Змей и орлица (джен)

После окончания первого состязания слухи о произошедшем с Симусом разошлись по школе буквально за час. Нежелание большинства студентов упустить очередное зрелище привело к тому, что в следующие несколько дней количество зрителей чуть ли не втрое превышало то, что имело место быть девятнадцатого декабря. В связи с этим директору МакГонагалл даже пришлось пустить в ход магию и расширить трибуны, дабы предотвратить толкучку.

В большинстве своем результаты соревнований потенциальных соперников не слишком-то удивили Грегори. Как и предполагалось, команда Драко и грязнокровки Грейнджер без особого труда одолела Мэнди Броклхерст и Эрни Макмиллана. Однако тот факт, что они работали сообща и не демонстрировали явной враждебности по отношению к друг другу, порядком обеспокоил Гойла. И дело было даже не в том, что этим соперники сумели заработать наивысший балл от судей, оценивших их умение работать в команде. Признаться честно, Грегори опасался, что эта сплоченность станет их колоссальным преимуществом во время решающего состязания, в котором Малфой и Грейнджер с большей вероятностью выйду против них с Лавгуд. По крайней мере, на мысль о таком распределении пар наталкивали набранные командами баллы.

Что же касается остальных участников, то ситуация обстояла следующим образом: Пэнси и Сьюзен, выступающие двадцать первого декабря, сумели одержать победу над Джастином Финч-Флетчли и Падмой Патил. Долгопупс и его возлюбленная Аббот тем временем с треском проиграли команде Лаванды и Терри, которые с легкостью пробили защиту соперников и завладели их флагом, использовав зелье Гербицид, уничтожившее прочные лианы, которые прежде не давали возможности пробраться в крепость.

Днем двадцать второго числа на досках, находящихся в факультетских гостиных, была вывешена информация об оставшихся двух состязаниях. Как Грегори и полагал, им с Лавгуд предстоит соревноваться с Драко и Грейнджер за первое и второе место, соответственно. Пэнси и ее напарница, в свою очередь, выйдут против Лаванды Браун и Терри Бута в борьбе за третье место.

За день до назначенной игры Грегори изводил себя мыслями о том, какие именно зелья следует приготовить, чтобы дать достойный отпор соперникам. Радовало то, что морочащая закваска и парализующее зелье, которые он сварил для первого соревнования, были неким секретным оружием, о котором Драко и Грейнджер пока что не знали. Однако уповать на то, что огнезащитное зелье сумеет должным образом защитить его крепость и в этот раз, не стоило: их с Лавгуд соперники не такие глупцы, чтобы наступать на те же грабли, что и Симус.

Наверное, Грегори, как и остальным участникам, следовало бы обговорить все возможные варианты с напарницей, однако он упорно игнорировал Полумну с того самого дня, как они победили в первом соревновании. Разумеется, юноша все еще был уверен в том, что она не сможет предложить ничего путного, но истинная причина его нежелания пересекаться с ней крылась в другом: ему, черт возьми, все еще было стыдно. Всякий раз, когда он сталкивался с Лавгуд в коридорах школы или же замечал ее белокурую голову в Большом зале, то чувствовал себя так, будто обнимался со шпротвой. Вот только даже это не могло заставить его переступить через себя и извиниться.

По окончании предпоследнего из всех состязаний, увенчавшегося победой Пэнси и Сьюзен, Грегори занялся строительством новой крепости. Отстраненно кивнув в ответ на приветствие пришедшей Полумны, он с головой погрузился в работу, мысленно молясь Салазару, чтобы его напарница скрылась из виду, забирая с собой обуревающее его чувство вины. Очевидно, покойный основатель смилостивился над ним: не досаждая Гойлу своим присутствием, девушка, как и прежде, направилась к Запретному лесу. Слизеринец понятия не имел, зачем она из раза в раз проводит этот странный ритуал с насвистыванием, однако не собирался утолять любопытство, заводя с Полумной беседу по душам.

Драко и Грейнджер тем временем также занимались возведением снежной крепости. Несмотря на то, что они толком и не разговаривали друг с другом, работа шла полным ходом. Казалось, этим двоим не нужно было согласовывать каждый шаг для достижения необходимого результата. Словно они понимали друг друга без слов.

Вечером того же дня Грегори наведался в класс профессора Слизнорта и сварил необходимые зелья, среди которых были как ранее использованные, так и новые: усыпляющее и то, что провоцировало взрыв при столкновении с целью.

Помимо него в кабинете находилась и заучка Грейнджер, однако, как ни старайся, Грегори не мог понять, над приготовлением каких именно зелий она так усердно трудится. Должно быть, эти рецепты были взяты из особо сложных разделов учебника продвинутого курса, на который слизеринец даже не рискнул замахиваться, прекрасно понимая, что с большей вероятностью потерпит неудачу.

