Cait's Journey (джен)

Тьма. Свет. Силуэты. Идут по потолку. Какого…?! Она шла за этим… Как его? Крис? Да. За ним. Сказала, что ей надо. И шмыгнула в руины. Ей же можно отлить? Можно. А ещё ей нужно избавиться от него. Один удар. Внезапный. И всё. Ей нужно, чтоб этот не смог, не успел увернуться. Ей надо, чтоб он потерял контроль.

Но хер ей. То ли этот, то ли кто другой с размаху вдарил ей по затылку. И всё. Она висит вниз головой, осознаёт себя и мерзкий кляп во рту. Что за дерьмо? Вы этой тряпкой жопы подтирали?

— Привет, пташка. Помнишь меня?

Силуэт по центру вплотную подошёл к жертве. Размытые контуры обрели чёткость, и Кейт узнала Кровавого языка, рейдера, который как-то раз почти прорвался в её милый дом, то есть вонючую и душную каморку. Какого он там забыл? Ну как раз перед этим она прикончила его брата на ринге. И он со своей братвой рванулся в клетку, чтобы рядом с трупом брата легла бы трупом Кейт. Но ничего не вышло. У Томми было правило, чтобы никто, ни в жизнь и никогда не мог бы навалиться массой на тех, кто принимает вызов на ринге. Поединок и только поединок! Без правил, но поединок. Утрись!

Но он не успокоился и получил пизды! С тех пор его не видели. По крайней мере, она его не видела. И вот он. Дышит прямо в лицо, трётся носом, облизывает щёки и пожирает хищными зенками грудь, шею, плечи, живот, руки и ноги. Короче, гурман пришёл за тушкой. Он жаждет её с ног до головы!

— Ты ведь знаешь, что я с тобой сделаю?

Кровавый язык почти задыхался. Ненависть в широко раскрытых глазах смешалась с радостью и даже восторгом. Он то и дело облизывал порезанные кем-то губы и страстно ласкал лезвие любимого ножа. Со стороны можно было подумать, что он ласкал вообще не нож, а бедра и грудь обожаемой женщины.

О да, Кейт знает, что он сделает с ней. Всё то же, что и с другими. Кровавый язык почти никогда и никого не убивал просто так, сразу и быстро. Он обязательно подвешивал добычу вниз головой и пару раз растягивал на своеобразной дыбе. Жертва должна быть беспомощной и бессильной, чтобы Кровавый язык мог насладиться процессом и самим собой.

И каждый раз он брал нож, ласкал его, делал разрез, с упоением слизывал кровь, потом поднимал глаза на своих и смеялся с высунутым, окровавленным языком. Его боялись, его ненавидели, его презирали, а он снова резал, слизывал и смеялся. Процесс мог продолжаться часами и днями. Пока беспомощная жертва не умирала от шока, жажды, голода с потерей крови. Кровь становилась густой, а сумасшедший вампир превращался в каннибала, чтоб с визгом, хохотом кромсать зубами плоть.

— А потом я скормлю тебя гулям. И никакой Томми тебе не…

Резкий удар металла о бетон. Что-то маленькое, но тяжёлое упало с высоты на пол. Все рейдеры сразу обернулись, и тут же в ушах Кейт зазвенело от визга.

— Граната-а!

И ещё одна! Но уже за спиной. Фух! Ну хоть разочек ей повезло! И так уж жизни не было, а тут и помирать пришлось бы униженной, бессильной, в муках, игрушкой долбанного психа! А тут хоть разорвёт к чертям! Фух, хорошо! Давай, граната, бахай! И та, другая, давай, не подведи! И наплевать, кто там кого сломает. Давай, граната, бахай! И в спину, чтоб наверняка!

Но бахнул выстрел, а Кейт свалилась на пол мешком говна. Какого?! Хотя… Плевать! Смерть отменяется. Попробуем ещё немножечко пожить. А чтоб пожить, ей надо постараться выжить, ослабить чёртовы узлы, избавиться от хватки старательно затянутой верёвки!

Она стала кататься по полу, старалась извернуться и тут… Нож? Кто тут оставил нож? Кровавый язык? Нет. Определённо нет. Его подельники? А кто гранату бросил? Плевать! Граната как упала, так лежит, а у неё есть шанс!

Сколько она провозилась? Каталась по полу, искала нож на ощупь, пыталась перерезать волокна, чтобы успеть отреагировать на выстрел, на удар, на взрыв какой-нибудь другой гранаты. Прошли секунды или вечность? Какая разница? Она жива. Свободна. И может постоять за себя. А где она? Куда её притащили, чтоб резать?

Подвал. Большой подвал. Огромный! И куча ржавых тачек. Пустых и со скелетами за баранкой. А наверху, между стеной и потолком, хорошие такие дыры. Оттуда кинули гранаты. Оттуда кто-то спрыгнул. Она заметила. Буквально краем глаза. Тень. Какой-то одинокий псих решил нагнуть Кровавый язычок? Отлично! Пусть психи порешают друг друга, а Кейт сбежит! Куда? В ту дверь в углу, которая вся проржавела и висит буквально на одной петле. Сбежит как можно дальше от визгов, воплей и глухих ударов.

А нет, не выйдет у неё сбежать. Кровавый язык метнулся от гранаты в глубину подвала, во тьму. Туда же вроде бы метнулась тень. И там была разборка. Но разборка закончилась, и Кровавый язык пошёл прямо на неё! Нет. У психа не осталось сил, чтобы идти. Он ковылял, едва переставляя ноги. Изумленные, полные ужаса глаза метались по полу, стенам и потолку. Левая рука пыталась ухватиться за воздух, а правая рука сжимала горло. Псих пытался хоть как-нибудь остановить неудержимую пульсацию потока крови из рассеченной шеи.

