Артефакты клана Аунда (джен)

Молодая альтмерка Эллойра Морусу Алари стояла у окна, задумчиво глядя на красивые витражи. Прошло всего десять лет с тех пор, как она вступила в гильдию магов, и за это время она сделала не просто блестящую — головокружительную карьеру. За десять лет, прошедшие со дня её вступления, она поднялась от ранга стажера до ранга вызывающего. Надо сказать, что обычно для перехода в новый ранг нужно было ждать не меньше пяти лет и всё это время усердно трудиться на благо гильдии. И все же она смогла подняться до четвертого ранга за десять лет.

В родном для неё отделении гильдии Морнхолда ходило множество сплетен и кривотолков по этому поводу. Ходили слухи, что Эллойра сделала такую карьеру не из-за исключительного таланта к магии, а из-за исключительного таланта к любовным утехам. Поговаривали даже, что Эллойра проводит слишком много времени наедине с главой отделения гильдии в Морнхолде. Эти слухи были тем более оскорбительны, что главой отделения гильдии был местный аристократ, женатый и уважаемый в высшем обществе пожилой данмер. По этой причине он был вынужден отослать подальше на север, в Солитьюд, свою любимую ученицу, которую он многие годы холил и лелеял и на которую возлагал большие надежды.

Солитьюд — прекрасное место для изучения магии. Пусть местные норды не слишком дружелюбны к магам, но зато в окрестностях множество неизученных двемерских руин, главные из которых — Черный предел — представляют огромный интерес для любого волшебника, историка, археолога.

Острый слух Эллойры уловил какой-то тихий разговор. Девушка напрягла слух — это с кем-то говорил глава солитьюдского отделения в своем кабинете. Эллойра тихо прошептала заклинание, усиливающее слух. Само изучение таких заклинаний было строжайше запрещено для обладателя её ранга, однако правда заключалась в том, что все свои достижения вплоть до сего дня она получила благодаря запрещенной магии и запрещенным методам.

— Мы не должны позволить этим выскочкам из Виндхельма обскакать нас. Нужно срочно отправить экспедицию на Вварденфелл. Завтра утром собери лучших людей и отправляйтесь на раскопки на северный Вварденфелл. Все остальные исследования пока отложите — ими займутся другие. — глава солитьюдского отделения был зол, и немудрено. Между солитьюдским и виндхельмским отделениями гильдии магов была острая конкуренция — если не сказать вражда. Глава отделения Солитьюда и глава отделения Виндхельма на дух не переносили друг друга и ни один из них не упускал случая устроить пакость своему сопернику. Эллойра знала, что однажды даже сам глава гильдии магов лично вмешался, чтобы урегулировать раздор и соперничество двух глав отделений.

— Да, господин. — сказал мелодичный женский голос заместителя главы отделения и его ближайшей помощницы, нордки Ингвильды. Будучи уже в преклонном возрасте, она крайне заботилась о собственной внешности и, благодаря магии, выглядела лет на пятьдесят моложе своего настоящего возраста. Это касалось и её голоса, который был более звонким и мелодичным, чем у многих юных девушек.

После услышанного у Эллойры были все основания полагать, что завтра утром её ждет срочное путешествие на Вварденфелл. Ей нужно было сделать некоторые приготовления к этому.

Придя домой, в общежитие гильдии магов, Эллойра написала коротенькое письмо, затем создала магический портал и закинула письмо в него. Обычная почта работает долго и медленно, и порталы оказываются незаменимы в таких случаях. Разумеется, всегда была вероятность, что письмо попадет не в те руки — и поэтому письмо было зашифровано особым шифром, секрет которого знал только его получатель и сама Эллойра.

На следующее утро заместитель главы гильдии ожидаемо вызвала в свой кабинет самых одаренных своих подчиненных, среди которых была и Эллойра

Войдя в кабинет, Эллойра увидела нордку сидящей за своим столом, вокруг которого уже стояли двое магов в ранге вызывающего. Эллойра внимательно посмотрела на нордку.

У Ингвильды было стройное тело и нежное милое лицо семнадцатилетней девушки с мягкими белокурыми волосами до плеч и чуть заметными веснушками на лице. Тем не менее, она также обладала железной волей и жестким, твердым, стальным характером, закаленным многими жизненными трудностями и испытаниями. Этот контраст между внешностью и характером разбил сердца бесчисленного множества юношей, поступавших в гильдию в качестве учеников. В свой первый день в гильдии они обнаруживали, что их наставницей будет милая юная нордка, но очень быстро выяснялось, что с этой милой девушкой шутки плохи.

Присутствующие в этой комнате маги, разумеется, знали об этой особенности и не испытывали никаких иллюзий, глядя на милую улыбку Ингвильды.

— Должна вам сообщить, что на Вварденфелле обнаружена гробница одного лидеров вампирского клана Аунда. Гробница давно заброшена, и, вероятно, даже сами Аунда уже забыли про её существование. А между тем, клан Аунда достиг огромной мощи и влияния, полагаясь на магию. Их знания, которые они тщательно оберегают от посторонних, могут быть бесценны для нас. Мы не можем упустить такую возможность, и поэтому мы четверо сегодня же отправляемся на Вварденфелл. У вас есть только четыре часа на сборы. Кроме того, я должна заметить, что мы все должны соблюдать предельную осторожность. Всё это дело строго секретно.

