Антарес. Сын тишины (джен)

Ветки хлестали по лицу и рукам, оставляя кровоточащие царапины, а деревья будто специально подставляли корни, но Антарес бежал, прикрывая глаза ладонью, часто спотыкаясь и падая. Коленки и локти его уже были разбиты в кровь.

Страх гнал мальчишку всё глубже в лес. Он не знал, как далеко позади осталось родное поместье, где до сих пор, наверное, полыхали языки огня. О том, что выбраться из охваченного пламенем дома удалось лишь ему одному, Антарес старался не думать, как и о том, что его семья не могла выжить в этом пожаре.

Отчаяние и ужас захлёстывали его. Он мчался, не разбирая дороги, подальше от последнего пристанища своей семьи. В отдалении выли волки, и от этого воя по спине мальчика бежали мурашки. Он никогда не встречал живых волков, но видел их шкуры, которыми его отец украшал дом; несколько лет назад они внушали ему страх, который Антарес старался скрыть ото всех, ведь он мечтал в будущем стать воином, а воину не пристало бояться всего-навсего каких-то шкур… А теперь волки за милю почуют его страх.

В очередной раз Антарес споткнулся о корень дерева и упал на сырую, холодную землю. Встать и продолжить бег он не смог, поскольку усталость дала о себе знать: лёгкие и горло жгло огнём, ноги ужасно болели, да ещё саднили царапины и разбитые коленки. Он просто лежал на земле, глядя в тёмное ночное небо сквозь ветки деревьев и жадно глотая воздух.

Теперь, когда опасность, кажется, миновала, Антарес не смог больше сдерживать слёз, как ни старался. Солёные слёзы катились по его лицу, оставляя влажные дорожки, а дыхание превратилось во всхлипы. Его уже не заботили ни холод, ни сырость, ни вой волков, вышедших на охоту. Ему только хотелось, чтобы всё было по-прежнему: чтобы родные были живы, чтобы можно было каждый день гулять с братом у реки и бегать босыми ногами по нагретому солнцем песку... Будет ли когда-нибудь так вновь?

«Не лежи на земле, она холодная!» — вспомнился не к месту материнский голос. Сейчас его не волновало, что он может заболеть, но Антарес перебрался на лежащее неподалёку бревно. Замер, сгорбившись и закрыв исцарапанное лицо ладонями. Ему было так плохо, как никогда не бывало.

Перед глазами всё ещё стояла ужасающая картина, оживший кошмар: огонь, жадно пожирающий родовое гнездо, звон мечей где-то на первом этаже, крик матери, зовущей его по имени… На миг показалось, будто жар снова коснулся лица, раскрасневшегося уже не от огня, а от слёз.

Волчий вой раздался намного ближе, нежели прежде. Антарес вздрогнул и оглянулся. Звери уже рядом — подсказало чутьё. Пора бежать. Но куда? Леса Фолкрита бескрайние и дикие. Антарес хотел было сорваться с места, но замер, вспоминая, чему учил его отец, когда брал на охоту. «Слушай, — говорил он. — Лес сам подскажет тебе, куда идти и что происходит вокруг».

Антарес прикрыл глаза, стараясь успокоить дыхание, а вместе с ним — и сердцебиение. В ушах стучал пульс, заглушая все остальные звуки. Сначала сквозь бешеный стук сердца послышался шелест листвы, затем — свист ветра и знакомый шум воды где-то поблизости. Водопад, а значит — река. Спасение.

На мгновение Антаресу показалось, что ситуация под контролем. Что он знает, что делать, и со всем справится. Но волчий вой повторился совсем рядом, и паника снова начала разгораться. Антарес не сомневался, что волки приближаются. И потому он бросился туда, где шумел водопад, надеясь перейти реку вброд и сбить зверей со следа.

Под ногами мелькали торчащие корни и серые пятна булыжников. Деревья норовили схватить мальчишку колючими ветками, еловые иголки царапались до крови. Антарес бежал туда, откуда всё громче и громче доносился шум водопада. Позади уже слышался стремительно приближающийся топот лап. Волки нагоняли, заставляя Антареса мчаться на пределе сил.

Однако сил оставалось всё меньше. Лёгкие горели так, будто он вдохнул раскалённого воздуха, от усталости и страха ноги сделались ватными. Антарес был готов упасть без сил, когда заросли впереди расступились, и он оказался на краю отвесного обрыва. Резко бросившись в сторону, чтобы не сорваться, он упал на землю недалеко от края. Внизу, огибая острые скалы, клокотала река.