Кровь стекала по руке, по телу, толчками вырывалась изо рта, стекала по губам и языку. В конце концов, он сфокусировал свой взгляд на Кейт. Да как это?! Он погибает, а она жива? Всё тело холодеет, а на ней… ни одного разреза! Она свободна, а он так и останется лежать у ржавых тачек. Нет!!! Он хищник, а она — добыча, жалкая, беспомощная жертва! Она должна тут сдохнуть, а не он! Она должна упасть на чертовый бетон, чтоб сгнить! Она! Не он! Ещё шажок! Ещё! Достать! Убить! Сломать! Забрать с собой!

А Кейт тем временем до боли сжала рукоять ножа. Она была готова добить урода. Она была натянутой струной. Она хотела, чтобы он бросился на неё, чтобы попробовал забрать её с собой. Она же помнит, как один герой загрыз соперника на ринге. Он сам вот также погибал, но всё равно загрыз. И всё. Два трупа. А сейчас ей наплевать, что будет. Давай, урод! Пан или пропал!

Все мышцы превратились в пружины. Пружины сжались. Она буквально жаждала, чтобы всё кончилось не просто так, а дракой! Но с дракой ничего не получилось. Ноги рейдера подогнулись, и он свалился на бок. Кейт плюнула и уже хотела уйти, но напоролась на безумный, жадный взгляд бессильного, но алчного хищника.

Кровавый язык умирал. Он не мог даже пошевелиться в растущей луже крови и мочи. Живым было только лицо. Гримаса изумления ушла. Осталась ненависть и жажда забрать с собой добычу в личный ад. Чернота зрачков превратилась в бездонную пасть. Из кровавой лужи поднялись мертвецы. Жертвы Кровавого языка. Он их убил. Они — его собственность. Он поймал её. Она — его собственность! Она уйдёт вместе с ним.

Мертвецы вцепились ей в ноги, схватили за руки, их пальцы обхватили горло, они пытались выдавить глаза, чтоб ослепить, задушить, повалить, сломать, лишить надежды и утащить к хозяину.

Она почти сдалась. Почти исчезла. Но вспомнила про нож, про боль в костяшках. И мертвецы попятились. Исчезли. Она свободна! Снова! Проклятая девчонка в деле! Она готова дать последний бой. Без зрителей. Без ринга. Без подачек. Да, Томми, выкуси! Она добьёт последнего урода и никому, никогда, ни за что не позволит надеть на неё ошейник, запихнуть её в клетку и поиметь!

Все сжатые пружины в теле послали Кейт вперёд. Она ударила ножом. Ещё раз. И ещё! Она исчезла. Были только удары. Нож сам входил в тело рейдера. Снова и снова. Чтоб точно, наверняка, без шансов. Наверное, она устала, выдохлась. Или рейдер, наконец, сдох. Неважно. Она вернулась в реальность. Тьма вспыхнула красным.

Кровь! Много крови. На руках. На ногах. Наверное, на лице. Везде. Кровь урода. Кровь всех, кого он убил, выпил, высосал, иссушил. И нож. Рука застыла в воздухе. Глаза не могут оторваться от лезвия. Сталь жаждет, сверкает и манит. Бей! Руби! Режь! Ты — рабыня. Ты должна. Бить! Убивать! Упиваться! Как Кровавый язык. Как она сама наслаждалась, когда наслаждалась толпа. Они жаждали крови. Она жаждала крови. Безумный, ненасытный Кровавый язык жаждал крови. Гигантский, бесформенный хищник хохотал в тысячу глоток. Весь мир был пастью, а все руины клыками и каждый клык жаждал крови!

Какого чёрта? Зачем она копила крышки? Чтоб вырваться из клетки на свободу. Зачем она накинулась на труп? Зачем ей эта кровь? Чтобы закрыть счета? Чтоб снова вырваться из клетки? Нет. Вся Боевая зона, весь ринг, орава рейдеров, её каморка, убитый психопат и этот нож в крови — одна большая клетка!

Она не вырвалась. Она рабыня. Она на ринге. Снова победила, чтоб выжить, чтобы уйти в каморку, чтоб снова убивать, чтобы толпа ревела, чтобы хищник торжествовал.

* * *

— Ты прям так и подумала?

Пайпер впервые посмотрела на Кейт с уважением. Надо же, бешеная бестия едва ступила за порог личного ада и сразу же, без подсказки осознала, что насилие порождает насилие. Может, поэтому Комбез не послал её к чёрту? Поэтому и возился с ней? Он что-то чувствовал, что-то увидел, разглядел в бестии человека, который стоит того, чтоб с ним повозиться.

— Просто так в книгах писали. До войны. Насилие порождает насилие, человек в рабстве порочного круга зла. И нам нужно вырваться…

Пайпер застыла, столкнувшись со свинцовой стеной безмерной усталости Кейт. Буквально вот только что инструктор по выживанию минитменов Содружества была образцом бодрости и спокойствия. Она была силой, несгибаемым солдатом, второй половинкой, подругой и названной дочерью генерала. И вот… На шее, на руках и ногах журналистки повисли гигантские гири. Они потянули редакцию «Общественных событий» вниз, в бесконечную, непроглядную бездну. Ей захотелось даже не сесть, не откинуться на спинку любимого стула, не лечь, не упасть, а рассыпаться в пыль и исчезнуть.