Спустя четыре часа Эллойра вместе с двумя своими товарищами стояла наготове в центральном зале отделения, ожидая Ингвильду. Один из них, Виндальф, был сыном альтмерского придворного и аристократа, которого отец отослал учиться подальше от дома в надежде, что непутевый сын научится уму-разуму. Другой же, Кальварус, был потомственным имперским магом, чьи предки служили императорам с конца Первой эры. Привыкшие путешествовать с комфортом, эти дети богатых родителей привели с собой слуг, которые тащили их огромные багажи. Эллойра же, привыкшая путешествовать налегке, взяла с собой только самое необходимое — магический посох, набор зелий, книгу с самыми необходимыми ей заклинаниями. Все остальное будь то палатка, еда или одежда, можно было приобрести у местных жителей.

Вскоре появилась Ингвильда. Она тоже пришла налегке — правой рукой она держала магический посох, а в левой была небольшая дамская сумочка. Впрочем, Эллойра не сомневалась, что в этой маленькой сумочке магическим образом поместилось намного больше, чем кажется на первый взгляд.

Видя, что все уже наготове, Ингвильда без лишних предисловий ударила посохом о пол, создавая магический портал. «Прошу за мной», — сказала она, входя в портал.

Эллойра закрыла глаза и шагнула вперед. После минутного головокружения в кромешной тьме портала она с облегчением встала на твердую землю и оглянулась. Кальварус и Виндальф, покачиваясь от головокружения, стояли рядом. Их слугам повезло меньше — они как попало валялись на земле вместе со всем багажом. Ингвильда была единственной, кто твердо стоял на ногах без малейших признаков головокружения.

— Мы на месте, — сказала она, оглядываясь по сторонам. — Гробница, которую нам предстоит еще откопать, находится прямо перед нами. Обустраивайтесь побыстрее — я рассчитываю приступить к раскопкам сегодня же. Даю вам два часа на обустройство.

Кальварус и Виндальф оба вздохнули. Два часа — это просто слишком мало. В конце концов, они не успели даже пообедать, а ведь еще вещи надо разложить. Нехотя они принялись за дело.

Эллойра тем временем каким-то чудом в этой дикой местности нашла захудалую деревушку и купила у местных жителей всё необходимое, включая еду и материалы для изготовления палатки.

Через два часа Ингвильда собрала всех в своей палатке и разложила на походном столике карту местности.

— Мы находимся здесь, — ткнула она пальцем в карту. — Тут же и гробница, которую мы ищем. Задачи на сегодня — это во-первых, создать магический барьер вокруг нашего лагеря и места раскопок. Барьер должен быть непроницаем для незваных гостей, а также для любопытных глаз и ушей и должен огораживать всю эту территорию, — палец Ингвильды начертил круг на карте. — Этим займутся Кальварус и Виндальф. Эллойра, ты под моим руководством будешь размечать территорию раскопок на местности. Принимайтесь за дело.

Пока Кальварус и Виндальф шептали заклинания и махали посохами, создавая барьер, Ингвильда ходила по земле из стороны в стороны и, тыча туда и сюда пальцем, говорила:

— Копаем здесь, здесь… Эллойра, повнимательнее, здесь раскопки неглубокие.

Эллойра, следуя указаниям наставницы, взмахами посоха окрашивала землю в синие цвета, резко контрастирующие с красным вулканическим песком Вварденфелла.

Через час работы Ингвильда наконец остановилась. Теперь перед ними был участок раскрашенной в разные оттенки синего земли размером примерно десять на пятьдесят метров.

— Внушительная получается гробница. — Эллойра вздохнула. Работы предстояло много.

— А что у нас с барьером? — спросила Ингвильда, поворачиваясь к Кальварусу и Виндальфу, которые все еще махали посохами.

Через полчаса, когда магический барьер был наконец закончен, Ингвильда лично вышла за пределы лагеря проверить его надежность. Снаружи казалось, что никакого лагеря нет — только голый песок. Но Ингвильда прошептала заклинание, и перед ними предстала настоящая картина.

— Да уж, вам еще учиться и учиться, ребята. Ваши маскирующие заклинания совершенно ни на что не годятся, а ведь вы еще одни из лучших. — с этими словами она подошла ближе к невидимому барьеру и, обходя его кругом, шептала усиливающие заклинания.

Когда барьер был наконец доработан, Ингвильда наконец-то разрешила сделать перерыв в работе.

После перерыва Ингвильда подошла к окрашенному участку земли и сделала круговое движение посохом. Повинуясь её команде, тонкий пласт песка поднялся в воздух и, собравшись в кучу, с шумом упал на свободное место чуть вдали от раскопок. Затем последовал еще один взмах посохом, и еще один, и еще один…

Наконец из-под земли показались обломки кирпичей. Движения Ингвильды стали более осторожными — чтобы не повредить содержимое гробницы, она филигранно точными движениями посоха миллиметр за миллиметром снимала каждый слой песка, отдельно собирая обломки древнего строения.

В этот ответственный момент Эллойра, Кальварус и Виндальф не смели вмешиваться, ни даже отвлекать свою наставницу — одно неверное движение посоха, и гробница будет разрушена.

Ингвильда остановилась, когда из-под земли показалось прямоугольное каменное строение с обвалившейся крышей и полуразрушенными стенами. Поскольку обломки были уже убраны, внутренности строения хорошо просматривались — в центре гробницы находился внушительного размера каменный саркофаг, закрытый крышкой. По бокам от саркофага стояли каменные же сосуды высотой в половину человеческого роста, а на стенах сквозь слой грязи и пыли просматривался некий рисунок.

