Шахматный порядок  (гет)

Следующим утром Альбус проснулся в шесть часов. Дрожащей рукой он одернул желтую штору с синими прожилками. Ночной ливень стих, и солнечные лучи весело играли в лужах. Маленький палисадник с грядками роз и золотистых бархаток купался в утренней свежести. Вчерашнее происшествие казалось ему каким-то неприятным сном, о котором хотелось бы поскорее забыть. В конце концов, отец прав: он попал в дом, принадлежавший когда-то темным волшебникам, и нет ничего удивительного в том, что он наполнен нечистью.

Ночью, правда, Альбусу снова приснился странный сон: высокий темноволосый юноша лет семнадцати одиноко шел по узкому коридору и о чем-то грустно беседовал с пролетавшим рядом призраком женщины. Ал заметил, что он был одет в форменный серый пиджак Хогвартса, а на его груди виднелся значок старосты школы. Затем он вышел во дворик, где остановился возле замерзшего фонтана и стал о чем-то размышлять, глядя на ледышки. Ал понятия не имел, кто был этот юноша, но почему-то чувствовал, что он как-то связан со странным домом Блэков. Впрочем, стоило ли обращать на это внимание?

Альбус отошел от окна и тотчас оглянулся: что-то копошилось за стеклом, цепляясь за прутья решётки. Он присмотрелся: там сидела белая амбарная сова. Ал быстро вспомнил, какое сегодня число. Двадцать первое августа. Предпоследний понедельник августа. Проклиная себя за забывчивость, он рванулся к окну и распахнул его. Сова сидела на траве и хлопала большими тёмными глазами.

— Ты сова из Хогвартса? — взволнованно спросил Ал.

Сова протянула ему лапу. В ней был свернутый в трубочку конверт.

— Ничего себе! Подожди! — Альбус протянул тонкую руку. — Ты сможешь вложить мне письмо в руку?

Сова сунула лапу ему в руку и выпустила конверт. Лапа была такой теплой по сравнению с озябшей рукой Альбуса.

— Спасибо! — поблагодарил Альбус. — Я поищу что-нибудь для тебя. Я мигом!

Сова ухнула. Мальчик отчаянно искал что-нибудь из остатков пищи, но нашел только сухой печенье. Альбус виновато вздохнул, но птица благодарно клюнула его в палец и улетела. Ал, сгорая от нетерпения, сел на кровать и взял заветное письмо — толстый конверт, изготовленный из желтоватого пергамента. В центре конверта была фиолетовая восковая печать с фигурами льва, барсука, орла и змеи. На обратной стороне изумрудными чернилами был выведен адрес. Ал быстро сломал печать и открыл конверт. Ему на колени упали два листа пергамента с золотыми буквами. Он схватил письмо и начал читать:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Минерва Макгонагалл

Уважаемый мистер Поттер,

мы рады сообщить, что Вы приняты в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Занятия начинаются 1 сентября 2017 года. Хогвартский экспресс отходит в 11:00 с платформы 9 ¾ с вокзала Кингс-Кросс (Лондон) в тот же день. Прочтите прилагаемый список учебников и оборудования. Ждем от Вас совы не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,

Гермиона Уизли,

заместитель директора

Створки книжного шкафа отразили солнечные лучи. Альбус подпрыгнул от радости и закружился по комнате прямо в пижаме. За свои одиннадцать лет Альбус услышал от родителей немало удивительных историй о Хогвартсе. Некоторых из преподавателей он знал лично, потому что они были друзьями их семьи, и, бывало даже, приезжали к Поттерам на Рождество. Теперь он скоро и сам окажется учеником этой таинственной школы. Однако от приятных грез его отвлек раздавшийся за дверью голос Кричера:

— Мастер Регулус, пора вставать! Ваша матушка будет очень недовольна опозданием к завтраку!

Мальчик поморщился. Сколько можно было говорить старому эльфу, что его зовут Альбус Северус, а не Регулус? Однако все было бесполезно. Старый эльф почему-то упорно звал его этим именем. Из всех детей Поттеров он почему-то был больше всех привязан именно к Альбусу, и был готов для него на все. Ал тоже пытался как-то отблагодарить старика, хотя как именно, не знал. Впрочем, загадка, возможно решалась легко. Джеймса Поттера звали Джеймс Сириус Поттер, и Кричер звал его «мастер Сириус», а Альбуса — «мастер Регулус». Джеймса домовой эльф не переваривал за его выходки, зато к Альбусу был очень привязан

— Иду, иду! — проворчал он.