— Ты даже не представляешь, как я хочу просто жить. Забыть обо всём и быть с Крисом. И он устал от всего. Позавчера мы сидели на лавочке перед домом. Я наслаждалась его теплом. Наши руки тихонько ласкали друг друга. Мы говорили о разном. Потом молчали. А потом прибыл посол НКР. Они делают вид, что хотят мира и процветания, а сами пожирают глазами наш урожай.

— Я видела. Мы пересекались на ферме Эбернети. Мне обещали эксклюзивное интервью на днях.

— Посмотри им в глаза. Они не голодные. Они жадные! Дай слабину и сожрут! Купят и сожрут. Всё как всегда. Мы не вырвались, Пайпер. И не вырвемся. Не в этом мире. И я тогда думала вырваться, но…

* * *

Она почти откинула нож, но заметила краем глаза движение. Он! Этот… Как его… Вытаскивал тела рейдеров из темноты на свет. Одного, другого, третьего. Обыскал и стал рассовывать разное по карманам. На Кейт он даже не посмотрел, но всё равно её не оставляло чувство, что он наблюдает. Контролирует каждое движение и слышит каждый шорох. Опасный тип. Очень опасный! И что он тут забыл?

Вломился в Боевую зону. Всех порешил. Забрал её себе. Ушёл. Она ушла в сторонку. Отлить. Он поверил. Или… Не поверил? Она выжидала, чтобы ему надоело, чтоб он забил и потерял контроль. Она бы ударила в спину. И всё. Ей никто не указ! Иди куда хочешь, делай что хочешь! Но он не забил. Он ждал. Он был готов. А она потеряла контроль, забылась и подставила спину, затылок Кровавому языку. Всё правильно. Так и было. Но… Что он тут забыл?!

Бросил гранаты. Хотел их всех убить. Но тут же бросился в драку. Убил рейдеров. И нож… Чей нож?! Его или рейдеров? Нет. Слишком хороший нож. Слишком добротная рукоять. Он его выронил или бросил? Ей? Зачем? Что ему нужно?

* * *

— А ты не подумала… Про рыцаря в сверкающих доспехах?

На этот раз Кейт посмотрела на Пайпер с удивлением и разочарованием.

— В моём детстве был холод, голод, радиация, кровь, грязь, боль и страх. Я боялась отца, матери, каждого куста, писка, взгляда и шороха. А рыцарем в сверкающих доспехах грезила одна рабыня. Она удумала влюбиться, а хозяин заметил и взял её парня живой приманкой для гигантского, мерцающего Яо гая. Парню распороли живот и оставили умирать, чтоб зверь смог почувствовать запах крови и мяса.

Пайпер подавила рвотный рефлекс и побледнела.

— Не нравится? Девчонка сошла с ума и всем вокруг твердила, что парень жив. А до того одна бабка как раз чесала ей языком про рыцаря в сверкающих доспехах из старых книг. Девчонка наслушалась и ждала мертвеца, который должен был спасти её из рабства.

— И-и… Что потом? Что с ней стало?

— Хозяин захотел её проучить, насадил на достоинство, но вмешалась любовница, устроила скандал и драку. Девчонке досталось и от хозяина, и от любовницы. Рыцарь не пришёл. Наверное, не смог выбраться из живота зверюги. Поэтому я даже не думала…

* * *

— Чего тебе надо?!

Сюрприз! Нож чужака — её последний шанс. Пусть только что-нибудь попробует, получит! О! Встал! Посмотрел. Сел на проржавевший капот одной из тачек и начал…

— Валентайна знаешь?

Это ещё кто такой? Рейдер? Нет. Таких кликух у них не бывает. Наёмник? Торгаш? Работорговец? Какой-то хрен, который отсыпал этому, чтоб этот приволок её жаждущим? Ну давай, попробуй! Обломись!

— Детектив из Даймонд Сити.

Что? Какого…? Вшивый древний синт? А этот… Охотник Института? Или наёмник от умников?!

— Не знаю. Только слышала.

— Он сказал, ты можешь стать проводником. Мне нужен человек, который знает Содружество. Где что искать? Куда пойти? Где какие банды решают? Где какой авторитет рулит? Как с кем говорить?

Ишь ты! Башка на месте.

— И тебя послали в Боевую зону?

— Да.

— Тебя кинули.

— Может быть.

— А в Содружестве что забыл?

Давай, расскажи сказку, а Кейт попробует тебе поверить и ни хрена, конечно, не поверит.

— Сына. Его похитили.

Сейчас Кейт ахнет и заплачет! И тут же даст клятву верности, потому что сын у него пропал. Несчастному грозит опасность! Ей нужно во что бы то ни стало спасти ребёнка! Хороша сказочка? Иди, ищи дураков!

— Не ври!!!

Она заорала так, словно хотела перекричать всю ложь этого мира. Всю ложь отца, матери, хитрожопых рейдеров, пройдох, бродивших по Пустошам, злорадную ложь работорговцев, садистский кнут и ядовитый пряник рабовладельцев, ложь Томми и ложь вот этого! Один крик против лжи во всём мире!

— Искал бы сына, сюда бы не спрыгнул! Кто тебя нанял?! Одноглазый?! Арсенал?! Кривой нож?! Гранатой грохнуть не вышло?! Живьём потащишь?! Или с ним ляжешь?!

