Слова и последствия

— Что ты несешь?

По лицу Нобунаги все шире расползалась мерзкая довольная ухмылка, пока он продолжал говорить.

— А ты ничего не знаешь, да, Майто? Как всегда.

В такую рань в Академию мало кто приходил. По утрам он иногда встречал здесь нескольких учеников со старших потоков, которые, так же как и сам Гай, тренировались на общем учебном полигоне. Нормальные парни. Но сегодня каким-то ветром занесло Нобунагу с дурными новостями и сияющей рожей.

— Папочка ее нас всех подставил. Команду свою сраную терять не захотел, так теперь мы всей деревней кровью умоемся! Ты сегодня спроси у сторожевой своей, как там ее идеалы шиноби? Не изменились?! А то, как вспомню, аж тошнит. Шиноби не сдается, — передразнил он, изображая какой-то тонкий писк, — шиноби умирает, спасая товарищей. Ее-то папаша помирать не захотел! А гонору-то, гонору! Белый Клык, герой, все в ножки давайте поклонимся, и отродью его тоже ...

Что-то звякнуло — наверное, мелочь или ключи в кармане, — когда Гай прихлопнул болтливого одноклассника к металлическому столбу ограды.

— Ты заткнешься. Сейчас. На весь день. А если скажешь Какаши хоть слово, я использую твою голову вместо тренировочного столба, — очень хотелось надавить предплечьем ему на горло еще сильнее, но тогда уже будет травма, что вызовет проблемы. — И дружку своему то же самое передай. А если Инузуки что-то захотят вякнуть, лучше отговорите их, иначе я от вас с Усаги и костей не оставлю.

Отпустив Нобунаги, Гай проследил взглядом, как тот поспешно схватил сумку, какую-то тетрадку и, злобно скривившись, пошел в сторону здания Академии. На полигоне больше никого не осталось. Ему нужно было начинать пробежку прямо сейчас, чтобы успеть выполнить весь комплекс и еще в душ, оборудованный на улице для таких, как он — не имеющих дома своих тренировочных площадей — заскочить перед уроками.

Ноги были какие-то деревянные. И руки тоже. Он наматывал круг за кругом по стадиону, но тело все равно ощущалось наполовину чужим. Ярость клокотала внутри, спокойствие не приходило. Обычно монотонный бег, отжимания и прочее помогали ему прочистить голову и избавиться от лишних переживаний. Все было предельно просто — правильно двигайся, ровно дыши, остальное не важно.

Но не сегодня.

Потому что это было чертовски важно! Сколько еще, кроме Нобунаги, захотят спросить Какаши, что сделал ее отец? И что он, вообще, сделал?!

Одноклассник, конечно, не врал, но одну и ту же новость рассказать можно очень по-разному — это Гай уже хорошо знал. Нобунаги в курсе, конечно, от своих друзей Инузук, а те — от родителей дома. И если уже бесклановый первогодок Академии о произошедшем трепется, значит, вся деревня знает. Ну, кроме особенно талантливых, как Обито. Тот, витая в своих облаках, и фиолетового слона перед носом не заметит, пока ему в ухо хоботом не прилетит.

И что теперь? Если все так, как Нобунаги сказал, то и думать не хочется, что теперь на нее польется. Дочь предателя. Эпитеты, которыми не так уж и давно награждали самого Гая и его отца — и которые именно с подачи Хатаке перестали звучать в стенах Академии — покажутся, наверное, потоком комплиментов по сравнению с этим. Паре хилых дураков он рты может закрыть, а всей деревне...

Тренировка так и не задалась в это утро. Конечно, он сделал все необходимые подходы, но мысли крутились совсем в другой области.

Он не мог решить, как сегодня вести себя с Какаши после таких новостей. Не то, чтобы они с Хатаке были такими уж друзьями. И не то, чтобы она вообще с кем-то дружила, на самом деле — так, как это у других принято. Но, во-первых, он был ей обязан — дважды. А во-вторых, после того, как Майто одолел рубеж в свои пять тысяч кругов, он сделал то, что обещал себе давно — вызвал Какаши на поединок. Первая схватка получилась уничижительно короткой — как и последующие десять или двадцать, — но с тех пор Гай немного научился замечать некоторые обманные атаки Хатаке и избегать или блокировать реальные. В ее щупленьком тельце оказалось даже больше силы, чем он предполагал раньше, только наблюдая со стороны. Но последние недели уже получалось держаться по несколько минут в этих поединках.

Сложнее, чем с Хатаке, было только с Хьюгами. Он дважды попадал на спарринг с ними по очереди, и оба раза даже не успел заметить, когда оказался на земле, и понять, что произошло с телом.

