Принц Зимы. Игры разума (джен)

Хоба!

* * *

Летняя сессия, наконец, официально подошла к концу, и студенты выдохнули, отпуская напряжение, которое было с ними на протяжении последних трёх недель.

Том тоже наслаждался окончанием этого периода и предвкушал грядущие каникулы, на которые у него были большие планы. Трансфигурировав платок в плед, он расстелил его на траве во внутреннем дворике академии, и просто лежал, наслаждаясь солнцем и любуясь проплывающими по небу облаками. Юноша невероятно ценил такие моменты. Настолько, насколько раньше никогда. В душе снова поднималось волнующее и радостное ощущение того, как же замечательно, на самом деле, быть живым. Дышать, видеть всё это, ощущать.

Рядом сидели его нынешние друзья и беспечно болтали, обсуждая экзамены и свои результаты. Якуб сетовал на то, что долго готовился, не спал ночами, и всё равно получил низкий балл, и что профессор просто бесчувственный пень. Алоиз и Франсуа поддерживающе ему поддакивали: им тоже местами пришлось непросто.

Том улыбнулся уголком губ. Хоть он и присоединился к обучению ближе к концу семестра и в целом пропустил программу нескольких лет, смог быстро догнать свою группу и сдать всё превосходно. Во многом ему помогли знания, которые он почерпнул ещё до своей смерти, где-то ситуацию спасло логическое осмысление материала, где-то — конспекты однокурсников. Также большую роль сыграло то, что профессора, которые изначально относились с сомнением к ученику, потерявшему память, видя его старание, начали относиться лояльнее. Помогать, подсказывать. Их восхищало стремление юноши восполнить утерянное, они сочувствовали ему и относились по-отечески тепло, чтобы поддержать в непростой ситуации. Том быстро стал для многих любимым студентом.

С одногруппниками он тоже легко нашёл общий язык. Кому-то нравилось чувствовать себя помощником, и он давил на то, что не помнит многие вещи и нуждается в подсказках. Кто-то хотел веселиться, и Том давал им возможность пошутить и посмеяться с ним. Кто-то воспринимал его ровно, и Том держал с ними спокойный вежливый тон, говоря чётко и по делу, что не могло не импонировать. Друзья в лице Алоиза, Якуба и Франсуа прониклись к нему большой симпатией, вывалили тонну полезной информации про свои семьи, планы, цели и мечты, про внутреннюю жизнь и традиции родных стран. Раскрыли больше историй о прошлом Генри, поведав его вкусах, привычках и предпочтениях. Познакомили с кучей полезных людей, выложили расположение важных и не очень мест в родных городах — начиная от магического квартала Парижа, заканчивая лавкой черномагических книжек в на окраине Берлина.

Валери порхала вокруг него, подкармливая и помогая с учёбой. При близком общении Том увидел за средненькой внешностью острый ум, проницательность, хорошее, местами даже колкое чувство юмора и сарказм, умение слушать и слышать людей. Она действительно хороша как собеседник. Девушка явно заметила странности в Генри, но списывала всё на потерю памяти. Том поначалу ловко играл перед ней роль того, кого она хотела видеть, но постепенно стал показывать больше настоящего себя. Валери считала это знаком того, что его фактически потерянная личность находит равновесие, и он постепенно расслаблялся, позволял себе больше не держать маску в её присутствии, а отдыхать.

Сейчас Том чувствовал себя очень хорошо от того, что его жизнь идёт гладко, и он имеет так много всего, о чём в прошлом в том же возрасте мог только мечтать. Конечно, свои проблемы есть и в нынешнем положении, но они пыль по сравнению с тем, с чего он начинал более полувека назад. Например, раздражала необходимость ехать в поместье Фоули. Но показаться Велдону и Присцилле для отвода глаз надо несмотря на то, что ему не терпелось поехать к волшебнице душ и задать ей вопросы о ритуале слияния. Ещё нужно обязательно проехаться по гостям к новым полезным знакомым, поддерживать с ними переписку, уделить время Валери и её семье.

Впрочем, всего два месяца суеты, а после будет снова учёба, после которой он будет иметь на руках диплом о высшем магическом образовании и невероятные возможности в области магической политики.