Кейт кивнула на то, что осталось от Кровавого языка, со зловещей, безумной улыбкой покрутила нож в пальцах. Вместо ответа этот встал со своей ржавой рухляди, шагнул в сторону и нагнулся сначала за одной, потом за другой гранатой. Кейт почти рванулась вперёд, чтобы сбить его с ног, повалить и прикончить. Здесь и сейчас! Плевать на болтовню! Но нет… Она знала людей, которые умели видеть затылком. Они опасны! И он один из них! А, значит, надо ждать, чтоб улучить момент. Не прогадать!

И тут он вскрыл то ли первую, то ли вторую гранату и показал… обыкновенный камень. Там не было взрывчатки!

* * *

— Ну я же говорила! Рыцарь в сверкающих доспехах!

Наверное, в этот момент, если бы Кейт исчезла, тихонько, незаметно испарилась, Пайпер решила бы дерзнуть и написать роман. Про рыцаря и даму. Несчастные и прекрасные! Два одиноких сердца! Они рвались друг к другу через невзгоды, чтобы, в конце концов… Но Кейт сидела рядом и не особо подходила на роль прекрасной дамы. Она никак не уносилась ввысь, чтобы стать там новой музой Пайпер.

Вместо отражения в зеркале скандальная, но романтичная редакция «Общественных событий» увидела усталую, снисходительную улыбку. Улыбку и немой вопрос: 'Мне продолжать или ты улетела?»

* * *

— Одноглазый. Арсенал. Кривой нож. Значит, ты знаешь Содружество?

Граната без взрывчатки. Странный нож. Она нужна живой. Чтоб наплести в три короба и снова затянуть ошейник? Или она прославилась? Так наломала рейдеров на ринге, что стала ценным кадром? Да нет, тогда бы он не стал махаться с Кровавым языком. Чемпионка Боевой зоны сама себя подставила. Глупо! Тупо! Он просто плюнул бы, да ушёл. Нет смысла ей платить! Она того не стоит! Но он рискнул. Её велели достать из-под земли? Кому она так нужна? Кому она так насолила? Кто её возненавидел так, что аж…

Или этот не врёт? Он в отчаянии! Готов куда угодно прыгнуть, с кем угодно сцепиться, чтоб попросить кого угодно о помощи. Хотя… Нет, не похоже. Она сто раз видала людей в отчаянии. Этот смотрел на неё внимательно, спокойно. Он контролировал ситуацию. Он был готов ко всему. Что? Вашу? Мать? Происходит?

— Знаю. И в гробу видала!

— Тогда выбирай. Либо идёшь со мной, добыча пополам, а потом, когда найду сына, отдам что смогу. Либо я своей дорогой пойду, а ты куда хочешь.

— Так просто? Потратил кучу свинца, пошёл на ножи, чтобы достать меня и… Отпустить?

— Свинцом твои друзья поделились. С каждой паршивой овцы по клочку. С ножами пустышки помогли. Леди и джентльмены ждали целый отряд, банду, смотрели во все глаза, боялись всех теней, а тут я. Всего лишь. И не свезло…

Он поморщился или усмехнулся? Или ей показалось? Кажется, показалось. Или всё-таки усмехнулся? Или поморщился? Доля секунды и снова не лицо, а маска, непроницаемая маска. Убрал обе гранаты в разгрузку и…

— Пока что я теряю только время. Пойдёшь со мной, я получу преимущество. Потащу силой, получу проблемы. Мне даром не нужен человек, который убежит в первой же перестрелке.

Кейт пожала плечами, посмотрела на этого исподлобья и почти прошипела. Она старалась показаться грозной, бескомпромиссной, кошмаром, ужасом, с которым шутки плохи. Но за угрюмой маской она металась. Металась от любопытства к желанию бежать от этого куда угодно, лишь бы подальше, чтоб точно не достал. А вдруг не врёт?

— Покупают же люди рабов. И ничего, управляются!

— Мне нужен один надёжный, опытный союзник, а не расходный материал. Либо ты знаешь своё дело, либо мне проще одному.

Упорный. Врёт и не краснеет. Эй ты, крутой парень, хорош в игры играть! Давай начистоту! Не хочешь? Чтоб тебя…

— В общем…

Рассовал по карманам весь хавчик, патроны, кастеты и ножи рейдеров, а про свой нож забыл. Даже не посмотрел ни разу, мол, отдай, моё, а не твоё. Добрый такой, щедрый или зассал?

— …захочешь — догонишь, не захочешь — свободна.

Уйдёт или сделает вид? Выйдет, подождёт, она выйдет следом и он её по затылку. Чего с ней говорить? Как рейдеры её скрутили, так и вот этот скрутит. Затащит в уголок и сделает свои дела. Или уйдёт? Без фокусов? За сыном?

— А если не найдёшь? Его сожрали, ну или… Оставили в какой-нибудь канаве… избитый и иссохший… труп! Наверняка.

— Пустили на органы. Превратили в мутанта. Сделали подопытной крысой в чёрт знает каких экспериментах. Его забрал Институт. Не рейдеры.

Вау! Неудивительно, что он даёт половину своего хабара! За меньшее против железок никто и не пойдёт. На Охотника вообще никто не пойдёт. Ни за какие крышки! Хотя… Такого боя у чемпионки не было. Бывало, в Боевую зону таскали… «металлолом». Ну чисто по приколу. «Металлолом» таскали на трофеи. Синт повреждён каким-нибудь мутантом? Ну вот и средство душу отвести. А вот Охотники им не попадались. И даже Кейт не думала, чтобы пойти на мрачного детину в плаще. А этот хочет один или с союзником пойти на умников?

