Антарес. Сын тишины (джен)

Тычок под рёбра вырвал его из царства Вермины, где тьма снов сплеталась со всполохами огня в кошмарах. После минувшего трудного дня возвращаться в реальность было тяжело: мышцы ныли, а отдыха короткий сон не принёс. Навязчивая усталость ощущалась уже не так явно, как вчера, но и не проходила до конца.

— Вставай, парень, сегодня будет непростой день, — донёсся сквозь сон голос.

Антарес разлепил тяжёлые веки. Спать хотелось неимоверно, но что-то в тоне будившего заставило его вырваться из цепких когтей Прядильщицы Снов окончательно. Свеча на тумбочке слабо освещала участок общей комнаты у его кровати. Дрожащий огонёк подсвечивал силуэт скрестившего руки на груди тёмного эльфа. Гротескные тени сделали черты его лица острее обычного, но красные глаза светились в полумраке двумя угольками.

— Проснулся? Отлично. Ещё успеешь позавтракать перед тем, как… Впрочем, не важно. Всему своё время. Иди собирайся, да поживее, — бросил эльф и покинул помещение.

Его звали Ригель. Именно он спас мальчишку в лесу много лет назад. Тогда они проехали не одну милю, прежде чем съехали с дороги к пруду, озарённому первыми лучами рассвета, и спешились у зловещей двери в скале. Первым, что сказал ему Ригель после долгого пути, были те слова, что Антарес слышал теперь каждый раз, возвращаясь в убежище: «Добро пожаловать домой».

Прошёл не один год, прежде чем подземелье в чаще соснового бора заменило ему дом. Почти заменило. Ни на миг он не забывал, что было до, и сны услужливо напоминали ему о самой кошмарной ночи в его жизни. Раньше, просыпаясь ночами от жутких кошмаров, полных огня, Антарес зажигал свечу и долго вглядывался в темноту, слушая шёпот сквозняка, пока сердце не переставало выпрыгивать из груди, и лишь затем вновь ложился и с головой накрывался одеялом. Сейчас уже кошмары стали привычным явлением, и он больше не вскакивал среди ночи, как в далёком детстве.

Изнурительные, часто жёсткие тренировки заглушили преследовавшие его когда-то страхи. Теперь ответом ночным кошмарам была тяжесть меча в руке. Ригель учил его всему, что умел сам — передвигаться так, чтобы ни единый шорох не выдал его присутствие, сражаться и подчинять огонь. Порой Антарес думал, мог ли он так же тренироваться с отцом, если бы не случилось злосчастного пожара, но каждый раз отметал эти мысли. Минувшие годы стёрли эмоции от оставшихся в далёком детстве эмоций, а воспоминания померкли под весом времени.

Пару минут он смотрел в потолок, но время шло, и Антарес, больше не теряя ни мгновения, поднялся. Сразу, чтобы не тратить лишние полчаса, он надел броню — лёгкую, почти не издающую лишних шорохов и скрипов. К кожаной кирасе крепилась тёмно-багровая, уже слегка выцветшая накидка, а к простому, без излишеств, горжету — стальные наплечники. Капюшон с оковкой по краю Антарес пока надевать не стал, но сразу накинул на плечи тёплый меховой плащ: в Скайриме в это время года довольно холодно. Впрочем, как и всегда.

Прежде, чем спуститься в обеденный зал, Антарес на миг оглянулся на остальные кровати, расставленные по слабо освещённому помещению. Большинство из них пустовали. Лишь на одной отсыпалась недавно вернувшаяся с задания серокожая женщина — эльфийка, как и тот, кому Антарес был обязан жизнью.

Привычно бесшумно Антарес вышел в зал этажом ниже. Огонь из массивного камина разгонял тени по углам. Тьма жалась к стенам там, куда не доставал тёплый свет очага и отблески от небольшой жаровни под вертелом, на котором висели кастрюли и котелки. Один котелок, над которым поднималась струйка пара, стоял на столе. Вокруг расселись те, кого Антарес теперь звал братьями и сёстрами. Ассасины Тёмного Братства. Во главе стола расположилась глава гильдии — серьёзная женщина с цепким, оценивающим взглядом.

