Артефакты клана Аунда (джен)

Девушка медленно встала, собрала в кучу кости скелета — кости оказались на удивление крепкими, если учесть, что они пролежали в гробнице тысячу лет, — и поднялась по лестнице наверх. На вершине этого подъема её уже ждали. Женщина-данмерка средних лет на вид, с бледно-белой кожей, выдававшей в ней вампира, стояла на вершине лестницы в одной ночной сорочке и со свечой в руке. Женщина окинула девушку быстрым взглядом, чуть задержавшись на пятне крови на мантии Эллойры.

— Хорошо, что кровь не твоя и ты не ранена. Проходи. — женщина открыла перед ней дверь.

Зайдя в кабинет, женщина зажгла свечи в подсвечнике и села за деревянный стол в центре кабинета.

— Получив твое письмо, я навела кое-какие справки. Так вот, пару недель назад виндхельмское отделение гильдии магов отправило экспедицию на Вварденфелл с целью изучения двемерских руин. Руины оказались пустышкой, но рядом с предполагаемыми руинами один из членов экспедиции, опытный археолог, по косвенным признакам нашел место той самой гробницы. Их экспедиция не стала заниматься раскопками гробницы, а вместо этого вернулась в Виндхельм. Как обо всем этом узнали в Солитьюде, я не знаю, — вероятно, кто-то из виндхельмских шпионит в пользу Солитьюда.

Слушая этот рассказ, Эллойра положила на стол перед женщиной два посоха, кости скелета и, наконец, свитки заклинаний, которые все еще были окутаны магическим щитом.

Затем девушка уселась на стул, не отрывая взгляд от женщины. Это была её наставница, Тарани Салкатанат, — её настоящая наставница, перед которой Эллойра по-настоящему благоговела. Именно она обеспечила Эллойре её головокружительную карьеру в гильдии магов — Эллойра получала от неё не только лучшие пособия по магии и лучшие магические ингредиенты, но также и мощную поддержку из тени. Действуя иногда подкупом, иногда угрозами и шантажом, Тарани Салкатанат убирала с дороги всех, кто мог представлять угрозу для её протеже. Взамен Эллойра передавала ей самую свежую информацию обо всех важных событиях, которые доносились до её ушей в стенах гильдии магов.

Откинувшись на спинку стула, Эллойра начала свой рассказ. Тарани слушала её молча, внимательно осматривая посох из горного хрусталя, лежащий перед ней на столе. Когда рассказ Эллойры подошел к концу, Тарани махнула ей рукой. — Поешь и отдохни, у тебя был трудный день. Завтра жду тебя в этом кабинете.

Следующим утром Эллойра по привычке встала в то время, когда обычно трубила волшебная труба Ингвильды. Одев чистое платье и поднявшись в кабинет, она увидела Тарани, которая уже ждала её здесь.

— Я уже осмотрела свитки заклинаний. — сказала Тарани. — Они написаны на древнем каймерском языке, и их перевод займет некоторое время. Не стоит торопиться с этим. Но вот кости, которые ты принесла, необычные. Помимо того, что они необычайно крепкие, они также необычайно хорошо сохранились. Вероятно, внутри них даже остался неповрежденный костный мозг. Ты правильно сделала, что взяла их с собой, Эллойра.

Вдвоем они приступили к расшифровке и переводу свитков с заклинаниями. Это оказалось делом нелегким — текст сохранился плохо, многие буквы оказались нечитаемы. Эллойра внимательно всматривалась в каждое написанное слово и проверяла его по другим каймерским текстам Первой Эры, которые имелись в библиотеке Тарани.

Наконец, спустя неделю утомительного труда перевод свитков был закончен. Как оказалось, свитки излагали необычную систему магии — объединение магической школы иллюзии с вампирской магией крови в единое целое.