Ингвильда оглянулась на заходящее за горный склон солнце.

— На сегодня всё. Завтра продолжим. — она махнула рукой присутствующим и пошла в свою палатку.

Утром Ингвильда не позволила долго спать — в лагере громко затрубила волшебная труба, специально для этого созданная Ингвильдой. Её ученики, давно привыкшие к такому пробуждению, быстро проснулись и встали.

— Эллойра, приготовь проход к гробнице, чтобы могли зайти внутрь и осмотреться. Когда зайдем внутрь, ты, Кальварус, будешь счищать пыль и грязь со стен гробницы, чтобы я могла осмотреть фрески. Нет, Кальварус, ты будешь делать это руками, без магии — учитывая качество твоего вчерашнего барьера, тебе еще стоит поучиться держать посох как следует. Виндальф, разбери остатки крыши — она будет мешаться.

Когда проход был расчищен а грязь со стен стерта, присутствующие увидели фрески, покрывавшие стены гробницы. На одной из них бы изображен мужчина в богато украшенной одежде с поднятым магическим посохом в руке, а перед ним на коленях стояли люди в более простой одежде. На другой фреске этот же мужчина стоял перед статуей женщины с паучьими лапами за спиной.

— Видимо, это жрец клана Аунда. Однако неожиданно увидеть здесь следы поклонения Мефале. Тем более, что иконография Мефалы весьма оригинальна. Я впервые вижу её изображенной в таком стиле. — прокомментировала находку Ингвильда. Взмахом посоха она подняла в воздух двухтонную каменную крышку саркофага и аккуратно положила её на землю. — Эллойра, начинай осмотр останков в саркофаге.

Совершив про себя краткую молитву перед изображением Мефалы — Эллойра втайне от гильдии была её страстной поклонницей, — девушка подошла к саркофагу и смогла рассмотреть его поближе.

Саркофаг был высечен из цельного куска камня вулканической породы. Стенки саркофага были толщиной в добрых полметра, что было необычно — зачем делать такие толстые стенки для каменного гроба?

Девушка осторожными движениями начала кисточкой счищать со скелета остатки истлевшей одежды.

Ингвильда, наблюдающая за её работой, подошла ближе.

— Простите, госпожа Ингвильда, но я не думаю, что эта гробница имеет какое-то отношение к клану Аунда. Я думаю, эта гробница гораздо старше и относится еще к Первой эре. Во-первых, поклонение Мефале нехарактерно для вампиров Аунда. Во-вторых, посох на фреске очень похож на посохи каймеров времен войны Первого Совета.

Ингвильда подошла ближе. — Но этот скелет определенно принадлежал вампиру, так как эти клыки невозможно не заметить. А что касается его принадлежности к Аунда, то мы ничего не знаем об их происхождении. Даже если это скелет эпохи войны Первого Совета, это еще не означает, что он не мог быть Аунда. Продолжайте работу. — Ингвильда махнула рукой Эллойре, а сама стала внимательно изучать фрески на стенах гробницы.

Очищение останков продолжалось до захода солнца, после чего все разошлись по своим палаткам. Эллойра также зашла в свою палатку, но спать не легла. Она достала свой магический посох и приготовила свою книгу с заклинаниями — сегодня еще ей предстояло сделать кое-какую работу. Это правда, что осмотр останков и изучение фресок может дать много полезной информации — но все же гробница скрывает гораздо больше.

В полночь, когда все стихло, Эллойра при свете луны подошла к гробнице, держа в руках свой посох и книгу заклинаний. Войдя в гробницу, она подошла к саркофагу, зажгла свечу и поставила её на край саркофага. Затем девушка создала магический барьер, блокирующий зрение и слух тех, кто находится снаружи. Закончив с барьером, она открыла

книгу заклинаний на нужной странице. При тусклом свете свечи трудно было читать текст книги, и Эллойра зажгла еще одну свечу, добавив света. Затем она оглянулась.

За пределами гробницы все было тихо. Лунный свет освещал красный песок Вварденфелла, где-то поблизости стрекотал сверчок. Эллойра магическим заклинанием усилила слух, пытаясь услышать возможное движение или разговоры внутри палаток, но все было тихо — лагерь спал.

Следуя указаниям в книге, Эллойра начертила вокруг саркофага круг призыва и начала шептать длинный ряд заклинаний. Сегодня был первый раз, когда она оживляла мертвеца, но теорию она знала. Самый простой способ оживить мертвеца — это призвать душу в его труп или, по крайней мере, в то, что от трупа осталось.

Прочитав все нужные заклинания, Эллойра не моргающим взглядом уставилась на скелет. Настал решающий момент. Если душа мертвеца уцелела, то она откликнется на призыв и войдет в скелет. Если она уцелела… Если эту душу не сожрал какой-нибудь даэдра в Обливионе. Если она не распалась на части. Если она не была заточена в каком-нибудь камне душ. Еще сто тысяч «если», из-за которых оживление мертвеца может закончиться неудачей.

Наконец череп скелета в саркофаге начал наполняться тусклым белым светом. Увидев это, Эллойра с облегчением вздохнула. Все остальное — дело техники. Необходимо прочитать заклинание на телепатию и установить телепатический контакт с ожившим трупом. Поскольку это всего лишь скелет, ему просто нечем издавать членораздельные звуки, а следовательно, нужна телепатия.

Прошло добрых десять минут, прежде чем череп наконец полностью заполнился светом. Призыв закончен. Душа как будто с неохотой, но все же ответила на призыв.