Кивком головы поздоровавшись с ассасинами, Антарес сел за стол и налил себе похлёбки. Аппетитный аромат защекотал нос. Кто готовил, Антарес гадать не брался: на кухне дежурили по очереди, и сносно готовили все, кроме Арнбьорна. Порой казалось, что вервольф и вовсе предпочитает пойти на охоту и раздобыть сырого мяса.

Но похлёбку он уплетал так же, как и все. Не ела только Бабетта — она пила что-то густое и красное, подозрительно похожее на кровь. Несмотря на обманчивую внешность, всегда высокомерный, несколько скучающий взгляд выдавал в ней существо древнее, повидавшее те времена, когда Тёмное Братство ещё не стояло на грани вымирания. С первого дня появления в убежище вампирша вызывала у Антареса настороженность и недоверие.

Ассасины обсуждали недавние контракты, перекидывались дежурными фразами. Бабетта к их разговору не присоединялась. Она окинула взглядом помятое лицо Антареса и обозначила холодную усмешку:

— Плохо спалось?

Антарес пробурчал что-то невразумительное. Поддерживать этот язвительный диалог не хотелось. Раньше, чем Бабетта сказала бы что-то ещё, он доел свою порцию, убрал посуду и, не прощаясь, ушёл в главный зал убежища. Сейчас здесь ещё было пусто — лишь Ситис смотрел на кузницу и тренировочные манекены с витражного стекла над прудом.

На миг задержав взгляд на изображении, Антарес присел у кромки воды и плеснул себе в лицо, смывая остатки сонливости. Кусачий холод пробежался по коже, но взбодрил. Теперь можно подумать и о том, что сказал Ригель. То, как начался этот день, само по себе было необычно, и Антарес гадал, что будет дальше: задумал ли что-то старый друг или Астрид хочет его проверить и выдаст какой-то сложный контракт? А может, он и вовсе не угадал?

Позади раздался шорох, и мимо прошёл Визара. Тёмный ящер направлялся к манекенам, видимо, решив отточить и без того завидное мастерство, но Антарес окликнул его:

— Постой, брат.

Визара повернул к нему чешуйчатую морду. Под взглядом немигающих глаз становилось неуютно, но за минувшие годы Антарес научился не обращать на это внимания.

— Ты не видел Ригеля? — в ответ на немой вопрос аргонианина поинтересовался он.

— Он снаружи, кажется, — отозвался ящер и двинулся дальше.

Антарес задумчиво хмыкнул. Даже освоив фехтование, он порой тренировался с кем-то из братьев, но всегда только в стенах убежища. То, что Ригель ждал его в лесу, порождало новые вопросы.

Взбежав по длинной каменной лестнице, Антарес приблизился к двери с выгравированным на ней черепом. В темноте казалось, будто глазницы его едва уловимо мерцают алым. Могильный холод, расползающийся от этой двери, как бы тепло ни было снаружи, подкреплял неприятное ощущение угрозы. Загляни сюда случайный путник, он вряд ли захотел бы проверить, заперта ли дверь.

Коснувшись выемки в форме руки, Антарес вышел на поляну перед убежищем. За его спиной возвышались скалы, обрамляющие вход в убежище, а вокруг — вековые деревья, чьи колючие лапы клонились к земле под собственной тяжестью. Промозглый утренний туман ещё не осел росой на траве. Сырость предрассветных сумерек забиралась под плащ и заставляла зябко ёжиться.

Ригель стоял в тумане спиной к Антаресу, глядя на своё отражение в озерце у входа в убежище. Неподвижный, будто каменное изваяние, и наверняка чутко вслушивающийся в звуки леса. Не услышать, как громыхнула дверь, он не мог, но никак не отреагировал. Антарес хотел было его окликнуть, но в руке ассасина неожиданно материализовался призванный клинок, и он резко обернулся. Сверкающее прозрачное лезвие рассекло туман. Наверняка оно должно было замереть у шеи Антареса, но того уже на прежнем месте не было: он увернулся и выхватил из ножен меч.

Не встретив сопротивления, Ригель с кошачьей грацией повернулся вслед за движением своего оружия. Антарес метнулся ему навстречу, взмахнув мечом, но эльф успел заблокировать удар. Клинки лязгнули, как если бы призванный меч Ригеля был выкован из металла. Антарес довёл меч в сторону, позволив ему соскользнуть с вражеского клинка, и нанёс несколько быстрых ударов. Он умело орудовал мечом, но и Ригель не уступал своему ученику: он не пропустил ни одной атаки.