— Все это очень интересно, но вот пользы от этого… — вздохнула Тарани, глядя на лежавшие перед ней пергаменты с переведенными заклинаниями и магическими формулами. — Магия крови передается от вампира к вампиру точно также, как родители передают своим детям цвет волос и глаз. У каждого клана вампиров есть своя собственная магия крови со своими преимуществами и недостатками. Невозможно взять и использовать магию крови другого клана просто по своему желанию — эту силу можно только унаследовать. Моя магия крови принадлежит клану Берне — хотя я, так сказать, вампирский бастард и не являюсь законным членом клана, но тем не менее. Кровь клана Берне позволяет нам молниеносно убивать врагов из темноты, но она не помогает нам овладеть магией. Между прочим, именно благодаря крови клана Берне твои названные сестры, Дарили Менас и Тависа Дратари, достигли успеха в Темном Братстве.

— А что, если кровь этого древнего вампира сделать вашей кровью? — спросила у неё Эллойра. — Вы ведь ранее сказали, что в его костях мог сохраниться костный мозг — а выделить кровь из костного мозга труда не составит.

— Возродить древнюю линию крови? Чрезвычайно смелая идея. А чрезвычайно смелые идеи редко заканчиваются хорошо. Но, с другой стороны, за огромный риск полагается огромная награда, верно? Попробуй получить кровь из этих костей, а там посмотрим, что получится.

— У-у-учитель?! Вы действительно согласны на это? — Эллойра даже заикалась от волнения.

— Да, я согласна. А теперь выдели кровь из этих костей.

Эллойра подошла к столу и взяла в руку большую берцовую кость. Внимательно её осмотрев, она положила кость на стол, затем достала из кармана чрезвычайно острый и крепкий нож, используемый обычно для нарезания твердых алхимических ингредиентов, таких как кость дракона. Этим ножом девушка разрезала кость пополам и осторожно подняла обе половинки кверху. Внутри действительно был прекрасно сохранившийся костный мозг, и из него действительно можно было выделить кровь. Эллойра в который раз удивилась острому вампирскому чутью своей наставницы — она почуяла кровь даже в кости тысячелетней давности!

Эллойра осторожно разрезала вдоль каждую половинку кости и вытряхнула из них желеобразный костный мозг в приготовленную для этого большую чашу на столе. Проделав затем эту операцию с оставшимися костями, она посмотрела на чашу — там накопилось уже порядочное количество костного мозга. Взмахом своего посоха она разделила костный мозг в чаше на твердое и жидкое вещество. Твердое было сложено отдельно, а в чаше осталась только жидкость багрово-красного цвета объемом со стакан. Эллойра взяла чашу в руку и протянула её своей наставнице.

— Вот она, кровь древнего вампира, как вы и просили.

— Ве-ли-ко-ле-пно! — Тарани по слогам отчеканила это слово, а затем сказала: — В подвале стоит большая ванна. Спускайся в этот подвал и наполни ванну этой кровью.

Эллойра вместе с чашей и посохом спустилась в подвал каменного здания. Здесь действительно была большая деревянная бадья для купания. Девушка вылила в бадью кровь из чаши, затем взмахнула над бадьей посохом и прошептала заклинание умножения. Бадья мгновенно наполнилась кровью наполовину.

Когда Эллойра закончила, она увидела стоявшую позади Тарани. Её наставница одним движением скинула с себя всю одежду и залезла в бадью, погрузившись по шею в кровавую ванну. Эллойра восхищенно вздохнула — Тарани было больше ста лет, и все же её вампирская грация притягивала и завораживала. «Вот что значит вампирское бессмертие» — подумала девушка. — «Вечно молодое, не стареющее тело — что может быть прекраснее в этом мире?»

— Сейчас ты должна заменить всю кровь в моем теле на кровь этой бадьи. Ты знаешь заклинание, чтобы это сделать. Делай это осторожно, крохотными порциями. Для меня ощущения будут не самыми приятными — вероятно, я буду корчиться и кричать от боли, но ты не должна обращать на это внимание. Приступай.

Эллойра взмахнула посохом над бадьей и прошептала заклинание замены. Повинуясь магическому приказу, крохотные частицы крови словно острые иглы пронзили кожу Тарани, вошли в вены и вытеснили из вен такое же количество её собственной крови. Наставница вздрогнула от боли, но не издала ни звука. Затем еще раз замена, и еще раз, и еще раз…

Спустя шесть часов этот чрезвычайно мучительный для обеих женщин процесс был наконец закончен. Эллойра осторожна вытащила из бадьи свою наставницу, обернула её окровавленное и покрытое рубцами тело и повела её в спальню.

