Старшая Кровь (гет)

Цири была очень благодарна той птице, что неосторожно и очень громко врезалась в стекло ранним утром. Или это просто ветер, разыгравшись, швырнул в окно упавшую ветку? Так или иначе, Цири подскочила, моментально проснувшись от резкого звука. Она долго сидела, закутавшись в одеяло, сонно всматривалась в полоску света на полу и борясь с искушением забраться обратно в теплую постель, чтобы урвать себе еще немного сна… Но все же переборола себя и, вздохнув, потерла глаза.

«У меня есть время… немного времени, чтобы понять, как мне выбраться отсюда», — разумно решила ведьмачка.

Снег за окном, кажется, шел всю ночь, не переставая, и теперь его запасы истощились: вместо крупных хлопьев с неба лениво падали крошечные редкие снежинки, танцуя в золотистых утренних лучах. Цири поглядывала то в окно, то на полоску света в комнате, торопливо восстанавливая в голове события вчерашнего утра. И вечера.

«Совершенно ясно, что этого не могло быть на самом деле, — думала она, чувствуя, как её сердце начинает стучать громче. — Это всего лишь сон. Он ведь уже мне снился… раньше».

Цири быстро пришла к соглашению с самой собой: всё, что произошло после их вечернего разговора с Эредином, было лишь сном. Фантазией её усталого, взбудораженного и ищущего хоть каплю покоя разума. И даже если всё это было на самом деле… Цири осторожно втянула воздух, вновь ощущая на своей коже его легкие прикосновения.

Нет, она должна верить в то, что ей всё приснилось. Так будет лучше… для них обоих.

«Что ж, с этим покончено, — с облегчением подумала Цири. — Осталось решить малюсенькую задачку: понять, как мне вырваться из лап эльфов. Без моего магического дара, меча и лошади».

Полоска света на полу постепенно росла. Цири поглядывала на нее, закусив губу и качая головой в такт своим невесёлым мыслям. Слишком мало данных, слишком много белых пятен. Действительно ли Эредин знал ее наречённого отца, Геральта из Ривии, и обещал ему помощь в трудный момент? Или это просто её домыслы, которые эльф не счёл нужным развеивать? И что вообще даёт ей эта клятва? Командир Красных всадников спокойно открестится от неё, посчитав, что спасения её, Цири, в лесу вполне достаточно, чтобы считать древний обычай соблюденным. И будет прав. Кроме того, пожизненное рабство у эльфов, как ни крути, для неё куда безопаснее, чем вечные странствия по мирам… Она больше не сможет распоряжаться ни своей жизнью, ни даже собственным телом, но точно останется живой и невредимой, ведь это в интересах Народа Ольх.

А точно ли? Цири с содроганием вспомнила безумного чародея Вильгефорца и его лабораторию в замке Стигга. Если Аваллак`х собирается вытащить из нее ген таким же способом, она вряд ли выживет.

«Может, стоит сказать Эредину? — подумала Цири. — Объяснить… что мне нельзя в лабораторию! Там я точно не буду в безопасности!»

И тут же вновь энергично затрясла головой, удивляясь собственной глупости. Представить себе, что командир Красных всадников пойдет на вред собственному народу ради исполнения какой-то дурацкой клятвы… Клятвы, о которой Цири только предполагала. Нет, он даже не станет слушать её. Отвезёт в Тир-на-Лиа, передаст Аваллакх`у и пропадёт из ее жизни навсегда, с облегчением вернувшись к своим прямым обязанностям.

К тому же, кому всё это выгодно больше, чем ему? Эльфы получат ребёнка Цири — послушное орудие, которое будет открывать Врата в любые миры. А он, Эредин Бреакк Глас, вместе со своими Красными Всадниками понесёт туда смерть, хаос и разрушение. Разве не об этом он мечтает? О бесконечной власти… И бесконечном истреблении dh`oine, ее собратьев. Здесь, в этом мрачном неприветливом мире. В мире её родного Континента. Везде и всюду. Всегда.

Вот она — та самая вечность, о которой говорил черноволосый эльф в их первую встречу. Вечность, окрашенная в кровавый цвет его плаща.

Внезапно Цири засомневалась. С чего она взяла, что даже с ребенком Старшей Крови, открывающим порталы, у эльфов что-то получится? Судя по всему, население Народа Ольх невелико — в лучшем случае, сопоставимо с небольшим государством на Континенте. А значит, как минимум в ее родном мире их ждет поражение…

«Разве это важно? Кровь прольется, погибнут тысячи людей, — продолжала размышлять Цири, наблюдая за неторопливым танцем снежинок за окном, — и всё это из-за меня… Если я не найду способ сбежать! Сбежать от них прямо сейчас… или позже. Я не могу позволить им получить ген Лары и совершить задуманное!»

Внезапно она вспомнила о своих собственных планах. Даже если она сможет каким-то чудом обмануть эльфов и вернуться на Континент… Она не сможет прятаться там вечно. Ей вновь нужно будет отправиться в путь по мирам, чтобы найти. Найти… их.

Цири вздохнула, чувствуя, что ступает в самую хрупкую и сокровенную область мыслей. Туда, где сплошные вопросы переплелись с робкой надеждой, отчаянной верой в чудо и неясным видением из прошлого, окутанным туманом.

«Проклятые эльфы не оставят меня! Они все время будут висеть у меня на хвосте, — мрачно подумала Цири. — А вдруг я приведу их… туда? К Геральту и Йеннифер?

Ведьмачка устало опустила голову на колени, продолжая перебирать варианты и спорить сама с собой. В рыжеватом утреннем свете мягко кружился снег.

* * *

Когда дверь распахнулась, Цири была к этому готова — она сидела, вся подобравшись и плотно сжав губы, суровая и решительная. Эредин, уже облачённый в плащ и кольчугу, стремительно вошел в комнату. Девушке хватило одного взгляда на его хищное лицо с привычной презрительной гримасой, чтобы окончательно удостовериться в том, что вчера ей всего лишь приснился прекрасный и нелепый сон.

— Собирайся, — приказал он ей, бросив на кровать какой-то ком, в котором Цири с изумлением узнала свою выстиранную и высушенную одежду. — Мы уходим.

Увидев, как ведьмачка озадаченно разглядывает свои вещи, он хмыкнул и сказал уже чуть мягче.

