Великий поход (джен)

Несмотря на капитуляцию Японии, война не была окончена. Да, Германия оккупирована, но Гитлер и его ближайшие подручные, почти весь оставшийся флот и половина армии исчезли в безднах Мультиверсума. И можно было быть уверенным, что при первой же возможности они вернутся и попытаются взять реванш. И потому было необходимо найти их раньше...

Потсдамская конференция приняла решение: после завершения войны с Японией Объединенные Нации приступают к поискам гитлеровской армии — вне зависимости от тех затрат, которые потребуются для этого.

И в феврале 1946 года началась подготовка к Великому Походу, как немедленно окрестили рейд все причастные к его организации. План его был прост до безобразия, а именно: три эскадры — советская, британская и американская — перебрасываются в параллельный мир, там встречаются, организуют базу и принимаются за поиски гитлеровской армии. Если ее не обнаруживается — все повторяется…

Приготовления затянулись почти на два года, и только в мае 1948 года флот Объединенных Наций был готов к походу. Прошедшее время было потрачено отнюдь не в пустую, в основном оно потребовалось для модернизации кораблей — но не только… После затянувшихся на два десятка месяцев переговоров США все-таки согласились передать партнерам по антигитлеровской коалиции материалы по ядерному оружию и несколько образцов. Две из этих бомб достались СССР.

— Игорь Сергеевич! — сухощавый брюнет, неожиданно молодой для полковника, выругался про себя и оторвался от созерцания заходящих на посадку Як-17. — Через пятнадцать минут переход!

Выкрикнув это, матрос исчез в недрах «Советского Союза».

— Идиот, — проворчал разведчик, но все же с палубы ушел.

Эскадра, состоявшая из линкора, авианосца, трех крейсеров и десяти эсминцев, а также нескольких вооруженных транспортов (занятых учеными) остановилась посреди Северного моря, готовясь к переходу. Полетели с корабля на корабль кабели синхронизации, на мачтах поднялись излучатели, а экипажи укрылись под броней и многослойными изоляторами. Ровное гудение турбин, постепенно усиливаясь, перешло в оглушительный рев, сливающийся с пронзительным визгом генераторов. Визг этот становился все выше, и вместе с этим вокруг кораблей сгущался странный зеленовато-серый туман. Несколько минут — и вокруг кораблей не было уже ничего, кроме этого тумана — искаженного пространства… А затем генераторы отключились. Вокруг по-прежнему было море — море иного мира.

Поднятая с «Киева» пара Су-6КР начала облет района переноса, а все заинтересованные лица — в том числе и Хаецкий, отряженный в эту экспедицию МГБ как один из лучших аналитиков, собрались на мостике линкора «Советский Союз», где размещалось командование. И спустя сорок минут в поле зрения разведчиков попала яхта...

Май 1948 года

Очень скоро стало понятно, что поиск бежавших наци — отнюдь не прихоть великих держав и не стремление затянуть военное положение…

Утро 9 мая начиналось в Кейптауне точно так же, как и любое другое утро. И оставалось таким до того момента, пока из ниоткуда не появился немецкий крейсер «Адмирал Хиппер». Сперва на корабль не обратили внимания — даже тогда, когда он уже оказался в заливе и на полном ходу помчался вдоль побережья, открыв огонь. Прежде, чем береговая оборона успела предпринять хоть что-то, «Хиппер», выпустив по городу больше трех десятков восьмидюймовых снарядов, исчез в зеленовато-сером мареве. В основном — зажигательных. Фугасные снаряды были только в первом из четырех залпов…

С этого дня противники Великого Похода замолчали раз и навсегда. Всем стало ясно — война продолжается. Сегодня — Кейптаун, а завтра? Нью-Йорк? Лондон? Брест? Ленинград? Где и когда будет нанесен следующий удар, оставалось только гадать. И по планете вновь прокатилась волна мобилизаций — только на этот раз вооружались все. Верховное же командование принадлежало спешно сформированному Штабу Объединенных Наций.

И в тот же день, когда «Хиппер» нанес свой разрушительный визит, ООН была принята программа Великого Объединения…

Штиль. Ясно. Развалившись на крыше рубки, Этне О'Шей занималась привычным (иногда и любимым) делом — размышляла. Поразмыслить было над чем, ибо дела в мире творились странные, а Министерство Безопасности — точнее, его иностранный отдел — и должно было заниматься их объяснением. Но объяснить, почему трещащий по всем швам Восточный Рейх и бесконечно грызущиеся между собой Пруссия, Швабия и Бавария неожиданно выступили единым фронтом, было сложно… Размышления прервал голос, донесшийся с носа:

— Хватит уже голой валяться, займись чем-нибудь полезным!

