SCP Антиобъект (джен)

Проснулась Рада около шести вечера. Остальные девчонки после ночи еще отсыпались на съемной квартире сутенерши Марфы. Вчера был "субботник" — приезжали менты — крыша в таком бизнесе ох как нужна!

Конура "мамы" была на редкость убитая: углы захламлены, в комнатах отставали обои, на стенах в ванной обильно разрослась несмываемая многолетняя плесень. Рада приняла душ, оделась, подсела к зеркалу и начала аккуратно замазывать коричневые пятна на подбородке — химический ожог перекисью по пьяни. Затем наклеила накладные ресницы, густо намазала губы перламутром, кое-как собрала пережжённые волосы в хвост. Со спины Радислава была похожа на точеную статуэтку, но спереди имелось землистое лицо, потерянный взгляд, разбитая в потасовке губа.

Через два часа, когда "штат" был уже на ногах, Марфа вызвала такси, и все поехали на точку, которая находилась в двухстах километрах от областного райцентра у местного рынка и представляла собой цепь ларьков-вагончиков по обеим сторонам федеральной трассы. Вагончиков около пятидесяти: шиномонтаж, кафе, фрукты/овощи. Девочки работали в пяти вагонах: четыре "трахательные" и "основной".

На трассе Рада почти год — сюда ее привезли в багажнике отрабатывать долги, но, справившись за месяц, так и осталась. А до всего этого в ее короткой жизни было уже многое: безумная любовь к наркодилеру, которая закончилась тем, что ее продали в рабство Марфе; чуть раньше, неудачное замужество за дагестанцем, откуда сбежала, потому как ей никто не указ; работа официанткой кафе в горах Карачаево-Черкесии. Прежде чем попасть к Марфе, Рада сидела на маке. Получила кличку Коробочка.

Когда она обслуживала клиентуру, всегда делила в уме заработанные деньги на части: это отцу на передачку — он сейчас мотает срок; это маме — она после операции, это в дом, это на одежду. Брат маленький, сестра только техникум закончила. Так за математикой время и пролетало. Получалось, что всю семью она содержала в одиночку. "Одно счастье, — думала Радислава, — бесплодна. Никогда у меня детей не будет. То есть еще и о них не должна заботиться». Такая вот черная жирная полоса да у зебры в заднице.

Но, следуя логике закона компенсарности: светлая полоса однажды обязательно должна сменить темную. Вот и беспросветная, никчемная Радина жизнь начала свой крутой разворот примерно в пять утра, когда из резко притормозившей "десятки" (как только поместились?) вылезли шестеро парней: бритые, накачанные — настоящие призраки из 90-х.

— Поселковые приехали, — сказала Марфа вполголоса. — В умате. Синьки накидались и сюда.

— Телок бы нам, — водя жалом по сторонам, обратились к сутенерше пацаны.

— Нету никого! Разъехались, — ответила женщина.

К этому времени на трассе девочек уже не оставалось. Рабочие часы проституток с рассветом заканчивались, и Марфа их отпускала. Задержалась лишь Рада, тихо блюющая за вагоном в сугроб. Ее "мама" собиралась отвезти сама.

— Ты, мать, не грубила бы...

— Какая я тебе мать? Езжайте отсюда! На сорок второй километр.

— Были. Там тоже нету.

Один из парней под метом принялся быстро бегать вокруг машины, лавировать между братками, словно капитан Гастелло, и кричать:

— Да она меня бесит! Да я тут всех ненавижу! Всех пожгу! Всех порежу!

— А если вы так, то вам вообще никогда здесь девочек не будет, — заключила Марфа.

"Быстрого" усадили за выносной столик, налили водки. Но он тут же сцепился с дворником — старейшим обитателем рынка, который до этого дремал на стуле, подпирая спиной основной вагончик. Просто врезал ему со всей дури кулаком в лицо. А дури оказалось не мало: нос дворника столько не выдержал и поломался. Стол опрокинулся. Кровь, сок и водка быстро впитались в снег.

— Я вызываю милицию! — гаркнула сутенерша, размахивая сотовым над головой. — Ночь догуляете в КПЗ!

— Давай-давай! А мы тут посидим, — ответили поселковые. — Пиво неси.

Обстановка накалилась. Чтобы ее разрядить, к Марфе на огонек заглянула Зойка-помойка — продавщица спиртного из соседнего вагона. Однажды ее вагончик не сдал тысячу на уборку территории, после чего к ней прилепилось сие неблагозвучное кликало. Пока та кружила пацанов, разводя на алкоголь, Марфа незаметно позвонила ментам.

Обдолбанные поселковые тупо и тяжело пили пиво. Вроде бы все успокоились...

...И тут из-за угла вышла Рада — совсем пьяная, в одном лифчике, со своим злым и острым языком.

— Опа! А вот и заначка! — дебильненько загоготал бритоголовый в рыжей короткой дубленке.

— Ой, мальчики! — расплылась в улыбке мало соображавшая Рада.

— Асалям алейкум, — в свойственной манере поприветствовал девчулю затесавшийся в банду таджик Пахлавон.