* * *

— А, ты всё-таки явился.

Это было первое, что ему сказала Александра Волкова, когда Том прибыл на порог её владений.

Откладывать поездку к волшебнице душ Том не стал и, побыв дома несколько дней, заявил чете Фоули, что очень хочет навестить друзей. Те, естественно, переживали. Велдон вообще хотел оставить его в поместье до осени, но за Тома вступилась Присцилла. Она считала, что сын не должен становиться затворником, и ему наоборот надо брать от жизни больше. Том даже удивился этой позиции: ему казалось, что уж кто-кто, а мать Генри точно будет первой в желании удержать его рядом с собой.

Однако она поступила мудро, не душа его чрезмерной заботой, и юноша со спокойной душой отчалил, пообещав писать письма и «скоро вернуться».

— Проходи, чего застыл? — Том моргнул, разглядывая старую волшебницу. Он последовал за ней за границу защитных чар сначала на участок, а после в дом. Там сел в предложенное кресло и осмотрелся.

Внутри всё было… обычным. Даже и не скажешь, что здесь живёт ведьма, работающая с запрещённой магией и сложными материями. Что здесь в принципе живёт ведьма.

— Итак, — она села напротив него, рассматривая с исследовательским интересом. — Значит, ты и есть Генри Фоули? Или предпочитаешь называть себя иначе?

— Нет, имя Генри подходит, — тонко улыбнулся Том, внутренне напрягаясь.

— О, не смотри на меня волчонком, — старушка закатила глаза. — Лучше скажи, как вы с Генри докатились до жизни такой, что удумали слить свои души воедино?

— Кхм, к сожалению, мы были не знакомы. Но оба стали жертвой этого ритуала.

— Вот как? Прямо-таки жертвами? Жертвы ритуала, который нужно проводить по собственному желанию? — с иронией произнесла она, приподнимая бровь. — Не вешай мне лапшу на уши, юноша, и лучше расскажи, как было дело, если хочешь узнать, как тебе теперь жить с этим дальше.

Том вздохнул. В груди загорелось раздражение к её наглой манере речи, но информация была нужнее.

— Я провёл этот ритуал, потому что хотел жить. Разум Генри к этому моменту был уничтожен, его тело представляло собой просто пустую оболочку.

Александра задумчиво провела ссохшимся пальцем по губам, внимательно разглядывая его.

— Хм… если честно, я думала, ты будешь намного неуравновешеннее. Хотя учитывая ритуал… Ну да, дествительно.

— О чём вы? — недоумённо спросил Том, приподнимая брови.

— Ну, всей Европе британский Тёмный Лорд запомнился как крайне неадекватное жестокое создание, а ты вполне… человечный. Хотя, судя по всему, это на тебя так существование без тела подействовало. И Генри. Чем ты думал, кстати, когда выдумывал себе это дурацкое имя «Лорд Волдеморт»? — тон Александры передавал лёгкую, на грани с иронией насмешку.

Сердце Тома пропустило удар. Эта волшебница… Она серьёзно так быстро догадалась…

— Да не смотри ты так на меня, — возмутилась она, хлопнув ладонью по колену. — Зная твою историю несложно угадать, в чём тут дело. Тем более слушки пошли, что ты не умер в восемьдесят первом. А если не умер, значит твой дух остался в этом мире, и ты, как следствие, захочешь вернуть себе тело. Вот и вернул на свою голову, — Александра каркающе рассмеялась. — Кто бы мог подумать, что величайший тёмный маг последних десятилетий, если вообще не всего века, сам себя загонит в такие рамки!

— Можно поподробнее? — раздражённо произнёс Том, мрачно глядя на веселящуюся ведьму.

— Конечно, я за этим тебя и позвала сюда, — ухмыльнулась Александра. — Уж больно мне стало интересно, с кем это мой племянничек там якшается. Собственно, в нём всё дело, мой юный-не-юный друг. Я расскажу тебе всё, что тебе нужно знать про последствия ритуала, и про то, как с ними быть. Но ты взамен дашь мне клятву, что никаким образом и ни при каких обстоятельствах не навредишь Якубу. И не будешь использовать его ради собственной выгоды.

