С края земли (гет)

Джейн подняла голову и встретилась глазами с человеком, застывшим в паре метров от нее. Слезы ее тут же высохли, но в ушах все еще противно шумело, так что собственный голос показался ей звучащим как из бочки:

— А вы, собственно… — она хотела спросить, кто же назвал ее забытым именем, но пока произносила первые слова, узнала, вспомнила и с радостным удивлением воскликнула, — Роберт?!

Высокий подтянутый мужчина, одетый в маггловские джинсы и простую белую футболку, широко улыбнулся и протянул к Джейн руки, делая шаг ей навстречу. Джейн, выбираясь из кресла, чтобы тоже шагнуть к нему, не удержала равновесие и опасно качнулась сперва назад, потом вперед, так что Роберт едва успел схватить ее за руку и предотвратить падение:

— Осторожнее!

Они обнялись и заговорили одновременно:

— Боже мой, Роберт, как ты здесь очутился?

— Мерлин, Джейн, я уж и не надеялся увидеть тебя снова!

Засмеялись и с минуту постояли, держась за руки, пристально разглядывая друг друга. Джейн почувствовала прилив сил: встреча с Робертом Трэверсом означала надежду. Она больше не одинока, теперь все пойдет на лад.

— Может быть, кофе? — предложил Роберт, кивая в сторону буфета.

— О да! — с чувством воскликнула Джейн. — У меня с собой ни кната, только маггловские деньги, — пояснила она. — В банке отказались менять…

Роберт изобразил на лице недоумение, но промолчал. Усадив Джейн за один из четырех малюсеньких столиков в буфете, он принес со стойки две чашки дымящегося кофе, пару сэндвичей с сыром и беконом и два пирожных — корзиночку с фруктами в желе и шоколадный капкейк.

— Шоколадное — мое! — сказала Джейн. Как он помнил, что она любит, ведь столько лет прошло?

Роберт только улыбнулся:

— Сластена!

Сэндвич был мягким и свежим, пирожное — в меру сладким. Кофе — крепким и горячим. Джейн с наслаждением отпивала из чашки по маленькому глоточку, чувствуя, как пошатнувшаяся было под ногами земля вновь приобретает свое нормальное расположение. Несмотря на мнение о том, что Австралия — это место, где все ходят на головах. Когда-то она читала маленькой Гермионе сказку про Алису в Стране Чудес. Гермиона, рассудительная и любящая порядок, не слишком жаловала Алису с ее абсурдными приключениями, но Джейн с подачи Дэвида считала необходимым познакомить ребенка с классической английской литературой. Все же Кэрролл математик, и в его абсурде логики, пожалуй, побольше, чем в этом непростительном решении стереть родителям память! Джейн чувствовала себя Алисой, стремительно летящей через толщу земли в погоне за белым кроликом. Все, все, что было перевернуто с ног на голову, все вернется на свои места.

Семья — вот что незыблемо и вечно. Да, Гермиона. Неужели мы с отцом тебя этому не научили?! Или бабушка и дедушка, родители Дэвида, в гости к которым ты так стремилась в детстве? До отъезда в этот Хогвартс!

Джейн осознала, что тема ее собственных родителей в ее семье как-то не поднималась вовсе. Теперь она понимала — последствия стирания памяти и внушения новых воспоминаний. А почти девятнадцать лет подряд казалось нормальным, что старшее поколение — это старшие Грейнджеры, и только.

И вот она сидит и пьет кофе с Трэверсом, младшим братом своего отца. Она никогда не называла его дядей — он не больше, чем на пятнадцать лет старше Джейн. Ему сейчас, значит, около пятидесяти. А тогда было чуть за тридцать, и выглядел он очень молодо, и рядом с юной племянницей ему, конечно, не хотелось быть «дядюшкой».

Он изменился. И раньше был крупным, сильным, сейчас фигура его несколько утратила гибкость, но стала мощнее, плечи шире. Лицо загорелое, седины в волосах нет, только вокруг глаз морщинки и подбородок стал тяжелее. Пятьдесят — совсем не пожилой возраст не только для волшебника, но и для маггла тоже… Ах, как быстро вернулось к ней это разделение на магглов и магов!