— Всё же есть у твоей паршивой расы и свои маленькие плюсы, — он мельком взглянул в окно и вновь повернулся к ней. — Немного магии, немного вожделенного металла… И вот уже, Ласточка, твои собратья позабыли про свои кровожадные намерения и вполне недурно о тебе позаботились. А мы с Илльриэном и вовсе почувствовали себя желанными гостями. Нам даже… почти понравилось.

Он усмехнулся чему-то своему. Цири решила не уточнять, что именно им так понравилось. Вместо этого она хмуро заявила:

— Я никуда не поеду, пока мы не поговорим.

Вопреки её ожиданиям, эльф не стал ругаться, шипеть на неё и презрительно кривить губы. Он послушно присел на краешек кровати.

— Хорошо. Я только за, Ласточка. Несмотря на то, что ты — одна из самых неприятных человеческих особей, которые мне встречались, в тебе всё же есть капля нашей крови… и кое-что полезное для нас, — он вновь усмехнулся, сощурив зеленые глаза. — А значит, нужно дать тебе шанс. Не погонять палкой, словно упирающуюся скотину… А предоставить возможность всё оценить, взвесить и принять разумное, взрослое решение. Единственно верное решение.

Он замолчал, выжидательно глядя на нее. Цири ничего не отвечала, внимательно рассматривая цепочки на своих руках.

— Наш с тобой общий знакомый, ведун Аваллак`х , любезно поделился со мной некоторыми сведениями… относительно тебя и ситуации в твоем бестолковом мире, который ты так спешно покинула, — продолжил Эредин. — Королева Цирилла, супруга Эмгыра вар Эмрейса, пребывает в добром здравии… Говорят, скоро родит императору дитя. Народ Нильфгаарда надеется, что это будет мальчик. Иными словами, мой мотылек… Цири из Цинтры больше нет. Осталась только Ласточка.

Цири молчала, внимательно разглядывая кисти его рук, длинные пальцы и три кольца. Одно на правой руке, два на левой.

— Аваллак`х рассказал мне также о некой Ложе чародеек и их планах на тебя, — продолжил эльф, не сводя с ведьмачки холодного зеленого взгляда. — Планах любопытных и весьма многообещающих… Для этого прелестного женского собрания, разумеется. Но не для тебя, моя Ласточка. Совсем не для тебя. Уверен, они будут рады заполучить тебя, как только твоя маленькая ножка вновь ступит на родную землю. Уверен, что они не будут столь опрометчивы… как в прошлый раз.

«Францеска. Она всё им доложила», — машинально подумала Цири, вспоминая эльфийскую королеву с ланьими глазами и кроткой улыбкой.

Чародейки были опытны, умны, искушены в интригах — но они не знали того, что знала Цири: что их главный враг притаился внутри, в самом центре Ложи.

— Помнится, вчера ты что-то там лепетала о свинье, которую кормят перед убоем, — усмехнулся Эредин, почти ласково глядя на неё. — Не хочешь быть свиньей, значит… Но готова стать свиноматкой? Ляжешь под никчемного, жирного, грязного человеческого короля… Будешь корчиться под ним, рожать на свет его наследников, улыбаться и открывать рот по указке глупых, жадных до власти магичек… Значит, это и есть твое предназначение, Зиреаэль? Достойная судьба наследницы Лары Доррен?

Цири вспыхнула, отвернувшись.

«Он специально выводит меня из себя. Я не должна реагировать», — подумала она и стала мысленно считать до десяти, разглядывая угол комнаты и скрючившийся огарок свечи на полу.

Он не знал, что ведьмачка не собирается задерживаться на Континенте и уж тем более — мозолить глаза чародейкам из Ложи. Хорошо, что Эредин Бреакк Глас ничего не знал о её планах.

— Аваллак`х забыл рассказать тебе ещё кое-что, — спокойно проговорила Цири, заглядывая в глаза эльфа, — Вильгефорц. Могущественный чародей, который так же, как и вы все, захотел обладать геном Лары Доррен… Только он решил вытащить его прямо из меня!

Теперь уже она сверлила эльфа злым зелёным взглядом.

— Он притащил меня в свою лабораторию, где уже были готовы все инструменты… и шприц. Хотел распотрошить меня заживо, как уже распотрошил до этого с десяток юных ни в чём не повинных девушек. Он резал их, мучил, истязал до смерти! А мою мать, Йеннифер из Венгерберга, хотел заставить смотреть на всё это. Смотреть, как он извлекает из меня свое будущее могущество. И если бы не Геральт…

Она замолчала, ёжась от страшных воспоминаний и промозглого мрака замка Стигга, которые вставали перед её глазами.

— Мне жаль, что всё так вышло, девочка, — сухо ответил Эредин Бреакк Глас. — Однако не могу не заметить, что это и есть та самая свобода, к которой ты так яростно стремилась. И я не понимаю…

— Лаборатория, — перебила Цири. — Ауберон сказал мне, что меня ждет лаборатория Аваллакх`а… если у нас ничего не получится.

Она судорожно вздохнула, а потом быстро заговорила, придав голосу оттенок тревоги и жалостливо глядя в его глаза:

— Ты не можешь отправить меня к нему, Эредин. Там меня ждут мучения… и смерть. Ты обещал Геральту помочь, Эредин. Помочь, а не погубить…меня.

— Мои обещания — лишь твои глупые фантазии. Успокойся, — холодно отвечал эльф. И, помолчав, продолжил уже чуть мягче: — Послушай меня, Ласточка. Мы, Aen Elle, не занимаемся такими… противоестественными вещами. Эти вы, люди, вечно пытаетесь победить природу! Вытащить из неё то, к чему она не приспособлена. Поиздеваться над ней, всё извратить и переделать на свой лад. Мы, эльфы, живем с ней в гармонии… и лишь используем то, что она нам дает. Короче говоря, Аваллак`х не сделает тебе ничего дурного. Это совершенно исключено.

Он умолк, но потом, не сдержавшись, ехидно добавил:

— Он если и может убить, то разве что своим непроходимым занудством. Я сам так чуть не умер… пару раз.

Цири совсем не хотелось смеяться. Она угрюмо молчала, глядя в пол.

— Скажу тебе откровенно, Зиреаэль. Ты и Ауберон… Это был глупый план. Глупый, отвратительный и попросту безнадежный. Но теперь всё будет по-другому — если только ты будешь благоразумна. Никто не будет давить на тебя, не будет спешить, заставлять... Я обещаю тебе свою защиту. Но что самое важное, мотылек, — в его голосе послышались вкрадчивые нотки, он проницательно взглянул в её глаза, — наш мир надежно защищен барьером… от всяких непрошеных гостей. Ведь ты не только от меня скрывалась всё это время, правда?