— А если я вырву эти знания силой? — нарочито мило улыбнулся Том, покручивая в пальцах волшебную палочку.

Александра снова засмеялась.

— Ну попробуй, Генри, только потом не жалуйся, что тебе снова нужно искать тело. Давай лучше по-хорошему, без всех этих игр. Всё, что мне нужно — это безопасность единственного родственника, который действительно дорог. А тебе нужно знать, чем ты стал. Кроме меня ты специалиста такого уровня в столь специфичной сфере не найдёшь и из умных книжек просто так не вычитаешь. О, не криви мордашку, мы оба это прекрасно понимаем.

Том вздохнул и откинулся на спинку кресла. Эта ведьма его бесила! Однако что-то в её улыбке, взгляде бесцветных неприятных глаз говорило: лучше действительно не дёргаться и согласиться на выдвинутые условия. Однако и у него было одно…

— Я хочу взамен клятву, что вы никому не расскажете правду о моей личности.

— Да без проблем, — неожиданно легко согласилась она.

Том моргнул.

— Хорошо, — выпрямился в кресле, крепче перехватывая палочку. — Кто скрепит обет?

— Чистая магия скрепит, без посредников.

Александра встала, протягивая ему сухую руку, и Том ощутил дикую мощь, сокрытую в её тщедушном на вид теле.

Секунда на раздумья и прочитывание вариантов — и он пожимает её руку, словно бросаясь в омут с головой, позволяя магии захватить их, заключая в оковы договора.

Ведьма довольно кивнула, отпуская его, и снова села.

— Итак, юноша, внимательно ли ты читал условия ритуала?

— Разумеется, — в его глазах отразилось возмущение. За кого она его принимает?!

— Помнишь, что там говорилось о последствиях?

— Что в итоге человек становится средним между личностями двух слитых душ.

— Верно. И всё же ты рискнул соединить со своей личностью чужую. Настолько отчаялся? Или подумал, что сможешь подавить ненужные тебе черты характера и порывы?

— Я уже сказал, что у Генри не было разума. С чем там сливаться-то было? С пустотой? — Том не скрывал иронию в голосе.

— Пустота у тебя в голове! — резко произнесла ведьма, хлопнув рукой по подлокотнику кресла. — Душа — это то, что как губка впитывает в себя всю жизнь человека. Все его чувства, воспоминания, опыт. Вспомни дементоров. Волшебники думают, что эти существа выпивают их души, раз после поцелуя преступники становятся овощами и вскоре заканчивают свою жизнь. Вот только не могут логически разложить они, что без души тело погибает сразу, а не через время.

— Значит дементоры выпивают не душу, а… личность? — удивился Том.

— Да. Всю её память, все те чувства, что наполняли её. Сознание превращается в чистый лист. Но заново написать на нём ничего уже не получится, потому что душа держит в себе слепок старой личности. Впрочем, есть ритуал, который помогает пробудить эту часть, связать с уснувшими процессами в мозге и частично вернуть человека. Но это запрещено законами, поэтому и не распространено. Не любят у нас чиновники кровь и смерти даже животных при ритуалах, какими бы полезными они в итоге ни были, — ведьма закатила глаза.

— Значит Генри… его личность всё ещё жива?

В груди Тома начало растекаться неприятное чувство. Страх? Нет. Но что-то холодное, липкое, мурашками прокатившееся по затылку.

— Да. И более того — ты сам дал этой личности возможность на новую жизнь после уничтожения разума. Потому что твой-то разум цел и здоров. Душа прошла слияние и начала транслировать ему всё то, что в ней есть. Ты этого не понимаешь, не чувствуешь, потому что твои мысли и чувства тебе кажутся всецело твоими. И они действительно твои. Вот только с чужим окрасом, понимаешь.

Лорд с силой сжал подлокотники кресла, даже не замечая этого.

— С этим… Можно что-то сделать?

— Боюсь, что нет. Этот ритуал из числа тех, что необратимы. Да и попробуй ты всё повернуть, разъединить… твою часть души просто сразу унесёт за Грань, потому что тело-то изначально не её.