От отчаяния на глаза снова навернулись слёзы. Водопад, спускающийся с гор, дал надежду, и он же её отобрал. Река оказалась не спасением, а смертельной ловушкой.

Волки показались в поле зрения. Чувствуя, что жертва никуда не денется, выступили из зарослей и медленно двинулись к мальчишке. Опущенные к земле морды огромных животных сморщил оскал. С клыков, жёлтых и угрожающе острых, капала слюна. Антарес отполз назад, но дальше отступать было некуда: за спиной разверзлась пропасть.

Первым прыгнул вожак стаи. Антарес зажмурился, инстинктивно закрывшись рукой.

Но вместо волчьего рыка раздался топот копыт, заставивший готовых наброситься на жертву волков замереть и обратить морды в сторону незваного гостя. Меч рассёк воздух, и вожак стаи, прокатившись по скале, замер без движения недалеко от Антареса.

Всадник на вороном коне натянул поводья, и его боевой скакун встал на дыбы, взмахнув копытами в воздухе. Ветер растрепал плащ, под которым скрывалась чёрно-красная броня. В руке воина сверкал потусторонним светом призванный меч.

Волки отпрянули, но не сбежали. Один из них прыгнул на коня сбоку. Всадник резанул мечом. Брызнула кровь, и волк остался позади, а жеребец ненадолго перешёл на рысь. Едва воин спрыгнул на землю, он снова поскакал галопом, спасаясь от волков.

С быстротой тени незнакомец метнулся навстречу волкам. В свободной руке полыхнул фиолетовый сгусток энергии и превратился в ещё один меч. Волки не ждали первого удара. Всей стаей они бросились на нового противника.

Круговой удар отбросил первых из них. Остальных воин встретил жутким смертоносным танцем, выверенными движениями уклоняясь от клыков и нанося точные, смертельные удары. Он не позволял волкам себя окружить, всегда точно подгадывая момент для атаки.

Но один из волков оказался хитрее. Воспользовавшись тем, что воин отвлёкся на другого противника, зверь кинулся на него со спины и сбил с ног своим весом. Антарес затаил дыхание. Если его спасителя сейчас убьют…

Воин оказался опытнее. Ударив локтем волка по морде прежде, чем тот успел бы вцепиться ему в затылок, он выхватил кинжал и по рукоять всадил его в бок зверя. Заскулив, волк отпрянул. Воин перевернулся на спину и нанёс следующий удар в горло. Оставшиеся волки, потеряв большую часть стаи, бросились прочь.

Воин поднялся и отпустил рукоять оставшегося призванного меча. Клинок рассеялся, будто его и не было. Взгляд незнакомца упал на Антареса, и тот напряжённо подобрался, глядя в холодные красные глаза во тьме под капюшоном.

— Видел, кто обитает в лесу? — голос прозвучал чуть насмешливо. — Иди домой. Мать наверняка волнуется.

Одного слова хватило, чтобы сердце вновь сжалось от боли.

— Её больше нет. Никого нет, — дрогнувшим голосом выдавил Антарес.

— Давно? — в тоне мужчины он слышал скорее любопытство, чем сочувствие, но и этого было достаточно, чтобы Антарес больше не смог держать всё в себе.

— Их… Их убили… — слова сорвались с языка раньше, чем он успел бы передумать. — Этой ночью. Пожар… Там был пожар. И бандиты. Они… они…

Воин поднял руку, останавливая его. Антарес был ему благодарен за то, что не стал вытягивать подробности. Слишком больно было вспоминать. А мужчина задумался на несколько мучительно долгих мгновений и, снова взглянув на спасённого, спросил:

— Ты хочешь отомстить?

Антарес вздрогнул. Он не думал, что будет дальше. Сейчас значение имело только настоящее, только то мгновение, когда полыхнули первые языки огня. Но где-то на грани между страхом и отчаянием, сдавившими горло, затеплилась злость.

— Да… — едва слышно выдохнул Антарес.

Он не знал, как. Что делать, если он слишком юн, чтобы держать меч, а головорезы убили его отца — опытного воина? У него не было ответов. Только страх, стоило вспомнить озарённые огнём лица тех, кто убил его семью.

— Ты готов учиться? — спросил воин.

Ему предлагали помощь. Это вернуло Антареса в реальность. Месть подают холодной, а сейчас есть проблема понасущнее — холод не метафорический, а самый настоящий, кусачий и беспощадный. А помимо того — знание, что рассчитывать не на кого, домой вернуться нельзя и в одиночку в этих диких краях ему не выжить.