Эллойра махнула своим посохом в сторону светившегося скелета и прочитала телепатическое заклинание.

— Ты слышишь меня? — спросила она.

— Слыыышууу. — с каким-то подвыванием прозвучал в её голове мужской голос. — Чтооо нууужноо?

— Кто ты? Назови себя!

— Веерхоовныый мааг, Реелаан из клаана каймеров Хаат. — мужской голос говорил все так же с подвыванием, растягивая гласные.

— Как ты умер?

— Заагоовоор… Убиилии…

— Если ты верховный маг, значит у тебя должен быть посох, свитки заклинаний, магические артефакты! Где это все? — Эллойра уже дрожала от нетерпения. Сегодняшний день должен был стать переломным в её жизни.

— Сооклааноовцыы должныы быыли полоожить в грообницуу… Таковаа традициия…

— Ты же вампир, так? Почему у тебя в гробнице фрески с Мефалой?

— Поклоняялсяя Мефаале… Не хотеел к Молагуу Баалу… Владычицаа Мефаала звалаа меня…

Эллойра оглянулась по сторонам. Одним движением посоха она вызвала магическую волну, расколовшую каменные сосуды на части. Из сосудов посыпались золотые украшения, ценные благовония — обычное барахло, которое в древности оставляли в гробницах важных покойников. В другой ситуации все это имело бы ценность для неё, но не сейчас.

В сосудах нет ничего ценного, но ведь у верховного мага точно должен быть и посох, и свитки заклинаний! Возможно, благодарные наследнички просто забрали их себе? Или…

Эллойра движением посоха аккуратно вынула скелет из саркофага и положила его на обломки. Следующим движением посоха она ударила по саркофагу, обратив на него всю разрушительную силу магической волны. В ответ на это саркофаг покрылся тоненькими, еле заметными при свете свечей трещинами. Ах да… Свечи.

Эллойра убрала свечи с саркофага — их свет еще пригодится сегодня — и снова ударила посохом по саркофагу. Второго удара магией саркофаг не выдержал и медленно развалился на части. Среди обломков Эллойра увидела какие-то пыльные свертки, которые до этого находились в полости в стенке саркофага. От одного её прикосновения ветхая ткань превратилась в пыль и при свете свечи показались древние пергаменты. Осторожно, чтобы не повредить бесценные свитки, девушка создала вокруг них миниатюрный магический щит и положила свитки в просторный карман походного костюма. Прочности щита хватит, чтобы защитить свитки от повреждений и дойти до палатки, а в палатке она переложит свитки в более надежный контейнер. Осталось найти только посох.

Эллойра перерыла все обломки саркофага и наконец нашла его. Посох был не похож на современные. Если сейчас волшебный посох — это деревянная палка с магическим проводником на конце, то этот посох целиком представлял собой магический проводник.

Вырезанный из цельного куска горного хрусталя полтора метра в длину, посох так и искрился магией.

— Вот ты и попалась, мразь. — услышала Эллойра голос Кальваруса. — некромантия, расхищение гробницы, кража магических артефактов. Я даже боюсь представить, какое наказание за все это полагается.

Резким движением она обернулась. Из прохода гробницы на неё смотрели Кальварус, Виндальф и Ингвильда. На лице Кальваруса и Виндальфа было нескрываемое торжество, а Ингвильда оставалась невозмутима.

— Я уже давно за тобой присматриваю, и я заметила твой интерес к некромантии. Поэтому я специально взяла тебя на эти раскопки, чтобы понаблюдать за тобой — это было испытание, которое ты провалила. А ведь тебя, с твоим-то талантом, ждала блестящая магическая карьера. Ждала бы, если бы ты не связалась с некромантией.

Эллойра в панике махнула своим посохом скелету, который все еще без малейшего движения лежал на обломках саркофага, и только белое свечение черепа показывало, что его душа еще здесь.

— Убей их! — завизжала она.

Скелет судорожно дернулся, схватил свой посох из горного хрусталя и махнул им в сторону Кальваруса. Белое свечение покинуло череп и вошло в посох, который выпустил в Кальваруса луч белого света. Кальварус замер без движения на секунду, потом поднял со дна гробницы острый как нож осколок вулканической породы и резким движением воткнул этот осколок себе в шею. Фонтаном брызнула кровь, забрызгав Виндальфа, Ингвильду и Эллойру. Скелет тем временем рассыпался в груду костей — его душа полностью рассеялась, превратившись в этот импульс магии.

Ингвильда ударила своим посохом о землю. От удара её посоха с огромной скоростью разошлись во все стороны волны пламени. Через секунду уже вся территория вокруг гробницы вместе с их лагерем и палатками была охвачена огнем.

— Тебе не уйти, глупая ты девчонка. Отдай сейчас же свитки и посох, и я подумаю о том, чтобы оставить тебя в живых.

Эллойра схватила посох из горного хрусталя и, шепнув заклинание, махнула им в сторону Ингвильды. Из посоха вылетел шар молнии, мгновенно ударивший в Ингвильду.

Застигнутая врасплох Ингвильда выставила перед собой магический барьер, чтобы защитить себя. Однако шар молнии легко пробил этот барьер и остаточной силой поразил Ингвильду.

Виндальф, увидев поражение своей наставницы, обернулся, но бежать было некуда — вся местность вокруг пылала огнем. Он судорожным движением схватил посох Ингвильды и направил его на Эллойру.