А что? Вот он — последний бой! А там новая жизнь, свобода или конец. Железки сожгут её плазмой. Охотник сломает все кости и размозжит ей череп об стену. Мечта! Как ни крути. Но вдруг…

— А если не найдёшь? Они мастера водить за нос. Им ничего не стоит. Останешься ни с чем, и всё!

Замолчал. Посмотрел в пол. Задумался? Испугался? Врубился?

— Значит, сдохну. Заберёшь всё моё и уйдёшь. Без сына мне ничего и не нужно.

Ушёл. Дверь захрипела и завизжала. Он поднимался по лестнице. Тихо, почти незаметно, но с каждым шагом всё громче и громче. Он ушёл? Нет. Его шаги оглушали. Реальность трескалась, рассыпалась и рушилась неизвестно куда.

* * *

Лето. Жара. Душный вечер. Кейт снова попалась на воровстве. Сначала ей досталось от фермера, потом от родителей за то, что попалась. Они хотели, чтобы она нашла у фермера чего-нибудь интересного, ценного, что потом продать. Но Кейт подвела и себя, и папу, и маму. Она попалась. Пустая, глупая девчонка! Естественно, их выгнали. Кое-как устроились в овраге. Родители молчали. Кейт молчала. Ей было стыдно. Перед отцом. Перед мамой. И даже перед фермером.

Они выживали и он выживал. Они цеплялись за любую возможность и он цеплялся за каждое зернышко, кустик, плод, крышку, тряпку и вещицу в доме. Но она могла бы помогать! И мать с отцом обещали помочь и по дому, и в поле. Они получили бы больше! И не спали в грязной канаве! Родители глупые? Или мир странный, глупый и непонятный? Так она и заснула.

Утром она проснулась от света прямо в глаза. Был ясный день. Кто мог, тот радовался солнцу. Но папа с мамой исчезли. Они не спали рядом в канаве. Они не отозвались, когда она звала их. Фермер пожал плечами и просверлил её взглядом. А вдруг она не родителей ищет, а держит его за дурака, чтобы отвлечь? По дороге шёл бродячий торговец. Она побежала навстречу, но он пришёл издалека и ничего не видел.

В своих кошмарах она боялась рейдеров, мутантов, супермутантов, синтов, отца с матерью и радиацию. Она была храброй девочкой и знала, что, если не сегодня, то завтра отца и мать могут убить. Просто убить или убить и сожрать. Она была готова к этому. Вроде бы. Но всё равно не ожидала, что вдруг останется одна.

Мир закрутился волчком. Лица возникали и исчезали. Никто ничего не знал. Никто ничего не видел. Она вернулась к оврагу, пыталась искать следы, бродила призраком по Содружеству. Чудом не попала на хищников. Выживала на дикой смолянике и корешках. Жевала траву и листву. В конце концов её направили в Зеленую жемчужину Содружества, в Даймонд Сити, в город, где живёт ненависть, особенно к чужакам.

* * *

— Хей!

Кейт виновато развела руками.

— Это не я.

— Они так говорили? Твои родители?

— Отец. Мать только морщилась и молчала, а отец всегда вспоминал Даймонд Сити сквозь сжатые зубы. И всегда потом смачно плевал себе под ноги.

Пайпер перенесла свой взгляд с Кейт на свою писанину и покачала головой.

— Таким в Добрососедство надо.

— Может, они там и были, но я не помню. Мне кажется, их изгнали из Даймонд Сити и из Добрососедства попёрли. Ну или они сами ушли.

— А они когда-нибудь пытались где-нибудь… осесть?

— Разве что в фургончике в Фидлерс Грин. Но там скорее убежище, а не дом.

* * *

Город, где живёт ненависть, стал её последней надеждой. Целый день она бродила вокруг, но не решалась подойти к воротам. А вдруг её тут же убьют? А вдруг изобьют? А вдруг наорут, пошлют к чёрту, к супермутанту в пасть, дадут по ногам, чтобы она упала, возьмут за шиворот или за волосы, чтоб выкинуть куда-нибудь подальше.

Она смотрела из-за угла и представляла, как будет убегать куда глаза глядят или царапаться, кусаться, чтобы хоть как-нибудь прорваться в Даймонд Сити.

— Потерялась?

Кейт дёрнулась, словно её ударило током, и тут же резко обернулась. Дура! Ей же сто раз говорили, чтоб никогда и ни за что не подпускала никого со спины, а она… забылась, подпустила. И что теперь?

— Мои… Родители… Там!

Она кивнула на городские ворота, на стальную пасть чудища, сожравшего её отца и мать.

— Наверное…

— Наверное?

— Я не знаю. Я проснулась — их нигде нет. Я искала. Звала. Мне сказали, что можно… надо… искать в Даймонд Сити.

Мужчина выслушал, кивнул и взял её за руку.

— Пошли. Поищем вместе.

Он взял её за руку? Почему не за волосы? Не за шиворот? Он пошёл в город, медленно, чтобы она успевала. Зачем? Отец всегда ходил так, что Кейт едва успевала перебирать ногами. Он не учил её ничему, но всегда требовал максимум! И она научилась! Она сумела выжить! А они что? Тихо водят друг друга за ручку? Глупые. Слабые и глупые. Таким только за стальными воротами жить, а не в Пустошах.

— Райт, а вдруг она от рейдеров?

— Может быть, но она со мной.

— Как скажешь, Джек. И всё-таки…

* * *

— Джек? Джек Райт? Мой отец?

Пайпер буквально сияла от неожиданного открытия.

