Город из Лепестков Хризантем: Вода (гет)

Это были домики, встроенные в домики и пристроенные к домикам. Огромное количество, казалось бы, небольших домиков, которые словно громоздились друг на друга, превращаясь в толстые башни, поднимающиеся так высоко, что взгляд не мог достать, а те в свою очередь переплетались с корнями исполинских деревьев, чьи зеленые кроны нависали над всем районам. Я как будто попала в мангровые заросли и как маленькая рыбка, что живет на дне водоема, смотрела снизу на величественные деревья. Те же покатые крыши, бумажные фонари и даже стеклянные колокольчики, которые почему-то здесь, под водой, тоже могли играть свои мелодии, но сейчас уже не ветер, а течение задавало им ритм. Однако было нечто совершенно особенное в этом нагромождении домиков, и взгляд мой долго бы на них не задержался, если бы не тот факт, что буквально каждый домик оказался раскрашен своим неповторимым цветом. И все это разнообразие, как могло показаться на первый взгляд, совершенно не резало взгляд, не было пестрым и отталкивающим. Все цвета как будто гармонировали друг с другом и не мешали каждому соседствующему рядом домику выделяться, словно все они стояли по отдельности.

И на каждом этаже кипела жизнь: в круглых окнах за бумажными ставнями горел свет, на маленькие балкончики выходили то щуки в кимоно с вытянутыми мордами, обнажая острые зубы только лишь затем, чтобы аккуратно между острых клыков вставить мундштук длинной трубки и закурить от спички, то караси, что, сладко потянувшись, неуверенными движениями палочек начинали есть рис из плошки на улице, а затем, положив его себе в рот, громко причмокивали толстыми губами. То можно было увидеть пару карпов кои: одного в красной переливающейся чешуе и в черном кимоно с рисунком белой цапли, другого в желтой чешуе и в синем кимоно с рисунком горы, над которой проплывают облака. Они вдвоем вышли на балкон, прикрываясь зонтами от солнца и веерами от любопытных, чтобы те не слышали, как они шепчутся.

Я подумала, что это две дамы вышли подышать свежим воздухом и похихикать втихомолку.

Кроме того, на каждом входе в эти столбы-жилища по обе стороны от деревянной лестницы виднелись зеленые статуи сердитых львов с большими клыками и рыбьими хвостами, подпирающими массивной левой лапой большие шары. Некоторые проходящие мимо них жители останавливались и почтительно кланялись величественным животным. Другие оставляли небольшие подношения в виде поделок или горсти риса, потом тоже кланялись и спешили по своим делам. Я с некоторым интересом рассматривала статуи и всех тех, кто кланялся им или подносил дары, а когда спросила Иту, кого это изображают статуи, та что-то презрительно фыркнула сквозь зубы, а я максимум успела понять из ее реплики, что это какие-то старые и драные коты.

Мы вышли на широкую улицу, влившись в плотный поток рыб. Жизнь в этом подводном царстве бурлила и пестрила своим разнообразием. Я видела красных крабов в простых кимоно серого цвета, видимо, рабочих. Видела креветок с хмурыми лицами, закованных в самурайские доспехи, с двумя мечами за поясом, которые, вчетвером стоя у маленького магазинчика, бурно обсуждали достоинства нового меча, который собирался приобрести их товарищ. А еще я там видела русалок. Вот это было зрелище, словно я оказалась в мире диснеевской Ариэли, только вот одежда на русалках оказалось строже, чем простой лифчик из ракушек. Их стройные тела укрывали кимоно различных расцветок, со всевозможными рисунками. Волосы некоторых были собраны в тугие пучки и закреплены красивыми объёмными заколками из цветов или кораллов, а у других волосы были распущены и расходились волнами от каждого движения. Как же все это было прекрасно и удивительно!

