Старший лейтенант, мальчик молодой (гет)

Everybody knows that I'm a,

Все знают, что я,

Good girl, officer.

Хорошая девочка, офицер.

No, I wouldn't do a thing like that,

Нет, я бы не сделала ничего подобного,

That's for sure.

Это точно.

Lana Del Rey — Playing Dangerous

— И что, он купил тебе пива?

Я уже два часа разговаривала со своей подругой, которой, конечно же, стало невероятно интересно, чем это я могла привлечь внимание полиции.

— Ну, да.

— Как романтично!

Нина расхохоталась, чуть ли не падая с кровати. Ей-то было хорошо, коренной москвичке, сидеть дома и иметь возможность выйти хотя бы в магазин, я же страдала (и не только от недостатка пива).

— Как, говоришь, его зовут? — лицо Нины приняло опасно заинтересованное выражение.

— Артемий, кажется.

— Как жаль, — она подвинула очки на носу.

— Что жаль? — я нахмурилась. — Имя-то, вроде, нормальное.

— А детей-то у вас не будет, — я чуть не подавилась уже остывшим, а оттого противным, чаем.

— Смирнова, у тебя того что ли, беды с башкой на самоизоляции начались? Каких нахрен еще детей?

— Это ты сейчас так говоришь, а потом страдать будешь, — Нина заулыбалась. — Взвоешь же! Ты вот много людей с отчеством «Артемович» знаешь?

К своему стыду, я даже задумалась.

— Вообще-то, ни одного.

— То-то и оно! — Смирнова подняла вверх указательный палец. — И я ни одного не знаю. А что это значит? Что все Артемы бесплодны.

— Это значит, что ты дура! — для убедительности я даже покрутила пальцем у виска. — Не надо мне от него никаких детей.

— А чего тебе от него надо? — Нина хитро заулыбалась.

— Так, я сейчас отключусь! — я угрожающе приподняла мышку.

— Все-все! — подруга примирительно подняла руки. — Пока ты тут рассуждала, нужны ли тебе дети от этого служителя правопорядка, я уже нашла его страницу «ВКонтакте». Симпатичный.

— Да иди ты! — я вспыхнула. Вообще-то, я уже и сама нашла его страничку и изучила чуть ли не под микроскопом, но признаваться в этом не хотелось даже перед лучшей подругой. — Лучше скажи, чем бы таким заняться, чтобы с ума в одиночестве не сойти. Я уже даже курсовую писать начала, правда, закончила сразу после введения. А ведь прошло чуть больше недели! Еще пара дней и я уже не смогу удержать себя и постригусь под Уму Турман в «Криминальном Чтиве» самостоятельно.

— Смотри, чтобы не получился Гоголь, — Нина бессовестно заржала, чуть не перевернув собственный ноутбук.

— Да иди ты, а! — я сложила руки на груди. — Смешно ей!

— Ну, а если серьезно, то иди прогуляйся, только в перчатках и маске. И там, где нет людей.

— Ага, а вдруг меня повяжут? Говорят, по телефону всех карантинников отслеживают.

— Так ты телефон дома оставь, умница ты моя, — подруга всплеснула руками. — Я уверена, что, будь у тебя действительно корона, то симптомы бы уже проявились. Ты не сделаешь никому плохо, если выйдешь подышать воздухом в какое-нибудь безлюдное место.

— Ты думаешь? — я действительно задумалась. — Думаю, ты права. Я надену и перчатки, и маску. Тем более сегодня товарищ Скворцов не приходил, да и, думаю, не придет уже — дело-то к вечеру.

— Ну вот, тем более, — Нина закивала. — Ну, давай, подруга, мне пора. У меня, в отличии от тебя, мать дома и заставляет мыть полы.

— Пока, — я со слегка растерянным видом помахала и закрыла крышку ноутбука. Решено. Мне было необходимо пройтись, и я, в твердой уверенности в собственной правоте, начала собираться.

На случай, если меня все-таки отследят по камерам видеонаблюдения (я слышала, что нечто подобное уже применяли в Москве), я даже надела очки и, затянув капюшон толстовки на голове потуже, выкралась из дома аки партизан.

На улице было безлюдно. Не то, чтобы совсем, но раза в три меньше, чем в обычное время. По дороге мне никто не встретился, то есть в радиусе метров пяти я ни с кем не находилась. И все-таки моя совесть заставляла чувствовать себя как-то некомфортно, еще и люди вокруг, со скрытыми масками лицами не внушали оптимизма. Было ощущение, что все происходящее было всего лишь затянувшимся фильмом-катастрофой, и все напряженно ожидали все оттягивавшейся развязки.

Прогулялась я действительно недалеко — всего лишь до соседнего двора, но обратно шла практически бегом, потому что уже представляла, как старший лейтенант Скворцов, не найдя меня дома, вызывает наряд полиции (непременно с собаками), карету скорой помощи, сразу и судью с конвоем в придачу…

А во дворе меня действительно поджидал «бобик» старшего лейтенанта. Оперативно скрывшись в кустах сирени, я, затаив дыхание, наблюдала, как старлей набирал номер моей квартиры на домофоне. Не знаю, чего бы я больше испугалась в этот момент — того, что ему бы кто-то ответил, или того, что Скворцов бы резко посмотрел в мою сторону.