— Поторопитесь, мастер Регулус! — важно сказал Кричер, словно доверяя ему тайну. — Сегодня вы пойдете в Косой переулок.

Теперь Альбусу не надо было повторять дважды. Быстро одевшись, он помчался вниз как можно быстрее. Деревянные перила быстро мелькали перед глазами. Алу казалось, что сегодня он чувствует себя почти счастливым. Если только… Деревянные столбики перил напомнили ему вчерашний визит в дом Блэков, и мальчик почувствовал дрожь. Зачем он так глупо испугался какого-то боггарта, да еще в присутствии дяди Рона?

Кухня была весьма уютной и яркой. Белая плита и кухонные тумбы, в сочетании с такого же цвета полками и зелёными обоями добавляли обстановке тепла. Серебряная люстра казалась очень богатой. На окнах висела тюль и короткие занавески кремового цвета. Мать вытащила палочку из кармана передника и направила в сторону плиты. Та сразу же нагрелась. Затем Джиневра Поттер направила палочку в сторону буфета:

— Acio чайник, — сказала она. — Чайник вылетел из буфета и сам начал наполняться заваркой. — Доброе утро, первокурсник, — мягко улыбнулась мать.

— Я поступил! Поступил! — закричал Ал, радостно размахивая письмом.

— Садись быстрее, время не ждет.

— Спасибо, — мягко улыбнулся Альбус.

Красноватые солнечные лучи стали робко проникать в комнату. Сначала они весело играли на занавесках, пробиваясь сквозь тюль, а затем забегали по белому шкафу.

Эльф глубоко вздохнул. Ему было жаль, что юный хозяин уезжал, но тот с усмешкой, словно прочитав мысли старика, пообещал приехать на каникулы. На столе уже лежали две порции омлета с ломтиками красной рыбы и стыли две чашки ароматного кофе. Только две: Лили гостила в Норе у бабушки Молли. Рядом сидел Джеймс в оранжевой футболке с эмблемой «Пушек Педдл», с взлохмаченными чёрными кудряшками, непокорными, несмотря ни на какую магию. Джеймс, кроме того, не любил стричься, что придавало его волосам небрежный вид.

— Этот первокурсник непременно попадет в Слизерин, — насмешливо протянул Джеймс, едва мать отошла от стола. Сейчас он счастливо потягивал утренний кофе, с наслаждением щурясь на солнечные лучи, бегающие по оконному стеклу.

— Придется звать тебя Распределяющей шляпой, — весело парировал Ал, отодвигая стул.

— О, тогда я твой страх номер один! Подумаешь, боггарта испугался! — вытянул старший брат длинные ноги под стол.

В сердце Альбуса что-то ёкнуло. Проклятый Джеймс каким-то образом узнал о его вчерашнем конфузе в доме Блэков. Наверное, отец рассказывал маме, а он, как обычно, подслушивал чужие разговоры. От ярости Альбус прикусил губу: теперь Джим будет дразнить его тем случаем до скончания веков.

— Хватит дразнить брата, — раздался голос матери. — Зачем тратить время на ссоры? Мы собирались за покупками, так что поторопитесь с трапезой

— Бе-е-е, защиты ищешь! — скорчил ему рожу Джеймс. — Трусишка, — презрительно фыркнул он.

— Сам-то храбрец? — Ал знал, что главное не поддаваться на издевки старшего брата. Поворчит, поворчит, да и заткнется — когда это Джеймс мог прожить без чепухи?

— Будущий зме-еныш! — хмыкнул Джеймс. — А в доме Блэ-э-эки живут! Они стра-а-ашные! — скорчил он рожу.

Ал с яростью посмотрел на брата. Чайная чашка Джеймса внезапно взорвалась, брызги разлетелись по всей кухне. Сам он едва успел отпрыгнуть от стола. Ал застыл на стуле, стиснув пальцами запястье левой руки и тяжело дыша. Мать убрала осколки, взмахнув палочкой.

— Успокойся, Ал, — резко сказала она.

