Дикарка (гет)

Алла обнимала волчонка Рема. Она назвала питомца в честь одного из основателей Рима. Древнегреческую и древнеримскую мифологию Алла любила, в отличие от математики. Точные науки заставляли ее скучать, как и занятия по рукоделию. Шитье Алла ненавидела, проклятые иголки постоянно кололи ей пальцы. А какая уродливая у нее получалась вышивка. Но больше иголок Алла ненавидела занятия музыкой, точнее, игру на лире. Саму музыку Алла любила. Любила танцевать возле костров в окружении мальчишек. Любила водить хороводы. Алла всегда вытаскивала вперед маленькую подружку Мариам, которая предпочитала прятаться за спиной взрослых и не участвовать в общем веселье. Но не от того, что не любила веселье, а потому что обладала от природы повышенной стеснительностью.

— Не вертись, Рем, — строго сказала Алла. — Мне нужно избавить тебя от колтунов. Ты же хочешь быть красивым мальчиком. Правда?

Рем красивым мальчиком быть не хотел. Волчонок постоянно находился в движении, как и его маленькая хозяйка. Рем поначалу боялся людей. Волчонок попал к Алле совсем крохой, но уже познавшим страх. Касим привез волчонка в одном из походов. Волчонок был очень худенький, одно из ребер его оказалось сломано, мех выглядел тусклым, а воспаленные глаза болели и слезились. Касим последними словами ругал прежнего владельца волчонка. Касим любил животных и учил маленькую Аллу относиться к ним бережно, не обижать их. Охотиться и рыбачить только ради пропитания, а не ради удовольствия. Уважать любое существо, у которого предстояло отобрать жизнь. И никогда не брать у природы больше необходимого.

С новыми хозяевами жизнь волчонка значительно улучшилась. Шерсть Рема приобрела здоровый блеск, сломанное ребро удалось вылечить благодаря целительским навыкам Елены. Глаза у Рема больше не болели. Алла самостоятельно закладывала волчонку в глаза лечебную мазь, изготовленную матерью. Рем постоянно таскался за Аллой. На цепи его никто не держал. Рем никогда не бросался на людей, легко поддавался дрессировке, за исключением, правда, случаев, когда требовалось некоторое время оставаться неподвижным. Как, например, сегодня, когда бормочущая себе под нос ругательства Алла с помощью костяного гребешка приводила в порядок животное. Рем не мог долго сидеть на одном месте. Его юному организму требовалось постоянное движение.

— Тысяча чертей, Рем, не вертись, — крикнула Алла, потеряв терпение — она продолжала аккуратно распутывать, а кое-где выстригать спутанную шерсть. — Я же могу тебя поранить. Ты — дикий волк, а ведешь себя хуже избалованного принца. Ты воин, Рем, понимаешь, воин, — втолковывала Алла питомцу, почесывая ему шею. — Мы воины и должны быть сильными и храбрыми. Нас ничего не устрашит, даже борьба с колтунами. Мне скоро смотрины предстоят, — Алла вздохнула. — Представляешь, меня мама хочет выдать за княжича. Все княжичи идиоты, как и принцы. У них очень много слуг, но мало мозгов. Таки говорит, что принцы даже подтираются с помощью слуг, — Алла тихонько хихикнула в кулачок — боязливо посмотрела на дверь: не слышала ли ее Елена?

Алла побаивалась мать. Впрочем, не она одна. Все воины Касима побаивались свирепую гречанку. Елена никогда не повышала голос в присутствии посторонних, никогда не противоречила мужу в присутствии его людей, не дерзила ему. Однако именно Елена являлась главой семьи. Именно Елена пытала пленных при необходимости. Елена силой влила в рот одной из пленниц отвар, выжигающих внутренности. Эта пленница едва не отправила Аллу к праотцам, с помощью отравленной халвы. Алле было всего четыре года, когда ее чуть было не угостили халвой с мышьяком. Гнев Елены был понятен. Любая мать хотела бы разорвать на части того, кто угрожал ее ребенку.

Однако Елена могла быть не только гневливой, но и милостивой. Она относилась по-доброму к ее народу. Учила детей, помогала роженицам, обрабатывала раны воинам. К Елене мог обратиться любой житель деревни Касима, нуждающийся в лечении. Занималась Елена и научными исследованиями, и выращиванием редких растений. Касим баловал любимую жену, Елена создавала домашний уют и поддерживала мужа. Елену в деревне Касима называли «женщиной-тигрицей». Алле нравилось считать себя «тигровой дочкой».

— Рем, знаешь, я, пожалуй, возьму тебя на смотрины, — пообещала Алла, расправившись, наконец с последним колтуном. — Если мой будущий жених будет вести себя, как свинья, ты ему кое-что откусишь. Хорошо?

— Откусит что? — в комнату дочери зашла Елена.

Алла широко улыбнулась, радуясь: она не догадалась озвучить, какую часть тела следовало откусить Рему у княжича. Гроза могла пройти мимо нее. Елена не поднимала руку на дочь, но глаза ее могли становиться такими страшными, а мягкий нежный голос таким звеняще-холодным, что Алле становилось по-настоящему неуютно, и она завидовала Таки. Его мать без лишних воспитательных слов отвешивала сыну необходимый подзатыльник или шлепала по заднице. Могла за особые заслуги и розгами угостить. Алле розги не угрожали.