— Патрик, — молодая женщина скосила глаза на брата, торчавшего из люка в обнимку с патронной коробкой. — Во-первых, я все-таки знатная леди, во-вторых, старше тебя, а в третьих, ты не наследник. Займись делом сам, — после чего вернулась к созерцанию неба… И зацепилась взглядом за ползущий по голубизне крестик. Подхватила бинокль, навела его на резкость… Дьявол! Бомбардировщик, да еще и палубный!

— Патрик, Фиаха! К пулеметам! Воздух! — Этне кинулась в рубку, пнула стартер, и, как только мотор заработал, дала полный ход, одновременно выкручивая штурвал. Яхта описала крутую дугу, зелено-золотой флаг на корме развернулся, а с палубы послышалась ругань и лязг затворов. Затем подал голос Фиаха:

— Можешь не вилять, это русские!

— Может, и так, братец, — отозвалась Этне, влезая в платье. — Может и так. Только объясни мне, какого черта русский авианосец потерял в этих водах? К тому же, если ты не заметил, звезды у него неправильные…

— Ну так давай попробуем с ним связаться, — предложил старший брат.

Радиоаппаратура на яхте была на редкость мощная (сказывалось ее обычное предназначение), самолет близко, так что найти нужную частоту оказалось не слишком сложно.

Это был шок. Только что разведчик докладывал о замеченной моторной яхте, начавшей маневр уклонения от торпедной атаки, а спустя несколько минут он получает вызов с этой самой яхты… Это было нечто невероятное. И повисшая в рубке флагмана тишина только подчеркивала невероятность случившегося. Паузу прервал адмирал Бэрд:

— Возвращайтесь. Передайте на яхту — пусть следуют за вами.

Вскоре оба разведчика стояли перед собравшимся штабом и докладывали…

— Нас, видимо, заметили почти сразу после того, как мы обнаружили яхту. Я принял решение снизиться, чтобы получить более четкие снимки, и в этот момент судно резко повернуло, видимо, опасаясь бомбардировки нашим самолетом. По просьбе наблюдателя я развернулся и сделал несколько кругов, пытаясь установить принадлежность судна, однако флага нам разглядеть не удалось — возможно, он будет на снимках… А потом нас вызвали — на русском языке — и потребовали сообщить, кто мы такие…

В этот момент в рубку вошел сержант из фоторазведки, неся еще влажные снимки и разложил их на столе. Горшков немедленно припал к бинокулярной лупе, затем хмыкнул, отошел от стола, жестом предлагая остальным взглянуть на снимки.

После адмиралов лупой завладел Хаецкий. Снимки были и впрямь весьма любопытными. На первом из них можно было отчетливо разглядеть яхту, пулеметные турели на палубе и девушку, загоравшую нагишом на крыше рубки. На втором — яхта разворачивалась, едва не черпая бортом воду, к пулеметам припали стрелки, а на корме можно было различить флаг — с довольно темным полотнищем, на котором была изображена арфа. «По крайней мере, — подумал Игорь, — одно мы установили: Ирландия в этом мире есть…»

Прошло чуть больше получаса, и яхта приблизилась к эскадре достаточно, чтобы разглядеть через дальномеры во всех подробностях. В частности, выяснилось, что полотнище флага было двухцветным — у древка имелась зеленая полоса, а само полотнище было синим. Никакой девушки на палубе не наблюдалось — зато имелась турель с двумя пулеметами и сидевший за ними стрелок — худощавый, медно-рыжий и, насколько можно было разглядеть лицо, преисполненный чувства собственного достоинства…

Еще несколько минут — и яхта легла в дрейф рядом с авианосцем «Корал Си», на котором разместился штаб эскадры, а ее экипаж поднялся на борт.

Первой на борт поднялась рыжеволосая молодая женщина в светло-сером, почти белом платье без рукавов. За ней — тот самый пулеметчик в незнакомом мундире, напоминающем английский, судя по количеству золота на погонах — старший офицер. За ним — второй парень, моложе — лет двадцати, и в мундире явно солдатском. Троица остановилась на палубе, разглядывая пришельцев.

