После мрака свет (гет)

Она работала круглые сутки напролет. Только бы сделать все идеально. Перфекционизм, черт бы его побрал. На самом деле, она работала так много, чтобы убежать от своих мыслей, хоть и не признавалась себе в этом. Принимала таблетки, как она шутила с подругой, «от башки». У нее была тяжелая депрессия, а единственное, что помогало держаться на плаву хоть как-то — бесконечная писанина о таком нелюбимом когда-то хоккее. Вскоре он даже заменил видео на фоне, которые служили для заполнения тишины. Иногда тишина — самое страшное, что может случиться с человеком, который бежит от своих мыслей.

Конечно, она понимала, что далеко не в порядке, что лекарства больше не помогают и надо сходить к новому психиатру, чтобы скорректировать лечение. Но упорно не хотела этого делать. Ее сказочно достало рассказывать все заново и признавать свои слабости. Хотелось, чтобы это сделал кто-то другой за нее, а она в это время осталась бы дома.

Юля и уже просто Сергей часто пересекались. Нередко это были посиделки в кафе на арене. Он заметил, что она почти никогда ничего себе не брала, кроме какао. Оказывается, она терпеть не может кофе. Все чаще к ним начал присоединяться Василий Геннадьевич, и они втроем смеялись над очередным смешным случаем на льду или в кабинете у ВасГена.

Под Новый год Сергей заметил, что круги под ее глазами становятся все больше, а улыбается она все меньше. После последней тренировки перед небольшими каникулами она неожиданно предложила ему с ВасГеном, выходящим из здания Ледового дворца:

— Не хотите страшно напиться?

— С чего вдруг такое настроение? — удивился Сергей Петрович.

— Год был тяжелым. Так что вы скажете?

— Если честно, я за. Год был действительно непростым, — согласился Василий Геннадьевич.

— Тогда завтра в 19 у меня? — покорно спросил Сергей.

Мужчины пили водку, девушка водку с соком. Они разговаривали обо всем на свете. Макеев вспоминал свои тренировки в НХЛ, ВасГен рассказывал о своих детях и жене, она говорила о том, как окончила Филологический факультет в МГУ и решила сбежать из Москвы. Весь вечер они то смеялись, то чуть ли не плакали. Было приятно наконец-то поговорить и высказать все, что было на душе. Им всем этого не хватало.

Василий Геннадьевич первым ушел спать на диван, пока они спорили о том, можно ли мешать серьезные лекарства с крепким алкоголем.

— Я сегодня смешала, и ничего страшного! Ничего не случится, если делать это не каждый день.

— А что за лекарства ты пьешь?

Она вдруг поняла, что устала бежать от этого. Не хотелось никого обманывать или вводить в заблуждение, поэтому она просто сказала:

— Антидепрессанты. Спать хочу, не могу.

Поняв, что разговор окончен, он вдруг встал и обнял ее. Пару секунд она стояла неподвижно, а потом обняла его в ответ. Ее впервые кто-то обнимал за последние два года. Стыдно признаться, но она соскучилась по человеческому теплу.

Он отстранился и тихо произнес:

— Все будет хорошо, обещаю. Пошли спать.

Вот только проблема была в том, что была свободна лишь кровать в его комнате. После долгих споров она все же настояла, что он — хозяин квартиры и не должен спать на полу. Поэтому он тоже должен лечь в кровать вместе с ней.

— Какая же ты невыносимая, когда споришь.

— А разве мы перешли на ты?

— Мы будем спать в одной кровати. Естественно, мы перешли на ты, — ответил Сергей и лег на кровать, — ложись и замолчи наконец-то.

— Можно подумать, ты — лапочка, когда стоишь на своем, — пробормотала она и послушно легла рядом.

Утром ВасГен обнаружил их спящими в обнимку. Он лишь усмехнулся и тихо ушел домой, оставив записку на столе: «Доброе утро, голубки. Минералка в холодильнике».