Антарес молча поднял взгляд на своего спасителя, и этим сказал куда больше, чем мог сказать словами. Схватившись за протянутую руку, он поднялся. Воин свистом подозвал коня и, вскочив в седло, помог мальчишке забраться следом и сесть позади. Повинуясь своему всаднику, конь рысью потрусил через лес, унося Антареса от безвозвратно разрушенного прошлого.

Тычок под рёбра вырвал его из царства Вермины, где тьма снов сплеталась со всполохами огня в кошмарах. После минувшего трудного дня возвращаться в реальность было тяжело: мышцы ныли, а отдыха короткий сон не принёс. Навязчивая усталость ощущалась уже не так явно, как вчера, но и не проходила до конца.

— Вставай, парень, сегодня будет непростой день, — донёсся сквозь сон голос.

Антарес разлепил тяжёлые веки. Спать хотелось неимоверно, но что-то в тоне будившего заставило его вырваться из цепких когтей Прядильщицы Снов окончательно. Свеча на тумбочке слабо освещала участок общей комнаты у его кровати. Дрожащий огонёк подсвечивал силуэт скрестившего руки на груди тёмного эльфа. Гротескные тени сделали черты его лица острее обычного, но красные глаза светились в полумраке двумя угольками.

— Проснулся? Отлично. Ещё успеешь позавтракать перед тем, как… Впрочем, не важно. Всему своё время. Иди собирайся, да поживее, — бросил эльф и покинул помещение.

Его звали Ригель. Именно он спас мальчишку в лесу много лет назад. Тогда они проехали не одну милю, прежде чем съехали с дороги к пруду, озарённому первыми лучами рассвета, и спешились у зловещей двери в скале. Первым, что сказал ему Ригель после долгого пути, были те слова, что Антарес слышал теперь каждый раз, возвращаясь в убежище: «Добро пожаловать домой».

Прошёл не один год, прежде чем подземелье в чаще соснового бора заменило ему дом. Почти заменило. Ни на миг он не забывал, что было до, и сны услужливо напоминали ему о самой кошмарной ночи в его жизни. Раньше, просыпаясь ночами от жутких кошмаров, полных огня, Антарес зажигал свечу и долго вглядывался в темноту, слушая шёпот сквозняка, пока сердце не переставало выпрыгивать из груди, и лишь затем вновь ложился и с головой накрывался одеялом. Сейчас уже кошмары стали привычным явлением, и он больше не вскакивал среди ночи, как в далёком детстве.

Изнурительные, часто жёсткие тренировки заглушили преследовавшие его когда-то страхи. Теперь ответом ночным кошмарам была тяжесть меча в руке. Ригель учил его всему, что умел сам — передвигаться так, чтобы ни единый шорох не выдал его присутствие, сражаться и подчинять огонь. Порой Антарес думал, мог ли он так же тренироваться с отцом, если бы не случилось злосчастного пожара, но каждый раз отметал эти мысли. Минувшие годы стёрли эмоции от оставшихся в далёком детстве эмоций, а воспоминания померкли под весом времени.

Пару минут он смотрел в потолок, но время шло, и Антарес, больше не теряя ни мгновения, поднялся. Сразу, чтобы не тратить лишние полчаса, он надел броню — лёгкую, почти не издающую лишних шорохов и скрипов. К кожаной кирасе крепилась тёмно-багровая, уже слегка выцветшая накидка, а к простому, без излишеств, горжету — стальные наплечники. Капюшон с оковкой по краю Антарес пока надевать не стал, но сразу накинул на плечи тёплый меховой плащ: в Скайриме в это время года довольно холодно. Впрочем, как и всегда.

Прежде, чем спуститься в обеденный зал, Антарес на миг оглянулся на остальные кровати, расставленные по слабо освещённому помещению. Большинство из них пустовали. Лишь на одной отсыпалась недавно вернувшаяся с задания серокожая женщина — эльфийка, как и тот, кому Антарес был обязан жизнью.

Привычно бесшумно Антарес вышел в зал этажом ниже. Огонь из массивного камина разгонял тени по углам. Тьма жалась к стенам там, куда не доставал тёплый свет очага и отблески от небольшой жаровни под вертелом, на котором висели кастрюли и котелки. Один котелок, над которым поднималась струйка пара, стоял на столе. Вокруг расселись те, кого Антарес теперь звал братьями и сёстрами. Ассасины Тёмного Братства. Во главе стола расположилась глава гильдии — серьёзная женщина с цепким, оценивающим взглядом.