Доведя до спальни обессиленную наставницу и уложив её в кровать, Эллойра вернулась в тот же подвал. В противоположном от бадьи углу стоял бочонок с краном. Эллойра открыла кран и налила в бутылку из-под вина густую кровь. Этот бочонок крови её наставница хранила на случай непредвиденных обстоятельств, но Эллойра знала, что сейчас это именно то, что нужно.

Через минуту девушка уже вернулась в спальню с полной бутылкой. Она осторожно поднесла горлышко бутылки к губам своей наставницы и помогла ей выпить.

— Хорошо… — Тарани с облегчением откинулась на подушку. — Теперь через двенадцать часов то же самое…

Спустя сутки после кровавой процедуры Тарани Салкатанат наконец полностью оправилась. Сейчас она стояла на вершине башни своего каменного особняка и задумчиво смотрела на луну.

— Вы преобразились, наставница. У вас крайне обновленный вид. — сказала Эллойра.

— Я словно родилась заново. Все мое тело буквально дышит магией. Магия течет по моим венам, магия наполняет мои легкие. Это чувство бесподобно. А тебе полагается награда, девочка ты моя. Можешь просить у меня все, что пожелаешь — покуда это в моих силах, я дам тебе это.

Услышав это, Эллойра упала на колени перед своей наставницей. — Госпожа, пожалуйста, умоляю, сделайте меня вампиром. Позвольте мне стать вашей дочерью.

— Ох, девочка, а ты уверена? — видя, что Эллойра не поднимается с колен, Тарани продолжила: Ну хорошо, раз уж ты так просишь…

Тарани наклонилась над Эллойрой и осторожно убрала с шеи девушки её белые волосы. Острые клыки вампирши впились в пульсирующую вену на шее…

Тарани осторожно и без видимого усилия взяла на руки обмякшую девушку, отнесла её в спальню и уложила в постель. Когда Эллойра проснется на следующий день, у неё будет примерно шестьдесят часов, чтобы изменить свое решение. По прошествии этого времени девушка окончательно станет вампиром.

Тарани вернулась в свой кабинет и посмотрела на лежащие на столе свитки заклинаний и посох из горного хрусталя. Заклинания школы иллюзии, усиленные магией крови древнего вампира — весьма и весьма заманчивое сочетание. Однако, согласно свиткам, заклинания и магия крови были бесполезны без этого увесистого магического посоха из горного хрусталя. Этот посох был единственно возможным способом придать форму этим заклинаниям. Его невозможно было заменить ничем другим, и без него все эти свитки заклинаний были бы просто кучей мусора.

Тарани взяла наугад один свиток. Свиток гласил: «Заклинание вожделения. Позволяет внушить жертве сексуальное вожделение к кому-либо другому, независимо от пола и возраста объекта страсти. Соитие с объектом страсти становится для жертвы наиболее приоритетной целью в жизни, однако способы достижения этого заколдованный объект выбирает в соответствии с собственным разумением. Некоторые наиболее уязвимые к любовным чарам жертвы теряют способность есть, пить, спать, заниматься каким-либо делом. После наложения заклинание действует каждую ночь от заката солнца до восхода. Заклинание прекращает свое действие после того, как жертва удовлетворяет любовную страсть».

Тарани удивленно приподняла брови. Любовные чары древнего вампира?! Что, черт возьми, это такое?! Неужели тот верховный маг практиковал подобные заклинания на своих подчиненных?!

Тарани взяла другой свиток: «Заклинание обожествления. Заколдованный объект воспринимает колдующего как божество и относится к нему соответственно. Заколдованный чувствует религиозный подъем и желание совершать привычные ему религиозные ритуалы, прославляя колдующего как божество. После наложения заклинание действует каждую ночь от заката солнца до восхода». Это заклинание могло быть крайне полезно для неё. Если была возможность заставить смертных обожествлять себя — разве они не будут воспринимать её слова как слова божества? Но то, что заклинание действует только по ночам — серьезное ограничение. Она предпочла бы, чтобы её обожествляли круглосуточно, а не один раз в день перед сном. Тарани минуту постояла со свитком в руке, обдумывая возможные способы применения этого заклинания, затем взяла следующий.