— Командующий эскадрой адмирал Сергей Георгиевич Горшков, — отдал адмирал честь, выйдя навстречу. Ответила на приветствие девушка, и ее ответ поразил всех. На хорошем русском языке со странным акцентом она ответила:

— Коронный советник Министерства Безопасности Королевства Ирландия Этне О'Шей. Мои братья, — кивнула она на спутников, — полковник Фиаха О’Шей, наследник графства Ард Маха и Патрик О'Шей, фений.

Адмирал не удивился. Мельком подумав, что, похоже, разучился удивляться, он произнес:

— Добро пожаловать на борт, господа. Прошу вас вместе с нами пройти во флагманскую рубку, где мы сможем побеседовать в значительно более комфортных условиях.

— Благодарю вас, адмирал.

Снова разложена на столе карта, правда, на сей раз — политическая. География нового мира ожидаемо была вполне привычной… Что делало карту безумной вдвойне.

Советского Союза не было. От Варшавы до Аляски и от Ледовитого океана до Гиндукуша на его месте раскинулась Российская Советская Республика — или просто Республика. На западном краю Евразии царствовала Ирландия — занимая не только остров, но еще и Шотландию, Уэльс, Бретань и к тому же часть Канады и Новой Англии, здесь она была владычицей морей. Германия имелась и в этом мире — разделенная на три не слишком хорошо ладящих государства. Была и Австро-Венгрия — впрочем, под ее властью не было ни Чехии, ни Силезии, ни Балкан — кроме узкой полоски Далмации, но зато вся северная часть Италии была австрийской…

На Балканах почти безраздельно властвовал другой хозяин — Византийская Империя, чьи земли тянулись до Персидского залива и Ливии, а за ней — Иран, вот уже которую тысячу лет ссорящийся с Индией…

Была и Англия — здесь ей принадлежала не только Нормандия, но и вообще весь север Франции (чьей столицей была Тулуза). Была и Испания — но Америка была поистине безумной.

Там, где человек из мира Объединенных Наций привык видеть Чили и Аргентину, была другая страна. Оставив пришельцам из Европы джунгли Амазонии, весь остальной континент занимала Тауантинсуйо, и кондор инков, прочно угнездившийся в Калифорнии, заставлял считаться с собой и был одним из ведущих игроков в геополитическом казино.

В Северной Америке дела обстояли не лучше. Прежде всего, к великому огорчению американской части эскадры, в этом мире не было США. Была Американская Республика — незначительно выступавшая за границы привычной Новой Англии. Была Мексика — с Техасом, но без Калифорнии. Была конфедерация индейских государств, была англо-франко-ирландская Канада — независимая и занимающая в мире не последнее место. И была русская Аляска.

Азия, в общем, была привычной — за счет Китая и Японии, находившихся на привычных местах. Зато вместо Индонезии имелась какая-то империя Маджапахит, помимо островов занимавшая еще и немалую часть Индокитая и Австралии. Помимо этого, континент делили между собой Австрия, Ирландия и Англия, чьи владения там были наибольшими.

Африка… Африка была более-менее привычно порезана на колонии — вот только владельцы их были непривычными, да и византийский Египет делал карту еще боле чуждой.

В рубке повисла тишина. Руководители экспедиции недоуменно смотрели то на карту, то на гостей, то друг на друга.

— Итак, господа, — нарушила молчание Этне. — Теперь я хотела бы узнать, кто вы такие, откуда взялись и что это значит?

— Боюсь, это будет сложно, — ответил Горшков. — Тем более — для меня. Надеюсь, вы не сочтете оскорбительным, если я поручу объяснения полковнику Хаецкому? Кроме того, я предлагаю перейти в кают-компанию, где мы сможем беседовать с комфортом.

Коронный советник окинула цепким взглядом сделавшего шаг вперед полковника, прищурилась и ответила:

— Не сочту.

— Итак, полковник? — девушка приотстала от остальных, и Хаецкому пришлось сбавить шаг.

— Для начала мне хотелось бы спросить вас вот о чем: насколько хорошо вы ориентируетесь в физике?

— Странный вопрос. Впрочем… Сказать, что хорошо разбираюсь, будет, пожалуй, преувеличением, но кое-что представляю — в основном, благодаря Патрику. С такими вопросами вам лучше обращаться к нему — он сам ученый… Да, так вот, я в общих чертах знакома с классической физикой и кое-что знаю об атомной физике и теории относительности. Вас это устраивает?