— Не унесёт, — твёрдо сказал Том. — У неё есть возможность держаться за этот мир.

— Крестраж? — тут же догадалась ведьма. — Нет, дружок, тут он тебе не поможет. Более того — если твой крестраж воплотится в физической оболочке, то он будет больше Волдемортом, чем ты сейчас. Потому что в нём не будет примесей другой личности. Ты… феномен, на самом деле со всеми этими ритуалами, — она покачала головой. — И… как бы тебе объяснить, чтобы ты понял? Слитая душа — это не просто две штуки в одном теле. Это то, что стало одним в одном теле. Это как… Хм… — Александра потёрла лоб, подбирая подходящую аналогию. — Попробуй налить масло в стакан с водой. Оно будет плавать на поверхности. Ты представляешь себе слияние именно так: словно между тобой и Генри всё ещё есть вот эта разница. На самом деле это как смешать чай с молоком: жидкость становится однородной. Без чётких границ, одного среднего оттенка. Вот что такое слияние душ. Ты больше не Волдеморт и никогда им снова не станешь. Крестраж, несомненно, имеет с тобой связь, но, поверь, она сильно истончилась в момент слияния. Вряд ли он сможет теперь удержать получившуюся субстанцию, в которой кусочек того, что ему вроде как близко, и бо́льшая часть того, что ему чуждо. Проще говоря, ты теперь снова смертен, поздравляю.

Том ошарашенно замер. Это… Это всё…

— И не советую бежать делать новый крестраж, — тут же предупредила ведьма. — Такой ритуал на душе, которая уже пережила ряд сложных издевательств над ней, гладко не пройдёт, и ты отлетишь в мир иной быстрее, чем успеешь это осознать.

Повисла долгая пауза, во время которой Том пытался справиться с тем шоком, который на него свалился.

— С этим… — он кашлянул, подбирая слова. — С моей ситуацией можно же что-то сделать? Вы говорили, что можно с этим жить… — краем сознания Лорд удивился тому, как жалко прозвучал его голос.

— Конечно, дорогой, — неожиданно ободряюще улыбнулась Александра, встречая испуганный взгляд Тома. — Можно, и ещё как! Тебе просто нужно это принять. Хорошенько разложить в голове, что ты теперь новый человек. Не цепляться за прошлое Генри или своё, а строить новое будущее, какое тебе сейчас хочется. Нужно осознать, что мать Генри теперь твоя мать, а твои старые знакомые — его знакомые. Ты пытаешься оттолкнуть от себя то, что в тебе есть от этого юноши, но это провальный вариант, который приведёт тебя к личностному кризису. Лучше подружись с ним. Прими как нечто близкое, родное, как поддержку и опору. Пусть тебя наполняет ваш общий опыт, общие чувства и эмоции, общие привязанности. Не чувствуй себя пленником в этом теле. Отбрось паранойю по поводу того, твоё это чувство сейчас испытывается, или нет. Просто живи и радуйся жизни.

— Легко говорить, — едва слышно пробормотал Том. — Я столько лет потратил на то, чтобы достичь величия. Бессмертия, силы. Потерял тело из-за Гарри Поттера. И теперь… По сути, добил сам себя…

Ведьма закатила глаза:

— Не драматизируй. Ты теперь так молод, у тебя впереди ещё долгая жизнь, за которую ты можешь многого достичь. С твоими-то знаниями и умениями, с вашей с Генри совместной силой… — Александра замолчала, разглядывая юношу, и вдруг поманила к себе стакан и склянку с успокаивающим зельем.

— Вот, выпей-ка это, а то сейчас перегрузишь себя ненужными мыслями, — она протянула ему жидкость, и Том безропотно её выпил. — Оставайся у меня на некоторое время. Помогу тебе, так уж и быть. Да и интересно мне поработать с таким случаем.

— И чем вы мне поможете, если выхода нет? — он поднял на неё опустошённый взгляд.

— Подскажу хотя бы как найти внутренний баланс. Да заодно оценю состояние твоей души, она так много от тебя натерпелась…

* * *

Успокаивающее зелье, которое Тому дала ведьма под конец того шокирующего разговора, очень быстро погрузило его в сон прямо там, где он сидел. Проснулся юноша на мягкой кровати: видимо, его туда левитировали.