Альбус перестал сжимать запястье, но было видно, что он нисколько не успокоился. Кипя от негодования, он забился к спинке стула. Джеймс хихикнул. Мать с грозным видом вручила ему другую чашку.

— Извини, — пробормотал Альбус, чтобы прервать молчание. — Меня немного занесло.

— Контролируй себя, — строго сказала Джинни.

— Правильно. Все змееныши как каменные, — фыркнул старший брат. — Мы идем?

Альбус посмотрел в окно, где летнее утро вступало в свои права. Зеленая трава на аккуратно подстриженных газонах радостно поднималась навстречу лучам. Вдали виднелись силуэты старой церкви из резного камня. Укрывшиеся в листочках капли небольшого летнего дождя начали искриться, даря воздуху свой перламутр.

— Ты — точно нет, — строго посмотрела мать на Джеймса. — Ты, Ал, пойдешь с Тедди, я договорилась с ним. А я немного побуду дома. Странно: рань­ше мне бы­ло не слож­но мыть по­суду маг­гловским спо­собом, но в пос­леднее вре­мя я после этого неважно се­бя чувс­твую.

— Ты была у доктора? — обеспокоено спросил Альбус. Джеймс, тем временем, набросил джинсовую куртку и побежал во двор.

Мать только махнула рукой:

— Не всё так плохо. Да и не доверю я свою жизнь какому-то маггловскому шарлатану, который даже не подозревает о существовании волшебной палочки.

Альбус не улыбнулся. Он всегда чувствовал, когда люди лгут, и сейчас мама точно врала. Всё обстояло не так уж хорошо, и Альбусу ужасно захотелось направить в мать ее собственную палочку, чтобы заставить ее пойти к доктору. Мать в юности была спортсменкой, и Ал помнил ее другой — веселой, подтянутой и задорной. Она, несмотря на свои тридцать шесть лет и легкие морщины, еще оставалась подтянутой и стройной, однако в последнее время стала часто уставать и присаживаться, что беспокоило Ала.

* * *

Младшие Поттеры почти не знали отца. Вернее, отец, конечно, был — Гарри Джеймс Поттер, глава аврората и герой Второй магической войны. Но он всегда был чем-то далёким, как символ с картинки. В те редкие недели, когда Гарри бывал дома, он приходил за полночь и уходил рано утром, когда дети спали. В выходные он спрашивал, как у них дела, а потом снова убегал по срочным вызовам. Альбус помнил, что рано утром они часто ругались с матерью то из-за огневиски, то из-за денег, то из-за какой-то Элизабет, хотя чем она виновата, мальчик не мог понять. Помнил только предутреннюю духоту и жаркое одеяло от гудящего камина, да устойчивое нежелание вставать. Мать после этого обычно будила их с Джеймсом словами: «Ты, должно быть, собрался спать до обеда?» Потом эта обязанность перешла к Кричеру, в которого сонный Джеймс кидался подушкой.

Альбус еще помнил то время, когда отец несколько лет не жил с ними. В те годы он иногда по выходным брал с собой Ала, и они аппарировали куда-то на север в заснеженный парк. На свисающие ветви елей, осыпая с них иней, садились дятлы, гулко стуча о ствол. Они шли через тот лес, и отец рассказывал ему истории из своей жизни. Неподалёку зажигались огни. Спускался вечер. Деревья становились меньше и реже. Парк заканчивался, аллеи сходились в большую дорожку. За ней виднелась заманчиво горящая огнями таверна «Великан». Потом они вместе заходили в небольшое кафе заказать Алу мороженое, а отцу — кофе. У входа им кланялся мужчина в камзоле и шляпе, изображая Гулливера. Альбус любил те прогулки, до сих пор вспоминал, как мокрые снежинки беспорядочно кружили и таяли на ресницах, а предвечерняя серость укрывала заметённые сосны.