Внутри неё что-то дёрнулось, и всё же ей удалось сохранить самообладание и удержать маску равнодушия на лице. Разжалобить Эредина рассказами про лабораторию не удалось. Что ж, она так и предполагала. Теперь придётся перейти к более серьёзным аргументам… и показать ему, насколько она далека от сотрудничества на их условиях.

— Защищен от непрошеных гостей, говоришь… Живёте в гармонии с природой, — задумчиво и немного насмешливо повторила слова эльфа Цири. — Я видела вашу гармонию, когда убегала от тебя, Эредин. И настоящих хозяев вашего мира, чьи кости и черепа вы, непрошеные гости, сбросили в овраг, даже не предав погребению. Этот мир принадлежал людям, а не вам! Людям, которых вы уничтожили, обратив остатки в рабов… Неужели ты всерьёз полагаешь, что я позволю вам сделать то же самое с моим миром? Что я отдамся вам добровольно? Ни за что! Уж лучше быть свиноматкой для человеческого короля… Всё, что угодно, лишь бы чёртов ген Старшей крови не достался вам!

Она ожидала от него злого взгляда и гневного ответа, но он лишь рассмеялся, будто она сказала что-то милое и до крайности нелепое.

— Чёрт бы побрал Аваллак`ха с его туманными речами. Он только запутал тебя! А я ведь говорил, малышка, ты чересчур уверилась в собственной значимости! Значит, считаешь себя единственной носительницей гена Старшей крови? Венцом многолетнего генетического эксперимента? — последнее слово прозвучало у него особенно презрительно. — Тогда, может быть, расскажешь мне, откуда он у тебя появился? Откуда он появился у Ларры Доррен? Просто взялся из воздуха?

Цири молчала, понимая, к чему он клонит.

— Да будет тебе известно, что эльфы с геном Старшей крови — магически одаренные особи, потенциально способные перемещаться между мирами, рождались всегда… и продолжают рождаться теперь. Старшая кровь проявляет себя в каждом поколении Aen Elle. Вне зависимости от высокопарных планов ведунов, что бы они там о себе не думали. Прямо сейчас в нашем мире найдется не менее десятка носителей гена. И в скором времени, возможно, он начнёт проявляться у некоторых детей, только приступивших к обучению. Далее всё зависит от множества факторов — нужны упорство, характер, постоянные тренировки. Всё не так просто — есть много ограничений. И тем не менее, малышка, как ты уже заметила… Мне вовсе не нужна твоя помощь для того, чтобы перебросить отряд Красных всадников… например, сюда. В этот мир. Был бы в этом ещё хоть какой-нибудь смысл…

Он вновь усмехнулся и замолчал, словно задумавшись о чем-то. Цири вспомнила, как отряд Красных всадников чуть не догнал её где-то на Спирали, возле морского берега, выскочив из двух порталов...Тогда её спас единорог Иуарраквакс, бросившийся прямо на всадников. Как же он смог уйти от них?..

Значит, Эредин — один из обладателей гена Старшей крови. «Может, в этом и кроется секрет его удивительно миролюбивого настроя?» — вдруг подумала Цири. Он бережёт её… для себя самого?

Черноволосый эльф поглядел на неё неприязненно, скривив губы. Неужели он читал её мысли? Цири совсем этого не хотелось. Но если все носители Старшей крови — чародеи, значит, он определенно на такое способен.

— В тебе, Ласточка, ген Старшей крови проявился необычайно сильным образом… неизвестно почему, — спокойно продолжил Эредин. — Тебе не нужны годы тренировок, чтобы переходить в другие миры, пусть и с непредсказуемым результатом. Судя по всему, ты также можешь перемещаться в разные точки времени. Таким же сильным проявлением гена Старшей крови было в Ларе Доррен… насколько мне известно. И теперь ведуны надеются, что смогут усилить твою способность через правильное скрещивание, — это слово он вновь подчеркнул презрительным тоном, — и получить чародея, способного открывать устойчивые порталы, уже в следующем поколении. По версии, с которой так носится Аваллак`х и его… коллеги, это поможет нам вывести наших собратьев, Aen Seidhe, из твоего мира. Спасти их от окончательного уничтожения твоими невежественными, жестокими и очень живучими сородичами… Ведь эльфов на Континенте, несомненно ждет гибель, Ласточка. Их убьет не Белый Хлад через сотни или тысячи лет. Их убьет более примитивный и живучий биологический вид. Растворение, вымирание, деградация… Ужасная судьба. Ужасная и поучительная судьба наших братьев, которые когда-то пошли на поводу у собственной трусости и сентиментальности, решив, что выдержат сосуществование с людьми!

Цири внимательно слушала его, опустив голову. От неё не укрылось его скептическое отношение к плану Аваллак`ха и генетическим экспериментам.

— Врата для Aen Seidhe… Прямо сейчас, — задумчиво протянул Эредин. — Пожалуй, это могло бы стать их спасением. Время имеет своих ограничения для всех, Ласточка, и через пару поколений, нам, возможно, будет уже некого спасать на Континенте… Только вот всё это — домыслы и предположения. Если хочешь знать моё отношение — я не верю. Не верю, потому что туманные пророчества, громкие обещания и долгие ожидания избранного — лишь ловкий способ ведунов управлять своей паствой… Подогревать напрасные надежды и не давать взглянуть на реальность, безжалостную и непредсказуемую.

Цири мельком подумала, что черноволосый эльф был довольно необычным представителем своей расы, трепетно относившейся к пророчествам и легенды. Его пренебрежительное отношение к предназначению и попыткам чародеев им управлять было чем-то схоже со взглядами Геральта. «Какое глупое сравнение! — мысленно поморщилась ведьмачка. — Неужели они и впрямь были знакомы, Геральт и Эредин? Как это могло случиться?»

— Не верю, — угрюмо повторил Эредин, — потому что видел это уже не раз. Думаешь, ты первая, кого кличут Ласточкой? Первая, кого убеждают в том, что в пророчестве сказано именно про неё? Десятки талантливых эльфийских чародеев с детства слушали эти бредни. Верили в свою «особую» судьбу. Связывали себя узами вопреки сердцу и здравому смыслу, но по заветам ведунов. Исчезали навек, пытаясь открыть убийственные порталы, пропадали в далеких мирах. Сходили с ума, забираясь в своих попытках слишком далеко, за опасные пределы…

Цири бросила на него быстрый внимательный взгляд. В этих словах, несомненно, скрывалось что-то личное. Но его лицо было непроницаемым.