Антарес сделал обманный выпад. Предугадав его действия, Ригель уклонился и от следующей атаки. Ассасины сражались на равных, осыпая друг друга молниеносными ударами и уходя от клинка противника. Мечи звенели в быстром, построенном на одних лишь инстинктах и интуиции танце.

Выпад. Уклонение. Удар. Антарес сконцентрировался только на мерцании клинка Ригеля, позволив рефлексам воина вести себя. Его атаки перетекали в блоки, а блоки — в атаки. Меч стал продолжением его руки.

Ригель был опытнее, но Антарес — моложе и быстрее. Он парировал очередной удар наставника, отбил его клинок в сторону и, в мгновение ока сократив дистанцию, плашмя ударил по руке. Ригель зашипел от боли. Пальцы на призрачной рукояти разжались, и меч растаял в воздухе.

Победоносно ухмыльнувшись, Антарес отступил на шаг и вложил клинок в ножны.

— Ученик превзошёл учителя, — оценил Ригель, потирая ушибленную руку.

— Без сомнений. А ещё запомнил, насколько ты непредсказуем, — самодовольно согласился Антарес.

Уголок губ Ригеля дрогнул в кривой усмешке, но ответить он не успел. Его взгляд обратился на кого-то за спиной Антареса. Рука сама потянулась к рукояти меча, но нарочито громкие шаги известили, что прибыл не враг. Выдохнув, Антарес обернулся.

По тропе к ним спустился темнокожий ассасин.

— Тренируетесь? — риторически поинтересовался он и остановился перед братьями, скрестив руки на груди. — Антарес, мне попалось кое-что интересное. Как раз для тебя. Ты всё ещё хочешь найти разбойников, которые сожгли твоё поместье?

Антарес кивнул, и Назир продолжил:

— Их видели в Рифте. По описанию — один в один как на объявлениях о награде. Тебе бы поторопиться, если не хочешь, чтобы какой-нибудь охотник за головами нашёл их раньше.

На какой-то миг Антарес не поверил ушам. Столько лет бесплодных поисков — и теперь те самые бандиты наконец дали о себе знать? Он давно потерял надежду. Оставалась только цель — выследить и перебить. За то, что они сделали с его семьёй…

— Спасибо, Назир, — выдохнул Антарес. О том, что он останется должен, можно было и не говорить.

Назир кивнул. Ригель хлопнул Антареса по плечу.

— Я же говорил: день будет непростым.

Он знал. Знал и молчал… Антарес усмехнулся. Как это похоже на Ригеля: молчать до подходящего момента, а затем эффектно дать ответы на все вопросы. Теперь Антарес знал, что не зря строил догадки.

Он шагнул к двери.

— Что есть музыка жизни? — раздался откуда-то из камня и одновременно, казалось, со всех сторон шипящий шёпот.

— Тишина, брат мой, — не задумываясь ответил Антарес.

— Добро пожаловать домой… — прошелестела дверь и отворилась, впуская ассасинов в убежище.

Все трое спустились в главный зал, откуда уже доносились глухие удары и звон кузнечного молота. Утреннего затишья как не бывало. Теперь у манекенов отрабатывал рукопашные атаки тёмный ящер, а в кузнице работал над новым клинком раскрасневшийся от жара Арнбьорн. Астрид, его жена, присела на край верстака рядом с ним, следя взглядом за поднимающимся и с силой опускающимся на раскалённый металл молотом. Она что-то говорила мужу, но тот, похоже, был поглощён работой.

Дождавшись, пока она закончит раздавать указания, Антарес приблизился к главе Братства.

— Астрид? — окликнул он. — Мне нужно отлучиться. Насколько — не знаю.

Астрид внимательно посмотрела на него. Антарес ждал ответа лишь приличия ради — он не отпрашивался, а ставил перед фактом. Даже она не может силой удерживать ассасина в убежище — таковы уж порядки в Братстве.

— Ступай, — кивнула Астрид. — Одно условие: на помощь Братства не рассчитывай. Пока ты занят своими делами, ты сам по себе. И ещё кое-что, — она протянула ему запечатанный конверт. — Передай это Карлии, раз уж ты идёшь в Рифтен.

Антарес взял письмо и направился в жилое помещение. Ему нужно было собрать вещмешок, прежде чем отправляться в дальнюю дорогу.