Не обошлось без встречи и со стражей императора. Я заметила Стража почти сразу: тот сидел, скрестив ноги, на краю покатой крыши, возвышаясь над толпой, а его переливающееся звездным небом тело четко выделялось на фоне разноцветных домиков. Маленькие черные, ничего не выражающие глазки внимательно скользили по толпе и искали нас. Поначалу я инстинктивно захотела спрятаться и даже уже схватила Иту за рукав, чтобы утащить в тень переулка, но в следующую секунду опомнилась и остановилась.

«Они же нас не видят!» — подумала я, сжимая в пальцах золотую птицу.

Спустя мгновение Стража заметила и Ита, но поскольку я уже успела ей все поведать, маленькая лисичка, которая когда-то вместе со мной пряталась по подворотням от Стражей, только презрительно хмыкнула и скорчила ему забавную рожицу. Я улыбнулась, хотя и заметила, что рука Иты тоже легла на грудь в поисках своей подвески в виде ракушки из зеленого камня.

«Ита тоже помнит встречи с ними! Но теперь… Воистину, теперь они нам не страшны», — подумала я, но рожи корчить не стала, а просто показала стражу язык.

Я была довольна. Такая свобода окрыляла меня, главное, не потерять брошь, и все будет в порядке. На радостях я звонко хлопнула в ладоши, и мы пошли дальше.

— Куда ж ты прешь! — Ита грубо оттащила меня в сторону с дороги. — Чуть не налетела на доброго господина, растяпа! — и, тотчас смягчив голос, проговорила, поклонившись: — Простите мою сестру, господин, она страдает от плохого зрения и слаба рассудком!

— Че? Я-я-я? — я было запротестовала, но Ита схватила меня за затылок, силой заставив поклониться. — Что я тебе, маленькая… — пробурчала я сквозь зубы.

Я, не поднимая головы, посмотрела на подол кимоно того, кого Ита назвала господином. Верхнюю часть я рассмотреть не успела, все произошло слишком быстро, но скажу вам: тот, с кем я пару секунд назад чуть не столкнулась, показался мне достаточно богатым, потому что кимоно его было темно-голубым, с золотой вышивкой в виде болотных кувшинок, лилий, качающихся на воде, и нескольких карпов кои, что плескались в пруду. Я попыталась поднять голову, чтобы разглядеть, что это был за нахал, посмевший преградить мне путь, но Ита снова с силой опустила мою голову вниз.

Несколько секунд фигура в богатом кимоно еще постояла передо мной, затем слегка хрипловатый голос медленно, словно бы сочувственно, но в то же время предостерегающе произнес:

— Тебе, лиса, стоит лучше приглядывать за сестрой и следить, чтобы она не ходила без сопровождения, коли разум ее слаб, а глаза плохо видят, — и добавил, помолчав немного: — Вот тебе на еду, — в протянутые ладони Иты упали несколько монет. — И знай, что Суу-сама всегда готов помогать тем, кто слаб телом и умом.

С этими словами он пошел дальше, а за ним двинулась свита из четырех самураев-креветок.

— Какого рожна, Ита? — потирая затылок, воскликнула я, когда этот Суу, которого я успела разглядеть только со спины — мне показалось, что это осетр, обмахивающийся веером — совсем растворился в толпе.

Еще мгновение Ита смотрела на меня с абсолютно серьезным видом, затем вмиг выражение ее лица поменялась, и вот она уже хохотала вовсю.

— Ты бы видела свою мордашку! — и Ита попыталась комично изобразить мои эмоции, отчего еще сильнее расхохоталась.

— Дура! — я со злости двинула ей раскрытой ладонью по лбу. — Ты че творишь?

Я знала, что вложила достаточно силы в удар, и это должно было согнать усмешку с ее лица, но эта малявка только замахала руками, делая вид, что действительно отбивается от меня, а на самом деле продолжала смеяться.

— Ладно, ладно! — вытирая выступившие от смеха слезы, проговорила Ита. — Не сердись ты так. Прекращаю.

Мой гнев пылал ровно один удар сердца, потом я остыла. Да и Ита перестала смеяться и теперь играла с новыми монетками, пересыпая их из одной ладошки в другую.

