стоял молча и даже не догадывался, что его друг совсем рядом, а у того было множество вопросов, которые он впервые не решался задать сразу. Нужно было время, чтобы обдумать ситуацию.

— Прости, — вдруг тихо и очень грустно сказал Фэн, — А-Хао… Так будет лучше, — вздохнув, он прошёл обратно в комнату и закрыл замок.

Хао хотелось сейчас же вылезти и спросить, что он имел в виду, но… нужно было время.

На следующий день, так и не встретив друга в поезде, Нань, с твёрдым намерением узнать всю правду, даже если придётся связать и похитить Шана, вошёл в класс. К его облегчению, сонный вялый Шан Фэн, уткнувшийся лицом в учебник, был на своём месте.

Хао с трудом дождался конца урока и, схватив зазевавшегося друга, потащил его к пустому классу, который сторожили остальные трое «братьев». Фэн от удивления даже не сопротивлялся, однако когда дверь закрылась, сделал попытку вырваться.

— Правду, Фэн, — потребовал Нань, прижав его одной рукой к стене.

— Какую? — вдруг огрызнулся тот.

— Слушай… — Хао вздохнул и передумал спрашивать остальные вопросы, лишь спросил: — Что это за операция?

— А? — Шан перестал барахтаться и замер. — Ты о чём?

— Я видел тот лист с баснословной суммой. Я знаю, что тебе никакую операцию не делали, значит, сделают. Зачем она, А-Фэн?

— Н-не твоё дело! — несмотря на резкий вскрик, смотрел он жалобно.

— Ты, болван, не понимаешь, что мы за тебя волнуемся? — Нань потряс его за плечи.

— Вот поэтому я и пытался оградиться от вас! Чёрт, что я сделал неправильно?

— Придурок, — тяжело вздохнул Хао и отпустил друга. — Зачем?

— У нас нет денег, а нужную сумму к сроку мы не соберём.

Нань снова вздохнул. Он ожидал такой ответ и уже вчера поговорил с родителями, которые обещали помочь собрать деньги. После комы Шана он боялся потерять близкого друга. Раз уж их дружба сложилась, её нужно было беречь.

— Так зачем?

Фэн смотрел на него грустно и напряжённо, потом сделал несколько глубоких вдохов и закрыл глаза.

— Чтобы вам было легче забыть меня, перестать быть связанными со мной.

— Чт?..

— Я умру, А-Хао. Там что-то зажалось, это надо вырезать, но придётся приглашать специалистов из другой клиники. А если не вырезать вовремя, то…

— Прекрати. Не говори так. Мы поможем оплатить операцию.

— Чего? Ты совсем? Это не игра! Ты же сам видел сумму!

— Конечно это не игра, я не могу потерять своего бро, поэтому мы и поможем, идиот!

— Х-Х-Хао…

— Это моя вина, понимаешь? Не было бы никакой операции, если бы ты не попал под поезд. У нас с тобой крепкая дружба, и я хочу её сохранить… Всё? Больше не будешь бегать?

Шан покачал головой с лёгкой улыбкой.

* * *

Хао думал, что у него самого сейчас сердце остановится.

Они были лучшими друзьями, такими близкими, что иногда понимали друг друга с одного кивка. Единственные настолько ненормальные в классе, они точно были из одного теста, и Нань не представлял свою жизнь без своего безбашенного друга. Он уже испытал резкое чувство одиночества, пока Шан был в коме.

Хао во время операции Фэна находился в коридоре за дверью операционной вместе с его матерью, и когда из неё послышались громкий писк прибора и вскрики, он замер. «Мы его теряем!» — вскрикнул кто-то. Дальше для Наня всё было как в тумане, и лишь когда Шана повезли в палату, он на автомате поплёлся за врачами.

— Как он?

— Операция прошла успешно, — устало сказал врач, пока главный хирург что-то говорил побледневшей госпоже Шан.

Для Хао это означало, что он может успокоиться и наконец поспать. Поудобнее усевшись на стуле рядом с кроватью и откинув голову на подушку для шеи, он посмотрел на Фэна. Тот спокойно спал. Его бровь рассекал шрам, отчётливо видневшийся при освещении в палате, но все остальные синяки наконец сошли. Нань чувствовал свою вину за всё это, что бы друг ни говорил. Но, в любом случае, он всегда будет рядом с Шаном, чтобы подать руку в нужный момент, на то они и друзья.