Рональд Уизли — наш герой (джен)

Дамблдор и Волдеморт подписывают договор собственной кровью под гробовое молчание, царящее в комнате.

Рука их директора слегка дрожит, пока он осторожно выводит имя и фамилию под огромным полотном текста, который разбирался и правился ими несколько часов. Тёмный Лорд же без колебаний оставляет свою подпись чуть ниже: «Том Марволо Риддл».

— Не Лорд Волдеморт? — фыркает Гарри, чем заслуживает убийственные взгляды Люциуса и Долохова.

— Это официальный документ, Поттер, — спокойно отвечает тёмный волшебник, взмахом руки испаряя кровь с кончика пера. — Ты же не пишешь «Мальчик, который выжил» над своей контрольной по зельям? Или он делает это, Северус?

Их профессор едва заметно вздрагивает от внезапного обращения к нему и уже начинает отвечать:

— Нет, мой Л…

Но быстро осекается, приходя в себя.

С лица Волдеморта не сходит насмешливая улыбка. Кажется, он держит всю эту комнату, каждого волшебника и гоблина, в своих паучьих руках.

— К слову об этом, Северус, — произносит Тёмный Лорд, вставая со своего места, — мне нужно твоё запястье, чтобы снять метку.

Снейп медленно поднимается на ноги под всеобщие настороженные взгляды. Лицо его бело, а чёрные глаза блестят тревогой. Тем не менее он протягивает свою руку Волдеморту и задирает ткань мантии, оголяя кожу с уродливым символом метки.

Тёмный Лорд берёт чужое запястье в свою ладонь и заносит волшебную палочку над изображением черепа. Рисунок дёргается, рябит, а после начинает медленно испаряться.

Снейп сразу же отдёргивает руку, стоит только метке исчезнуть с его кожи.

— Ты знаешь, где найти меня, Северус, — говорит ему Волдеморт, нисколько не задетый тем, что бывший сторонник избегает его прикосновений, как огня.

— Итак, на этом всё, господа и дамы, — резюмирует их встречу Малфой. Он тоже встаёт на ноги, а вместе с ним со своих мест вскакивают и Яксли с Долоховым. Втроём они чопорно кланяются и, застывают на месте, не сводя глаз с Рона. На мгновение комната погружается в неловкую паузу.

Первым реагирует Гарри.

— Подождите, вы хотите забрать Рона сейчас?

— А когда ещё, Поттер? — спрашивает Малфой. — Со своей стороны мы исполнили все обязательства. Теперь ваш черёд.

— Но нам нужно попрощаться. Там снаружи Джинни, Гермиона…

— И каким образом это должно нас волновать? — от холодного тона Волдеморта сердце Рона уходит в пятки, и он понимает, что это конец. Его прежняя жизнь завершается прямо здесь и сейчас, никаких отсрочек.

— Всё нормально, Гарри, — говорит Рон, проглатывая горькую досаду, и усилием воли заставляет себя оторваться от стула, чтобы на ватных ногах под тягостное молчание его близких подойти к Тёмному Лорду.

Мама что-то говорит ему, но он не слышит её голос из-за беспорядочных мыслей, ревущих у него в голове. Словно околдованный, он останавливается напротив Волдеморта, не решаясь поднять глаза на змеиное лицо волшебника, так что его взгляд застывает на вороте чужой чёрной мантии. Рон даже не думает о том, чтобы обернуться и посмотреть на своих близких в последний раз. Все мысли пронизаны страхом перед грядущим.

Долохов оказывается рядом с ним мгновением спустя. Мужчина хватает его за рукав полосатой кофты, а затем пространство вокруг неумолимо сжимается, утягивая их в портал.

* * *

Рон резко падает на яркий газон, больно ударясь грудной клеткой о землю, так что весь воздух вышибает из лёгких, а перед глазами появляются искры.