Заклинание третьего свитка накладывало на жертву безумие. Свиток гласил, что жертва заклинания теряет способность логически мыслить и оценивать окружающую обстановку, не различает друзей и врагов, в соответствии с природными склонностями своего характера совершает бессмысленные и беспорядочные действия. После наложения заклинание действует до восхода солнца, после чего прекращается. Это могло быть весьма эффективное заклинание с точки зрения самообороны — в бою нет ничего лучше, чем враг, потерявший рассудок.

Четвертое заклинание накладывало страх. Заколдованный воспринимал колдуна как абсолютно неизбежную и неотвратимую угрозу своей жизни и действовал соответственно своему характеру. Действие этого заклинания также прекращалось только после восхода солнца. Еще одно заклинание, которое может быть крайне полезным в бою.

Пятый свиток был самым перспективным. Свиток гласил: «Заклинание ненависти. Позволяет внушить заколдованному объекту ненависть и отвращение к кому-либо другому, в том числе к колдующему или к самому себе. Заколдованный выражает свою ненависть в соответствии со своим характером и наклонностями». В бою польза этого заклинания была сомнительная, но за пределами боя… Можно заставить мужа ненавидеть свою жену, заставить подданных ненавидеть короля. Заклинание открывало поистине безграничный простор для манипуляции человеческими чувствами.

Шестой свиток с заклинанием гласил: «Заклинание приказа. Заколдованный объект выполняет один приказ колдующего, если этот приказ потенциально возможно выполнить для объекта. Заклинание действует вплоть до выполнения приказа, после чего прекращается. Колдующий не может наложить больше одного приказа на одного и того же, дабы два приказа не вступали в противоречие друг с другом». Судя по рассказу Эллойры, оживленный ею верховный маг Релан Хаат использовал именно это заклинание для убийства Кальваруса. Если так, то было неожиданно, что заклинание «Приказ» заставляло жертву совершить суицид.

И, наконец, седьмой свиток: «Заклинание массовой паники. Все живые существа, доступные взору колдующего, видят прямо пред собой то, что вызывает у них наибольших страх, и реагируют в соответствии со своими склонностями. Колдующий способен видеть то, что вызывает страх любого им заколдованного. Это заклинание возможно использовать только один раз в день. Заклинание действует до восхода солнца, после чего снимается». Это было прекрасное оборонительное заклинание. Пусть даже его можно использовать только раз в сутки, но даже так оно способно спасти жизнь в критической ситуации.

На столе лежал последний свиток, и в этот раз это не был свиток с заклинанием. Свиток гласил:

«Сии заклинания суть соединение заклинаний иллюзии с магией крови, а посему заклинания несут для практика недостатки и иллюзорных заклинаний, и вампирических.

1. Практикующий сии заклинания становится в два раза более уязвимым к огню и заклинаниям стихии огня, чем обычные вампиры.

2. Практикующий сии заклинания не может самостоятельно восстанавливать здоровье и магию при ярком солнечном свете, а только при помощи зелий.

3. Практикующий сии заклинания чувствует неудобство и страх перед изображениями Меридии, её священными предметами и храмами, и не способен долго находиться в присутствии таковых.

4. Практикующий сии заклинания должен пить кровь один раз в день, а кроме того, ему требуется в два раза больше крови, чем обычному вампиру. В противном случае практикующий чувствует слабость, его здоровье и магические силы не восстанавливаются, а также он не способен творить магию.

5. Практикующий должен каждый день спать в гробу, и только в том гробу, в котором он был похоронен перед обращением в вампира. В противном случае он чувствует ущерб здоровью и слабость.

6. Чеснок действует на практикующего как яд. Это относится ко вкусу и запаху чеснока, а также к любой еде, приготовленной с добавлением чеснока. Отравленный чесноком практик получает слабость и урон здоровью вплоть до снятия отравления.

