К черту такую любовь (джен)

Уезжать в Хогвартс было откровенно страшно. Конечно, Северус старался этого не показывать (что ему неплохо удалось ━ лицо он научился за эти годы держать превосходно), но внутри все обрывалось, как при падении с большой высоты. Сердце неровно стучало о ребра, словно пыталось выскочить наружу и с позором сбежать куда глаза глядят. Но нет уж, надо было ехать, и точка. Шанс вырваться (рано или поздно) из этой дыры у него был только один. И Северус не собирался от него отказываться.

Показаться на людях в обносках было ужасно стыдно, но мать словно не замечала таких мелочей и свято верила в то, что его примут аристократы. Северус с угрюмой тоской вспоминал, как она сидела вечерами на кухне, после того, как отец завалится спать, и с мечтательной поволокой в глазах рассказывала про старые семьи, их традиции и стремления, про пышные балы и званые вечера. Когда-то она была именно из этого круга, юная Эйлин Принц, и ей всем сердцем хотелось, чтобы ее мальчик увидел всю эту красоту, стал там своим, оказался на своем месте.

Верх наивности… Его и в приличной-то одежде с таким характером сразу бы начали задирать, какой уж там “свой круг”... Но больше всего Северуса беспокоило даже не это. Невыносимее всего было оставить мать одну здесь, в Паучьем тупике, в лапах этого жестокого чудовища, его отца. Того, кто не любил свою жену, ненавидел собственного сына и с садистским удовольствием поколачивал их обоих.

Северус знал, что мама ни за что не станет защищаться. О нет, она только будет жалко валяться у него в ногах, целовать руки со сбитыми костяшками и причитать тихим голосом: “Тоби, миленький, не сердись на меня, Тоби, пожалуйста, не надо, мне больно… Тоби, прошу…” Но он, конечно, будет упиваться своей властью и не сразу отпустит ее, всю в слезах, растрепанную и беззащитную. А она даже не подумает о том, чтобы поднять на него палочку. Зачем? Ведь она его любит и “он не виноват”...

Страшно было думать, чем это рано или поздно закончится. А он даже не сможет ничем помочь, потому что будет в Хогвартсе.

Так всё в итоге и получилось.

В тот день он проснулся раньше обычного, голова гудела, а во рту был противный кислый привкус, как будто кошки нагадили. На душе было муторно и тревожно. Виной тому была не очередная унизительная стычка с Мародерами ━ в конце концов, он им тоже знатно попортил крови, пускай они и набросились на него вчетвером. Нет. Его терзало какое-то смутное предчувствие. Как будто впереди ━ что-то ужасное. Все это попахивало фатализмом, но Северус не зря был волшебником: он знал, что от таких ощущений не стоит легкомысленно отмахиваться, ведь всем известно, что у магов интуиция гораздо более сильная, чем у простецов, и никогда не обманывает.

В Большом зале было еще почти пусто. Только с десяток воронов сидели за столом, уткнувшись в учебники и талмуды из библиотеки. За столом змей почти никого не было, и Северус наслаждался тишиной. Хотя бы спокойно поесть ━ и то хлеб. Но кусок в горло не лез. Мутило.

Вдруг к нему подлетел бумажный журавлик. Северус огляделся вокруг (кто в своем уме станет ему посылать записку?..) и наткнулся на проницательный взгляд Директора. Вот кто послал ему записку! Ну да, логично, не будет же почтенный волшебник бегать за студентами, тем более МакКошки и Слагхорна еще не было в зале, никого не пошлешь в качестве гонца… Снейп развернул журавлика и увидел лаконичное: “Северус, прошу Вас зайти в мой кабинет после завтрака. Пароль: лакричные палочки.”

Аппетит пропал окончательно. Северус опустил листок на стол и только тогда заметил, что его руки дрожат.

В директорскую башню он поднимался как приговоренный к смертной казни ━ на эшафот. Дверь сама по себе бесшумно отворилась, когда Снейп приблизился к ней, не оставляя шансов хоть немного перевести дух и собраться с мыслями.