— Что ты хочешь сделать, идиот? — сказала она. — Посох в моей руке принадлежал верховному магу из Первой эры. Даже Ингвильда оказалась бессильна против его мощи, а уж тебя-то он в пыль сотрет.

Она не сказала об этом вслух, однако управлять этим посохом из горного хрусталя было крайне тяжело. Одно-единственное заклинание исчерпало больше половины её магических сил, и создать еще одно такое же она бы не смогла сейчас.

Виндальф сел на землю рядом с телом Кальваруса, бросив посох Ингвильды.

— Уходи. Делай что хочешь. — сказал он.

Эллойра достала из кармана приготовленные магические зелья и выпила одно. «Так и знала, что понадобятся», — подумала она. Зелье восстановило ей только часть магических сил, но этого было достаточно для создания портала.

Эллойра своим собственным посохом создала портал, затем взяла в одну руку посох из горного хрусталя, а другой рукой собрала подмышкой рассыпанные кости скелета, который когда-то был верховным магом каймерского клана. Держать два посоха одной рукой и кости скелета другой было крайне неудобно, но выхода не было.

Эллойра шагнула в портал. Минута головокружения в кромешной темноте — и она плюхнулась на холодный каменный пол, больно ударившись коленом и рассыпав по полу кости скелета. Она оглянулась — вокруг было хорошо знакомое ей помещение с каменными стенами. Слава всем богам, портал привел её куда нужно.

Девушка медленно встала, собрала в кучу кости скелета — кости оказались на удивление крепкими, если учесть, что они пролежали в гробнице тысячу лет, — и поднялась по лестнице наверх. На вершине этого подъема её уже ждали. Женщина-данмерка средних лет на вид, с бледно-белой кожей, выдававшей в ней вампира, стояла на вершине лестницы в одной ночной сорочке и со свечой в руке. Женщина окинула девушку быстрым взглядом, чуть задержавшись на пятне крови на мантии Эллойры.

— Хорошо, что кровь не твоя и ты не ранена. Проходи. — женщина открыла перед ней дверь.

Зайдя в кабинет, женщина зажгла свечи в подсвечнике и села за деревянный стол в центре кабинета.

— Получив твое письмо, я навела кое-какие справки. Так вот, пару недель назад виндхельмское отделение гильдии магов отправило экспедицию на Вварденфелл с целью изучения двемерских руин. Руины оказались пустышкой, но рядом с предполагаемыми руинами один из членов экспедиции, опытный археолог, по косвенным признакам нашел место той самой гробницы. Их экспедиция не стала заниматься раскопками гробницы, а вместо этого вернулась в Виндхельм. Как обо всем этом узнали в Солитьюде, я не знаю, — вероятно, кто-то из виндхельмских шпионит в пользу Солитьюда.

Слушая этот рассказ, Эллойра положила на стол перед женщиной два посоха, кости скелета и, наконец, свитки заклинаний, которые все еще были окутаны магическим щитом.

Затем девушка уселась на стул, не отрывая взгляд от женщины. Это была её наставница, Тарани Салкатанат, — её настоящая наставница, перед которой Эллойра по-настоящему благоговела. Именно она обеспечила Эллойре её головокружительную карьеру в гильдии магов — Эллойра получала от неё не только лучшие пособия по магии и лучшие магические ингредиенты, но также и мощную поддержку из тени. Действуя иногда подкупом, иногда угрозами и шантажом, Тарани Салкатанат убирала с дороги всех, кто мог представлять угрозу для её протеже. Взамен Эллойра передавала ей самую свежую информацию обо всех важных событиях, которые доносились до её ушей в стенах гильдии магов.

Откинувшись на спинку стула, Эллойра начала свой рассказ. Тарани слушала её молча, внимательно осматривая посох из горного хрусталя, лежащий перед ней на столе. Когда рассказ Эллойры подошел к концу, Тарани махнула ей рукой. — Поешь и отдохни, у тебя был трудный день. Завтра жду тебя в этом кабинете.

Следующим утром Эллойра по привычке встала в то время, когда обычно трубила волшебная труба Ингвильды. Одев чистое платье и поднявшись в кабинет, она увидела Тарани, которая уже ждала её здесь.

— Я уже осмотрела свитки заклинаний. — сказала Тарани. — Они написаны на древнем каймерском языке, и их перевод займет некоторое время. Не стоит торопиться с этим. Но вот кости, которые ты принесла, необычные. Помимо того, что они необычайно крепкие, они также необычайно хорошо сохранились. Вероятно, внутри них даже остался неповрежденный костный мозг. Ты правильно сделала, что взяла их с собой, Эллойра.

Вдвоем они приступили к расшифровке и переводу свитков с заклинаниями. Это оказалось делом нелегким — текст сохранился плохо, многие буквы оказались нечитаемы. Эллойра внимательно всматривалась в каждое написанное слово и проверяла его по другим каймерским текстам Первой Эры, которые имелись в библиотеке Тарани.

Наконец, спустя неделю утомительного труда перевод свитков был закончен. Как оказалось, свитки излагали необычную систему магии — объединение магической школы иллюзии с вампирской магией крови в единое целое.