По наступлении следующего дня Грегори сразу же отправился на поле, где должно было проходить финальное соревнование. На завтрак этим утром он решил не идти: от волнения кусок в горло не лез.

К тому моменту, когда большинство зрителей заняли места на трибунах, а соперники поспешили завершить оставшуюся подготовку, слизеринец уже стоял возле их с Лавгуд крепости, засунув руки в карманы куртки и нервно перекатываясь с пятки на носок. Стоило его пальцам нащупать мелкие бисеринки, как он тут же выдернул руку, будто в ту вонзились острые зубы докси.

И почему только он все еще не выкинул эту безделушку?

Когда все подготовительные мероприятия были завершены, МакГонагалл в очередной раз произнесла слезливую речь о пользе данного мероприятия для налаживания отношений между факультетами. Грегори слушал ее слова вполуха, однако не сумел не заметить, как красноречиво директор посмотрела на него, когда говорила о значимости командной работы. Впрочем, оно и неудивительно, ведь их с Лавгуд пара успела выделиться на фоне остальных: в отличие от соперников, они, будучи членами одной команды, находились на противоположных сторонах поля во время проведения первого соревнования.

Вернувшись в крепость и заняв место на одной из башен, Грегори постарался отпустить все тревожные мысли, которые мешали здраво оценивать ситуацию. Дождавшись сигнала к началу состязания, он выпустил первый ледяной шар, смоченный зельем взрыва, в сторону крепости соперников. Настигнув указанную цель, снаряд с оглушительным грохотом взорвался и, к удивлению окружающих, отрикошетил. Заприметив летящие прямо на него глыбы, Грегори поспешно побежал вниз, прикрывая голову руками. Секунда, и те угодили в стены его крепости, провоцируя очередную серию взрывов.

Выглянув из арки, слизеринец отметил, что одна из башен оказалась разрушена. Переведя внимание на постройку противников, он не поверил своим глазам: за исключением мелкой паутинки трещин, расположенной в том месте, куда угодил ледяной шар, стена выглядела нетронутой. Вот только при столкновении с подобным снарядом добрая часть крепости Малфоя и Грейнджер должна была превратиться в руины.

— Признавайтесь, ребята, кто из вас сварил это защитное зелье? — обратился Захария к Гермионе и Драко, поднеся к губам микрофон. — Впрочем, неважно, — тут же отмахнулся он, после чего заговорщически подмигнул ребятам. — Так или иначе, ход весьма умный. Не хочу заикаться раньше времени, но, кажется, сегодня вы уйдете с этого поля победителями.

От услышанного Грегори плотно сжал челюсти, размышляя над тем, как ему следует поступить дальше. Очевидно, каждый посланный в их крепость снаряд неизбежно будет возвращаться обратно, постепенно разрушая его собственную. Оставалось лишь одно: попытаться обезвредить соперников и завладеть их флагом, пока они будут в отключке. Но вопрос в том, как выманить Малфоя и Грейнджер из укрытия?

Неожиданно ледяной шипованный шар пронесся через все поле и угодил в очередную башню, лишая Грегори еще одной катапульты.

— Какой удар! — воодушевленно воскликнул Захария, вторя ликующим студентам. Даже те, кто пришел поболеть за Гойла и Полумну, разразились овациями. Видимо, окончательно утратив веру в своих фаворитов, они пополнили ряды болельщиков вражеской команды.

В надежде окончательно не отчаяться, Грегори абстрагировался от слов школьного комментатора, защищая свое сознание надежными стенами. Вдруг он заметил следы, один за другим появляющиеся на белоснежном покрывале, которое устилало поле. Однако человек, оставляющий их, был надежно скрыт от глаз окружающих. Кем бы ни был этот невидимка, судя по траектории, путь он держал в сторону Грегори.

Бросив взгляд на Малфоя, то и дело поглядывающего на возникающие следы, Гойл сумел сложить два и два. Метнувшись в полуразрушенную крепость, он схватил охапку снежков, облитых усыпляющим зельем, и вновь выбежал наружу. По следам определив, где должна находиться его соперница, которая, кстати сказать, при виде него застыла на месте, он с силой замахнулся и отправил в ее сторону первый снаряд. Не давая Грейнджер времени ретироваться, он принялся закидывать ее остальными снежками, надеясь, что хотя бы один из них угодит прямиком в цель. Собственно, так и случилось: стоило шарику врезаться в невидимое препятствие, как на усыпанном снегом поле появилась крупная длинная вмятина. Вскоре действие использованного Гермионой зелья подошло к концу, и вниманию зрителей предстало ее распластавшееся на земле тело.

— Кажется, происходящее настолько утомило Гермиону, что она решила устроить тихий час прямо посреди поля боя, — отшутился Захария, наблюдая за мирно посапывающей гриффиндоркой. — Быть может, я все же поторопился с выводами насчет сегодняшних победителей.