Когда последние кусочки пирожных были съедены, а в чашках почти не осталось кофе, пришла пора поговорить.

Джейн начала первой:

— Как здоровье, Роберт? Что ты делаешь в больнице? — спросила она.

— Со мной все в порядке, уже подлатали, — Роберт приподнял рукав футболки, показал край повязки на плече. — Немного подрался с кенгуру…

— С кенгуру? — Джейн не могла сдержать смеха. — Они же милые, травоядные…

— Эти милые травоядные — опасные твари. Никогда не подходи к ним близко, — Роберт покачал головой.

— Хорошо, учту. Я недавно в Австралии, — пояснила Джейн. — И не знаю, надолго ли задержусь.

Роберт снова качнул головой, словно что-то обдумывал, и задал вопрос:

— Как ты живешь, Джейн? Семья, дети?

Джейн показалось в тоне Роберта больше, чем простое любопытство.

— Я замужем. Есть дочь. Взрослая — скоро ей восемнадцать, — Джейн не собиралась пока рассказывать все, но и делать тайну из наличия семьи не стоило.

Джейн не помнила, знал ли Роберт о ее браке. Скорее всего, нет, ведь Грейнджеры были магглами. Однако Роберту могли быть известны обстоятельства, при которых Джейн покинула волшебный мир. «И почему никто из семьи меня не нашел за столько лет». Мысль эта поразила Джейн. Действительно, почему?

— Ох, как время-то летит, — заметил Роберт.

Они помолчали.

— А ты — с чем в больницу пожаловала? — сменил тему Роберт.

— У меня проблемы с памятью, Роберт. И у моего мужа — тоже, — Джейн внимательно наблюдала за Робертом. Лицо его выражало вежливый интерес, не более, но Джейн продолжила, — и мне кажется, ты можешь знать об этом больше, чем я.

Роберт помолчал. Потер рукой лоб, поглядел по сторонам туда-сюда, вздохнул.

— Вероятно, — ответил он. — И…

Он явно собирался что-то рассказать, но тут к столику подошла красивая привет-ведьма.

— Миссис Уилкинс, целитель Ноухау просит вас пройти к ней в кабинет.

— Роберт, мне пора, — Джейн поднялась со стула.

— Джейн, постой. Если ты разрешишь, конечно, я мог бы пойти с тобой. К этой Ноухау.

Джейн закивала:

— Конечно. Ты бы очень помог. Ты же помнишь меня. Еще с тех пор…

Джейн сдержала и вздох, и грозившую вновь пролиться слезу. Нужно во всем разобраться.

Роберт был серьезен.

— Мы обязательно обо всем поговорим, — пообещал он.

* * *

Роберт остался мерить шагами коридор, а Джейн скрылась за светло-зеленой дверью.

В кабинете целителя Ноухау Джейн застала Дэвида лежащим на кушетке.

— Что с ним, целитель? — бросилась к мужу Джейн.

— Пришлось погрузить его в сон, — объяснила целитель. — Не волнуйтесь.

— Но он и так спит уже вторые сутки почти без перерыва! — в голосе Джейн слышалось отчаяние. Она и привела Венделла в больницу, чтобы его разбудили, привели в сознание, вернули все как было! А его «погрузили в сон».

— Миссис Уилкинс. Пожалуйста, присядьте. Успокойтесь, — настойчиво попросила Ноухау, приглашая Джейн занять кресло у стола. Джейн подчинилась. Она знала, каково общаться с родственниками пациентов. И как невыносимо они порой себя ведут, охваченные беспокойством и паникой.

— Скажите, вы знаете, кто именно наложил на вашего мужа заклятие? — спросила целитель. — Это был близкий человек?

Мерлин, до чего трудно отвечать на такие вопросы.

— Да, — твердо сказала Джейн. — Я знаю. Это была наша дочь.

