Особое задание (джен)

— В чем дело, Линдзи? — покинув собрание первой в прошлый раз, в этот Валери явилась последней. И на этот раз тишину в тронном зале можно было резать ножом, такой плотной она была.

— Ну, я сегодня подносила баронессе бумаги на подпись и… — полурослица закусила губу и посмотрела на всех присутствующих из-под светлых бровей, — она сказала, что осталось три дня. Значит, никто ей ничего не вернул. И не собирается.

Грубокий, полный беспросветной тоски вздох Харрима прокатился по залу. Линдзи тут же обернулась к нему.

— И прежде, чем ты скажешь, что нам следует смиренно ждать конца, я скажу тебе «Заткнись!»

— А что, по-твоему, будет через три дня? — печально осведомился дварф, не подразумевая другого ответа, кроме «Мы все умрем!»

— Вернется Джейтал, — сказал Тристиан и Харрим кивнул, понимая, что вовсе не ошибся. — Она будет здесь восьмого Горзана.

Мало кто слышал, как ругается Октавия. Еще меньше людей способны были ее понять. К счастью или нет, но Джубилост Нартроппл входил в их число.

— Абсолютно согласен, — фыркнул он в ответ на длинную череду нумерийского воровского жаргона. — Но если не найдем вора до восьмого числа, придется иметь дело с этой бездушной машиной эльфийского правосудия. Я, конечно, фанат новых ощущений, но некоторых предпочел бы избежать. Держу пари, и вам не понравится.

— Найди то, не скажу что! — закатила глаза Октавия. — Как можно найти пропажу, если мы не знаем, что искать?

— Мне кажется, я знаю, — просто сказал Харрим, и все повернулись к нему с выражением бесконечного удивления на лицах. — И, если я прав, я знаю и то, почему баронесса не хочет посвящать в это всех вас.

— И что мешает тебе сказать нам прямо сейчас?

— Тайна исповеди, — потирая широкие ладони, сказал Харрим. В двух шагах от него Тристиан пытался переварить это заявление. Минь Лин с ее кипучей энергией и любовью к жизни меньше всего походила на адепта Гротуса. — Кроме того, я все еще могу ошибаться. Кто-нибудь поможет мне войти в комнату и осмотреть ее, пока баронесса вымогает выпивку у Элины? Я могу просто выломать дверь, но…

— Я схожу с тобой, я схожу! — подняв руки в предостерегающем жесте, воскликнула Октавия. — Главное — ничего не трогай!

* * *

Уже через пятнадцать минут Харрим стоял за столом в главном зале, увлеченно рисуя что-то на клочке бумаги. Судя по тому, как мало времени ему понадобилось, чтобы обнаружить пропажу, он точно знал, что и где искать.

— Что это? — нахмурилась Октавия, когда дварф развернул ко всем свое неуклюжее творение. Возможно, она сообразила бы быстрее, но вынуждена была поминутно отвлекаться на Нок-Нока, который сновал туда-сюда в поисках тряпки, о которую мог бы вытереть жирные после сытного обеда руки. Юбка Октавии в этом плане привлекала его больше других вещей.

— Опиумная трубка, — мрачно изрек Джубилост. — Люди редко хвастаются перед своим подчиненным подобными… увлечениями. В мире нет никого более беспомощного, безответственного и безнравственного, чем курильщики опиума*.

Подойдя к нему вплотную, Харрим медленно проговорил:

— Если тебе на плечи никогда не ложилась тяжелая длань Гротуса, это не значит, что ты можешь осуждать способы, которыми справляются с этим те, кому не повезло.

Обычно этот дварф распространял вокруг себя давящее чувство печали, но сейчас, несмотря на его небольшой рост, его присутствие казалось как никогда угрожающим.

— Ой, — сказала Линдзи.

Вудранка из Скрюченных Топей по имени Шахинья как-то принесла очередное экзотическое подношение и затянула невероятно нудную легенду о царе обезьян. Когда, спустя без малого час она закончила и убралась восвояси, баронесса вздохнула и сказала: «Кайлин Всемогущий! Хотела бы я знать, что она курит!»

— Я думала, это шутка, — пересказав это собравшимся, пожала плечами бардесса. — Мы посмеялись.

— Какие вообще симптомы у опиумной зависимости? — положив руки на гарду меча, Валери казалась единственным бастионом спокойствия среди растерянных соратников.

— Ну, из самых ярких, — отступив на шаг от грозного Харрима, начал Джубилост, — в абстинентной фазе это вспышки гнева.

Валери громко хмыкнула, да и у всех остальных в тот же миг в ушах зазвучал звон металла и визгливый крик баронессы «Умри! Умри! Умри!», без которого не обходилась ни одна увеселительная прогулка по подземельям.

— Сосуды в глазах расширяются и белки становятся красными…

— Ммм, — положив голову на стол расплылся в клыкастой улыбке гоблин, — глаза Ламашту…

Октавия горестно вздохнула. Она так и не смирилась с даром Матери Чудовищ, который приняла баронесса. Глаза кошки хороши на морде кошки. Глаза змеи — на морде змеи. Глаза чудовища смотрятся ужасно даже на самих чудовищах! Нечеловеческие глаза баронессы ядовито-красного цвета с длинным узким зрачком до сих пор заставляли Октавию чувствовать себя неуютно. Такие глаза просто не могли стать еще более красными!

— Кроме того, на фоне угнетения когнитивных функций нервная система перестает затормаживать реакции и в некоторых случаях это приводит к значительному повышению либидо.

Хлопок одной ладонью не так уж сложно освоить, когда непотребства творит кто-то другой, а стыдно за это почему-то тебе. О том, почему Тристиан стоит, патетически прикрыв глаза рукой, его никто даже не стал спрашивать. Одним из первых строений, которые повелела возвести баронесса в Клыкограде, был бордель. Назывался он, конечно, «танцевальный зал», но все отлично знали о его настоящем назначении. Жрец Сэренрей провел несколько недель в неудачных попытках убедить баронессу сравнять с землей этот вертеп и построить ну хотя бы парк, но в ответ неизменно получал «Не нравится — не ходи!» во всех вариациях, начиная от очень вежливых и заканчивая нецензурными.

— Ну и… отсутствие интереса к мирским делам.

Дружный вздох пронесся над группой советников. Фраза «Да ради всех Богов! Оставь меня в покое и займись этим сам(а)!» была отлично знакома каждому из собравшихся.

Проблема с поиском пропавшей вещи уже не казалась такой большой. Даже возвращение леди «Я намотаю твои кишки на косу» Джейтал не слишком пугало. Два жреца, два мага, один воин, полвора — и госпожа инквизитор превратится в кучу пепла быстрее, чем квакнет хоть что-то о преимуществах вечной нежизни.

А вот правитель-наркоман — это горе в стране.