— Скользкий опасный путь… Который всегда заканчивается одинаково, — усмехнувшись, продолжил эльф, — разочарованием. Так будет и теперь. Предвкушаю, что грохот, с которым рухнет этот очередной блестящий план, будет просто оглушительным… И как же не повезет всем тем, кто окажется прямо под его осколками!

— Ты тоже там окажешься, — не удержавшись, фыркнула Цири.

— О нет, — засмеялся он. — Я предпочту понаблюдать со стороны. Ведь, как ты метко вчера заметила, в очередь на отцовство я не вставал.

— Как жаль, — процедила Цири, стараясь придать голосу максимально уничижительный оттенок.

— Знаю, что тебе жаль, — кивнул он и внезапно усмехнулся. — Но многострадальный эльфийский народ такого точно не заслужил. Ибо если кто-то и сможет превзойти тебя в невыносимости характера… то это только наше совместное дитя!

Цири засмеялась и тут же одёрнула себя. Этого ещё не хватало, сидеть тут с ним и смеяться его глупым шуткам! Эредин проницательно взглянул на неё.

— Рад, что ты в хорошем настроении. Собирайся, Ласточка. Нас ждёт длинный путь.

Цири осторожно вздохнула. У неё оставался один вариант, совершенно безнадёжный… Представить, что он каким-то чудом сработает, можно было лишь при условии, что вчера всё было на самом деле. Что это был не сон, и он действительно мог, чисто теоретически, испытывать к ней… что-то. Жалость или сострадание…

«Это безумие, чистое безумие. Но с другой стороны… терять мне нечего», — подумала Цири. А вслух тихо произнесла:

— Прости, я не могу, Эредин. Не могу отправиться с тобой… сейчас.

В сложившейся ситуации это звучало столь чудовищно нелепо — будто бы он всего-навсего звал её на танцы, а она отнекивалась, — что эльф громко расхохотался, обнажив свои мелкие белоснежные зубы.

— Не можешь, значит, — смеясь, повторил он за ней. — Не можешь… сейчас.

— Мне нужно вернуться в мой мир, Эредин, — спокойно сказала она, глядя на него. Надежды на то, что он ей поверит, было мало, но и назад пути не было, — Мне нужно… узнать там кое-что. Получить ответы. Я не могу сказать большего, но поверь мне, это очень важно. Ты следил за мной, ты знаешь, что я прожила несколько лет в другом мире… Далеком мире. Мне там было хорошо, спокойно, безопасно. Думаешь, я бы покинула его, рискуя вновь оказаться в твоих когтях… без особой причины?

Он хотел сказать ей что-то, но она торопливо продолжала:

— Я вернусь сама. Я даю тебе слово. Я пойду с тобой и сделаю всё, о чём мы договоримся… Хочешь, я сама открою портал для эльфов с Континента? Ты сказал, что время дорого. Зачем ждать столько лет, пока вырастет ребёнок… который, по твоим собственным словам, может оказаться вовсе не тем, кто вам нужен.

— Значит, сама откроешь… портал, — усмехаясь, повторял за ней Эредин.

— Да. Я смогу. Я многое могу, что бы ты обо мне ни думал.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся эльф, даже не пытаясь скрыть своей издевательской интонации.

— Отпусти меня, Эредин, — тихо попросила она. — Давай договоримся!

Он молчал, обводя её взглядом, по которому невозможно было понять ничего.

— Я всё равно не пойду с тобой, — отчетливо сказала она, глядя в пол. Все её варианты закончились. Осталось одно чистое упрямство. — Ты меня не заставишь!

— Правда?

— Правда. Я… вскрою свою рану! Ты сам сказал вчера, что я не выдержу перехода с открытой раной. Я сдохну прямо на твоих глазах, Эредин! Ты угробишь все планы ведунов. Этого тебе не простят!

По его лицу Цири поняла, что перегнула палку. Давить на него ей не стоило.

«Он сейчас ударит меня, — испуганно думала Цири, глядя в его сузившиеся зеленые глаза. — Я отключусь, и он отвезет меня… безо всяких условий».

Она вся сжалась, приготовившись к самому худшему. Эредин медленно поднялся с кровати и, не глядя на неё, подошёл к окну.

— Ты меня разочаровала, малышка. К сожалению, ты из тех, кто не понимает по-хорошему, — глухо произнес он, глядя в окно. — Любое проявление доброты ты воспринимаешь как слабость… И тут же пытаешься воспользоваться ею, чтобы получить еще больше.

Он помолчал, задумчиво глядя на просветлевшее небо. И продолжал, по-прежнему не глядя на испуганно замершую ведьмачку.

— Вчера ты боялась меня, моя пташка. Забилась в угол и затравленно стреляла оттуда глазёнками. Но как только самонадеянно решила, что знаешь что-то… обо мне — тут же распушила перышки. Вообразила, что теперь можешь вертеть мной, как хочешь.

Цири хотела ответить, но змеиные браслеты внезапно обожгли её запястья болью. Она вскрикнула от неожиданности.

— Ты поедешь со мной в Тир-на-Лиа. Выполнишь всё, что от тебя потребуют. Это была… моя ошибка, — помедлив, продолжил он тихо. — Я ошибался, думая, что с тобой можно говорить, что тебе можно что-то объяснить. Ты понимаешь лишь силу. Силу и принуждение.

— Неправда! — возмущенно сказала Цири. — Я пытаюсь договориться! Пытаюсь найти наилучшее решение… для всех!

— Не ври мне, девочка. Тебе плевать на нас и наши проблемы с их решениями…Я уже выучил все твои нехитрые приемы. Показное равнодушие, дерзкий тон, попытки вывести из себя… А сейчас твоё любимое — тянуть время. Заговаривать зубы, выжидая удобного случая, который позволит тебе вновь ускользнуть сквозь пальцы… Но твоё время вышло, Ласточка. Ты поедешь со мной, добровольно или нет. Поедешь в любом случае. Жаль, что капля нашей крови не сделала тебя хоть чуточку умнее твоих невежественных собратьев. И ты даже не можешь осознать, что так будет лучше… для тебя самой.

— Ты — Ястреб, поймавший жертву, — вспыхнула Цири. — И теперь ты будешь уговаривать её, что так будет лучше для неё самой?