— Ничего, мама, — Алла постаралась приобрести как можно более невинный вид. — Мы с Ремом вели себя хорошо. Скорее бы отец вернулся. Я каждую ночь молюсь святой Деве Марии за его здоровье. Я так по нему соскучилась, — зачастила Алла, прижав от избытка чувств руки к груди, гребешок с ножницами она успешно уронила. — Надеюсь, отец и его воины захватят богатую добычу. Мы с друзьями уже приготовили подходящий флаг к их приезду. Веселый Роджер.

Алла напряглась, не зная, как отреагирует мама на ее заявление. Аллу тянуло к пиратам. Она и считала себя дочерью пирата, с той лишь разницей, что пираты являлись морскими волками, а Касим и его люди сухопутными. Впрочем, в море жители деревни Касима выходили тоже, строили небольшие, маневренные суденышки, однако морским разбоем не занимались — не хватало умений. Зато на суше Касим и его люди являлись грозными хищниками. Воины Касима отличались беспрекословно повиновались Касиму. Они любили удачного и справедливого атамана. Однако не только умелые воины являлись угрозой для врагов Касима, но и механические насекомые-убийцы, изготовленные в лаборатории Елены. Елена когда-то являлась ученицей самого Механикуса, ученого-изобретателя, одного из величайших умов Греции.

— Веселый Роджер? — недоуменно переспросила Елена. — Черный флаг с Адамовой головой? Кому-то не дают покоя россказни о пиратах, стрекоза?

Алла чуть прикусила верхнюю губу, не зная, как отреагирует Елена на новость о флаге. Впрочем, Аллу радовала обращение «стрекоза». Вероятно, мама не сердилась, иначе бы она обязательно сказала что-нибудь серьезное и строгое. Алла не замышляла ничего дурного. Наоборот, хотела сделать приятное отцу и его людям. Она старательно рисовала мелом на черном шелке череп. Таки помогал подруге с рисунком. Шелк достали близняшки София и Агнес, дочери воительницы Ирины, предводительницы отряда амазонок.

— Веселый Роджер наводит ужас на моряков, — отчеканила Алла, расправив плечи. Она напоминала маленького солдатика. — Наши воины наводят ужас на наших врагов. Но люди моего отца более дисциплинированные, более преданные и умелые. Наши воины самые храбрые. Так неужели какие-то пираты заслуживают этот флаг, а наши воины нет?

Некоторое время Алла молчала, переводя дух после торжественной речи. Смущенно рассматривая пальцы на ногах, она спросила:

— Ты же не сердишься, мама?

— Нет, — ответила Елена. — Пожалуй, даже я горжусь тобой, — призналась Елена, услышав подобное признание, Алла бы покраснела, но она не могла краснеть от природы, поэтому девочка лишь улыбнулась еще шире, чувствуя, как ее щеки покалывают невидимые иголочки. — Ты знаешь о долге правителя перед народом и честно стараешься его исполнить. Ты умная, сознательная девочка. Я верю, что в нужный момент тебе хватит силы духа и твердости характера, чтобы поступить правильно. Доля правителя сурова. Иногда имущим власть приходится принимать нелегкие решения.

— Я знаю, мамочка, — Алла кивнула. — Я никогда не подведу ни вас, ни мой народ, — пообещала она.

Алла почувствовала, как от волнения у нее пересохло горло. Это Касим мог постоянно говорить, какая у него замечательная дочь. Атаман любил Аллу просто так. За один лишь факт существования. Елена тоже любила дочь, но постоянно напоминала ей о долге, который Алла, как дочь атамана, несла перед своим народом. Елена могла быть суровой с дочерью, но Алла никогда ее не винила, зная: мама хочет как лучше.

Почувствовав волнение хозяйки, Рем лизнул маленькую узкую ладошку Аллы. Елена взяла в руки недоделанное вязание дочери: шерстяной носок с незаконченной пяткой, которую Алла вот уже два месяца собиралась закончить. Неизвестно, о чем бы говорили мать и дочь дальше, но входная дверь их дома резко распахнулась, на пороге возник Таки: рыжий веснушчатый мальчишка, раскрасневшийся от бега.

— Ал, наши воины вернулись! — радостно выкрикнул он и, заметив Елену, замер на месте, не решаясь что-либо произнести. — Госпожа, — с трудом выдавил из себя Таки, взъерошивая волосы — он так всегда делал, когда нервничал или смущался.

— Мамочка, я могу встретить отца? — Алла сложила ладони в молитвенном жесте, если бы не присутствие Елены, она бы уже со всех ног бежала к крепостной стене, размахивая пиратским флагом.

— Бегите, дети, — разрешила Елена, благосклонно улыбаясь. — Встретьте достойно наших героев.

— Ура! — завопила Алла, хватая лежащий на кровати флаг. — Бежим, Таки, бежим!

Они побежали. Быстро-быстро, насколько только Алле с Таки позволяли их маленькие детские ножки. Кажется, Рем тоже побежал за хозяйкой. Впрочем, Алла не заметила волчонка. Все ее мысли занимала крепостная стена, на которую следовало забраться, поднять флаг, настолько высоко, насколько возможно и закричать что-то радостное, одобрительное, прославляющее воинов. Пусть все знают, у атамана Касима растет достойная дочка.