— Все это очень интересно, но вот пользы от этого… — вздохнула Тарани, глядя на лежавшие перед ней пергаменты с переведенными заклинаниями и магическими формулами. — Магия крови передается от вампира к вампиру точно также, как родители передают своим детям цвет волос и глаз. У каждого клана вампиров есть своя собственная магия крови со своими преимуществами и недостатками. Невозможно взять и использовать магию крови другого клана просто по своему желанию — эту силу можно только унаследовать. Моя магия крови принадлежит клану Берне — хотя я, так сказать, вампирский бастард и не являюсь законным членом клана, но тем не менее. Кровь клана Берне позволяет нам молниеносно убивать врагов из темноты, но она не помогает нам овладеть магией. Между прочим, именно благодаря крови клана Берне твои названные сестры, Дарили Менас и Тависа Дратари, достигли успеха в Темном Братстве.

— А что, если кровь этого древнего вампира сделать вашей кровью? — спросила у неё Эллойра. — Вы ведь ранее сказали, что в его костях мог сохраниться костный мозг — а выделить кровь из костного мозга труда не составит.

— Возродить древнюю линию крови? Чрезвычайно смелая идея. А чрезвычайно смелые идеи редко заканчиваются хорошо. Но, с другой стороны, за огромный риск полагается огромная награда, верно? Попробуй получить кровь из этих костей, а там посмотрим, что получится.

— У-у-учитель?! Вы действительно согласны на это? — Эллойра даже заикалась от волнения.

— Да, я согласна. А теперь выдели кровь из этих костей.

Эллойра подошла к столу и взяла в руку большую берцовую кость. Внимательно её осмотрев, она положила кость на стол, затем достала из кармана чрезвычайно острый и крепкий нож, используемый обычно для нарезания твердых алхимических ингредиентов, таких как кость дракона. Этим ножом девушка разрезала кость пополам и осторожно подняла обе половинки кверху. Внутри действительно был прекрасно сохранившийся костный мозг, и из него действительно можно было выделить кровь. Эллойра в который раз удивилась острому вампирскому чутью своей наставницы — она почуяла кровь даже в кости тысячелетней давности!

Эллойра осторожно разрезала вдоль каждую половинку кости и вытряхнула из них желеобразный костный мозг в приготовленную для этого большую чашу на столе. Проделав затем эту операцию с оставшимися костями, она посмотрела на чашу — там накопилось уже порядочное количество костного мозга. Взмахом своего посоха она разделила костный мозг в чаше на твердое и жидкое вещество. Твердое было сложено отдельно, а в чаше осталась только жидкость багрово-красного цвета объемом со стакан. Эллойра взяла чашу в руку и протянула её своей наставнице.

— Вот она, кровь древнего вампира, как вы и просили.

— Ве-ли-ко-ле-пно! — Тарани по слогам отчеканила это слово, а затем сказала: — В подвале стоит большая ванна. Спускайся в этот подвал и наполни ванну этой кровью.

Эллойра вместе с чашей и посохом спустилась в подвал каменного здания. Здесь действительно была большая деревянная бадья для купания. Девушка вылила в бадью кровь из чаши, затем взмахнула над бадьей посохом и прошептала заклинание умножения. Бадья мгновенно наполнилась кровью наполовину.

Когда Эллойра закончила, она увидела стоявшую позади Тарани. Её наставница одним движением скинула с себя всю одежду и залезла в бадью, погрузившись по шею в кровавую ванну. Эллойра восхищенно вздохнула — Тарани было больше ста лет, и все же её вампирская грация притягивала и завораживала. «Вот что значит вампирское бессмертие» — подумала девушка. — «Вечно молодое, не стареющее тело — что может быть прекраснее в этом мире?»

— Сейчас ты должна заменить всю кровь в моем теле на кровь этой бадьи. Ты знаешь заклинание, чтобы это сделать. Делай это осторожно, крохотными порциями. Для меня ощущения будут не самыми приятными — вероятно, я буду корчиться и кричать от боли, но ты не должна обращать на это внимание. Приступай.

Эллойра взмахнула посохом над бадьей и прошептала заклинание замены. Повинуясь магическому приказу, крохотные частицы крови словно острые иглы пронзили кожу Тарани, вошли в вены и вытеснили из вен такое же количество её собственной крови. Наставница вздрогнула от боли, но не издала ни звука. Затем еще раз замена, и еще раз, и еще раз…

Спустя шесть часов этот чрезвычайно мучительный для обеих женщин процесс был наконец закончен. Эллойра осторожна вытащила из бадьи свою наставницу, обернула её окровавленное и покрытое рубцами тело и повела её в спальню.

Доведя до спальни обессиленную наставницу и уложив её в кровать, Эллойра вернулась в тот же подвал. В противоположном от бадьи углу стоял бочонок с краном. Эллойра открыла кран и налила в бутылку из-под вина густую кровь. Этот бочонок крови её наставница хранила на случай непредвиденных обстоятельств, но Эллойра знала, что сейчас это именно то, что нужно.

Через минуту девушка уже вернулась в спальню с полной бутылкой. Она осторожно поднесла горлышко бутылки к губам своей наставницы и помогла ей выпить.

— Хорошо… — Тарани с облегчением откинулась на подушку. — Теперь через двенадцать часов то же самое…

Спустя сутки после кровавой процедуры Тарани Салкатанат наконец полностью оправилась. Сейчас она стояла на вершине башни своего каменного особняка и задумчиво смотрела на луну.

— Вы преобразились, наставница. У вас крайне обновленный вид. — сказала Эллойра.

— Я словно родилась заново. Все мое тело буквально дышит магией. Магия течет по моим венам, магия наполняет мои легкие. Это чувство бесподобно. А тебе полагается награда, девочка ты моя. Можешь просить у меня все, что пожелаешь — покуда это в моих силах, я дам тебе это.