— Мой отец первый раз привёл тебя в город за ручку?

Кейт пожала плечами и смущённо улыбнулась.

— Он всегда был такой. Ласковый. Добрый. Не мог пройти мимо беды. Я рада, что ты его встретила.

* * *

Её обыскали, но пропустили. Они вошли в город, и она тут же оглохла. Люди! Слишком много людей! Даже на стоянках рейдеров никогда не было столько криков и голосов!

— А какие они, твои папа и мама?

Мужчине пришлось нагнуться, чтобы девочка смогла его услышать.

— Папа злой, а мама грустная.

— Злой и грустная?

Мужчина нахмурился.

— А как их зовут?

А никак! Кейт звала их папой и мамой, а мама и папа между собой они звали друг друга «Эй ты!» или просто «Эй!». Своё имя она в первый раз услышала, когда отец толкнул её к торговцу, чтоб тот узнал, как они голодают.

— М-м… Хорошая девочка. Как зовут?

Отец и мать переглянулись между собой. Они испугались. Они не ожидали вопросов.

— Кейт.

Первый раз она услышала имя отца, когда тот вместе с матерью и Кейт прибился к Стрелкам.

— Стоять! Кто такой?!

— Мы без оружия! Мы без оружия! Я — Рей, а вот… моя жена… Нина, наша дочь Кейт. Нам нужна помощь.

Не сразу, но им дали работу, крышу и еду. Прошла буквально неделя, и одна из ночей стала адом! Рейдеры, вопили, резали, били, стреляли, жгли и взрывали. Кейт только потом поняла, почему отец улыбался. Он так гордился собой, как будто сам лично убил всех Стрелков! За это ему дали… Пару ржавых стволов, кучку сырых патронов и немного еды. А потом в зубы. Потом по ногам. В живот и просто по морде.

— В заднице высушишь!

Потом они мотались по Пустошам, просили, умоляли, работали то там, то сям, выживали, охотились. Потом родители исчезли, а потом… Джек Райт и Кейт нашли их в Даймонд Сити!

— Может быть, Валентайн помо…

— Папа! Мама-а!

Они не узнали её. А потом испугались и разозлились. Особенно разозлился отец. Она обняла его за ногу, прижалась к нему, а он стоял на своём. У него нет дочери. Они никого не теряли. Они не знают Кейт. И они точно не могут взять чужого ребёнка. Но… Она не чужая! Почему папа так говорит? Почему мама молчит? Она виновата? Да, она виновата, но… Она будет внимательной, осторожной, и никто никогда её не поймает!

В конце концов вмешался охранник. Джек узнал, что его зовёт к себе мэр. А отцу приказали заткнуться, забрать с собой дочь и соблюдать общественный порядок. Отец свернул глазищами и потащил её с главной площади Даймонд Сити в трущобы. В душе вспыхнула радость, которую тут же смыл ужас. Отец припечатал Кейт к стене первой попавшейся хижины и приставил нож к горлу.

Ей велели дождаться темноты, найти какое-то окно. Оно должно быть открытым. А Кейт должна перекинуть туда какую-то сумку и-и… тикать, чтобы только пятки сверкали! Она всё поняла и ничего не поняла. Что? Куда? Как? Неважно. Она сможет. Она не подведёт! Но… Если…

— А если… Не найду?

Отец оскалился, приблизил своё лицо вплотную к лицу дочери и выдохнул.

— Значит, сдохнешь. Сдохнешь!

— Тише! Люди услышат!

Мать стояла рядом, дрожала, как осиновый лист. Она боялась своего мужа. Возможно, краем сознания боялась за дочь. И каждый раз, когда рядом раздавались шаги, вздрагивала и тут же превращалась в статую с застывшим гримасой ужаса на лице.

— Ты сдохнешь. На кой чёрт ты нужна?

Отец не прошептал, а прошипел в лицо дочери, чтобы у Кейт не осталось сомнений — либо отец достанет её, либо её достанут другие.

* * *

— Я справилась. Нашла окно, кое-как перекинула сумку и тут же сбежала. Нашла отца, он схватил меня, зажал мне рот рукой и чёрт знает куда затащил. Я думала, что умру. Вот он — конец. Сейчас отец зарежет меня. Или задушит. Или сломает шею. Снова и снова я прокручивала в голове всё, что сделала. Наверное, я где-то ошиблась. Поэтому и умру. Ну или нас найдут, изобьют и убьют. Всех троих.

Можешь не верить, но я не знала, на что подписалась. Что я сделала и зачем? Я просто хотела оправдаться перед папой и мамой. А потом прогремел взрыв, вспыхнули пожары, люди забегали, закричали. А мы сидели и дрожали. А утром мы протиснулись в какую-то ржавую щель и ушли. Я обернулась и увидела, как отец улыбался.

Пайпер выдохнула и глубоко вздохнула.

— А сколько… тебе было?

Кейт пожала плечами.

— Лет пять.

— Пятилетнюю девочку… С-суки…

— Пятилетние девочки сами по себе и уж тем более в бандах рейдеров и не то делают.

Пайпер поморщилась, зажмурилась и потрясла головой. Она в общем-то знала и о маленьких сексуальных рабынях, о попрошайках на поводке, о почти всепролазных разведчиках и о тех, кто время от время искал на Пустошах сердобольных бродяг, чтоб заманить их ловушку. Она знала о них, но не хотела лишний раз вспоминать.

— А сейчас тебе… Значит… Ты взорвала склад минитменов?!

— Да.