После продолжительного звонка трубку в квартире, естественно, никто не поднял. Я следила за ним из кустов, закусив губу и просто молилась, чтобы он не стал звонить в другие квартиры и просить открыть ему дверь. В моей голове тут же созрел гениальный план: как только он развернется и сядет в машину, чтобы, конечно же, позвонить мне и узнать, где это меня носило, я бесшумно проникну в подъезд, а затем и в собственную квартиру. А потом, когда возьму трубку, скажу, что была дома — просто домофон сломался. Бинго! И все-таки я молодец.

Стараясь дышать в маске как можно тише, я наблюдала, как поэтапно осуществлялся мой план — Скворцов действительно не стал звонить ни в какие другие квартиры, а отошел, пусть и не в сторону своего автомобиля, но на достаточное расстояние, чтобы я смогла попасть в подъезд. Да еще и спиной встал — все было в мою пользу. Ключи уже были у меня наготове, а дальше — дело техники…

Но в кое-чем я промахнулась: как только я приложила магнитный ключ, то в этот же самый момент раздался громкий звуковой сигнал, сопровождавший любое открытие подъездной двери.

— Попалась!

Испугавшись, я тут же отпустила дверь, и она с легким щелчком закрылась обратно. Прятаться и убегать было бы слишком глупо, поэтому я с виноватым видом повернулась к офицеру лицом.

— Почему нарушаете карантин, гражданка Павлова? Снова мучает жажда пива?

Лейтенант стоял примерно в трех шагах от меня с натянутой на лицо маской, но глаза у него почему-то смеялись, несмотря на строгий тон. Я было удивилась, но, сняв очки, тут же покраснела — я чувствовала себя так, будто мне снова было восемь и бабушка отчитывала меня за то, что я съела все ягоды из банки с вишневым вареньем.

— Я… — мозг лихорадочно соображал, а в такие моменты, как этот, я всегда прибегала к единственно верному средству — переводила стрелки. — А чего это вы мне «выкаете», товарищ старший лейтенант? Мы с вами уже больше недели видимся практически ежедневно! Пора переходить на следующий этап наших отношений.

Браво. Отличный перевод стрелок.

Было заметно, что Скворцов было хотел засмеяться, но все же сумел сохранить лицо.

— Хорошо, — он все еще не приближался, ну хоть на этом спасибо. — Я видел, как ты сидела в кустах.

Какой позор! От этих слов я зарделась еще больше, как же хорошо, что на мне была маска, которая скрывала эти ужасные алые щеки.

— Ничего я там не сидела! — я вспыхнула от одной только мысли о том, что он видел, как я корчилась в этом дурацком кусту. — У меня… шнурок развязался.

Взгляд старлея тут же метнулся к моим балеткам.

— Ну-ну, — он сложил руки на груди. Почему-то именно в этот момент я про себя решила отметить, каким высоким был старший лейтенант Скворцов. В своих балетках я была ему примерно до плеча, может, чуть выше, я не могла понять точно, потому что он стоял на ступень ниже. — И все-таки: зачем выходила?

— Да ты хоть представляешь, как трудно сидеть одной, дыша свежим воздухом через одну только форточку? — я так распалилась в своем нытье, что даже это по-новому странное обращение на «ты» казалось вполне нормальным. — Я вышла всего на пять минут! Ну, может, на десять!

— И что ты мне сейчас предлагаешь? Прочитать тебе лекцию о том, что потенциально-заразным нельзя покидать свое жилище в течение двух недель? — похоже, он был раздражен. — Меня просто поражает твоя безответственность.

Скворцов добился, чего хотел — я почувствовала легкий укол совести.

— Может, штрафануть тебя разок? Для профилактики, — он сложил руки на груди, и я, вместо того, чтобы хоть как-то защищаться, думала о том, как же ему шла эта темно-синяя форма и в особенности фуражка.

— Тише ты! — только сейчас я заметила, что в одной из квартир на первом этаже была открыта форточка. — А моего обещания подчиниться не будет достаточно?

Старлей хмыкнул, рассматривая меня с ног до головы.

— Что ж, хорошо, — он приподнял бровь, но я больше не слышала в его голосе никакой строгости. Я на самом деле мало воспринимала его как полицейского или даже надзирателя: в силу своего (и его) возраста я видела в Скворцове в первую очередь очень симпатичного парня. — Пока без штрафов и санкций. Но я буду приезжать каждый день в разное время, чтобы ты не успела расслабиться.

— Ладно, — фыркнула я. Спасибо и на этом — штраф платить не хотелось, потому что я подозревала, что размером он был примерно с мою месячную стипендию. Старший лейтенант уже было развернулся, чтобы уйти, когда вдруг остановился, когда я, думая, что никто меня не услышит, пробурчала: — Узурпатор.

— Что-что?

— Пока, говорю, старший лейтенант Скворцов.

— До свидания, гражданка Павлова.

И он направился к своей машине, гордо демонстрируя мне надпись на всю широкую спину: «Полиция».