Брови целителя поднялись высоко над очками.

— Что ж, это много объясняет. Эмоциональная вовлеченность мага…

— Я не хочу ее ни в чем обвинять! Должна же быть причина! — Джейн хоть и сердилась на Гермиону, но позволить кому-то другому обвинять свою она дочь не могла.

Целитель Ноухау подняла ладони вверх, успокаивая взволнованную мать.

— Мы сейчас не ищем виноватых и не разбираем причины поступков. Я целитель, а не аврор. Я имею дело с последствиями. Чтобы выработать стратегию лечения, мне нужны сведения о том, при каких обстоятельствах нарушилось здоровье.

— Да, разумеется, — подавленно кивнула Джейн.

— Так вот, эмоциональная вовлеченность мага при ментальных воздействиях может играть колоссальную роль. Не зря же существует при Министерстве Магии должность стирателей памяти. Категорически не рекомендуется стирать память или исправлять воспоминания самостоятельно, особенное в отношении близких людей — родственников, друзей. В этой сфере так легко навредить, не будучи профессионально подготовленным… Сколько лет вашей дочери, миссис Уилкинс?

— Семнадцать… — ответила Джейн.

— Работники Министерства проходят годичное обучение с обязательной стажировкой в больнице, после чего сдают профессиональный экзамен и только тогда допускаются к работе. В программу стажировки входит знакомство со случаями неправомерного применения заклинания и их последствиями. Конечно, у целителей большой опыт в восстановлении утраченного… — целитель подошла к Венделлу. — Однако в отношении магглов возможности колдомедицины крайне ограниченны.

Джейн сидела ни жива ни мертва, зажав рот ладонями. Чего она боялась, то и случилось.

— Применение, например, легилименции может повлечь потерю рассудка. И тогда ваш супруг никогда не сможет вести нормальную жизнь.

— А зелья? — Джейн не собиралась сдаваться. — Должен же быть выход!

— Многие зелья просто убьют его, без вариантов, — развела руками целитель. — Поймите, и для волшебника подобное вмешательство небезопасно. То, что вы сами сохранили способность здраво мыслить, миссис Уилкинс, да еще и вспомнили то, что забыли ранее, большая удача. Чудо, если хотите, пусть это и не медицинский термин.

Ноухау прошла к своему столу и села в кресло.

— Предлагаю оставить мистера Уилкинса в больнице. Ему будет обеспечен необходимый уход и поддерживающее лечение.

«Поддерживающее лечение» — это на медицинском языке означало «время лечит». Венделл, то есть Дэвид, будет просто сидеть в палате и ждать «спонтанной ремиссии». Это когда пациент вдруг выздоравливает сам по себе, а врачи разводят руками: «Повезло».

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила Джейн.

— Сделаем все возможное. В рамках разработанных методик. Поймите, сейчас главное — не навредить.

— Скажите, а может ли отменить заклятие тот, кто его наложил? — этот детский вопрос — с верой в чудо, с верой, что все бывает как в маггловских детских сказках — звучал безнадежно глупо. Джейн знала ответ, но цеплялась за соломинку.

В сказках еще иногда говорилось, что чары рассеиваются после смерти колдуна. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику Джейн. Но что эти магглы могли знать о магии?!

— Если бы все было так просто, — грустно улыбнулась Ноухау. — Финита Инкантатем здесь не работает, к моему большому сожалению. Только время и покой.

Женщины помолчали. Потом Джейн спросила:

— А в моем случае? Тоже — время и покой?

— Так как вы много вспомнили сами, то да.

— А если найдется кто-то, кто знал меня раньше?

— Существует опасность внушить вам ложные воспоминания. И многое будет зависеть от намерений этого человека в отношении вас.

Джейн задумалась. Целитель Ноухау продолжала:

— Пока что я вижу такую стратегию относительно вашего лечения. Я назначу вам курс зелий, общеукрепляющих и успокаивающих. Не пренебрегайте ими, они вам необходимы. И основное внимание следует уделить не памяти, а восстановлению ваших магических способностей. Вы не колдовали много лет, вам предстоит фактически учиться заново.