Директор восседал на своем кресле, как на троне. Свет из множества окон лился разноцветными потоками и создавал причудливое эфемерное обрамление фигуре Дамблдора. Сразу полезли в голову дурацкие ассоциации со Страшным Судом и воспоминания о громком скандале с отцом.

“Ты, дьявольское отродье, гореть тебе в аду!!!” ━ грохотал Тобиас, замахиваясь пудовыми кулаками на маленького Северуса.

“Какая тебе разница, где мне гореть, ты все равно не веришь в Бога и не ходишь в церковь, как все нормальные люди”, ━ зло огрызнулся тот в ответ. Да, зря он так тогда сказал, не сдержался. Сломанное ребро очень долго болело.

Очнуться от картин прошлого помог тихий голос директора.

━ Северус, мальчик мой, присядь. У меня для тебя плохие новости.

“Неужели все-таки Поттер с Блэком настучали и меня отчислят?” ━ холодок пробежал по спине. Других мыслей почему-то не было. Тем временем Дамблдор продолжал, каким-то печальным, надтреснутым голосом.

━ Мне всегда больно сообщать такие вести. Твоя мама умерла, мой мальчик.

Мама… Мама умерла… Сквозь шум, как от толщи воды, Северус слышал остальное, разбирая с трудом отдельные слова и предложения. Что-то про то, что его отпускают домой, что его переместит парной аппарацией профессор МакГонагалл, что-то про дату похорон и то, что от занятий и домашних заданий на время отсутствия в школе его освобождают…

Мама. Умерла. Этого просто не может быть. Почему именно сейчас?.. Но умом Северус понимал, что она еще долго продержалась.

Он пробормотал какие-то благодарственные слова и, сгорбившись, как столетний старик, побрел вниз ━ собираться.

Сердце разбилось вдребезги. Если прислушаться, можно было различить звон отскакивающих от стен и каменных ступеней лестниц осколков.

Похороны он запомнил плохо. Пришли всего несколько человек, пара соседей, он да отец. Сердобольная миссис Лэнгли помогла в кратчайшие сроки все организовать, спасибо ей за это огромное. Северус просто не представлял, как он бы делал это сам. Как и на какие средства.

Дед, отец матери, не явился. Хотя он сразу же написал мистеру Принцу письмо. Но, видимо, тот полностью вычеркнул дочь из жизни и на похоронах, тем более в плебейском городишке, появляться не пожелал. Что же, это было ожидаемо. Но все равно обидно.

В каком-то тумане Северус добрался до дома вместе с отцом. Они молчали, и, на удивление, никаких грубостей в этот день сказано не было. Шаткое перемирие? Скорбь по Эйлин? Сложно сказать.

На кухне они все так же молча уселись за стол. Северус осмотрелся ━ ничего не поменялось за время его отсутствия. Все те же кое-как заштопанные занавески на грязном окне, перекошенная дверца подвесного шкафчика, закопченное место у плиты. Кран все так же подтекает. И как отца не раздражает это мерзкий звук?.. Переполненная пепельница на подоконнике. Всё как всегда.

Оцепенение нарушил громкий звук. Это Тобиас поставил бутылку дешевого виски на стол. Следом появились два пыльных стакана. Он налил напитка на два пальца в каждый стакан и подвинул один из них сыну.

━ На, выпей. Полегчает. Помянем мать.

Северус молча опрокинул в себя алкоголь и (о чудо!) даже сумел не закашляться. Раньше он представлял, как выскажет отцу в лицо всё, что накипело, но сейчас осталась только пустота. Он не стал никого обвинять. Смысл? Мать не вернуть.

━ Я пойду. Меня должна забрать профессор обратно в школу.

━ Валяй. Надеюсь, не увидимся, ━ хохотнул отец. Взгляд его быстро стал стеклянным ━ дрянной виски знал свое дело.

Северус не ответил. Только незаметно из-за угла бросил на отца следилку, чтобы знать, что тот еще жив, и вышел из дома.