— И чему вас только учат в этой школе, — недовольно бурчит рядом с ним Пожиратель, но всё равно проводит над ним волшебной палочкой, снимая болезненные ощущения. А после протягивает ладонь, которую Рон с благодарностью принимает.

Так Долохов помогает ему подняться на ноги как раз перед тем, как рядом с ними возникнут мрачные фигуры Волдеморта и Малфоя. Без Яксли.

Их, похоже, нисколько не интересует Рон, потому что они проходят мимо, направляясь к высокому, помпезному дому, даже не взглянув в его сторону.

— Мой Лорд, вы видели руку? — осторожно спрашивает Малфой.

— Я заметил, как он её прятал, да.

— Эм, простите, — вмешивается в разговор Рон, вынуждая мужчин обернуться к нему с Долоховым. — Что… что мне делать?

Волдеморт только ухмыляется, видя, как правый глаз Малфоя начинает нервно дёргаться.

— Разберись, Люциус, — приказывает он, однако в его тоне явно слышится веселье. — Антонин, ты пойдёшь со мной.

— Да, мой Лорд, — слышит Рон рядом со собой грубый голос Долохова, а в следующую секунду уже наблюдает за его удаляющейся спиной, пока он и Волдеморт уходят, оставляя их с Малфоем одних. Почему-то отсутствие Тёмного Лорда рядом нисколько не внушает Рону оптимизма.

— Вы пожалеете о том, что родились на этот свет, мистер Уизли, — зло выплёвывает Малфой, однако затем хватает его за локоть и силком ведёт в огромное поместье.

* * *

Ему показывают большую комнату, в которой он будет спать, проводят по огромному дому, объясняя, где ванная, уборная, обеденный зал, библиотека, рабочие кабинеты, музыкальный класс, бальный зал, гостиная, ещё одна ванная, ещё одна уборная, кухня и множество комнат, в которых часто ночуют Пожиратели Смерти. От всего обилия информации, а также от масштабов строения, в котором он оказался, у него кружится голова.

— Отец? — доносится им в спину робкий мальчишеский голос, и Рон оборачивается, встречаясь с шокированным взглядом Драко.

Хорошо. Просто блеск.

— Рад видеть тебя, Драко, — незамедлительно отзывается старший Малфой. — Наша экскурсия по дому с мистером Уизли как раз подошла к концу. Будь добр, проводи его в комнату на первом этаже. Ту, что возле лестницы.

— К-конечно, отец, — не смеет возразить Драко, неловко приближаясь к Рону. — Пойдём со мной.

Они покидают Люциуса Малфоя в абсолютном молчании, которое по итогу сопровождает весь их путь, длящийся несколько долгих минут, пока им не удаётся добраться до нужной комнаты. В полной тишине Драко провожает его до новых покоев, и Рон, впервые за долгое время, остаётся один.

* * *

Удушающий страх перестаёт отправлять ему жизнь лишь спустя несколько часов, когда он понимает, что Волдеморт не выпрыгнет на него из-за угла, чтобы забрать его душу. После этого осознания становится легче дышать. И по мере неумолимого движения времени, ему удаётся выработать некоторую рутину, состоящую из сна, завтрака, пребывания в своей комнате, обеда, снова пребывания в своей комнате, затем похода в уборную, ужина, ванны, а после снова сна.

Никто в доме Малфоев не говорит с ним, не трогает его. Пожиратели, которых Рон встречает, не смотрят в его сторону. Даже Драко держится подальше.

В какой-то степени это забавляет.

До поры до времени.

А потом, когда он чувствует себя достаточно безопасно, чтобы мысли его начали свободно блуждать в сознании, Рон обнаруживает себя полностью погружённым в апатию.

Где-то, за пределами этой комнаты, за стенами этого поместья, за забором этого участка, живут своей жизнью все его родные и близкие. Он представляет, как мама отчитывает близнецов за очередной их проступок, как его отец усталый, но довольный, возвращается с работы, как Джинни продолжает вздыхать по Гарри над своим секретным дневником.