— Я даже не знаю, где моя волшебная палочка… — призналась Джейн. Целителя это не удивило:

— Купите новую. Не зацикливайтесь на утрате, палочка всего лишь инструмент.

Подобное «несерьезное» отношение царапнуло Джейн. Гермиона в свое время соловьем заливалась, рассказывая, что «палочка сама выбирает волшебника». И Джейн изумлялась и верила. А здесь, на краю земли, все было проще, естественнее.

— Что же до воспоминаний, то заведите дневник и записывайте туда все, что вспомните.

Джейн не удержалась и, вынув из сумочки блокнот, показала его Ноухау. Целитель одобрительно кивнула.

— И сны. Записывайте сны. Как можно подробнее.

Джейн спрятала блокнот.

Целитель вызвала помощницу, и в сопровождении Джейн Венделла переместили в отдельную палату. Ждавший в коридоре Роберт был представлен целителю и получил те же инструкции, что и Джейн: не пытаться форсировать процесс восстановления памяти, а сосредоточиться на элементарном колдовстве.

Джейн и Роберт договорились с целителем, что завтра принесут в больницу вещи Венделла и оплатят счет за его пребывание там. Нужно было еще решить проблемы с банком и палочкой.

Роберт проводил Джейн до гостиницы. К удивлению Джейн, он был за рулем. Большой внедорожник плавно скользил по улицам Мельбурна.

— После стычки с проклятым кенгуру аппарировать я не решился, вдруг расщепит, — пояснил Роберт. — А машина и пригодилась. Я езжу не часто, но случается.

Вечерело. Роберт остановил машину у небольшого ресторана. Во время ужина он рассказывал, как ему живется в Австралии. У Джейн создалось впечатление, что рассказывает он далеко не все, потому что он ограничивался общими фактами о стране, природе, местных нравах, но крайне мало сообщил о себе, только то, что приехал достаточно давно и живет один в собственном доме.

Джейн не спешила расспрашивать, она слушала и пыталась вместить услышанное. Дневные заботы крайне утомили ее, и, едва зайдя в свой номер, она поспешила лечь спать.

Наутро Роберт заехал за ней, как договаривались. Он помог собрать вещи Дэвида, отнес чемодан в машину. Поинтересовался, долго ли Джейн собирается жить в гостинице.

— Номер оплачен на две недели вперед, — ответила Джейн. — Потом не знаю…

— Переезжай ко мне, — предложил Роберт. — У меня большой дом.

Джейн пожала плечами.

— Джейн. Мы же семья, — Роберт проникновенно заглянул ей в глаза, качая головой с легкой укоризной.

— Я подумаю, — уклончиво ответила она.

Посещение магазина волшебных палочек слегка разочаровало Джейн. В Париже подобная лавочка выглядела таинственно и завораживающе, с множеством полок и пыльных коробок, магазин Олливандера в Косом переулке тоже выглядел весьма волшебно. А мельбурнский продавец выкрасил стены в светлые тона, уложил палочки в прозрачные невесомые коробочки, хорошо хоть, не в пакетики. Все здесь было проще.

И подобрать палочку получилось тоже просто и быстро: уже третий образец в руках Джейн испустил сноп сверкающих розовых искр. Палочка из вяза с сердцевиной из волоса единорога ощущалась как продолжение руки и посылала в ладонь Джейн успокаивающее тепло. На рукоятке палочки была вырезана диагональная насечка, точь-в-точь как на рабочих инструментах Джейн, для удобства захвата и чтобы инструмент не скользил в руке, а самый кончик был едва заметно изогнут и самую малость сплющен, что тоже придавало этой палочке сходство с неволшебными предметами, с которыми руки Джейн сроднились за много лет работы. Это растрогало ее и привело к мысли, что прошлое, каким бы оно ни было, не перечеркнешь, не забудешь, не удалишь, оно уже часть тебя, и именно оно сделало тебя таким человеком, каким ты являешься. Джейн прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, опасаясь опять разреветься.

