Горечь (джен)

Карета, подпрыгнув на очередной кочке, остановилась перед крыльцом особняка. Генерал, выйдя наружу, кивнул привратник, услужливо распахнувшему двери дома. Дом...Это было то место, где он, униженный и оболганный, всегда мог рассчитывать на поддержку близких.

Елена Ивановна спешила мужу навстречу. Михаил Богданович раскрыл объятия и крепко прижал ее к себе. Да, они неустанно переписывались в течении года. Барклай не скрывал от нее ничего: и свой план по разгрому французской армии, и не доброжелательное отношение со стороны сослуживцев и простых солдат. В свою очередь супруга мягко поддерживала его, и уверяла, что он обязательно получит свою заслуженную славу и почет. Их брак, хоть и был заключен по расчету, оказался счастливым. Они, приходясь друг другу двоюродными братом и сестрой, смогли вполне искренне полюбить друг друга. Барклай-де-Толли, всегда казавшийся окружающим его людям ледяным айсбергом, трогательно заботился о своей жене, став для нее надежной каменной стеной, способной защитить от любых невзгод. Женщина в ответ поддерживала уют и порядок в доме, обеспечивая супругу надежный семейный тыл, где можно побыть самим собой и получить поддержку от близких.

-Здравствуй, Медвежонок — ласково произнесла Елена. Она всегда называла его так, объясняя это тем, что в России медведя кличут "Мишей". В ответ Михаил, улыбнувшись, коснулся губами ее макушки и, вдохнув аромат волос, отпустил ее от себя. Вскоре вниз спустились их сын Магнус и племянница Лина, также тепло поприветствовавшие отца и дядю. Вся семья вновь была в сборе.

На следующий день, дабы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, периодически посещавших его голову, Михаил вместе с семьей решил прогуляться по городу. Все было бы хорошо, если бы не пошёл сильный ливень. Дождь вынудил все семейство поспешить домой. В какой-то момент полководец налетел на человека, словно бы появившегося из ниоткуда. От резкого удара шляпа, надетая на голову, слетела, и все окружающие люди узнали в нем так ненавистного им военачальника.

В тот же момент всем стало казаться, что нечем дышать. Злость и ненависть волной пробежались по толпе. Незнакомец, уже оправивишийся от удара и узнавший своего неожиданного обидчика, встрепенулся, будто пробуждаясь от долгого сна. Он наклонился, чтобы поднять камни, которые в изобилии валялись на мостовой, и кинуть их в спину Магнуса и Барклая.

"Чтоб ты сдох, изменник!", "Гори в аду, трусливая тварь!", "Подлец, мерзавец!", "Как таких только земля носит!" и прочие проклятия сыпались на голову военного. Один из камней, метко пущенный из толпы, попал прямо в лицо Елене Ивановне. Женщина, сдерживая злые слёзы, схватилась за руку мужа и зашагал быстрее, стремясь уйти подальше от этой разъяренный толпы, клокочущей презрением и ненавистью.

В спешке вернувшись домой и приказав привратнику покрепче запереть двери, Михаил и Магнус вызвали доктора. Он, прибыв через несколько минут, стал оказывать помощь пострадавшему человеку. Соорудив и положив холодный компресс ей на голову, врач посоветовал не тревожить лишний раз больную, собрав свой медицинский саквояж, ушел. В доме воцарилась тишина.

Ночь воцарилась на дворе. Михаил Богданович, закончив разбирать бумаги, спустился в спальню. Окинув взглядом супругу, покорно ждущую его, он лег рядом с ней, попутно прижав её к себе, как бы стремясь успокоить ее после всего пережитого и защитить ее от всех последующих покушений. Елена в ответ сильнее прижалась к мужу, говоря, что все обойдется — она выздоровеет, а люди поймут все неправильность своих суждений о предложенной стратегии ведения войны. Постепенно отпуская мысли по поводу переживаний прошедшего дня, Барклай погрузился в сон.