Пайпер прищурилась.

— Откуда ты знаешь?

— Ронни Шоу подсчитала. Когда я решила не просто быть рядом с Крисом, а стать минитменом, я всё рассказала, попросила прощения, а Ронни Шоу всё вспомнила и подсчитала.

— Но ведь… Твой папаша не сам всё устроил? Кто дал ему эту сумку?

— Институт. То есть Крикет, а её вежливо попросил Институт.

А вот это уже тянет на отдельный, эксклюзивный сенсационный выпуск!

— Но… Зачем?! Минитмены как раз спасли Даймонд Сити от орды зелёных громил! Мы только зализали раны! Зачем?!

— А кто сделал супермутантов?

— Твою мать… Они управляли ими?

— Нет. Дело вообще не в громилах. Победа дала уважение. А уважение — это сила. Ты же помнишь их попытку создать власть в Даймонд Сити? Они провалились и больше не могли позволить кому-нибудь стать сильными. Они всё продумали, а мы — расходный материал. Я — расходный материал!

* * *

Темнота. Рука отца на лице. Его пальцы сжимают ей горло. Грохот. Крики. Отец прижал её к стене. Приставил нож к горлу. Лезвие врезается в кожу. Ужас. Ужас в глазах отца. Ужас в глазах у матери. Ужас накрывает Кейт с головой. Ужас парализует. Она не чувствует ног. Она не чувствует рук. Она не помнит себя, но отчаянно хочет жить! Она хочет жить, но исчезнет. И нет ничего, вселенной не существует. Есть только хватка отца и лезвие ножа у горла.

— А если… не найду?

— Значит, сдохнешь. Сдохнешь!

Ужас. Тьма. Холод. Грохот. Крики. Огонь.

— А если не найдёшь?

— Значит, сдохну.

Невозможно. Быть такого не может! Мрак затрещал. Раскололся. Знакомые голоса заполнили всё пространство.

— На кой чёрт ты нужна?

— Без сына мне ничего и нужно.

Отец и этот кричали прямо ей в уши. Каждый звук стал молотом, огромной и гигантской кувалдой! Каждое слово превращалось в кулак. Они избивали её? Нет. Две кувалды, два кулака изо всех сил били друг друга, сотрясая всё её существо и весь мир.

— …не найду…

— …не найдёшь…

— Значит, сдохнешь! Сдохнешь!

— …сдохну. Без сына…

— На кой чёрт…?!

— Без сына ничего и не нужно.

— На кой чёрт ты нужна?!

— Без сына… не нужно.

— На кой чёрт?! Ты сдохнешь!!!

— Сдохну. Без сына… ничего… и не нужно.

— Хва-а-атии-и-ит!

Кувалды и гигантские кулаки испарились. Даймонд Сити и приставленный к горлу нож рассыпались в пыль. Она снова в подвале. Рядом ржавчина старого мира. И сейчас ржавая дверь рухнет на пол, а из дверного проёма и дырок под потолком со всех сторон полезут гули, мутанты, супермутанты и рейдеры, охочие до случайной добычи. Потому что… Она только что сама их к себе позвала. Она только что орала на всё ёбаное Содружество! Сначала хотела напугать чужака, а потом пыталась избавиться от голосов. И теперь… Она снова станет добычей. И уже не сможет отбиться. Одна против всех.

Вот сейчас. Она услышит шаги, топот, скрежет, шелест, шорох, шумное дыхание хищников, рычание, хрипы, крики, угрозы, вопли и визги. Но она ничего не услышала. Даже эха. Потому что она не кричала. Она прошептала. Из последних сил. Или она кричала, но только в своей голове, а губы беззвучно пошевелились и всё?

Неважно. Она никогда не узнает об этом. Но она не сможет забыть мёртвую тишину. Словно этот… как его… этот… порешил всех в Боевой зоне и заодно вообще во всём мире. Странный, непонятный чужак положил всех и никто не смог ему помешать, никто с ним не справился. И вот… Она осталась одна, а он… ушёл.

Он ушёл. Он ушёл! Ей бы обрадоваться, но Кейт задохнулась от шквала ужаса и отчаяния. Она буквально увидела, как он идёт своей дорогой. Шаг. Ещё шаг. Он свернул за угол. И всё. Он исчез. Она никогда его не найдёт. Никогда его не догонит. Нет! Только не это!

Она сама не знала, зачем рванулась из угла в ржавый дверной проём. Ей нужно выбраться из подвала, мрака, ада, чтоб жить, чтоб быть свободной! И ей никто не нужен! Но почему ей так страшно? Почему кажется, что мир перевернётся и ад проглотит её, если она не сможет догнать чужака?

На самом деле она не рванулась, не побежала, а всего-навсего попыталась. Она стала марионеткой, у которой перепутались руки и ноги, но кукловод всё равно тащил её от ржавой колымаги к лестнице за чужаком. Она пыталась хоть как-нибудь справиться с непослушными, словно чужими руками и ногами, но всё равно не успевала за силой, которая волокла её к заветным ступенькам. Быстрее! Он же уйдёт! Ты останешься здесь! Навсегда!

Она пыталась хотя бы встать на четвереньки, чтобы потом подняться на ноги, пойти, побежать, но колени дрожали, ноги подгибались, и она падала. Снова и снова! И наконец, когда она встала, ад сделал последнюю попытку.

— На кой чёрт ты нужна?

