Изменение (джен)

Дядя проводил Люка до самого входа в казарму гарнизона, базировавшегося в Мос-Айсли, но дальше его не пустили. Скайуокер потоптался на месте, после вернулся и неуклюже обнял дядю.

— У меня есть куда возвращаться, дядя Оуэн. Ждите от меня вестей, — Люк разорвал контакт и решительно забросил за плечо небольшой рюкзачок: Биггс уже успел рассказать, что по прибытии к месту службы вещи из дома ликвидировались. Так что Скайуокер взял самый необходимый комплект личных вещей гигиены, среди прочего бритву, смену белья.

Люк про себя тихо ликовал: его мечта почти выполнена. После проверки на симуляторе лейтенант, которому велели им заняться, с усмешкой заметил, что с такими галочками в тесте ему самое место на Кариде.

— Только я тебе завидовать, парень, не стану: гоняют там по-страшному. Правда, ты в короткий срок станешь первоклассным пилотом при необходимой подготовке, а после тебя ждут трудовые будни на борту корабля.

— Вы пилот? — взмокший от волнения в симуляторе Люк тогда смотрел сияющими глазами на потрёпанного жизнью мужчину лет тридцати. Губы собеседника цинично скривило в ухмылке.

— Сэр. С этого дня, парень, ты обязан каждому военному говорить «сэр», даже простому штурмовику, не говоря об офицерах. Это мой тебе бесплатный совет, больше ты их бесплатно не получишь. И да, я был пилотом до того момента, как в одном из боёв мне не покалечило ногу. Теперь я пыль глотаю на вашем шарике. Свободен!

Проходя мимо военного, Люк увидел, как он поставил в графе «годен к несению службы» галочку, словно ставя жирную точку, обозначавшую, что он теперь новобранец имперских войск.

Небольшая толпа молодых парней и даже девушек медленно тащилась сквозь контрольно-пропускной пункт к месту посадки шаттла, который довезёт их до места пребывания. Благо дело, в помещении было относительно прохладно, но многие изнывали от жары и духоты, отчего Люк понял, что некоторые здесь лишь временные жители. Истинный татуинец умеет смиряться с жаждой.

— Люк!

Скайуокер вздрогнул от испуга, услышав тихий оклик, глаза отыскали солдата, неторопливо сверявшего документы, а после сообразил, что голос донёсся сзади.

Благообразный, в запылённом плаще и в серой рубахе под ним, Бен Кеноби производил вполне безобидное впечатление. Серо-голубые глаза старика мягко сверкнули, когда он окинул Скайуокера взглядом.

— Насилу успел. Пришёл к вам за продуктами, а Беру рассказала, что ты улетаешь на службу. Почему меня не предупредил?

— Да я дела заканчивал, Бен… Закрутился и…

Старик только кивнул, даря Люку некоторую свободу: не обижался отшельник.

— Бен, я хотел у вас спросить.

— Спрашивай.

Грубый окрик опоздал на секунду.

— Следующий!

Люк проклял свою невезучесть, но вскинул глаза на Бена:

— Вы знали моего отца?

В поблекших с возрастом глазах промелькнуло что-то странное, Бен мягко улыбнулся:

— Да, знал. Он был моим другом когда-то.

— Я сказал: следующий! Или персональное приглашение требуется? — уже более нетерпеливо проговорил военный, неодобрительно косясь в сторону Кеноби. Тот подтолкнул Люка вперёд:

— Ступай навстречу своей судьбе, мальчик. И пусть хранит тебя, — Бен споткнулся, явно подыскивая слова, потом договорил: — твоя удача.

— Я вернусь, Бен! И мы поговорим об отце, ладно?

Оби-Ван в ответ лишь приподнял иссохшую ладонь, задавливая в груди гнев, что не успел. Что все попытки спрятать Скайуокера пошли прахом. Вздохнув, Кеноби проводил взлетевший шаттл прищуренными глазами. Кое-что даже ему не подвластно, например, неспокойный характер отпрыска Энакина Скайуокера. Более смягчённый его вариант, не такой напористый и мятежный, как отец, но упрямая сила, целеустремлённость и даже мозги — всё это у Люка присутствовало. А ещё была одна черта, объединявшая обоих представителей этой фамилии: они оба не сильно приветствовали, когда ими манипулировали, а, поймав за руку кукловода, могли и руку откусить, если не голову. Только Люку до высот своего отца далековато.

Мустафар полыхнул за зажмуренными глазами: тогда ему повезло, просто повезло уйти живым. И порой Оби-Ван задавал себе вопрос: почему он не ушёл, когда Энакин ему предлагал? Почему не самоустранился, пока была возможность?

Мустафар навсегда изменил Вейдера, но и его противнику нанёс ощутимый урон. Спокойствия больше не было. Была только его видимость. Для всех, даже для Мастера мастеров.

Старый джедай вздохнул, ещё раз взглянув на голубое прозрачное небо. И, расправив плечи, побрёл обратно, шепча себе под нос:

— «Я вернусь…» Возвращайся, мальчик, у меня есть для тебя важный подарок. И он тебя будет ждать столько, сколько надо.