— Поедим! — протянула она, довольная собой, убирая монетки за ворот кимоно. — Пойдем, я уже вижу нашу забегаловку, в которой нас хорошенько накормят.

— Слушай, Ита! А это кто вообще был? Что это за господин Суу? — спросила я, пока мы пересекали улицу и подходили к большому деревянному дому, из дверей которого вкусно пахло едой.

— Ай, местный добродетель, — Ита махнула рукой. — Думает, что раздавая деньги больным и убогим, зарабатывает себе на карму в надежде, что боги спасут его из этой тюрьмы. Наивный дурачок, — Ита захихикала. — У него денег куры не клюют, и каждый, кто знает его или слышал о нем, проходя через этот район, обязательно должен попытаться прикинуться больным или убогим, чтобы развести его пару монет. Он не отказывает, если поверит.

— А если не поверит? — с тревогой спросила я.

— Видела четверку самураев из его свиты? — Ита обернулась ко мне, я кивнула и угукнула, что, мол, да, видела. — Так вот, одно слово, и эти молодцы быстренько сделают из плохого актера самого что ни на есть настоящего калеку. Но ты молодец! — Ита похлопала меня по плечу. — Притворилась молодцом, я даже почти не старалась.

— Но я не притворялась… — начала было я возмущаться, но быстро поняла, что говорю глупости, и, понизив голос, пробурчала: — В смысле, я хотела сказать, что…

А действительно, что я могла возразить, Ита вроде и так все сказала, а само событие произошло так быстро, что я даже не поняла, что происходило, но как-то ведь нужно было выпутываться из неловкой ситуации, поэтому я, помолчав, сказала:

— Хоть бы предупредила меня.

Повисла пауза.

— Прости, ты права! — Ита повернулась ко мне, и в глазах ее читалось искреннее раскаяние. — Да, я использовала тебя, чтобы получить лишние деньги! — снова пауза; взгляд Иты казался стальным и почти безжизненным, как будто я вытягивала из нее клещами слова, которые она не хотела или почти не хотела произносить.

А еще я почувствовала, что порчу веселье.

— Ладно! — произнесла я, полностью подавляя в себе обиду, чтобы дальше не занудничать, а потом весело растрепала огненные кудри у Иты на макушке, от чего та слегка смутилась, и добавила, входя в деревянные двери дома, откуда пахло едой: — Если в следующий раз будешь притворяться или жульничать, предупреди меня, я хочу в долю, — и, подмигнув ей, улыбнулась.

— Договорились, — со сдержанной радостью, слегка растягивая уголки рта, проговорила Ита.

Ее, видимо, удовлетворили мои слова и то, что я не стала раздувать из мухи слона.

Мы уселись друг напротив друга за большим дубовым столом. Ита тотчас стукнула кулаком по столешнице и пробасила:

— Хозяин!

На ее зов тотчас явился такой синенький сом в сером кимоно без рисунка, с длинными, аж до самого пола, усищами, и вежливо, шевеля большим беззубым ртом с толстыми губами, произнес:

— Что будет угодно двум прекрасными дамам, решившим посетить нас?

— Так, милейший… — и Ита начала перечислять все блюда, какие, видимо, хотела попробовать или, как говорилось в одном мультфильме, нажраться и помереть молодым, потому что Ита заказала еды человек на десять, не меньше.

А усатый сом только и успевал строчить на бумаге, записывая все ее пожелания. Потом, когда Ита с довольной физиономией наконец-то закончила, сом, вытерев пот со лба, деловито произнес:

— Что-нибудь еще?

— Я подумаю, — небрежно бросила Ита. — И вот… — она кинула ему одну монетку. — Это тебе за скорость. Очень мы с подругой голодные.

Сом попробовал согнуть монетку, зажав ее губами. Видимо, проверял, не фальшивками ли мы собираемся рассчитаться. Монета не согнулась. Тогда он почтительно поклонился и быстро удалился.