Растянув губы в самодовольной улыбке, Грегори вновь перевел взгляд на Малфоя. Тот, к слову, успел перейти на другую башню, на которой стояло орудие, чем-то напоминающее аппарат для метания теннисных мячей.

Намереваясь ворваться в крепость соперников и положить конец состязанию, захватив их флаг, Грегори со всех ног побежал вперед. Стоило ему сделать шаг, как Драко дернул за рычаг, и стоящий рядом с ним аппарат принялся как заведенный выпускать один снежок за другим. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что снаряды также были усовершенствованы зельями, над которыми Грейнджер работала минувшим вечером. И меньше всего Грегори хотелось на собственной шкуре узнать, что именно это были за зелья.

Однако на сей раз удача ему не улыбнулась: старательно уворачиваясь от снежков, он все же умудрился схлопотать один из них и в тот же миг осел на землю. Силы резко покинули тело, отчего даже банальное сгибание и разгибание пальцев теперь представлялось непосильным трудом.

Добившись желаемого, стоящий на башне Драко довольно ухмыльнулся, после чего развернулся на месте и поспешил вниз. Покинув пределы крепости, он вальяжно прошел мимо Грегори, напоследок бросив:

— Сильные всегда побеждают слабых, — пожал он плечами, — такова истина. Ничего личного.

Медленно повернув голову в его сторону, Грегори напрягся всем телом в надежде побороть действие зелья и доказать Малфою, что тот ошибся в своих словах: Гойл вовсе не был слабым звеном, до конца жизни вынужденным оставаться в проигравших.

Ни с того ни с сего мимо него пробежал какой-то зверек, стремительно приближающийся к Драко. Внешне он походил на белого кролика, на голове которого росли маленькие рожки. Остановившись, создание встало на задние лапы и разинуло рот, демонстрируя ряд длинных зубов. Сделав глубокий вдох, оно выпустило из легких вихрь снега, который настиг Малфоя со спины.

Сгорая от нетерпения узнать, что же именно произошло, студенты повскакивали со своих мест и прильнули к ограждениям трибуны, стараясь рассмотреть хоть что-то сквозь плотное облако, окутавшее Драко. Когда то рассеялось, зрители ахнули: слизеринец застыл на месте, оказавшись в плену сковавшего его льда.

— Полумна Лавгуд захватила флаг! — громогласно воскликнул Захария, тыча пальцем в сторону девушки, выходящей из крепости соперников. — Леди и джентльмены, самое время наградить наших победителей бурными аплодисментами.

Пришедшие на соревнование когтевранцы тут же подняли вверх флаги своего факультета и принялись размахивать ими из стороны в сторону, попутно скандируя имя своей однокурсницы.

Остановившись рядом с Грегори, в чье тело постепенно возвращались силы, Полумна воткнула в землю захваченный флаг и протянула руку своему напарнику, помогая тому подняться на ноги.

— Спасибо, — неразборчиво пробормотал Грегори, отряхиваясь от снега. Он смущенно смотрел себе под ноги, не решаясь поднять глаз на Полумну. — Но как тебе удалось…

— Это заслуга снежневика, — предугадав его вопрос, ответила она и взглянула на существо, находящееся позади слизеринца. — В детстве папа рассказывал мне про этих созданий. Они редко показываются людям, но очень любят музыку, поэтому некоторым все же удается выманить их из укрытий таким образом.

«Так вот значит зачем она насвистывала ту мелодию, расхаживая перед Запретным лесом», — мысленно заключил Грегори.

Обернувшись, он изучающе осмотрел небольшого зверька, который также внимательно наблюдал за ним, стоя на задних лапах. Стоило слизеринцу сделать шаг в сторону снежневика, как тот заметно вздрогнул и приоткрыл рот, делая глубокий вдох.

— Постой… — предостерегающе окликнула его Полумна, но было уже слишком поздно.

Догадавшись, что последует за этим вдохом, Грегори резко обернулся и неожиданно для самого себя прижал к груди Полумну, тем самым закрывая ее от волшебного существа. Секунда, и их окатило волной снега.

Медленно приоткрыв глаза, Грегори обнаружил, что ни он, ни его напарница не обратились в ледяные статуи, как это ранее случилось с Малфоем. Тот, кстати сказать, постепенно оттаивал. Благодарить за это стоило мадам Помфри, использующую на заколдованном студенте чары горячего воздуха.

— Видимо, это был своего рода отвлекающий маневр, — с улыбкой подытожила Полумна, с головы до ног покрытая снегом. Было видно, что она не держала зла на волшебное создание.