Как-то раз они во время прогулки зашли на старое кладбище. Альбус хорошо помнил мокрую метель с дождем, которая укрывала мраморные плиты. Таящий снег словно плакал, падая на неглубокие каменные чаши. Отец говорил, что здесь лежат знаменитые волшебники, а он рассматривал надписи, силясь понять, что значит лежать в вечной тишине под землей. Нет… Не получалось… Зато в тот день он ужасно продрог и на обратном пути дал сильный озноб. Ночью Ал температурил, и Кричер поил его чаем с малиновым вареньем. Ал в ту ночь все боялся, не умрет ли он, и не окажется ли под такими же плитами. Он представил, каково это — лежать целую вечность, не думая и не шевелясь, в полной тишине. Нет… Не получается… Живым этого, видимо, не понять. Зато утром Альбус неожиданно проснулся совсем бодрым, хотя и ужасно бледным. «Слава Мерлину — это только упадок сил», — вздохнула мать, дав ему лекарство.

Потом отец вернулся к ним, но тепло в дом так и не возвратилось. Вскоре мать по непонятной для Альбуса причине возненавидела французскую тётю Габриэль, младшую сестру тёти Флёр. Альбус видел ее мельком, и помнил только привезённый ею в подарок пенал с движущимся изображением пирамид и фараона Рамсеса. Альбус тогда думал, что самого главного египетского фараона зовут «фараон Рамсес», и был весьма удивлён, узнав, что Рамзес просто имя — фараон как фараон, не лучше и не хуже других. Зато мать язвительно бросала, что «тётя Габриэль метит в ваши матери», а если она умрет, то та станет их мачехой. Альбус вздрагивал от этих мыслей. Отец морщился, шипя, что нечего придумывать, а мать корила его в отсутствии совести.

Другой случай произошел как-то в сентябре, когда Алу было уже девять лет. Отец тогда пропал на несколько дней, и не подавал о себе никаких известий. Мать, махнув рукой, читала детектив, в котором расследовалась пропажа человека. Маленькая Лили, подсмотрев книгу, подбежала к матери в ночной сорочке и залепетала:

— Мама… А папу не похитили?

— Успокойся. Жив-здоров папа… — насмешливо фыркнула мать. — Кому он сдался-то, прости Господи?

— А вдруг… Его убили… — лепетала испуганная Лили.

— Значит, похороним, — ответила устало мама. — Лучше принеси мне на ночь холодного чая.

Альбус поежился от страха, представив себе в доме гроб и погребальную мишуру. По непонятной причине после того похода на кладбище, он стал ужасно бояться похорон и смерти. Настолько, что даже три ночи не мог спать, прочитав найденную у тети Гермионы книгу о похоронной магии Древнего Египта. Возвращение отца через неделю, якобы съездившего в Париж по срочному вызову, сопровождалось скандалом с упоминанием тети Габриэль. В чем она провинилась, Альбус опять-таки не имел понятия.

Ругань в доме стала уже настолько привычный, что Джеймс убегал к приятелям, а Ал бежал читать очередную книгу. Отец, как ни странно, больше не брал его на прогулки, а только расспрашивал, как у него дела — в те редкие выходные, когда бывал дома, а не в командировках. Поговорить с ним Альбусу удавалось только в выходной, когда он приходил к отцу, курящему на балконе. Алу иногда казалось, что родители были даже рады отправить их в Нору, чтобы было удобнее ругаться.

* * *

Альбус никогда не был ни в «Дырявом котле», ни в Косом переулке, хотя и знал, где они находятся. Попасть в Косой переулок могли только дети, идущие в Хогвартс. Альбус был рад пойти в Косой переулок с Тедди Люпином. Высокий, жилистый, с острыми чертами лица юноша был очень похож на отца, которого Ал знал по колдографиям. Тедди с детства воспитывался в Норе, и был для семьи Уизли чем-то вроде приёмного сына. Три года он был бессменным старостой Гриффиндора, пока не уступил это место Фреду Уизли. Год назад Тедди поступил в Академию авроров, и надеялся выиграть поездку в Японию для изучения темных сил. Альбус всегда находил, о чем поговорить со старшим приятелем.

Альбус и Тедди аппарировали на оживленную маггловскую улицу. Небо переливалось всеми оттенками лазури, словно радовалось солнцу после ночного дождя. Машины весело мчались, бойко сигналы у светофоров. Рядом с ними был канцелярский магазин, на витрине которого старичок в красной мантии, напоминавший Санта Клауса, с улыбкой указывал палочкой на глобус. Напротив находился маленький магазин CD-дисков.

— Ты чего такой озабоченный? — тепло спросил Тедди, посмотрев на мальчика.