Я проводила толстого сома взглядом до того, как он скрылся на кухне, а потом бегло окинула помещение нашей кафешки. Низкие столы, за которыми сидели разнообразные посетители, то по одному, то по двое, то целой компанией.

«Это что, район для духов моря, озер, рек и так далее?» — подумала я, потому что подавляющее число посетителей были рыбы или, быть может, духи рыб или призраки рыб.

Гадать я не стала, удивляться — тоже. Некоторые существа, как мне показались, я встречала и раньше, когда мы с Итой шли через полутень, и сразу подумала: «А в этом подводном районе тень и полутень тоже под водой?»

Ответ «да» показался мне логичным, и я, пока не увидела обратное, решила считать его правильным.

Над каждым столом слегка покачивался бумажный фонарь, лениво освещая посетителей. На стенах висели красивые рисунки погруженной в зимнюю дремоту маленькой деревушки рядом с большим озером, но вот цвета слегка поблекли и рисунок, как мне показалось, смотрелся не очень выразительно. Еще на небольшом возвышении, похожим на маленькую сцену, сидела красивая русалка с печальным видом и играла на сямисэне грустную, неспешную мелодию. Никто на нее не обращал внимания, но она создавала мягкую, ненавязчивую атмосферу, и хоть мелодия ее и была грустная, совсем не тревожила душу своими мотивами.

Я снова достала компас. Красная стрелка упрямо куда-то показывала.

— Да уж… — протянула я, убирая компас и привязывая его обратно на пояс. — И каков наш план? — спросила я Иту и себя, а потом сама же и ответила: — Мы просто пойдем по компасу.

— Ну да! — Ита произнесла это так, будто других альтернатив вовсе не существовало.

Но самое интересное было в том, что она была права.

Я тяжело выдохнула, мне пришлось согласиться с ней.

— Мы ведь не знаем, что ищем, так? Это может быть все что угодно, так? — начала разглагольствовать Ита на тему, на которую я и без нее знала ответ. — Вот и пойдем, куда указывает стрелка, а когда найдем, тогда и посмотрим, что с этим делать, так?

— Так-то оно так, — согласилась я, снова признавая правоту ее слов.

— А щас давай поедим, потом в баню! Затем поспать, а завтра со свежими силами двинем на поиски, — глаза Иты горели странным, слегка диким огоньком.

Я кивнула.

«В принципе, это что-то от нас никуда не денется, раз мы не знаем, что это и где оно. Компас так или иначе приведёт нас к нему. А значит, можно и в баньку, и поспать», — подумала я.

Когда принесли всю заказанную Итой еду, то тарелки заняли весь стол, а закажи Ита еще и десерт, то пришлось бы громоздить второй этаж для стола. Я вздохнула, бегая взглядом от одного блюда к другому, и пока выбирала, с какого бы начать, Ита словно голодный волкодав деревянными палочками хватала из каждой тарелки понемногу и с молниеносной скоростью отправляла все себе в рот. Тарелки пустели с завидной быстротой, и хотя я тоже была голодна, соревноваться с Итой мне было не с руки, поэтому я сначала некоторое время воевала с палочками, приспосабливая их под себя, а уж потом кое-как начала есть, время от времени теряя еду в сантиметре ото рта. Получить вилку я как-то не надеялась, а руками есть постеснялась, хотя очень хотелось, так что я скрипела зубами и, ругаясь про себя, продолжала неравный бой с палочками за наполняемость моего желудка. Это было очень занятно — есть под водой! Еда не теряла вкуса, не растворялась, не разваливалась, когда я брала ее палочками. Она только не спеша опускалась мне обратно на тарелку, когда выскальзывала из моих палочек. Догадок и мыслей у меня по этому поводу не было совершенно никаких, я только с пустой головой и открытым сердцем наблюдала за странностями этого подводного мира. Так или иначе, решила я, раз я часть этого мира, надо быть с ним и наслаждается тем, что можешь поесть под водой. Потом просто будет повод рассказать подругам — а я вот ела под водой суши. Они, конечно, мне бы не поверили, но я была бы довольна.