Смеётся и злорадствует любовь (гет)

Убей меня, убей себя,

Ты не изменишь ничего,

У этой сказки нет конца,

Ты не изменишь ничего.

Накрась ресницы губной помадой,

А губы лаком для волос,

Ты будешь мертвая принцесса,

А я твой верный пёс.

— «Опиум для никого», «Агата Кристи»

— Здравствуй, Аластор. Чему обязана? — Эммелина стояла на пороге своего маленького уединенного домика и холодно смотрела на возникшего перед ней Грюма.

— Теряешь хватку, Эммелина, — прокаркал Грюм. — А если это не я? Задай вопрос!

Эммелина раздраженно закатила глаза, но все же спросила:

— Что ты сказал мне при нашей последней встрече?

— Что Орден распущен, но многие Пожиратели все еще на свободе, и нам лучше не видеться. Ради твоей же безопасности, между прочим!

— И ты, конечно, все решил за нас обоих. Что тебе сейчас от меня нужно? Я давно закрыла для себя эту страницу и…

— Он вернулся, Эмми. Дамблдор снова созывает Орден. Нам ждать тебя? Если ты решишь остаться в стороне…

— Ты в своем уме? — Эммелина гневно прищурилась. — Когда будет ближайшее собрание?

— Жаль, — чуть помолчав ответил Аластор, — я надеялся, что ты откажешься. Я провожу тебя в Штаб, собрание через полчаса.

* * *

В небо уносятся горькие жалобы

Траурных колоколов.

Плачут монахи, рыдают монахи -

Они потеряли любовь.

Прыгают в пляс, задравши рясы,

От края до края зари.

Смотрят на небо и ищут по книгам

Следы настоящей любви.

— «Вечная любовь», «Агата Кристи»

Аластор, вцепившись скрюченными пальцами в волосы, сгорбился на стуле в кабинете Дамблдора. На насесте тихо курлыкал Фоукс, портреты бывших директоров притворялись спящими. Альбус Дамблдор, сидя за своим столом, задумчиво поглаживал бороду, устремив взгляд в окно.

— Кто это сделал, Альбус? Я душу вытряс из Сметвика, но он ни жмыра не знает! Она была рядом, в соседней палате, а я валялся в отключке и… — он запнулся, но нашел в себе силы продолжить: — И даже не смог попрощаться с ней.

— Тебя сегодня выписали, друг мой? — немного отрешенно спросил Дамблдор.

— Сегодня. Час или два назад…

— И ты сразу отправился ко мне? — Альбус невольно улыбнулся. Доверие Аластора Грюма дорогого стоило.

— Ну разумеется! Альбус, кончай разводить демагогию! Что ты знаешь?!

— Ты жаждешь мести, Аластор. Но тебе придется остыть и рассуждать здраво. Эмми погибла от проклятия, наложенного Волдемортом лично. А сразиться с ним и победить может лишь один человек… И это не ты. Прости, но ты сам это знаешь. И прими мои глубочайшие соболезнования… Я так надеялся, что вы с Эмми все же помиритесь и, чем Мерлин не шутит, наконец поженитесь…

— Прекрати Альбус! Не надо… — Аластор закрыл лицо руками. — Пообещай мне кое-что…

* * *

— Римус, мы уже трижды возвращались сюда! Это просто опасно, жмыр тебя дери!

— Билл, мы должны найти его.

— Для чего? Очевидно же, что Аластор мертв! После падения с такой высоты не выживают… Мы не нашли его по горячим следам, не нашли летом. С чего ты взял, что найдем теперь?! Мы быстрее отморозим задницы или попадемся Пожирателям!

Римус тяжело вздохнул и покачал головой:

— Летом нам мешали искать трава и кусты. Сейчас они нам не помешают в той же степени, нужно попытаться снова, пока не выпал снег. Мы просто будем осторожны… Нельзя наплевать на последнюю волю Аластора: он был нашим другом.

Билл с грустью посмотрел на Римуса и махнул рукой, соглашаясь.

— Что там? Это… Билл! Я нашел! Нашел его! — Римус вынырнул из зарослей колючего кустарника. В руках он держал когтистый деревянный протез…

* * *

Над маленьким кладбищем на западе Дербишира с громким карканьем кружили голодные вороны. Несколько человек, зябко кутаясь в мантии, молча стояли возле свежей могилы, отдавая последнюю память навеки упокоившемуся товарищу. На обновленном надгробном камне чуть мерцали в сгущающихся сумерках слова, невидимые для магглов:

Здесь нашли свой последний приют Эммелина Вэнс и Аластор Грюм.

Пусть смерть не будет препятствием для вашей любви.

Римус Люпин крепко прижимал к себе заплаканную Тонкс, стараясь не придавить явно обозначившийся животик. Тонкс, утирая слезы тыльной стороной кисти, пристально заглянула мужу в лицо:

— Нас ведь тоже похоронят вместе… Ты же не против?

— Что ты такое говоришь, глупая! Какие похороны… — вскинулся Римус, встревоженно вглядываясь в покрасневшие глаза Тонкс.

— Не сейчас, конечно. Но однажды это все равно случится. Я хочу, чтобы меня похоронили рядом с тобой… Тогда ты уже никуда не сбежишь, — Тонкс шмыгнула носом и теснее прижалась к Римусу.

— Я и так не сбегу больше… И всегда буду с тобой. И, если ты хочешь, то когда-нибудь — очень не скоро, слышишь?! — нас тоже похоронят рядом. И никто нас не разлучит.

Тонкс удовлетворенно кивнула и перевела взгляд на надгробие. Она сама предупредит других орденцев. И маму — на всякий случай. Никто не знает, когда на войне случится это «не скоро».

До свидания, малыш,

Я упал, а ты летишь.

Ну и ладно, улетай

В рай...

Ничего, ничего,

Мы увидимся еще,

Я и сам, я и сам

Назло врагам

Буду там...

— «Я буду там», «Агата Кристи»