— Ты не понимаешь одного, малышка. Твой дар не делает тебя неуязвимой… скорее наоборот, — он, наконец, обернулся и внимательно посмотрел на нее. Где-то в глубине душе она отметила, что он был очень терпелив с ней всё это время. — Чужие миры — не место для странствий в одиночку. Ты пытаешься найти себя… Цири, — он впервые за утро назвал её настоящим именем, — но так ты себя лишь потеряешь. Блуждания по мирам выпьют твою сущность. Скоро ты заметишь, что начала забывать. Ты будешь забывать всё больше, а через несколько лет ты даже не вспомнишь, кто ты такая и что ты ищешь!

Цири молчала, чувствуя, как её сердце начинает громко и резко стучать.

— Ты погибнешь, маленький мотылек. Вспыхнешь ярко напоследок своим бесцельно растраченным даром. Или же просто растворишься среди пространства и времени… Станешь призраком, бесплотным ветром, который гуляет по всем мирам, навевая на живых непонятную тоску и обрывки странных чужих воспоминаний. Ты погибнешь… если повезет, — горько усмехнулся он. — Если же не повезет… то станешь кое-чем похуже.

Цири отвернулась, напуганная яркостью нарисованной им картины. Он ей не врал. И точно знал, о чём говорил.

* * *

А когда она повернулась, черноволосого эльфа уже не было. На его месте стоял Король Дикого Гона — мертвец в железной короне, чьи глаза горели холодным синим огнем. Он жутко смеялся, растягивая в ухмылке свой полупрозрачный оскал, и протягивал к ней высохшие мертвые руки.

— Не бойся его, девочка… Он уже труп. Почти… Все они трупы. Жалкие тени, которые вскоре исчезнут навсегда. Есть только мы, и мы будем вечно! Хочешь, убьем его прямо сейчас…вместе?

Цири почувствовала, что в её руке само собой появляется что-то острое и бесконечно холодное… Она жутко закричала, вскочила и побежала к двери, рывком распахнув её на себя.

За дверью разливалась чёрная, сосущая пустота. Тьма заполняла всё вокруг, затягивала в омут, и только на самом дне этого колодца, где-то безумно далеко и глубоко, шевелилось нечто — нечто совершенно бесцветное и ещё более страшное… Цири в ужасе попыталась захлопнуть дверь и тут же почувствовала, как тьма упирается, хватается за дверь своими чернильными кляксами-пальцами с другой стороны… Дверь дёрнулась, и тьма вырвалась прямо на неё, заполняя комнату, заполняя всё вокруг…

— Цири! — Эредин громко звал её. Трясза плечи.

 

Открыв глаза, она увидела, что сидит, скорчившись, на полу возле двери и дрожит, плотно сжав руками виски. Дверь была закрыта. В комнате ничего не изменилось. Эредин склонился над ней, задумчиво глядя в её пустые, расширенные от страха глаза. Она почувствовала, как его взгляд проникает прямо в неё, в клубок её спутанных мыслей, осторожно вытаскивая оттуда отдельные нити.

— Я видела… Короля Дикой охоты, — дрожа, сказала она. — Он сказал, что ты… почти…

— Здесь никого нет, малышка, — покачал головой Эредин. Он подал ей руку и помог сесть на кровать. — Успокойся. У тебя случился приступ. Такое случается… с теми, кто не может контролировать свой дар.

Они долго молчали, думая каждый о своём.

— Однажды я уже видела Дикий Гон… там, на Континенте, много лет назад, — медленно сказала Цири. — Они гнались за мной, чтобы забрать с собой… в вечное путешествие по мирам или что-то вроде того. Тогда они почти настигли меня, но Йеннифер их отогнала, используя магию… Знаешь, после нашего разговора… тогда, в беседке… я даже думала иногда, что твои Красные всадники и есть Охота. Ты ведь тогда говорил про них. А потом…

— Ты встретила их вновь, в своем безопасном новом мире, — усмехнулся черноволосый эльф.

— Они приходили за мной дважды… Зимой. Они гнались за мной и звали меня с собой, как тогда, — шепотом сказала Цири. — Мне повезло. Волшебник Мерлин был рядом, он смог прогнать их. В том мире тоже ходят легенды о Дикой Охоте. Некоторые люди говорят, что они забирают только младенцев. Другие — что только невинных девушек…

— В каждом мире, населенном людьми, есть подобные легенды, — кивнул Эредин, — не скрою, это даже удобно для нас, Aen Elle. Когда нам нужно, чтобы нас боялись или держались от нас подальше, мы создаем себе… похожую маскировку.

«А если точнее, когда старые рабы заканчиваются и вам нужны новые!» — неприязненно подумала Цири.

Кажется, она знала, в чьей голове зародилась идея столь остроумной тактики, но делиться своими выводами вслух не стала.

— И всё же Дикий гон представляет собой нечто, совершенно отличное от эльфов, людей… и любых разумных существ, — задумчиво сказал черноволосый эльф. — Они приходят через равные промежутки времени, движутся по одному и тому же маршруту, захватывают, а потом возвращают людей на то же самое место спустя столетия. Они — словно неживой цикличный механизм. Словно смена времен года или приливы на море. Но какие-то… остатки личностей у них, несомненно, есть. А учитывая, как воздействует на сознание переход через границы... Похоже на какую-то очень древнюю расу путешественников по мирам. Постоянное движение сквозь пространство и время давно разрушило их разум и память, осталась только ярость — столь же древняя, слепая и бессмысленная…

— Я видела только два типа существ, которые способны путешествовать сквозь миры, — сухо ответила Цири. — Единороги… и вы, эльфы Aen Elle со Старшей кровью. На единорогов эти спятившие мертвецы не очень-то похожи.

— Всё возможно, — неохотно сказал Эредин. — Если ты не видела… других, это не значит, что их нет.

Они вновь помолчали, глядя на солнечный день, украсивший собой позднюю осень этого нерадостного, чуждого им обоим мира.

— И сколько же времени тебе нужно, Ласточка, — первым прервал тишину командир Красных всадников, — чтобы узнать ответы на твои вопросы?

— Месяц, — машинально ответила она, не успев даже подумать.

Эредин Бреакк Глас вновь долго молчал. Его взгляд оставался пустым и не выражал совершенно ничего.

— Твои лошадь и меч останутся у меня. Даю две недели, — наконец, устало проговорил он.

Цири ошеломленно взглянула на него, не веря своим ушам.

— Ты отпускаешь меня… из-за того, что я увидела?

— Не отпускаю, а иду навстречу, — ответил он, не глядя на неё. — Твой разум болен, Ласточка, а отчаяние загнало тебя в угол. Как показывает практика, давление на тех, кто оказался в подобных обстоятельствах, ничем хорошим не заканчивается… Я не хочу, чтобы ты распорола себе кишки где-нибудь в тихом дворцовом садике после очередного приступа.