Гарри, небось, так и остался в Норе. Ему не было смысла возвращаться к Дурслям после перемирия, да и Гермиона тоже в этом году отпросилась погостить на лето у них.

Дамблдор, скорее всего, по уши в делах школы из-за предстоящего учебного года.

А свободный Снейп варит зелья в своём подземелье.

Они все получили свой счастливый финал: жили долго и счастливо. Весь мир его получил.

Ну, кроме него.

Потому что он застрял здесь.

Рон звонко хлопает себя ладонями по щекам.

— Не хандри, Уизли, — говорит он себе. — Никакой войны, никаких пыток, никаких смертей. Всё благодаря тебе.

* * *

Убийственная рутина постепенно начинает сводить его с ума, поэтому в один день он решает нарушить привычный ритм и рискнуть.

— Шахматы? — переспрашивает Драко, изогнув одну бровь. — Пас.

— Ой, да ладно тебе! Я вижу, ты тоже умираешь со скуки здесь!

— В отличии от тебя, мне есть чем заняться! Я делаю домашнюю работу, занимаюсь продвинутыми зельями, играю на скрипке и изучаю французский!

Рон присвистывает.

— Неудивительно, что ты ведёшь себя в школе, как полный придурок с палкой в заднице.

— Пошёл ты, Уизли.

Рон предпринимает последнюю попытку.

— Так бы и сказал, что не умеешь играть.

Белое лицо Драко от гнева покрывается красными пятнами.

— Знаешь что? Я в деле, но не плачь, когда я разобью тебя в пух и прах. Потому что я умею играть!

Он ставит Малфою детский мат за полминуты после начала их первой партии и действительно плачет.

От смеха.

Так к его привычной рутине прибавляется ещё игра в шахматы с разъярённым Малфоем, поклявшимся во что бы то ни стало победить его. Иногда ему становится жалко Драко, и он подумывает поддаться, но каким-то образом слизеринец чувствует это и начинает злиться ещё сильнее.

* * *

Спустя две недели жизни в таком ритме он окончательно смиряется с тем, как проходят его дни. Он привыкает к ядовитым взглядам Люциуса Малфоя, к полному игнорированию со стороны других Пожирателей смерти, к тому, что Драко Малфой — отстой в шахматах и к тому, что каждый вечер его терзают грустные мысли о той жизни, которой больше не будет никогда.

Это нормально.

Всё нормально.

По крайней мере до тех пор, пока в один из солнечных и прекрасных дней Долохов не прерывает их с Драко игру.

— Пошли, рыжий. Тёмный Лорд зовёт тебя.

По привычке он обращает свой испуганный взгляд к Гарри напротив, но сразу же осознаёт свою ошибку, когда вместо друга видит сочувствующее лицо Малфоя.

Без лишних слов Рон встаёт на ноги, выпрямляясь во весь свой рост, а затем покорно идёт вслед за Пожирателем на второй этаж, где за одной из многочисленных дверей расположился кабинет Тёмного Лорда.

Из-за глубокой тревоги он не разбирает ничего вокруг. Всё, что он видит и осознаёт, — безоговорочное, всеобъемлющее присутствие Волдеморта перед собой, а также неподвижно застывшего за его спиной Долохова, что так удачно закрывает своим телом единственный выход из кабинета.

— Садись, — велит Тёмный Лорд, и Рон, обливаясь холодным потом, падает на представленный ему стул.

Мгновение спустя в его руках появляется перо и пергамент.

— Ты напишешь своему брату Чарли, скажешь, что тебе нужен глаз Румынского длиннорога. Пускай пришлёт тебе один.

Вся кровь стынет у Рона в жилах, стоит ему только осознать сказанное Волдемортом.

— Нет! Это безумие! Я не стану просить о таком Чарли. Мой брат борется с браконьерством, а не занимается им!