Его утро стало уже своего рода расписанной традицией, где всему было свое время: проснуться, одеться, отправиться в Академию на полигон. Потренироваться, привести себя в порядок, прийти в класс за десять минут до начала урока, вызвать Хатаке на бой. Отхватить леща, занять свое место, пытаться вникнуть в лекцию и параллельно понять, как именно на этот раз получил по роже-печени-почкам-ребрам и т.д. И что сделать в следующий раз, чтобы не получить.

Рутина.

И довольно приятная, как оказалось. А сегодня что делать? Прикинуться, что ничего не знает? Попробовать ... поговорить? И что ей сказать? "Не обращай внимания, они скоро забудут. Подумаешь, война."

Война.

А он разве готов?

В пустом коридоре за лестницей, через который нужно было пройти в аудиторию, Гая ждали закономерные последствия разговора на полигоне. Конкретно — четыре разозленных последствия, двое из которых были из клана собаководов. И почему он решил, что Нобунаги его послушает? Наверное, по привычке, потому что после примерного избиения, устроенного Какаши, никто ни на кого скопом кидаться больше не осмеливался. Но, видимо, ветер и правда сменил направление, раз эти решили рискнуть.

— Что ты там Нобунаги грозился сделать, пародия на шиноби? — начал Инузука номер один, оттолкнувшись от стены, которую до этого подпирал спиной.

Майто прикинул последствия, и получались они ... не очень. Собачники — не Хатаке. От одного он бы отмахался без сомнений. Но двое — реальная проблема. И парочка их шавок — Гай совсем не собак имел в виду — будет в спину добавлять. Варианты: покалечиться или бежать.

В госпиталь не хотелось категорически. Но сбегать не хотелось еще больше. Если таким начать спину показывать, то, действительно — зачем, вообще, корчить из себя шиноби?

— А что, этот хлюпик не запомнил? — Он чуть повел плечом, позволяя лямке рюкзака скользнуть вниз, и перехватил ее в ладонь. Второй Инузука предвкушающе оскалился. — Я сказал, что обоим вашим тявкам кости растрощу. Вроде, не сложно.

— Сейчас проверим, как это у тебя получится.

— Хорошие хозяева Инузуки, — смирившись с фактом, что вляпался по самую макушку, и хуже уже некуда, вернул им оскал Майто, — песиков своих в обиду не дают.

Нобунаги с Усаги обое напряглись и скривились к его мелкому удовлетворению, а Инузука-один шагнул вперед, произнеся:

— Уж не хуже Хатаке.

Прямой Гай пропустил мимо и даже успел, сразу уйдя вниз, вертушкой сбить с ног этого первого, одновременно швырнув сумку в парочку подпевал. Но второй Инузука поймал его левую и вывел на болевой. Гай саданул его лбом под подбородок, и тот ослабил хватку. Руку получилось выкрутить из захвата, но прилетело ногой в спину от первого, уже сориентировавшегося в пространстве после падения. Летящее в лицо колено Нобунаги он успел схватить, дернуть к себе и впечатать кулак саднящей руки тому в глаз, но тут Усаги проверенным способом подбил ему ноги, опрокинув на пол.

— Ты кого собакой назвал, падаль?!

Он откатился, выпрыгнул со спины в стойку, тут же подпрыгнул вверх, переворачиваясь в воздухе — пропустить летящий сзади в затылок кулак Инузуки и достать инерцией ноги подскочившего близко Усаги.

Получилось все. Даже, закончив переворот, самому припечатать собаковода кулаком по башке.

Но на этом то ли фора, то ли удача закончились. Ноги едва коснулись пола, как второй собачник снес его, изобразив собой таран — кажется, это было что-то вроде начальной формы их пресловутой Гацуги.

Господи, как больно. Это стена треснула? Или его спина?

На пол он упал, будучи не в состоянии даже сгруппироваться. Головой бахнулся так, что зубы клацнули. Кто именно вздернул его обратно вверх за воротник, Гай не понял — перед глазами все размылось.

— Слышал, что-то хрустнуло? Кажется, это был ты.

Удар в нос.

Почему он ничего не почувствовал? Неужели сломали?

— Давно пора было тебя отсюда вышвырнуть.

Еще удар.

Он хотел что-то сделать, хотя бы прикрыть голову рукой, но тело отказывалось двигаться.

— Как тренировочный столб, говоришь? Какой-то хлипкий из тебя получился.

Еще один.

А у него голова так может оторваться, если Инузука продолжит?

Еще.

Кажется ...

— Прекратить!!