— Знаешь, мы с отцом и дядей Роном вчера ходили в дом Блэков, я нашел Распределяющую шляпу. Пророчила мне Слизерин, я говорил что этого никогда не произойдет, но она не умолкала. Это боггарт такой?

Альбус чувствовал, что Тедди можно об этом сказать, он не станет хохотать, в отличие от Джеймса. Юноша в самом деле нахмурился.

— Отец прогнал его, — продолжал Ал, глядя на синий глобус. — Но я вышел в другую комнату и услышал голоса, что это был не боггарт. Они ещё смеялись.

— А мистер Поттер не узнал, что были за голоса? — настороженно спросил Тедди.

— Он сказал, что портреты Блэков… Они врали? — спросил Альбус.

— Понимаешь, есть нечисть, которая прикидывается боггартами, — ответил Тедди. — Видимо ты вчера наткнулся на такую.

— А откуда там так много нечисти? — спросил Альбус. Теперь он начинал понимать, почему боггарт отца изменился, превратившись в него самого.

— Дом не чистили уже девятнадцать лет… — Тедди явно нахмурился. — Думаю, там полно всякой нечисти. Не бойся, она не выйдет из дома, — кивнул он Альбусу.

Пахло концом лета. Первые жёлтые листья уже одиноко упали под деревья. Неяркое солнце и тепло напоминали май, только в них не было майской прозрачности и полноты. От луж исходил странный тревожный запах, словно напоминавший, что длинные летние дни не будут вечными. Тедди нырнул в маленький паб, и Ал последовал за ним.

«Ды­ря­вый Ко­тел» ока­зал­ся ма­лень­ким темным помещением, где все мес­та здесь бы­ли за­ня­ты ведь­ма­ми и вол­шеб­ни­ка­ми. На сте­не ви­сел ог­ром­ный пор­трет че­ло­ве­ка в оч­ках и до­ро­гом кос­тю­ме, ко­торый что-то го­ворил об уг­ро­зе с кон­ти­нен­та. Ал сра­зу уз­нал в нем отца, и почувствовал прилив гордости. У вхо­да си­де­ли две мо­ло­дых ведь­мы, од­на из них в шля­пе в цве­то­чек, уви­дев Аль­буса, что-то за­шеп­та­ла дру­гой. С дру­гой сто­ро­ны «Ды­ря­вый ко­тел» был ок­ру­жен ста­рой кир­пич­ной сте­ной. Тедди дос­та­л па­лоч­ку и ткну­л в один из кирпичей. Ал ус­лы­шал стран­ный звук, и сте­на раз­вер­ну­лась в ароч­ный про­ем.

— Сле­дуй за мной — мяг­ко ска­зал Тед.

Че­рез се­кун­ду они выш­ли на длин­ную ули­цу, за­ли­тую сол­неч­ным све­том. Ка­за­лось, переулок про­пи­тан им, и Алу за­хо­те­лось заг­ля­нуть в каж­дый ма­га­зин. Од­на­ко вол­шеб­ни­ки, сно­вав­ших по ули­це, смот­ре­ла на не­бо с тре­во­гой, хо­тя день был яс­ным и теп­лым.

— Я под­бе­ру те­бе кни­ги, Ал, — ска­за­л Тед, взяв спи­сок школь­ных при­над­леж­нос­тей. — А ты иди в ма­га­зин одеж­ды мисс Мал­кин и ку­пи школь­ную форму. Этих де­нег те­бе впол­не хва­тит. — Он по­ло­жи­л нес­коль­ко мо­нет на ру­ку Ала и исчез во «Фло­риш и Блоттс».

Ал нап­ра­вил­ся в со­сед­ний ма­га­зин. На сер­дце бы­ло тре­вож­но от то­го, что ему при­дет­ся разго­ва­ри­вать с незнакомыми детьми. Сквозь тол­пу проб­рал­ся ве­се­лый ры­жий па­рень, раз­да­вая на ходу га­зе­ты:

— По­ку­пай­те «Про­рок»! Ос­вальд Штир­нер вер­нул­ся в Ве­ну! Ми­нис­терс­тво об­суж­да­ет экс­трен­ные ме­ры! По­ку­пай­те «Про­рок», ле­ди и джентль­ме­ны! Штир­нер опасен и безумен!