Услышав это, Эллойра упала на колени перед своей наставницей. — Госпожа, пожалуйста, умоляю, сделайте меня вампиром. Позвольте мне стать вашей дочерью.

— Ох, девочка, а ты уверена? — видя, что Эллойра не поднимается с колен, Тарани продолжила: Ну хорошо, раз уж ты так просишь…

Тарани наклонилась над Эллойрой и осторожно убрала с шеи девушки её белые волосы. Острые клыки вампирши впились в пульсирующую вену на шее…

Тарани осторожно и без видимого усилия взяла на руки обмякшую девушку, отнесла её в спальню и уложила в постель. Когда Эллойра проснется на следующий день, у неё будет примерно шестьдесят часов, чтобы изменить свое решение. По прошествии этого времени девушка окончательно станет вампиром.

Тарани вернулась в свой кабинет и посмотрела на лежащие на столе свитки заклинаний и посох из горного хрусталя. Заклинания школы иллюзии, усиленные магией крови древнего вампира — весьма и весьма заманчивое сочетание. Однако, согласно свиткам, заклинания и магия крови были бесполезны без этого увесистого магического посоха из горного хрусталя. Этот посох был единственно возможным способом придать форму этим заклинаниям. Его невозможно было заменить ничем другим, и без него все эти свитки заклинаний были бы просто кучей мусора.

Тарани взяла наугад один свиток. Свиток гласил: «Заклинание вожделения. Позволяет внушить жертве сексуальное вожделение к кому-либо другому, независимо от пола и возраста объекта страсти. Соитие с объектом страсти становится для жертвы наиболее приоритетной целью в жизни, однако способы достижения этого заколдованный объект выбирает в соответствии с собственным разумением. Некоторые наиболее уязвимые к любовным чарам жертвы теряют способность есть, пить, спать, заниматься каким-либо делом. После наложения заклинание действует каждую ночь от заката солнца до восхода. Заклинание прекращает свое действие после того, как жертва удовлетворяет любовную страсть».

Тарани удивленно приподняла брови. Любовные чары древнего вампира?! Что, черт возьми, это такое?! Неужели тот верховный маг практиковал подобные заклинания на своих подчиненных?!

Тарани взяла другой свиток: «Заклинание обожествления. Заколдованный объект воспринимает колдующего как божество и относится к нему соответственно. Заколдованный чувствует религиозный подъем и желание совершать привычные ему религиозные ритуалы, прославляя колдующего как божество. После наложения заклинание действует каждую ночь от заката солнца до восхода». Это заклинание могло быть крайне полезно для неё. Если была возможность заставить смертных обожествлять себя — разве они не будут воспринимать её слова как слова божества? Но то, что заклинание действует только по ночам — серьезное ограничение. Она предпочла бы, чтобы её обожествляли круглосуточно, а не один раз в день перед сном. Тарани минуту постояла со свитком в руке, обдумывая возможные способы применения этого заклинания, затем взяла следующий.

Заклинание третьего свитка накладывало на жертву безумие. Свиток гласил, что жертва заклинания теряет способность логически мыслить и оценивать окружающую обстановку, не различает друзей и врагов, в соответствии с природными склонностями своего характера совершает бессмысленные и беспорядочные действия. После наложения заклинание действует до восхода солнца, после чего прекращается. Это могло быть весьма эффективное заклинание с точки зрения самообороны — в бою нет ничего лучше, чем враг, потерявший рассудок.

Четвертое заклинание накладывало страх. Заколдованный воспринимал колдуна как абсолютно неизбежную и неотвратимую угрозу своей жизни и действовал соответственно своему характеру. Действие этого заклинания также прекращалось только после восхода солнца. Еще одно заклинание, которое может быть крайне полезным в бою.

Пятый свиток был самым перспективным. Свиток гласил: «Заклинание ненависти. Позволяет внушить заколдованному объекту ненависть и отвращение к кому-либо другому, в том числе к колдующему или к самому себе. Заколдованный выражает свою ненависть в соответствии со своим характером и наклонностями». В бою польза этого заклинания была сомнительная, но за пределами боя… Можно заставить мужа ненавидеть свою жену, заставить подданных ненавидеть короля. Заклинание открывало поистине безграничный простор для манипуляции человеческими чувствами.

Шестой свиток с заклинанием гласил: «Заклинание приказа. Заколдованный объект выполняет один приказ колдующего, если этот приказ потенциально возможно выполнить для объекта. Заклинание действует вплоть до выполнения приказа, после чего прекращается. Колдующий не может наложить больше одного приказа на одного и того же, дабы два приказа не вступали в противоречие друг с другом». Судя по рассказу Эллойры, оживленный ею верховный маг Релан Хаат использовал именно это заклинание для убийства Кальваруса. Если так, то было неожиданно, что заклинание «Приказ» заставляло жертву совершить суицид.

И, наконец, седьмой свиток: «Заклинание массовой паники. Все живые существа, доступные взору колдующего, видят прямо пред собой то, что вызывает у них наибольших страх, и реагируют в соответствии со своими склонностями. Колдующий способен видеть то, что вызывает страх любого им заколдованного. Это заклинание возможно использовать только один раз в день. Заклинание действует до восхода солнца, после чего снимается». Это было прекрасное оборонительное заклинание. Пусть даже его можно использовать только раз в сутки, но даже так оно способно спасти жизнь в критической ситуации.