Он вскакивает с места, не задумываясь. Пергамент и перо падают к его ногам. Праведная ярость кипит у него в груди.

Чарли. Тот, кто отдал ему свою волшебную палочку, когда Рон сломал собственную на втором курсе. Тот, кто всегда защищал его от гнева матери и издевательств близнецов, когда приезжал погостить. Тот, кто всю жизнь заботился о драконах, а не причинял им вред.

— Нет? — безучастно спрашивает Волдеморт. — Очень хорошо. Антонин.

Рон не успевает толком среагировать, как мужчина сначала вытаскивает его волшебную палочку из заднего кармана джинс и отшвыривает её в другой конец комнаты, а затем хватает его сзади за горло. Он только делает один испуганный вздох, как Долохов заставляет его задрать голову назад, подавившись воздухом. А затем кончик чужой палочки опасно замирает в паре миллиметрах от правого глаза Рона.

И всё вокруг застывает.

— Ч-что? — сипло шепчет он, боясь хоть как-либо пошевелиться в железной хватке Пожирателя.

Под таким ракурсом Волдеморта нигде не видно, однако Рон кожей чувствует его холодный взгляд на себе.

— Вы поклялись, что не тронете меня…

Смех Тёмного Лорда замораживает кровь в венах.

— И я не причиню тебе никакого вреда, Рон. Более того, ни один мой последователь не посмеет прикоснуться к тебе. Но, видишь ли, Долохов больше не Пожиратель смерти. Так что он вполне способен вырезать твой глаз без каких-либо последствий для перемирия.

— Н-нет!

Рон изо всех сил цепляется в чужую руку, сжимающую его шею, но хватка человека стальная. Сердце набатом стучит в ушах.

— Так чей это будет глаз, Рон? Думаешь, Чарли обрадуется, если получит твой?

Крупные слёзы скатываются по его щекам.

Он зажмуривает веки.

* * *

Написанное под диктовку письмо оказывается в руках Волдеморта спустя двадцать минут. Пергамент усыпан мокрыми пятнами, размывающими чернила, но Тёмного Лорда, похоже, это не беспокоит. Он беглым взглядом пробегается по тексту, а после удовлетворительно кивает и передаёт послание Долохову.

— Используй филина, ему давно пора размять крылья.

— Да, мой Лорд, — отвечает мужчина и спешно покидает кабинет, оставляя Рона и Волдеморта одних.

Он чувствует, что у него не осталось сил на страх. Глубокое опустошение съедает любые эмоции, которые могли бы зародиться в глубине его души.

Рон облизывает пересохшие губы и медленно моргает.

— Могу я идти?

— Нет.

Волдеморт внезапно оказывается совсем рядом с ним, возвышаясь грозной тенью и вызывая мурашки по коже.

— Знаешь, почему я выбрал тебя из всех людей, Рон?

— Не имею ни малейшего представления, — холодно отзывается он, чем только ещё больше забавляет волшебника напротив.

— Потому что ты совершенно не важен, — улыбается ему Тёмный Лорд, словно сообщает радостное известие. — Ты младший сын, но не последний ребёнок в семье. А если учесть историю вашей семьи, то отречение от собственных детей не является для твоих отца и матери чем-то недопустимым. Ты не мальчик, который выжил. Не чемпион Турнира Трёх Волшебников. Твоё имя даже не упоминали в газетах. И теперь, когда Магическая Британия уже вкусила все плоды перемирия, никто не станет возобновлять войну из-за никому не нужного мальчика Уизли.

Рон не дышит. Просто смотрит в одну точку перед собой.

Ему кажется, что его сердце не бьётся.

— Но, несмотря на всё это, ты оказался очень полезным для меня, Рональд. Подумай об этом на досуге, пока будешь играть с Драко в шахматы.

Взмахом руки Тёмный Лорд открывает дверь кабинета за его спиной.

— Теперь можешь идти.