Альбус заинтересованно вскинул голову. Штирнер был немецким темным магом, который давно хозяйничал где-то в Персии и на Кавказе, сея смуту и разрушения. Уже многие известные волшебники погибли от его рук, и он представлял собой значительную угрозу даже для британских ведьм и волшебников. Заз­во­нил кро­шеч­ный ко­ло­коль­чик, и Альбус за­шел в ма­га­зин. Мисс Мал­кин, очень мо­ло­дая, ми­ло­вид­ная де­вуш­ка с воз­душ­ны­ми каш­та­но­вы­ми во­ло­са­ми, ог­ля­ну­лась и пос­мот­ре­ла на Ала.

— Здравс­твуй, до­ро­гой, ты со­би­ра­ешь­ся в Хог­вартс? — Ал кив­нул, мисс Мал­кин при­ят­но улыб­ну­лась.

— А вы мадам Малкин? — спросил Альбус.

— Да. Я племянница прежней владелицы. — Женщина, держа в руках рулон воздушной ткани нежно-бежевого цвета, проводила Поттера в приемную.

— Привет, — неожиданно раздался высокий нежный голос.

Альбус быстро обернулся. Незнакомка представляли из себя невысокую кареглазую девочку с русыми кудряшками до лопаток. Чуть пухлые губы и кругловатое лицо добавляли ее облику что-то милое и детское. Другая женщина, постарше, суетилась вокруг нее, подбирая по росту одежду.

— Как тебя зовут? — Аду вдруг захотелось узнать сверстницу получше.

— Не волнуйся, дорогой, мы тебе что-нибудь подберем, — улыбнулась мадам Малкин, обмерив Альбуса. Она упорхнула за мантиями в соседнюю комнату. Ал тут же повернулся к девочке по соседству.

— Моника Селвин, — с готовностью отозвалась собеседница. — Можно просто Мон.

Селвин, Селвин… Альбус слышал, что человек с такой фамилией был весьма жестоким преступником и Пожирателем Смерти… Интересно, кем ему приходится эта Моника? В ней наоборот было нечто мягкое, невинное.

— Альбус Северус Поттер, — быстро, хотя и несколько церемонно, представился мальчик.

— Ты сын Гарри Поттера? — девочка удивленно посмотрела на него. — Хотя да, конечно…

Мадам Малкин вернулась через пару минут с ворохом черных мантий. Ал примерил одну из них и решил, что она слишком мешковата.

— Ну, это не проблема, дорогой, — добродушно заверила его мадам Малкин. Она дотронулась палочкой до края мантии, и та стала Альбусу в самый раз.

— Нужно еще две такого же размера, Аннамэй, — обратилась она к своей помощнице, вручая ей мантии.

— На какой факультет планируешь поступить?

— Слизерин, наверно, — повела плечами девочка.

— Говорят, что это колледж темных магов, но везде ведь есть разные люди, правда? — осторожно сказал он, стараясь не обидеть девочку. — Со своими достоинствами и недостатками.

— Почему ты думаешь что я боюсь туда попасть? — мягко улыбнулась собеседница. —Да и учились там не только темные маги, но и светлые волшебники, включая самого Мерлина. Там ценятся, читала, целеустремленность и находчивость — разве плохо, правда?

— Мм… — чуть замялся Альбус. — Соглашусь, не самые дурные качества, но после войны этот колледж недолюбливают.

— Знаю, — спокойно отозвалась Мон. — Но это пройдет, все в конце концов разные. По крайней мере, надеюсь на это. Их позицию тоже можно понять, ты прав.

Ал выбрал шляпу, темно-зеленый плащ с серебряными пуговицами, отделанный парчой, и изумрудно-зеленый пояс, расшитый серебряными нитками.

— Вот видишь, ты выбрал цвета Слизерина, — засмеялась Моника, примеряя плащ лазурного цвета.

— Я? — опешил Альбус. Ему вновь вспомнилось жуткое предсказание боггарта, и на душе странно похолодело. Не-нет, это не могло быть правдой.

— Ага! — внезапно раздался манерный голос. Моника вздрогнула от неожиданности. Третьим собеседником оказался высокий белобрысый мальчик с серыми глазами, прилизанной короткой челкой и длинным подбородком.