— Да, полагаю, нам этого хватит — я ведь и сам не физик… Так вот, вы наверное слышали, что поле тяготения способно искривлять пространство? — дождавшись кивка, Игорь продолжил:

— Как оказалось, на это способно не только тяготение. Это обнаружилось случайно… И тогда же обнаружилось, что существует не одна Вселенная, и между ними можно перемещаться.

— Теория Гербигера, да. Я, правда, не совсем понимаю: вы хотите сказать, что появились из другого мира? Но зачем? Для научной экспедиции у вас слишком много оружия…

— Дело в том, что первыми это открытие сделали наши враги. И, спасаясь от неминуемого разгрома, многие из них скрылись из нашего мира в глубинах Мультиверсума, чтобы продолжить войну. Ну а мы отправились за ними в погоню.

— Я так полагаю, это германцы? — осведомилась Этне.

— Верно, но почему вы так решили? — удивился полковник.

— Ну, я все-таки недаром коронный советник, — улыбнулась она. — То, что я увидела, говорит о том, что в вашем мире есть Советская Россия, Ирландия и как минимум два государства, язык которых напоминает язык англов. Логично было бы предположить, что там есть как минимум одно из германских государств… Ну а они за последние сто лет были зачинщиками трех войн, в том числе и последней, и не упустили случая поучаствовать во всех прочих… Значит, это и есть кают-компания? — они остановились перед открытой дверью. — Неплохо…

Объясняться пришлось советской части штаба — в основном, Горшкову — по той простой причине, что английский язык в этом мире практически не изменился со времен короля Гарольда. Естественно, для англичан из мира Объединенных Наций общаться со здешними англичанами было не проще, чем для русского человека — читать «Слово о полку Игореве» в оригинале. Этот факт гарантировал отсутствие конструктивного диалога… И русский-то язык здесь был чужим — хотя, конечно, далеко не в такой мере. По крайней мере, можно было понять собеседника.

Выслушав адмирала, О'Шей нахмурилась.

— Вполне вероятно, да, — оценила она, — По крайней мере, это может объяснить некоторые странности последних лет. Даже, пожалуй, почти все. Правда, непонятно, как это доказать…

— Боюсь, доказательства нам предоставят, и очень скоро. Вряд ли наш поход останется незамеченным…

— Это верно. Правда, встает вопрос, как в этом убедить политиков… И ни у кого из присутствующих, надо заметить, нет соответствующих полномочий, да…

— За полномочиями дело не станет — надеюсь, министры иностранных дел достаточно авторитетны? Вот только как бы довести эти сведения до правительств…

— Ну, это как раз не самое сложное. Через неделю в Таре состоится встреча глав государств-членов Организации Международной Безопасности. Германские государства в нее не входят, так что… Дело за министрами. Впрочем, думаю, выслушают их внимательно — аргументы имеются весомые, да.

Братья злобно переглянулись, но возразить было нечего. «Аргументы» действительно были весомыми — тысяч по шестьдесят тонн каждый…

Автомобиль примчался в порт в первом часу ночи. Остановился на причале, у которого стояла летающая лодка. Пассажир машины, невысокий человек в пенсне, на ходу подгоняя кислородную маску, взбежал по трапу.

— Все готово, товарищ Молотов, — пилот помог министру иностранных дел добраться до его сиденья. — Уж извините, что без особого комфорта…

— Не в первый раз. Не стоит извиняться, лучше помогите с этой маской…

Через несколько минут Бе-6 начал разбег.

Их ждали. Перебравшись на борт эсминца и поприветствовав своего американского коллегу, Молотов подошел к борту. «Каталину» Бевина уже можно было услышать — минута-другая, и он будет здесь. Конечно, лучше было бы иметь дело с Иденом, подумал Молотов, но увы — министры меняются. И, случается, что и принудительно… На этом, однако, философствования пришлось отложить — летающая лодка приводнилась и теперь подруливала к эсминцу, с которого уже спускали шлюпку. Наконец, на борту все. «Каталина» отходит от корабля и взлетает, а Государственный Секретарь Маршалл спрашивает:

— Господин Молотов, вы представляете, что нам предстоит?

— С некоторым трудом. Впрочем, я стараюсь рассматривать предстоящую встречу как обычные переговоры в необычном антураже. Не более… Иначе все это становится слишком фантастично.

Беседу пришлось отложить — взвыла сирена. Минута до перехода, а до экранированных отсеков-укрытий достаточно далеко, а потому министрам пришлось проявить резвость, не слишком характерную для занимаемых должностей…