Александра сообщила, что обследование они начнут только после завтрака и дала Тому свежие булочки с молоком. Пока он ел, ведьма крутилась на кухне, иногда шикая на кота, который мешался под ногами и выпрашивал еду. В простом платьице и фартуке, с завязанными в пучок волосами она выглядела как обычная бабушка.

Через распахнутое окно в дом залетал свежий ветер, принося с собой умопомрачительный запах утренней свежести и цветов. Где-то вдалеке кукарекал петух — Том вспомнил, что недалеко находится маггловская деревня. Чириканье прыгающих по кустам воробьёв звучало музыкой, смешиваясь с шелестом листьев и травы.

Он смотрел в окно на кусты сирени, жевал вкусную свежую выпечку и хмурился: эта идиллия немного успокаивала находящуюся в смятении душу, однако не могла избавить от того неприятного чувства, что чернилами растеклось в груди и мешало дышать легко и свободно.

Поев, Том ощутил себя немного бодрее, и Александра повела его в подвал, который был больше самого дома в десяток раз. Там скрывался ряд кабинетов, складов и библиотека. А также несколько ритуальных комнат. В одной из них юноше пришлось раздеться и лечь на холодный пол посреди огромного рунического круга.

Александра сняла визуальный слепок его души, и, пока Том одевался обратно, показала, как та сейчас вообще выглядит. Это был сгусток энергии в форме сферы. Ведьма прошептала слова древнего заклинания, и слепок показал тот путь, который проделала душа, причём изначально сгусток показал две души. Одна росла и наполнялась сиянием, была чистой и целой. Вторая начинала так же, но после на ней появились тёмные пятна — следы чёрной магии. Увидел Том и момент сознания крестража, когда от души оторвался приличный кусок, и сфера уменьшилась. После этого на ней появились трещины.

Ведьма, увидев дальше, что крестраж был не один, долго и с чувством ругалась.

— Феноменальная глупость! Чем ты думал, кромсая саму суть своей жизни на куски?!

Вставив ещё несколько крепких словцов, госпожа Волкова немного успокоилась, однако на моменте, когда душа разделилась в последний раз, ткнула в неё кривым сухим пальцем:

— Вот! Видишь! Настолько сильно её ослабил, что она так легко раскололась от магического отката!

А Том в изумлении понял, что, кажется, у него либо появился ещё один незапланированный крестраж, либо тот кусок души, оставшийся после его гибели в доме Поттеров, так же бездумно скитается по миру, как он совсем недавно.

Последняя картинка, которую Том увидел — это момент слияния душ. Чистой и сияющей Генри, и крошечной, покрытой пятнами и трещинами его. Получившая сфера стала цельной, но её яркость значительно снизилась.

— Кхм, — кашлянул Том, переводя взгляд на ведьму. — Да, я совершил много ошибок…

— Ты понимаешь, — перебила она его, — что если бы разум Генри был цел, то твоя часть личности просто укатилась в забвение, стала отголосками чуждых эмоций в его характере, не более?

Повисла пауза. Александра вздохнула и прикрыла глаза.

— Ладно, что уж теперь говорить. Скажу лишь, что при всех твоих… ошибках, тебе местами просто феноменально повезло.

— А если я, — медленно начал Том, — верну свои крестражи? Смогут ли эти части души влиться в ту, что есть сейчас во мне?

Ведьма задумалась, потирая виски.

— Чисто теоретически это возможно, но для этого надо трансформировать ритуал слияния, как-то скрестив его с ритуалом соединения души после распада. Сложная задачка. Не факт, что вообще выполнимая. А что, хочешь оттянуть себе больше в этом теле? — проницательно сощурилась она.

— И перестраховаться, — невозмутимо ответил Том. — Мне бы не хотелось воевать с самим собой, если кто-то из моих слуг даст воплощение одному из крестражей.

— Ты хочешь вернуть себе бессмертие, — догадалась ведьма. — Влить в себя все крестражи, кроме одного, у которого будет уже крепкая связь с твоей нынешней душой.