— В Хогвартс? — бросил он, повернувшись к Альбусу.

— Да, я поступил в этом году.

— И я тоже, — ответил мальчик. Он говорил высоким, манерным голосом, растягивая слова, что очень не понравилось Алу. — Малфой, Скорпиус Гиперион Малфой.

— Альбус Северус Поттер, — настороженно ответил собеседник.

— А… Еще один Поттер-Обормоттер… — брезгливо понюхал воздух Малфой. — Знаешь, от вашей семейки уже стало невозможно дышать в Хогвартсе.

— А ты, случайно, не сын Пожирателя Смерти? — неприязненно посмотрел на него Альбус.

— Ого! Прячемся за спину папочки? — хихикнул Малфой. — Идем, Мон, это определенно не наша компания, — обратился он к девочке.

— У нас, похоже, разные компании, — холодно ответил Альбус, сконцентрировавшись на мадам Малкин, которая колдовала над его рукавами, удлиняя их до нужного размера.

— Кажется, да… — с ноткой сожаления сказала Моника. — До встречи в Хогвартсе!

Малфой взял девочку за руку, и они вышли из магазина. Альбус заплатил за покупки и поспешил уйти. Снаружи его встретил Тедди, внимательно всматривавшийся в толпу. Рядом с ним стояла Мари-Виктуар Уизли — дочь Флер и дяди Билла. Ал улыбнулся, вспомнив ее слова, что она умела и бегать на каблуках, но не знал, правда это или нет. Виктуар была красавицей, вся в мать: высокая, стройная, голубоглазая, с длинными пушистыми ресницами и волнистыми волосами, отливающими серебром.

— Пошли покупать котелок и склянки! — весело сказал Тедди.

Альбус шумно вздохнул и поплелся следом за ним, сжимая в руках пакеты с покупками.Эти отпрыски Пожирателей испортили ему настроение, и он был не особо разговорчив, пока Мари помогала ему купить телескоп, весы, перья и пергамент. В конце концов он рассказал, что случилось.

— Я бы не стал всерьёз воспринимать Малфоя, — фыркнул Тедди. — У них плохая наследственность. Дедушка Скорпиуса сидит в Азкабане, как Пожиратель смерти.

— Знаешь, — продолжала Мари-Виктуар, — семейство Малфоев так кичится своим происхождением, что смотрит даже на полукровных свысока. Многие чистокровные семейства ненавидят магглорожденных, но только Малфои настолько погрязли в своей ненависти, что не менее сильно презирают полукровок.

Альбус оглянулся. Скорпиус Малфой, с огромной крикливой совой на плече, выходил из зоомагазина. Он шел в сопровождении своих бледных родителей, которые с таким обожанием смотрели на него, что Альбусу стало противно и он отвернулся.

* * *

Оставалось купить палочку для Ала, но Тед настаивал, чтобы он выбрал её сам.

— Мне нужно ещё зайти в аптеку, — пояснил он, когда Альбус спросил, почему он должен идти один. — Купить лекарство для тети Джинни. Да, и нужно одному…

Мари-Виктуар обещала, однако, помочь кузену. Тяжело вздохнув, Ал направился к магазину волшебных палочек Олливандера в надежде, что не встретит так ещё каких-нибудь противных воображал. В магазине было пыльно, полумрак окутывал сотни коробок, рядами расставленных на полках вдоль стен. Единственной мебелью были стол и стул, мягкий свет лился из-за двери комнаты. Владелец магазина отсутствовал. Ал уселся на расшатанный стул и стал ждать.

—Здравствуйте! —раздался хриплый голос и Альбус резко обернулся. Хозяином магазина оказался невысокий седой мужчина с серыми, похожими на металл, глазами.

Альбус кивнул в ответ.

— Поттер, Поттер… — протянул старик. — Казалось бы, только вчера ваши родители и кузены приобретали у меня волшебные палочки…

— Я до сих пор помню, — мягко улыбнулась Мари, присев на соседний стул.

— Приятно знать. Какой рукой вы предпочитаете держать какой-либо предмет, мистер Поттер?

—Я левша, — уверенно заявил Альбус.

Мистер Олливандер смерил его пристальным взглядом, будто не веря собственным ушам.