Отец вернулся. Он даже не хотел, а жаждал добить проклятую, годами висевшую на шее девчонку, бессмысленный, бесполезный, ненавистный, никогда ни на что не способный лишний рот! И он уже не кричал и не шипел сквозь сжатые от ярости зубы. Он шептал прямо ей в ухо. Его нож снова давил ей на горло. Он гладил её по голове, пытаясь ухватиться за волосы. Была бы его воля, он бы разбил ей голову об ступеньки и навалился бы сверху, чтобы навсегда лишить её сил. Если бы он мог, он бы зарезал её, как чужак убил Кровавого языка, чтоб уж наверняка.

А у лестницы скорчилась, забилась в уголок мать. Она смотрела пустыми глазами то на Кейт, то на мужа, то на пол. Она водила руками по полу, собирала и нюхала пыль. И каждый раз она смотрела на пыль с немой, отчаянной мольбой. А вдруг какой-нибудь рейдер, бродяга или наёмник просыпал там пару заветных крупинок? А вдруг достаточно сделать вдох, чтоб забыть про дочь, про мужа и вообще про всё? Но пыль была только пылью. Наверное, даже в аду иногда кончается дурь. И мать снова смотрела на мир абсолютно пустыми глазами.

Какого же чёрта? Годами она ненавидела их. Тысячу раз избивала и убивала сначала только в мечтах, потом, наконец, наяву, и раз за разом на ринге. О да! Она была сильной, непобедимой. И вот чемпионка не может забраться по лестнице, преодолеть несколько жалких ступенек!

— Теряешь концентрацию, пташка? Снова под кайфом?

Циничный, алчный гуль загораживал выход из ада. Он покачал головой, нагнулся, посмотрел ей в глаза, попытался поморщиться, а потом, брызгая вонючей слюной, стал вспомнить все её слабости, промахи и ошибки.

— Чемпионка! Звезда! Ты мне вот уже где! Влетела в копеечку. Не веришь? Сколько раз ты лежала, жрала и ширялась?! Хорошо было, да? А люди требовали, ждали! Бой с чемпионкой! А ты… На кой чёрт?

Томми превратился в отца. Выход из ада стал рингом. Пружины в теле сжались. Она рванулась вперёд. Нет. Невидимый кукловод дёрнул изо всех сил и даже не вытащил, а выдернул Кейт, как пробку из адской бутыли. Голоса ушли. Ринг исчез. Она вырвалась. Слёзы текли ручьём. Она хватала воздух ртом и никак не могла надышаться, но всё кончилось. Осталось только… Догнать. Догнать этого!

А где он? Ушёл? Она опоздала? Всё кончено? Всё борьба была зря? Нет. Знакомая спина свернула за угол. Ноги сами понесли Кейт вперёд. Руки сами потянулись к лицу, пальцы сами размазали слёзы. Ветер сам сушил ей лицо. Хорошо хоть день выдался пасмурный. А в руинах кое-где вообще тьма. Он не увидит. Он не узнает, как наёмница, чемпионка Боевой зоны плакала и сходила с ума, как маленький, брошенный ребёнок.

Ноги несли её вперёд, а в голове рождался новый кошмар. А вдруг она обозналась и за угол свернул не чужак? А вдруг она догонит его, чтоб получить пулю в живот или в башку? Он сделал предложение наёмнице. Щедрое предложение! Она послала его. Он ушёл. И тут она не подходит, а подбегает к нему со спины. Подбегает без оклика. Кто угодно, кому жизнь дорога, убежит или пальнёт не глядя. А у неё нет сил, чтобы окликнуть.

Нет. Он не убежал и не пальнул. Он вообще стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел то на Кейт, то туда, куда шёл только что. Она едва успела сменить бег непослушных ног на обычный, спокойный шаг, когда он отделил себя от стены и снова пошёл вперёд. Через пару-тройку секунд чужак посмотрел ей в ноги, и Кейт даже в полутьме увидела, что он нахмурился.

Дура! Она ещё маленькой научилась ходить по руинам, чтоб под ногами ничто не хрустело, чтоб вместо звука шагов был слышен разве что шелест. А тут она не успела взять себя в руки и пошла вперёд, словно вдвоём им всё нипочем. Хорошо хоть вспышка досады и паники заставила ноги вспомнить, чему их жизнь научила. А этот посмотрел, прислушался, кивнул и снова стал сканировать местность перед собой, как Стрелок, штурмотрон или синт.

А куда он идёт? Надо спросить. Тихонечко так прошептать. Но Кейт промолчала. Она не хотела разрушать тишину. Тишину, которой она наслаждалась. Все голоса, ужас, ярость, и жажда убивать, ломать, душить и резать, чтоб выжить, ушли, испарились, исчезли. Осталась только тишина и покой. Руины, сумрак, шаги. Ей пришлось заставить себя сосредоточиться. Она же наёмница или нет? Ей нужно быть начеку, чтоб вовремя отреагировать, прикрыть и отработать обещанную половину добычи.

Но всё-таки, куда он идёт? А пофиг! Какая ей разница? Явно не в ад. В аду она уже была.

* * *

— И куда он шёл? Куда вы пришли?

Кейт улыбнулась.

— Домой.

Пайпер приподняла левую бровь. Она поняла, что знает, где Комбез живёт с Кейт сейчас, но понятия не имеет, где он жил, где они жили, где парочка свила своё первое гнёздышко.

— Солнечные приливы? Вы же только недавно там дом построили.

Кейт прикрыла глаза и покачала головой.

— Переулок висельника.

Пайпер поморщилась.

— Фу!

— Фу? Или всё-таки лучше, чем голая земля или каморка в Боевой зоне?