— И что в этом желании плохого? — Том иронично приподнял брови и скрестил руки на груди. — Я оступился, да, но от своих целей и желаний не хочу отказываться. Я не для того полвека познавал тайны магии и делал крестражи, чтобы в миг от всего этого отказаться.

Александра ещё раз вздохнула.

— Свалился же ты на мою голову…

— Вы сами предложили помощь, — напомнил Том, но тут же сбивал немного язвительный тон и продолжил более миролюбиво: — Я не против того, чтобы найти гармонию с душой Генри и сделать её своей силой, а не проклятием. Но и хочу вернуть то, что имел раньше. Хотя бы частично.

Старушка прошлась по ритуальному залу, задумчиво похрустывая пальцами.

— Так, ладно. Вижу, что ты уже упёрся рогом в свою идею. Если я не помогу, сам полезешь в дебри запретной магии и ещё больше накосячишь. Посмотрю, что можно сделать с ритуалом восстановления, а ты пока иди собирай свои крестражи. Можешь не торопиться: создание и подготовка такого ритуала займёт много, очень много времени. Ну и прежде, чем уедешь, возьмёшь с собой одну книгу — там будут нужные тебе медитации, их можно будет практиковать дома.

Том кивнул ей и уже собирался уходить, но не мог не задать ещё один вопрос:

— Почему вы всё-таки помогаете мне? Я дал клятву, и Якуба не трону. Информацию, согласно условию, взамен получил. Вы не обязаны ещё что-то для меня делать, особенно зная, кто я на самом деле такой.

— Не обязана, — согласилась ведьма. — Однако, как бы странно или глупо это ни звучало, ты мне напоминаешь кое-кого из моей юности. Тогда я не помогла, и всё покатилось в бездну. Может, хоть сейчас получится сделать правильно…

На этом она болезненно поморщилась, замолчала и отвернулась, и Том понял, что больше эту тему Александра затрагивать не будет.

* * *

Том решил начать сбор крестражей с медальона Слизерина, который более тридцати лет назад спрятал в пещере с инферналами. Однако всё пошло не так, как он планировал, и вместо быстрой прогулки туда-обратно получилось целое приключение, и отнюдь не приятное.

Для начала защитные чары его не пустили: не признали магию своего создателя. Пришлось проливать кровь на дверь, чтобы войти. Дальше его ждала лодка и озеро, которое Том переплыл без проблем, а вот на островке… Да, защита опять его не признала. Что неудивительно, он же теперь процентов на восемьдесят, если не больше, Генри, мать его Присциллу, Фоули! Защитные чары реагируют на магию, ауру мага, а не его разум, поэтому перед Томом возникла дилемма: как убрать зелье из чаши, чтобы добраться до медальона? В прошлом он бы просто протянул руку и взял его, сейчас это нужно выпить. Вылить, переместить в другую чашу, испарить не получится. Но не самому же глотать эту дрянь!

— …

— Жиро!

Домовик явился сразу же по его зову и, испуганно оглядываясь, прижался к ноге хозяина.

«У меня дежавю» — думал Том, объясняя эльфу, что тому нужно сделать. Возникать домовик не стал, ведь «этот медальон жизненно важен для меня, он поможет мне найти гармонию со своей душой».

Сквозь сопли и слёзы Жиро выпил злосчастное зелье, и Том, наконец, забрал крестраж… чтобы тут же вскинуть волшебную палочку, ведь глупый домовик случайно оступился, свалив несколько камешков в воду.

— Да вы издеваетесь, — шипел Том, пряча медальон во внутренний карман мантии и хватая Жиро за наволочку, чтобы того не утащили на глубину.

Пришлось вызывать адское пламя, отгоняя инферналов и расчищая себе путь: Жиро, к сожалению, был не в состоянии аппарировать его домой, а самого его не пропускал антиаппарационный барьерДа, этот барьер не действует на эльфов — только на людей.

На улице, переводя дыхание и жадно вдыхая солёный морской воздух, Том достал медальон, и тот… открылся просто из-за нажатия на механизм. Это… был не крестраж, а всего лишь его подделка!

Внутри обнаружилась записка, которая гласила, что некий Р.А.Б. разгадал тайну его бессмертия и утащил крестраж, чтобы уничтожить.