—Так-так… Давайте посмотрим… — мистер Олливандер открыл коробку. — Попробуйте-ка вот эту. Ива и волос единорога, девять дюймов, очень гибкая. Возьмите её, — мистер Олливандер вздрогнул, когда Альбус взял палочку левой рукой, — И хорошенько взмахните.

Мальчик повиновался, но безрезультатно. Палочка не подавала никаких признаков жизни.

— Что же, попробуйте эту. Береза и перо феникса. Она говорит о мягкости и доброте своих обладателей…

Ваза, одиноко стоящая у окна, резко раскололась на несколько мелких частиц.

— Опять нет? — всплеснул продавец руками. Виктуар устало прикрыла глаза.

Еще несколько волшебных палочек отвергли нового хозяина. Альбус никак не мог понять, чего добивается мистер Олливандер. Прошел час, но волшебник так и не получил элементарной вещи — волшебной, черт возьми, палочки!

— Труд­ный по­ку­па­тель… — ли­цо Ол­ли­ван­де­ра ста­но­ви­лось тре­вож­ным. — Не вол­нуй­ся, мы най­дем те­бе па­лоч­ку.

В ту же ми­ну­ту взгляд Ала упал на ма­лень­кий ящик из мо­ре­но­го ду­ба. На крыш­ке бы­ла над­пись: «Сде­лал мас­тер Ол­ли­ван­дер. 28 и­юня 1993 го­да». Ол­ли­ван­дер с тре­во­гой пос­мот­рел на не­го.

— Не мо­жет быть… — про­шеп­тал он. — Хо­тя… Кто зна­ет…

Он от­крыл ящик, в ко­то­ром ле­жа­ла тем­но-ко­рич­не­вая па­лоч­ка. Альбус по при­выч­ке взмах­нул ей. Он был уве­рен, что ни­че­го не про­изой­дет, но тот­час по­чувс­тво­вал в ру­ке жи­ви­тель­ное теп­ло. Па­лоч­ка выб­ро­си­ла вверх столп зе­ле­ных и се­реб­рис­тых искр.

— Не­ве­ро­ят­но… — про­шеп­тал Ол­ли­ван­дер. — Лавр и жи­ла ва­си­лис­ка, пят­над­цать дюй­мов. Я из­го­то­вил ее, как толь­ко Гар­ри Пот­тер сра­зил ва­си­лис­ка. Да… Де­ре­во по­бе­ды и жи­ла ко­ро­ля змей. У подобных палочек есть необычная и занимательная способность выдавать спонтанный удар молнии, если другой волшебник попытается ее украсть. Смер­тель­ная ком­би­на­ция, ес­ли ис­поль­зо­вать не по наз­на­че­нию. Вы ста­не­те не­обыч­ным вол­шеб­ни­ком, мис­тер Поттер, очень необычным…

— Молодец, Ал, — похвалила его Мари-Виктуар. — Лучше поздно, чем никогда, и вот результат!

Ал густо покраснел и опустил палочку, которую судорожно сжимал в руке. Мари погладила его по плечу и достала кошелёк. Мистер Олливандер пристально посмотрел на левую руку Ала, но ничего не сказал.После того, как они заплатили за палочку и вышли на оживлену улицу, Альбус задал вопрос, который мучил его уже долгое время.

— Что такого в том, что я левша?

Мари-Виктуар взглянула на него. Он выглядел очень серьезным.

— Нет ничего плохого в том, что ты левша, — протянула она. — Просто это большая редкость в волшебном мире. Некоторые считают, что это признак чрезвычайно честолюбивых и могущественных волшебников. Я думаю, мистер Олливандер беспокоится о том, как бы этот дар не был использован не по назначению.

— А каких? — переспросил Ал, глядя на темные силуэты домов.

— Волшебников-левшей было всего двое: Салазар Слизерин и Лорд Волдеморт. Ты, видимо, третий известный левша в волшебном мире! Но это всего лишь суеверие, Ал. Не стоит об этом волноваться.

Альбус остановился. Небо затягивали облака, превращаясь в тучи. На душе стало тоскливо, и Ал с горечью подумал, что стал неприятен самому себе. Впрочем, он по непонятной ему самому причине любил грозу и молнии. Сейчас, возможно, он был бы не против посмотреть на сильный ливень.