Снежневик действительно исчез, оставив после себя лишь едва различимые следы, которые вели в сторону Запретного леса. Но несмотря на то, что угроза повторной атаки миновала, ни Грегори, ни Полумна не спешили разрывать объятия. И тот факт, что контакт с ней доставлял ему большее удовольствие, нежели желанная победа в соревнованиях, не на шутку обеспокоил слизеринца.

Салазар, неужто ему нравится Лавгуд?

* * *

Поздним вечером все те, кто остался в школе на рождественские каникулы, явились в Большой зал на праздничный ужин, в начале которого состоялось награждение тройки победителей. Абсолютно каждая пара получила большую корзинку сладостей из лавки «Сладкое королевство», однако Полумне и Грегори, в отличие от остальных, вручили еще и кубок, который впоследствии займет место на одной из полок в Зале трофеев.

Число не уехавших домой студентов было сравнительно невелико, поэтому все, кто сейчас находился в Большом зале, сидели за одним столом. Судя по всему, минувшие соревнования и впрямь сумели сплотить некоторых ребят. На мысль об этом наталкивало то, что представители тех факультетов, между которыми никогда не наблюдалось особо теплых чувств, в данный момент вели вполне дружеские беседы. Среди присутствующих больше всего в глаза бросались Пэнси и Сьюзен, которые без умолку переговаривались друг с другом, словно давние подруги.

На протяжении всего вечера Грегори то и дело украдкой поглядывал на Полумну, которая сидела с противоположной стороны стола. В отличие от многих девушек, она была одета достаточно скромно: темно-бирюзовый вязаный кардиган и бордовая юбка с мелкими белыми цветочками. Однако у Гойла все равно перехватило дыхание, стоило ей переступить порог Большого зала.

Быть может, подобная реакция на нее — очередное проявление чувства вины, которое будет расти до тех пор, пока он не извинится? Да, наверное, так оно и есть. Сейчас Грегори был готов принять любое объяснение, в котором не было ни слова о зарождающихся романтических чувствах.

Спустя время Полумна попрощалась с однокурсниками, сидящими возле нее и, забрав корзинку со сладостями, вышла из-за стола. Как только она покинула Большой зал, Грегори, мысленно выругавшись, подорвался следом.

— Лав… Полумна, — позвал он ее, остановившись рядом с главной лестницей.

Казалось, юноша получил высоковольтный разряд тока: тело било мелкой дрожью. Чертово волнение, будь оно неладно.

— Еще раз здравствуй, Грегори, — ответила она, спустившись по ступенькам и встав перед слизеринцем.

— Я… я просто хотел извиниться перед тобой за тот случай, — неуверенно начал он, потирая шею. Тем временем Гойл старался смотреть куда угодно, но только не на ту, с кем говорил. — Ну знаешь, когда я сказал тебе, чтобы ты держалась подальше и не мешала, — последние слова оставили во рту горький привкус отвращения. Ему и впрямь было мерзко от того, что в тот день он позволил себе произнести такое. — В общем, прости за то, что повел себя как козел.

— Все в порядке, Грегори, я не держу на тебя зла, — искренне заверила его Полумна.

Ее признание заставило слизеринца еще больше возненавидеть себя за ранее проявленную грубость. Конечно, он был рад тому, что она не обижалась на него, но… Салазар, эта девушка словно была не от мира сего. Такая добрая, милая и наивная. Обижать таких людей не иначе как грех, который он совершил по собственной глупости и сейчас как никогда сожалел об этом.

Перехватив корзину в левую руку, Полумна запустила ладонь в глубокий карман кардигана и вытащила из него маленькую открытку, которую протянула Грегори.

— Вот, держи, это тебе, — в этот момент в ее голосе послышались легкие нотки смущения. — Я нарисовала ее сегодня днем.

Неуверенно забрав из ее руки упомянутую открытку, Грегори опустил взгляд вниз. Его глаза тут же округлились от удивления. На плотной бумаге прямоугольной формы были изображены они с Полумной. Молодые люди стояли в объятиях друг друга, будучи окруженными витающим в воздухе снегом.

— С Рождеством, Грегори, — сделав несмелый шаг навстречу к нему, Полумна привстала на цыпочки и едва ощутимо коснулась губами его щеки. Не дожидаясь реакции юноши, она повернулась на месте и шагнула на лестницу, держа путь в гостиную Когтеврана.

Выйдя из оцепенения, Грегори дотронулся до своей щеки кончиками пальцев, все еще испытывая приятное ощущение, возникшее в тот момент, когда ее нежные как лепестки роз губы коснулись его кожи. В этот момент он был готов отдать все что угодно, лишь бы повторить этот поцелуй.

Все же в одном МакГонагалл была права: сближение со студенткой другого факультета стало для него главной наградой. И сейчас дело оставалось за малым: не потерять ее.

— С Рождеством, Полумна, — спустя время наконец произнес он. Впервые за долгое время его губ коснулась счастливая улыбка.