Роберт то ли деликатно сделал вид, что не заметил этого, то ли на самом деле заинтересовался свойствами волшебных палочек и подробно расспрашивал продавца, какие виды местной древесины используются в производстве и какие сердцевины наиболее востребованы, а какие, наоборот, редки и недоступны. Джейн краем уха слушала, не выпуская из рук вязовую палочку. Узнав все, что хотел, о магических ехиднах и крокодилах, а также об уникальных эндемичных магических эвкалиптах, Роберт подошел к Джейн и спросил, глазами показывая на палочку:

— Тебе нравится?

— Очень.

Роберт кивнул продавцу и расплатился.

— Роберт, я бы могла сама…

— Все по-семейному, не переживай, — вновь напомнил ей Трэверс.

После посещения отделения волшебного банка и обмена денег на галеоны Джейн немного приуныла. Расценки на содержание Дэвида в больнице, озвученные вчера целителем Ноухау, были, мягко выражаясь, немаленькими. А сколько он пробудет в больнице, одному Мерлину известно. Роберт молчал, но Джейн уже знала, что он скажет. «Мы одна семья и должны помогать друг другу».

Хорошо быть частью семьи. В больнице Джейн и Роберт передали вещи Венделла Уилкинса красивой привет-ведьме. Джейн зашла проведать Венделла. «Целитель Ноухау разрешила посещения, они пойдут на пользу мистеру Уилкинсу,» — сообщила привет-ведьма. Роберт в палату не пошел, остался ждать в буфете.

Вернувшись в гостиницу, Джейн попросила поменять ей номер на одноместный. Окна новой комнаты выходили не в парк, а на автомобильную дорогу. И даже отсюда было слышно пение громкоголосых ночных птиц. Ближайшие три недели она проведет здесь, наедине с блокнотом и своими воспоминаниями. Отсюда вполне можно было аппарировать, и Роберт завтра покажет ей, где находится его дом. Что-то удерживало Джейн от немедленного переезда в дом Трэверса, и она не находила причин противиться этому чувству.

Джейн разобрала чемодан, развесила в шкафу платья, блузки, юбки и разложила остальные свои вещи. Все они уместились на одной полке. Джейн приуныла. Как так она собиралась в далекое путешествие, что не взяла с собой любимый свитер, который брала во все поездки. Или те потертые джинсы, которые верой и правдой служили ей столько лет и повидали много загородных уикендов с Дэвидом. Все любимые вещи просто не влезли бы в чемодан. «Вот если бы его магически расширить…» Потом вспомнила, что собиралась не сама. И все встало на свои места: Гермиона постаралась, чтобы ничто не напоминало «Монике Уилкинс» ее прежнюю жизнь.

На душе стало еще тоскливее. Вроде бы уже привыкла к мысли, что ее родной ребенок смог так поступить с родителями, но раз за разом находились приносящие боль нюансы. По сравнению с положением Дэвида, все это — несущественные мелочи, но все вместе они здорово давили на психику.

Зато она теперь снова волшебница.

Джейн погладила свою новую волшебную палочку. На торце рукоятки была вырезана гладкая полусфера, окруженная кольцом из восьми небольших гладких дисков, все вместе это напоминало цветок. Древесина вяза светлая, по длине палочки видны более темные продольные фрагменты годовых колец дерева.

Что, если попробовать поколдовать? Одно маленькое заклинание? Рассечь, взмахнуть, шепнуть: «Люмос!» На конце палочки появился маленький яркий огонек. В тот же момент все лампочки в номере мигнули и погасли. «Что магу Люмос, то магглу Нокс», — подумала Джейн и решила в гостинице больше не тренироваться.

Джейн положила палочку под подушку, не желая расставаться с ней. Разместила на тумбочке блокнот и карандаш. Засыпая, она смотрела, как свет от фар проезжающих машин скользит по потолку.