Цири чувствовала, как в ней, против её собственной воли, нарастает благодарность к нему.

— А вот небольшая уступка может нам помочь. Создать то самое доверие, которого так не хватает… всем сторонам этого дела. Но это только в том случае, если все они будут вести себя благоразумно. Ты будешь благоразумной, моя Ласточка?

Она кивнула, опустив глаза в пол.

— Тогда слушай меня. Внимания к себе не привлекать. В конфликты не лезть. Магию применять только в крайнем случае. И ни за что, ни при каких обстоятельствах не лезть к ведьмам из Ложи, которые тебя ищут. Ты всё запомнила?

— Да.

— Повтори!

Цири послушно повторила. И вспомнила про змеиные браслеты, холодившие её руки.

— Я… ничего не могу с ними, — сказала она, показывая на темные цепочки. — Не могу даже прыгнуть…через миры.

Эредин быстро шевельнул пальцами. Металлическая змейка на её левой руке изогнулась, соскользнула с кожи и резво поползла к нему, забравшись прямо под рукав. Правая рука осталась закованной. Цири машинально растирала запястье, ощутив где-то в глубине души легкое разочарование. Она хотела его прикосновения… и это её пугало.

— Ну вот… Теперь прыгнуть ты сможешь, — усмехнулся эльф. — Сбежать от меня — не сможешь.

Он шевельнул правой рукой, и ведьмачка с ужасом почувствовала, как её рука в точности повторяет его движение.

«Я как марионетка! — подумала она с отвращением. — Вот что он жаждет сделать со мной!»

Но выбирать не приходилось. Она и так получила гораздо больше, чем рассчитывала. А как снять проклятый браслет, она обязательно придумает потом.

— Спасибо, Эредин, — Цири заглянула ему в глаза, — ты очень… добр ко мне.

Он рассмеялся таким неприятным смехом, будто она сказала несусветную глупость.

— Не злоупотребляй моей добротой, Ласточка. А теперь поспешим.

И уже взявшись за ручку двери, Эредин Бреакк Глас вновь повернулся к ней.

— Чуть не забыл, — вкрадчиво сказал он. — А что полагается мне? Я ведь беру на себя большой риск… Можно сказать, подставляю самого себя, договариваясь с тобой. Чем ты вознаградишь меня, Ласточка?

Цири почувствовала, как жуткая неприязнь к эльфу вновь захлестывает её с головой. Осталось немного, совсем немного… нужно выдержать. Она выпрямилась, отчётливо произнося каждое слово.

— Не представляю, что тебе может понадобиться от кучи перегноя, Эредин.

— Какая злопамятная, — усмехнулся он, облокотившись на косяк двери. — А ведь я сразу же извинился перед тобой, Зиреаэль… Неужто тебе не понравились мои цветы?

На лице эльфа появилась самая гадкая из всех его ухмылок.

— Я ведь не знал тогда, что ты предпочитаешь… алые розы.

Он демонстративно скользнул взглядом по животу Цири. Она отвернулась, краснея от возмущения, стыда и бессильной ярости.

«Он разглядывал меня, ублюдок, — чуть не плача, думала она. — Что он сделает со мной?»

Перед глазами ее замелькали картины одна хуже другой. Эльф медленно ухмылялся, продолжая смотреть на неё, и она готова была поклясться, что он всё это тоже видел. Усилием воли она заставила себя сосредоточиться и перевести внимание на угол кровати, пристально разглядывая его и концентрируясь на каждой детали.

— Занятно, — тихо и насмешливо сказал он, — но все гораздо проще. Никаких покушений… на твою честь. Ничего отвратительного, преступного или пугающего. Просто выполнишь пару моих просьб, Ласточка. Пару милых пустяковых прихотей… Не более того.

Цири молчала, продолжая разглядывать угол кровати.

— Ну так что? Мы договорились, малышка?

— Договорились.

— Собирайся.

Дверь за ним захлопнулась.

* * *

— Это уже третий мир, заполненный dh`oine… практически на Спирали, — задумчиво произнес Илльриэн. Его изящный серый жеребец с серебристо-белыми бабками, шевельнув ушами, покосился на хозяина. — Что скажешь, Эредин?

— Скажу, что чародею надлежит поменьше болтать в присутствии посторонних, — буркнул черноволосый эльф.

Судя по их нахмуренным лицам, они продолжили свой разговор телепатически.

Цири усиленно делала вид, что никаких эльфов рядом с ней просто не существует. Сидя на спине Кэльпи, она разглядывала окружающие пейзажи. Они выехали на достаточно широкую равнину, окруженную со всех сторон неприступными угрюмыми скалами. На траве серебрился ночной снег, полуденное солнце придавало этому странному миру вид привлекательный и беспечный.

Илльриэн спрыгнул с лошади и, подхватив её под уздцы, повёл куда-то к центру равнины, мимо нескольких больших груд серых камней. Он вытащил из ножен свой тонкий длинный клинок, лезвие которого постоянно светилось голубоватым светом, и вытянул руку, словно разрезая воздух. Затем обернулся и сделал им знак рукой.

Спешившись, Цири подошла к светловолосому эльфу. Юноша повернулся к ней.

— Командир сказал сделать что-нибудь… с твоим лицом, — кисло сказал он, глядя куда-то в сторону. — Навести маскировку. Стой смирно, dh`oine. Не разговаривай и держи все мышцы лица неподвижными. Иначе твоя собственная физиономия может стать ещё хуже.

Цири послушно застыла, глядя на него. Все мужчины-эльфы выглядели привлекательно, но молодой волшебник был очень красив даже по эльфийским меркам. У него была тонкая худощавая фигура, волнистые светлые волосы до плеч, правильные черты лица и очень яркие голубые глаза — такого цвета может быть только чистое весеннее небо. На его скуле не осталось и следа от ее вчерашнего удара. Утонченное лицо юноши почему-то казалось ведьмачке знакомым, хотя она была уверена, что ни разу не встречала его в Тир-на-Лиа.

«Может, я видела его в снах — видениях о будущем… Но потом проснулась и забыла», — мельком подумала она.