Кивком головы поздоровавшись с ассасинами, Антарес сел за стол и налил себе похлёбки. Аппетитный аромат защекотал нос. Кто готовил, Антарес гадать не брался: на кухне дежурили по очереди, и сносно готовили все, кроме Арнбьорна. Порой казалось, что вервольф и вовсе предпочитает пойти на охоту и раздобыть сырого мяса.

Но похлёбку он уплетал так же, как и все. Не ела только Бабетта — она пила что-то густое и красное, подозрительно похожее на кровь. Несмотря на обманчивую внешность, всегда высокомерный, несколько скучающий взгляд выдавал в ней существо древнее, повидавшее те времена, когда Тёмное Братство ещё не стояло на грани вымирания. С первого дня появления в убежище вампирша вызывала у Антареса настороженность и недоверие.

Ассасины обсуждали недавние контракты, перекидывались дежурными фразами. Бабетта к их разговору не присоединялась. Она окинула взглядом помятое лицо Антареса и обозначила холодную усмешку:

— Плохо спалось?

Антарес пробурчал что-то невразумительное. Поддерживать этот язвительный диалог не хотелось. Раньше, чем Бабетта сказала бы что-то ещё, он доел свою порцию, убрал посуду и, не прощаясь, ушёл в главный зал убежища. Сейчас здесь ещё было пусто — лишь Ситис смотрел на кузницу и тренировочные манекены с витражного стекла над прудом.

На миг задержав взгляд на изображении, Антарес присел у кромки воды и плеснул себе в лицо, смывая остатки сонливости. Кусачий холод пробежался по коже, но взбодрил. Теперь можно подумать и о том, что сказал Ригель. То, как начался этот день, само по себе было необычно, и Антарес гадал, что будет дальше: задумал ли что-то старый друг или Астрид хочет его проверить и выдаст какой-то сложный контракт? А может, он и вовсе не угадал?

Позади раздался шорох, и мимо прошёл Визара. Тёмный ящер направлялся к манекенам, видимо, решив отточить и без того завидное мастерство, но Антарес окликнул его:

— Постой, брат.

Визара повернул к нему чешуйчатую морду. Под взглядом немигающих глаз становилось неуютно, но за минувшие годы Антарес научился не обращать на это внимания.

— Ты не видел Ригеля? — в ответ на немой вопрос аргонианина поинтересовался он.

— Он снаружи, кажется, — отозвался ящер и двинулся дальше.

Антарес задумчиво хмыкнул. Даже освоив фехтование, он порой тренировался с кем-то из братьев, но всегда только в стенах убежища. То, что Ригель ждал его в лесу, порождало новые вопросы.

Взбежав по длинной каменной лестнице, Антарес приблизился к двери с выгравированным на ней черепом. В темноте казалось, будто глазницы его едва уловимо мерцают алым. Могильный холод, расползающийся от этой двери, как бы тепло ни было снаружи, подкреплял неприятное ощущение угрозы. Загляни сюда случайный путник, он вряд ли захотел бы проверить, заперта ли дверь.

Коснувшись выемки в форме руки, Антарес вышел на поляну перед убежищем. За его спиной возвышались скалы, обрамляющие вход в убежище, а вокруг — вековые деревья, чьи колючие лапы клонились к земле под собственной тяжестью. Промозглый утренний туман ещё не осел росой на траве. Сырость предрассветных сумерек забиралась под плащ и заставляла зябко ёжиться.

Ригель стоял в тумане спиной к Антаресу, глядя на своё отражение в озерце у входа в убежище. Неподвижный, будто каменное изваяние, и наверняка чутко вслушивающийся в звуки леса. Не услышать, как громыхнула дверь, он не мог, но никак не отреагировал. Антарес хотел было его окликнуть, но в руке ассасина неожиданно материализовался призванный клинок, и он резко обернулся. Сверкающее прозрачное лезвие рассекло туман. Наверняка оно должно было замереть у шеи Антареса, но того уже на прежнем месте не было: он увернулся и выхватил из ножен меч.

Не встретив сопротивления, Ригель с кошачьей грацией повернулся вслед за движением своего оружия. Антарес метнулся ему навстречу, взмахнув мечом, но эльф успел заблокировать удар. Клинки лязгнули, как если бы призванный меч Ригеля был выкован из металла. Антарес довёл меч в сторону, позволив ему соскользнуть с вражеского клинка, и нанёс несколько быстрых ударов. Он умело орудовал мечом, но и Ригель не уступал своему ученику: он не пропустил ни одной атаки.