Том в шоке перечитал её несколько раз, а после заорал от ярости, перекрикивая шум волн.

Выпустив эмоции, он сел на огромный камень, покручивая в пальцах подделку. Р.А.Б. Так вот куда испарился щенок Блэков: побежал убивать его. А с виду был такой тихий, корчил из себя преданность!

То, что Регулус мёртв, было точно: семейный гобелен Блэков ясно это показал. Лорд не знал, как именно он сгинул, а теперь эта загадка наконец получила ответ: крестраж пытался уничтожить. Говнюк.

Но где теперь медальон? Как это узнать? Проникнуть в особняк Блэков? Нет, он не самоубийца.

Кому Регулус мог рассказать такую информацию и доверить медальон? Брату? Вряд ли, ведь они не общались. Хотя исключать Сириуса не стоит. Сёстрам? Только если Нарциссе. Впрочем, и Андромеда может быть в курсе. Но так просто их не расспросишь, не раскрыв тайну своей личности.

Том тяжело вздохнул и лёг, ощущая спиной неровности и сырость камня.

— Х… хозяин? — слабо проскрипел домовик, про которого юноша уже и позабыл.

— А, Жиро, — он повернулся на бок, глядя на домовика, который сидел внизу, уткнувшись лбом в тонкие коленки. — Ты цел?

— Жиро жив. Жиро плохо, хозяин, — морщился тот, хватаясь за голову.

— Прости, у меня не было иного выбора, — мягко произнёс Том и застыл, понимая, что… да, это сказал бы домовику Генри, но не он. А впрочем, плевать. Эльф действительно его выручил, пусть и зря.

— Сейчас немного передохнём и пойдём домой.

— Жиро пока не может перемещаться, хозяин, — сокрушался эльф, плача.

— Не переживай, я аппарирую нас.

* * *

Том подпёр подбородок рукой, задумчиво глядя на свои записи. Картина получалась не очень приятная.

Медальон оказался подделкой, и настоящий теперь так просто не найти.

Дневник у Малфоя, к которому тоже нельзя прийти со словами «Привет, Люциус, я Волдеморт!». Нет, можно, конечно, но Тому очень, очень не хотелось открывать этому скользкому типу правду о себе. Даже если подогнать Малфоя под непреложный обет о неразглашении, он будет нервничать и дёргаться, тем самым привлекая ненужное внимание. Впрочем, этот вариант надо ещё обдумать.

Чаша в Гринготтсе в хранилище Беллы, в которое тоже нельзя попасть. Только она может дать ему разрешение на пропуск, но… Азкабан. В гости к ней Генри Фоули никто не пустит.

Диадема в Хогвартсе, и хоть тут есть просвет: можно достать её через братьев, а точнее Теодора. Мальчик он смышлёный, не болтливый, поможет без вопросов.

Кольцо в доме Гонтов, и туда Том планировал наведаться до осени.

И, оказывается, есть ещё один кусок души, который пропал неизвестно куда. Можно начать его поиски с дома Поттеров. Вдруг хоть след удастся найти… Хотя если душа «запрыгнула» в какой-то предмет, его наверняка нашёл и уничтожил Дамблдор.

Том ещё раз пересмотрел всю схему, изрисованную знаками вопроса, крестиками и восклицательными знаками, и… рассмеялся.

Он смеялся так сильно и долго, что у него заболел живот.

Абсурд, какой же абсурд! Как же он налажал, доверяя свои крестражи слугам!

Юноша был в растерянности, пытаясь определить, с чего вообще подступиться к возвращению крестражей. А ведь помимо этой задачи у него была нынешняя жизнь, жизнь Генри с академией, друзьями, семьёй, планами, целями и амбициями.

— Ладно… начнём с дома Поттеров и Гонтов. Осенью Теодор достанет для меня диадему.

А там, может, он преодолеет своё необъяснимое внутреннее нежелание иметь дела со старыми слугами и всё-таки наведается к Малфою…

Как же давно была написана эта глава... Я решила ничего не менять и оставить её такой, какая она есть в своём изначальном виде. Так оно ощущается правильно.