Илльриэн прикоснулся холодными пальцами к её щекам, отошел на пару шагов, а затем, прикрыв глаза и наморщив лоб, начал лепить что-то руками прямо в воздухе. Цири чувствовала, будто к ее лицу прижали мокрую шершавую горячую тряпку, которая периодически шевелилась и натирала кожу. Ощущение не из приятных, но ведьмачка помнила: нельзя даже шевельнуться. Молодой чародей явно не расстроится, если в процессе своей работы нанесет ей ещё пару увечий. Когда она попыталась извиниться перед ним с утра за своё нападение, эльф презрительно поглядел куда-то в сторону, а затем отошел, не сказав ей в ответ ни слова.

— Какой дурак сказал, что эта… девочка… якобы похожа на Лару Доррен? — хихикнул Илльриэн, не открывая глаза и продолжая лепить что-то из невидимой глины, — Ты знаешь, Эредин, ведь кое-кто из наших хочет посмотреть на неё, когда мы её привезем. Бедняги будут разочарованы.

— Глаза похожи… остальное — нет, — равнодушно проговорил Эредин. Черноволосый эльф наблюдал за ними, стоя немного поодаль, между двумя лошадьми — Кэльпи, которую он придерживал под уздцы, и собственным гнедым жеребцом. Цири видела его лицо краем глаза.

— И сколько же тебе было тогда, что ты так хорошо помнишь глаза Лары? — Засмеялся юноша.

— Совсем немного, — улыбаясь, признал Эредин. — Но я запомнил.

Такой улыбки Цири у него никогда не видела. Для неё, человеческой девчонки, у эльфа были припасены лишь кривые ухмылки да гримасы презрения.

Илльриэн открыл глаза, взмахнув пушистыми светлыми ресницами, и отошел ещё на шаг, придирчиво рассматривая свое творение. Затем обернулся к Эредину.

— Что скажешь, командир? Мне нравится.

— Ты сделал из неё какую-то полуэльфку, — фыркнул черноволосый эльф, осторожно поглаживая морду Кэльпи. — Ей пустят стрелу в лоб в первом же трактире. Хочешь, чтобы мы привезли вместо Ласточки утку на вертеле?

Чародей звонко засмеялся и пожал плечами. Цири поражённо смотрела на свою норовистую кобылу. При первой встрече она, кажется, собиралась откусить командиру Красных всадников ухо! И когда это они успели так подружиться?

— Попробуй ещё, Илльриэн. Вспомни… кого-нибудь, — лениво проговорил Эредин, доставая откуда-то из-под плаща яблоко и разрезая его кинжалом на две половинки. Лошади заинтересованно задёргали мордами и зашевелили ушами. — Ты же был там, в их мире… Успел познать, наверное, парочку человеческих самочек…

— Парочку, может, и успел… Но тебя я ещё не скоро догоню, командир, — вновь засмеялся светловолосый юноша.

Цири ощутила, как влажная тряпка вернулась на ее лицо.

«Какой он дерзкий! И Ястреб позволяет ему так с собой разговаривать? Значит, сильно нуждается в нём. Или просто этот юноша из знатного влиятельного рода? — размышляла Цири, поглядывая на Илльриэна. — И он взял его одного на мою поимку… вместо целого отряда всадников. Кто же он такой?..»

Голубоглазый эльф мог менять внешность вот так, несколькими взмахами руки — без заранее приготовленного эликсира, без вспомогательных талисманов… Перед ней был очень сильный чародей в облике молодого юноши, её ровесника. И, вне всякого сомнения, ещё один носитель гена Старшей крови. Может, это его эльфские ведуны готовили… к скрещиванию во имя будущего чудо-ребёнка?

— Даже не надейся, — очень тихо прошептал Илльриэн, не открывая глаза.

«Ни за что, девка! Уж лучше я добровольно превращу себя в дождевого червя… и спрячусь на ближайшую сотню лет».

Презрительный голос зазвенел в голове, выдувая оттуда все её собственные мысли. Чародей читал её, словно открытую книгу, даже особенно не напрягаясь, и параллельно продолжал творить свою странную магию, прикрыв глаза. Цири стало жутко.

Илльриэн, наконец, открыл глаза, довольно хмыкнул и вновь повернулся к своему командиру.

— Принимай работу.

Эредин Бреакк Глас, уже успевший скормить яблоко лошадям, заинтересованно скользнул взглядом по её лицу.

— Неплохо, — небрежно сказал он, и усмехнулся, продолжая рассматривать ведьмачку. — Может, оставим Ласточку такой… насовсем?

Цири молчала, ощущая, что её лицо стало чем-то чужеродным и незнакомым.

«Нет больше Цири из Цинтры, осталась только Ласточка», — вспомнились ей слова Эредина.

Теперь у неё не осталось даже собственного лица.

— Главное, чтоб из-за твоих… художеств к ней не прилипали пьяные человеческие самцы, ищущие приключений. Лишнее внимание нам ни к чему. Ты помнишь, что обещала не привлекать внимания, Ласточка?

Она осторожно кивнула.

— Умница. Никаких шалостей — ты их не заслужила.

Юноша усмехнулся и взглянул в глаза Цири.

— Хочешь посмотреть на себя, маленькая злюка? — он резко провел ребром ладони по воздуху, и в нём засеребрилась гладь зеркала. — Погляди, какая ты стала! И не скажешь, что под этой хорошенькой маской скрывается такая злобная подлая душа!

Цири неохотно посмотрела в зеркало. Оттуда на неё взирала незнакомая девушка с красивыми утончёнными чертами лица, каштановыми волосами и очень светлыми серо-голубыми глазами. На маленьком вздёрнутом носике едва виднелась россыпь веснушек. Довольно тонкие, красиво очерченные губы застыли в полуулыбке. У неё была гладкая бледная кожа, словно светившаяся изнутри… И никакого шрама на щеке. Девушка в зеркале выглядела изящной и загадочной леди. Настоящий природный аристократизм, который зачастую избегает принцесс по рождению, но неожиданно проявляется в простых пастушках, превращая их в утонченных фей, сводящих мужчин с ума забавы ради.

Зеркало перед ней дрогнуло, растворившись в утреннем воздухе.

— Чёрт бы побрал твои дурацкие шутки, Илльриэн, — улыбаясь, сказал Эредин. — Не мог просто…взять и слепить ей новое лицо?

Он вновь улыбался с теплотой — так, как никогда не улыбался ей. Илльриэн хихикнул и воздел глаза к небу.

— Настоящий художник служит искусству… И не может позволить себе сделать халтуру!

Его собеседник промолчал, глядя куда-то вдаль.