Антарес сделал обманный выпад. Предугадав его действия, Ригель уклонился и от следующей атаки. Ассасины сражались на равных, осыпая друг друга молниеносными ударами и уходя от клинка противника. Мечи звенели в быстром, построенном на одних лишь инстинктах и интуиции танце.

Выпад. Уклонение. Удар. Антарес сконцентрировался только на мерцании клинка Ригеля, позволив рефлексам воина вести себя. Его атаки перетекали в блоки, а блоки — в атаки. Меч стал продолжением его руки.

Ригель был опытнее, но Антарес — моложе и быстрее. Он парировал очередной удар наставника, отбил его клинок в сторону и, в мгновение ока сократив дистанцию, плашмя ударил по руке. Ригель зашипел от боли. Пальцы на призрачной рукояти разжались, и меч растаял в воздухе.

Победоносно ухмыльнувшись, Антарес отступил на шаг и вложил клинок в ножны.

— Ученик превзошёл учителя, — оценил Ригель, потирая ушибленную руку.

— Без сомнений. А ещё запомнил, насколько ты непредсказуем, — самодовольно согласился Антарес.

Уголок губ Ригеля дрогнул в кривой усмешке, но ответить он не успел. Его взгляд обратился на кого-то за спиной Антареса. Рука сама потянулась к рукояти меча, но нарочито громкие шаги известили, что прибыл не враг. Выдохнув, Антарес обернулся.

По тропе к ним спустился темнокожий ассасин.

— Тренируетесь? — риторически поинтересовался он и остановился перед братьями, скрестив руки на груди. — Антарес, мне попалось кое-что интересное. Как раз для тебя. Ты всё ещё хочешь найти разбойников, которые сожгли твоё поместье?

Антарес кивнул, и Назир продолжил:

— Их видели в Рифте. По описанию — один в один как на объявлениях о награде. Тебе бы поторопиться, если не хочешь, чтобы какой-нибудь охотник за головами нашёл их раньше.

На какой-то миг Антарес не поверил ушам. Столько лет бесплодных поисков — и теперь те самые бандиты наконец дали о себе знать? Он давно потерял надежду. Оставалась только цель — выследить и перебить. За то, что они сделали с его семьёй…

— Спасибо, Назир, — выдохнул Антарес. О том, что он останется должен, можно было и не говорить.

Назир кивнул. Ригель хлопнул Антареса по плечу.

— Я же говорил: день будет непростым.

Он знал. Знал и молчал… Антарес усмехнулся. Как это похоже на Ригеля: молчать до подходящего момента, а затем эффектно дать ответы на все вопросы. Теперь Антарес знал, что не зря строил догадки.

Он шагнул к двери.

— Что есть музыка жизни? — раздался откуда-то из камня и одновременно, казалось, со всех сторон шипящий шёпот.

— Тишина, брат мой, — не задумываясь ответил Антарес.

— Добро пожаловать домой… — прошелестела дверь и отворилась, впуская ассасинов в убежище.

Все трое спустились в главный зал, откуда уже доносились глухие удары и звон кузнечного молота. Утреннего затишья как не бывало. Теперь у манекенов отрабатывал рукопашные атаки тёмный ящер, а в кузнице работал над новым клинком раскрасневшийся от жара Арнбьорн. Астрид, его жена, присела на край верстака рядом с ним, следя взглядом за поднимающимся и с силой опускающимся на раскалённый металл молотом. Она что-то говорила мужу, но тот, похоже, был поглощён работой.

Дождавшись, пока она закончит раздавать указания, Антарес приблизился к главе Братства.

— Астрид? — окликнул он. — Мне нужно отлучиться. Насколько — не знаю.

Астрид внимательно посмотрела на него. Антарес ждал ответа лишь приличия ради — он не отпрашивался, а ставил перед фактом. Даже она не может силой удерживать ассасина в убежище — таковы уж порядки в Братстве.

— Ступай, — кивнула Астрид. — Одно условие: на помощь Братства не рассчитывай. Пока ты занят своими делами, ты сам по себе. И ещё кое-что, — она протянула ему запечатанный конверт. — Передай это Карлии, раз уж ты идёшь в Рифтен.

Антарес взял письмо и направился в жилое помещение. Ему нужно было собрать вещмешок, прежде чем отправляться в дальнюю дорогу.