— Ага, салями и лейка! — вякнула проститутка. — Во имя овцы, сыра и свиного уха! ОМОН! — и перекрестила мусульманина. Челюсть Марфы медленно поехала вниз, точно грузоподъемный люлечный элеватор.

— Слышь, мама, ты за поведением дочерей-то своих следи, — сделал замечание один из братков.

— О, я ее помню, — сказал Пахлавон. — Гля, пацаны, это она меня по руке в прошлый раз ударила! Непокорная вообще.

— Сгинь, монобровь, — отрезала Рада. Таджик как-то приумолк — обиделся.

— Да она профнепригодна! — начал рассуждать парень в китайских спортивках Abibas. — Проститутка должна лежать как бревно и молчать. Я снимаю товар, чтобы наслаждение принять. А если он не по инструкции работает...

— Ну это же шалава, брат, — увещевал его другой поселковый. — А у шалав вообще слабый жизненный стержень. И потом: десять-пятнадцать палок за ночь...

— Не, ну ты согласен, что ты должен любить профессию? Вот я шпалоукладчик. Укладываю в смену, предположим, двадцать палок. И если меня просят уложить двадцать первую — укладываю, не кочевряжусь. Все мы роботы на самом деле. А она? Она должна принять палок столько, сколько влезет!

Один из них деловито принялся ощупывать девице грудь, ухмыляясь и переглядываясь с товарищами. Рада безразлично смотрела перед собой.

— А ну быстро спать! — терпение Марфы лопнуло. Она накинула ей на плечи какую-то пеструю кофту, схватила за шею и поволокла в вагончик.

— Погоди, мамаша, давай ее сюда! — тот, что в дубленке, кивнул на Раду.

— Не видишь, в нерабочем состоянии? — эмоционально всплеснула руками женщина.

— Так сойдет, — и не обращая внимания на этот всплеск эмоций парень вырвал Раду из рук сутенёрши, бросил ей в лицо косарь, обхватил проститутку поперек тела и потащил в машину, крикнув другану: "Открывай дверь!"

Но тут выяснилось, что ключ зажигания закрыли в салоне. Пока поселковые решали, как открыть дверь, "быстрый" взял камень и выбил боковое стекло. Затем начал выламывать осколки: руки в кровь.

— Это чё? — тихо проговорил оплывший парень с остановившимися глазами. — Ты понял, чё ты сделал?

— Брат, я тебе сочувствую! — заржал "быстрый" и тут же получил в табло.

Завязалась потасовка среди своих. Крики, шум, ругань, выбитый зуб. Под этот аккомпанемент и в самый разгар схватки приехали менты, повязавшие всех участников драки и зачем-то проститутку Раду. На все протесты Марфы: "Да вы охуели, скотины! Вещь она вам — в машину волокать? Вещь?!", — лишь ухмылялись, запихивая Радиславу на заднее сидение.

Привезли, развели по камерам. Закрыли.

Рада осталась одна в холодном каменном мешке с плохо покрашенными стенами. Вместо окна под потолком узкая щель с толстым закопченным стеклом и металлической сеткой. Из мебели — лавка со свисающим на треть матрасом, из которого выпадали какие-то куски ваты и поролона. Лампа светила тускло, но света хватало, чтобы прочесть ругательства и трехбуквие на стенах. Ввиду отсутствия туалета в камере, некто ранее справлял нужду в самом темном углу. Пахло старым плацкартным сортиром.

Немного погодя железная дверь открылась, и в помещение вошла группа в составе двух полицейских и одного типа в штатском.

— Серый, отдай ее, — не обращая внимание на задержанную, просил штатский.

— Не могу, — ответил мент, разглядывая Раду.

— Мне такая позарез нужна, — мужик красноречиво шлепнул пальцем под своим подбородком.

— Мих, ты в своем уме? — удивился второй. — Тут раздаточный пункт, что ле?

— Да ладно, письнёшь в рапорте, что те бритые ее пререзали. Состряпай! Тебе не впервой. Висяки на парней.

— Ну не знаю... а если... — засомневался Михаил.

— Да кому она нужна! — нетерпеливо допытывался штатский. — На вот, смотри:

— Эй! — обратился он к Раде, нависнув над ней и ткнув в плечо все тем же пальцем. — На хуй ты живешь? — вопрос, достойный темной подворотни, прозвучал в отделении полиции как-то неуместно, срезонировав от стен.

— А я ебу? — вдруг очень ясно ответила Рада. — Только ты мне этого не говори, ладно?

— Вот видишь! Давай, Серег, в долгу не останусь. Сам знаешь, какие ТАМ люди...

Мента Сергея уговаривали еще с пол часа: что-то доказывали, аргументировали. В итоге нужные документы и показания вымышленных свидетелей написали сами, подписали сами, "адвокат" засвидетельствовал законность и правильность проведения следственных действий. А Миха потом радостно отрапортовал кому-то по телефону, что вскоре доставит на объект SCP-087 еще одного сотрудника класса D.