— Тебе правда нравится, Эредин? — не унимался молодой чародей. Он явно был очень доволен собой. — Я могу намекнуть леди Тэй, чтобы она поэкспериментировала с цветом волос… А то, кажется, она переживает, что ты стал редко к ней заходить…

Оба эльфа громко засмеялись. Цири почему-то стало очень неприятно.

«Мужчины… всегда одинаковы, — подумала она, презрительно фыркая. — Что эльфы, что люди!»

— Благодарю тебя, Илльриэн… за твою искусную магию, которая помогла мне дважды, — Цири слегка манерно поклонилась светловолосому юноше. — А теперь мне пора.

Эльфы, вспомнив, наконец, про свою пленницу, разом повернулись к ведьмачке и с нескрываемым интересом посмотрели на неё сверху вниз. Илльриэн был почти на голову ниже своего командира, но всё равно глядел на Цири откуда-то свысока.

— Куда собралась, Ласточка? — наконец поинтересовался Эредин.

— Домой. Мне надо вернуться на Континент.

— Ты не сможешь вернуться сама, — звонко заговорил Илльриэн, насмешливо улыбаясь ей. — Ведь ты не знаешь, как это делается, маленькая глупая злюка. Ты так и не научилась… создавать пути.

Цири глядела на него, пытаясь вспомнить, где она видела его красивое холодное лицо.

— Это я занимался твоими поисками всё это время, — понизив голос, сказал Илльриэн и вновь хихикнул, словно что-то в этом факте его невероятно смешило. — Я восстановил все твои маршруты и понял, что твои прыжки были стихийными. Буквально наугад. Ты бы никогда не вернулась домой, если бы тебе не помогли. Временная петля! — в его голосе прозвенело нечто вроде восхищения. — Красиво. Изящно. Но это не ты придумала…

— Хватит болтать, Илльриэн, — вдруг нахмурившись, перебил его Эредин, — Иди займись порталом для девчонки.

— С удовольствием, командир, — с достоинством проговорил молодой чародей. — Но куда же мне открыть портал? Как мы собираемся вернуть злюку в её родной мир?

— Проложи путь… в Башню Ласточки, — черноволосый эльф прочертил в воздухе пальцем какую-то сложную ломаную линию. — Дальше она сама найдет дорогу.

После утреннего разговора в комнате Эредин Бреакк Глас демонстративно игнорировал Цири и практически ни разу не обратился к ней, переложив весь процесс общения на своего молодого спутника. Сначала ведьмачка была несказанно рада, но постепенно это начало ее раздражать. Вот и сейчас он говорил о ней исключительно в третьем лице.

— В Башню Ласточки… Как сложно, — почти жалобно протянул светловолосый чародей и наморщил бледный лоб, словно вычисляя что-то в уме. — А может, вернемся к первоначальному плану? Отвезем девку сразу в Тир-на-Лиа? Могу усыпить её, чтоб не мешалась под ногами…

Эредин метнул на юношу недовольный взгляд, явно высказав что-то при помощи телепатии.

— Ты прав… Понимаю. Ну, в Башню так в Башню, — звонко проговорил чародей, выхватывая из ножен свой меч с голубым лезвием. — А она точно… найдет дорогу сама? Найдет время и место?

— Да. Увидишь. Давай, Илльриэн. Знаю, тяжело… Надо постараться. Наше время на исходе.

Светловолосый эльф послушно кивнул и пошел вперёд, вытянув руку с мечом.

Цири почувствовала, как по спине пробежал холодок. Чужой портал… В прошлый раз он выбросил её прямиком в убийственную пустыню Корат. И это учитывая, что тогда речь шла лишь о простом преодолении расстояния, а не границ между мирами... Ведьмачка вовсе не разделяла оптимизма Эредина. Более того, из их диалога с чародеем она не поняла, что ей, собственно, предстоит сделать, оказавшись в Башне. Но нет, унижаться перед эльфами и просить объяснений она не станет ни за что. Будь что будет.

Лишь бы вырваться от них поскорее!

Цири почувствовала, как воздух вокруг неё сгущается и звенит. Потоки энергии хлестали отовсюду, они проходили рядом с ней и прямо сквозь неё, соединяясь в одну точку — на конце меча с сияющим голубым лезвием.

— Подойди ко мне, — тихо произнес Эредин, наконец-то обращаясь к ней.

Цири послушно шагнула к нему.

— Я знаю, это почти невозможно, — сказал он, понизив голос и глядя ей в глаза. — Но все же, малышка… Постарайся не вляпаться в неприятности. Хотя что-то подсказывает мне, что без них не обойдётся. Подойди ближе.

Цири сделала ещё один маленький осторожный шаг к нему.

Он достал откуда-то из-за пояса сверкающий камень на длинной тонкой цепочке. Цири завороженно смотрела на множество граней, которые сияли разными оттенками красного — от насыщенно-кровавого до тёмного, почти багрово-черного. Казалось, откуда-то из центра камня бьёт яркий свет, подсвечивая плоские грани изнутри. Она никогда не видела такой огранки и такого камня. Рубины в королевских украшениях бабушки Калантэ казались тусклыми красными стеклышками по сравнению с ним.

Эредин Бреакк Глас молча надел цепочку ей на шею и спрятал камень под куртку. Цири мельком увидела ошеломлённый и немного злой взгляд Илльриэна, который украдкой наблюдал за ними. Юноша сердито качал головой, и она была уверена, что прямо сейчас он в чём-то горячо убеждает своего командира.

«Не снимай его. Никогда не снимай».

Голос Эредина вновь зазвучал прямо в её голове.

«Он защитит тебя…от желающих прочитать мысли или сломить волю с помощью магии. От всего остального — нет. Магия не бывает всесильной».

Цири осторожно прикоснулась к камню, спрятанному под курткой. Холодный. Гладкий. И безо всяких признаков волшебства.

«Если попадешь в беду — там, на Континенте… Покажи его эльфам. Эльфам Aen Seidhe. Они выручат тебя. Но только один раз».

Он отвёл от неё ярко-зеленые глаза, его голос перестал вспыхивать в её голове. Немного помедлив, Цири боязливо прикоснулась к его руке и сама заглянула в глаза эльфа, пытаясь сделать то же, что и он. Ей совсем не хотелось, чтобы их слышал вездесущий чародей.

«Спасибо тебе за все, Эредин. Я…»

Она замешкалась, запуталась в словах, мыслях и чувствах, нахлынувших на неё, и, окончательно растерявшись, уставилась себе под ноги. Он равнодушно взял её под локоть и развернул к порталу, который разрастался в утреннем воздухе.

— Пора.