7. Священный меч Меридии, известный как «Сияние рассвета», наносит практику огромный урон вплоть до смерти, а также рассеивает любые наложенные им заклинания. Практикующий сии заклинания должен соблюдать великую осторожность при столкновении с врагом, владеющим этим мечом».

Тарани глубоко задумалась. У магии всегда есть цена. Та цена, которую ей придется платить за полученное могущество, поистине велика. Но она заранее это знала, и уже была готова к этому.

Кроме того, все эти заклинания были взаимоисключающими. Заклинание страха, например, было противоположным по смыслу для заклинаний вожделения, обожествления, безумия, ненависти, приказа — то же самое можно было сказать и про любое другое заклинание из этих свитков. Вероятно, противоположные заклинания обладают способностью отменять друг друга. «Надо будет в будущем проверить это», — подумала про себя Тарани.

В окно кабинета ударил луч восходящего солнца. Незаметно закончилась ночь, и сейчас пора было идти спать в свой гроб. Ей теперь следовало строжайшим образом соблюдать вампирский режим дня.

Следующим вечером Тарани встретила Эллойру у себя в кабинете. Лицо девушки было бледным, она чувствовала слабость и слегка покачивалась на ходу. Несомненные признаки человека, недавно укушенного вампиром. У девушки оставалось 48 часов, чтобы отказаться от своего решения стать вампиром, после чего будет уже поздно.

Тарани рассказала её о заклинаниях, о связи между заклинаниями и посохом и о цене за полученную силу. После чего Тарани спросила:

— Эллойра, ты уверена? У тебя все еще есть время, чтобы остаться человеком.

Эллойра качнула головой: «Я уверена. Я готова платить эту цену».

— В таком случае, я расскажу, что тебя ждет. Через 48 часов твое смертное тело умрет, ты будешь похоронена, а следующей ночью ты возродишься уже будучи вампиром. Ты должна будешь бояться солнечного света, спать в гробу, пить кровь…

— Я готова. — Эллойра уже давно мечтала об этом, и уже давно все решила для себя.

За 48 часов Эллойра так и не изменила своего решения. Далее все произошло так, как и предсказывала Тарани. Девушка тихо умерла через два дня, поздним вечером.

Тарани лично руководила её похоронами, не позволяя никому вмешиваться. Сейчас в склепе Эбонхартского шато, у гроба с телом Эллойры стояли три женщины: сама Тарани, а также две другие её ученицы, Дарили Менас и Тависа Дратари. Те самые девушки, которые, по словам Тарани, достигли успеха в Темном Братстве благодаря вампирской магии крови клана Берне.

— Значит, Эллойра скоро по-настоящему станет нашей сестрой…

Спустя сутки Тарани Салкатанат, Дарили Менас и Тависа Дратари снова стояли в склепе у гроба Эллойры. Сейчас был определяющий момент, когда решалось, возродится ли девушка в качестве вампира, или же навсегда останется бездыханным трупом.

После долгого ожидания, когда все ужасно нервничали, наконец они почувствовали дрожь, идущую по каменному полу от гроба Эллойры. Дрожь быстро усиливалась и, невидимая сила сбросила каменную крышку с гроба девушки. Её тело взлетело в воздух и зависло в вертикальном положении в метре над гробом. Еще через минуту глаза девушки медленно открылись. Её бледная кожа теперь едва заметно светилась невидимым для простых смертных голубоватым светом. Открытые красные глаза Эллойры не моргая смотрели на присутствующих.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Тарани.

— Я… родилась заново. Я… — Эллойра затруднялась сейчас описать свои чувства, но это и не требовалось, так как все присутствующие прекрасно понимали, о чем она.

Тарани протянула новорожденной вампирше бутылку с кровью. «Пей», — сказала она.

Эллойра жадно припала к горлышку бутылки и залпом выпила содержимое.

— Спасибо… Мама… — Эллойра чувствовала необъяснимую родственную связь со всеми присутствующими. Чувство родства с Тарани было во много раз сильнее, чем с Тависой и Дарили, но все же это было то, что она, Эллойра, никогда раньше не чувствовала к этим женщинам. Чувство родства, происходящее из самых потаенных уголков души, из глубины крови.