На столе лежал последний свиток, и в этот раз это не был свиток с заклинанием. Свиток гласил:

«Сии заклинания суть соединение заклинаний иллюзии с магией крови, а посему заклинания несут для практика недостатки и иллюзорных заклинаний, и вампирических.

1. Практикующий сии заклинания становится в два раза более уязвимым к огню и заклинаниям стихии огня, чем обычные вампиры.

2. Практикующий сии заклинания не может самостоятельно восстанавливать здоровье и магию при ярком солнечном свете, а только при помощи зелий.

3. Практикующий сии заклинания чувствует неудобство и страх перед изображениями Меридии, её священными предметами и храмами, и не способен долго находиться в присутствии таковых.

4. Практикующий сии заклинания должен пить кровь один раз в день, а кроме того, ему требуется в два раза больше крови, чем обычному вампиру. В противном случае практикующий чувствует слабость, его здоровье и магические силы не восстанавливаются, а также он не способен творить магию.

5. Практикующий должен каждый день спать в гробу, и только в том гробу, в котором он был похоронен перед обращением в вампира. В противном случае он чувствует ущерб здоровью и слабость.

6. Чеснок действует на практикующего как яд. Это относится ко вкусу и запаху чеснока, а также к любой еде, приготовленной с добавлением чеснока. Отравленный чесноком практик получает слабость и урон здоровью вплоть до снятия отравления.

7. Священный меч Меридии, известный как «Сияние рассвета», наносит практику огромный урон вплоть до смерти, а также рассеивает любые наложенные им заклинания. Практикующий сии заклинания должен соблюдать великую осторожность при столкновении с врагом, владеющим этим мечом».

Тарани глубоко задумалась. У магии всегда есть цена. Та цена, которую ей придется платить за полученное могущество, поистине велика. Но она заранее это знала, и уже была готова к этому.

Кроме того, все эти заклинания были взаимоисключающими. Заклинание страха, например, было противоположным по смыслу для заклинаний вожделения, обожествления, безумия, ненависти, приказа — то же самое можно было сказать и про любое другое заклинание из этих свитков. Вероятно, противоположные заклинания обладают способностью отменять друг друга. «Надо будет в будущем проверить это», — подумала про себя Тарани.

В окно кабинета ударил луч восходящего солнца. Незаметно закончилась ночь, и сейчас пора было идти спать в свой гроб. Ей теперь следовало строжайшим образом соблюдать вампирский режим дня.

Следующим вечером Тарани встретила Эллойру у себя в кабинете. Лицо девушки было бледным, она чувствовала слабость и слегка покачивалась на ходу. Несомненные признаки человека, недавно укушенного вампиром. У девушки оставалось 48 часов, чтобы отказаться от своего решения стать вампиром, после чего будет уже поздно.

Тарани рассказала её о заклинаниях, о связи между заклинаниями и посохом и о цене за полученную силу. После чего Тарани спросила:

— Эллойра, ты уверена? У тебя все еще есть время, чтобы остаться человеком.

Эллойра качнула головой: «Я уверена. Я готова платить эту цену».

— В таком случае, я расскажу, что тебя ждет. Через 48 часов твое смертное тело умрет, ты будешь похоронена, а следующей ночью ты возродишься уже будучи вампиром. Ты должна будешь бояться солнечного света, спать в гробу, пить кровь…

— Я готова. — Эллойра уже давно мечтала об этом, и уже давно все решила для себя.

За 48 часов Эллойра так и не изменила своего решения. Далее все произошло так, как и предсказывала Тарани. Девушка тихо умерла через два дня, поздним вечером.

Тарани лично руководила её похоронами, не позволяя никому вмешиваться. Сейчас в склепе Эбонхартского шато, у гроба с телом Эллойры стояли три женщины: сама Тарани, а также две другие её ученицы, Дарили Менас и Тависа Дратари. Те самые девушки, которые, по словам Тарани, достигли успеха в Темном Братстве благодаря вампирской магии крови клана Берне.

— Значит, Эллойра скоро по-настоящему станет нашей сестрой…

Спустя сутки Тарани Салкатанат, Дарили Менас и Тависа Дратари снова стояли в склепе у гроба Эллойры. Сейчас был определяющий момент, когда решалось, возродится ли девушка в качестве вампира, или же навсегда останется бездыханным трупом.

После долгого ожидания, когда все ужасно нервничали, наконец они почувствовали дрожь, идущую по каменному полу от гроба Эллойры. Дрожь быстро усиливалась и, невидимая сила сбросила каменную крышку с гроба девушки. Её тело взлетело в воздух и зависло в вертикальном положении в метре над гробом. Еще через минуту глаза девушки медленно открылись. Её бледная кожа теперь едва заметно светилась невидимым для простых смертных голубоватым светом. Открытые красные глаза Эллойры не моргая смотрели на присутствующих.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Тарани.

— Я… родилась заново. Я… — Эллойра затруднялась сейчас описать свои чувства, но это и не требовалось, так как все присутствующие прекрасно понимали, о чем она.

Тарани протянула новорожденной вампирше бутылку с кровью. «Пей», — сказала она.

Эллойра жадно припала к горлышку бутылки и залпом выпила содержимое.

— Спасибо… Мама… — Эллойра чувствовала необъяснимую родственную связь со всеми присутствующими. Чувство родства с Тарани было во много раз сильнее, чем с Тависой и Дарили, но все же это было то, что она, Эллойра, никогда раньше не чувствовала к этим женщинам. Чувство родства, происходящее из самых потаенных уголков души, из глубины крови.