Мы бросим вызов всем законам (гет)

Попрощавшись с профессором Бёрном, с которым после окончания лекции он обсуждал нюансы заключения контрактов, Каз закинул рюкзак на плечо и собирался отправиться пообедать, когда его окликнул женский голос. Обернувшись, он обнаружил довольно высокую девушку в скромном темно-синем платье. Толстая рыжевато-золотистая коса была уложена короной вокруг головы, как часто носили керчийки из не особенно знатных семей. Она с явной нервозностью сжимала широкий ремень висевшей у нее на плече сумки.

— Мы знакомы? — удивленно приподнял бровь Каз.

Девушка смущенно улыбнулась.

— Нет. Но я очень хотела бы познакомиться. Я Магрит.

Каз заломил бровь еще выше. Нет, он, конечно, и в родном поселке не был обделен женским вниманием, но вот знакомиться к нему еще не подходили. Правда, там это было и не нужно: они все знали друг друга с рождения. Тем не менее традиционно считалось, что знакомиться — задача мужчины. Девушке полагалось скромно ждать, пока на нее обратят внимание. Ну и стараться это внимание привлечь. Но никак не брать на себя инициативу. Так что подобная смелость сама по себе уже заслуживала уважения. И интереса.

— Каз, — ответил он. — Но, кажется, ты это уже знала.

Она кивнула. На круглых щеках расцвел очаровательный румянец. Надо признать, Магрит была милой. Красивой даже. Каз быстро прикинул, может ли позволить себе сводить девушку в кафе, и решил, что вполне. Жил он экономно, па регулярно высылал даже больше необходимого, не говоря уже о том, что как лучшему студенту курса ему выплачивали стипендию от Торгового совета.

— Что ж, Магрит, — сказал Каз, улыбнувшись ей в ответ, — я как раз собирался пойти пообедать. Не хочешь присоединиться?

Она буквально расцвела и с энтузиазмом кивнула.

Каз выбрал «Морскую звезду» — то кафе, куда они ходили с Джеспером в первый день: там неплохо кормили при вполне приемлемых ценах, что для Кеттердама было большой редкостью. Да и само по себе оно было уютным, а главное тихим. Здесь, конечно, как и во всех кафе Университетского округа, собирались в основном студенты, но как-то так получилось, что «Морскую звезду» предпочитали более-менее спокойные их представители. Возможно, потому, что сюда любили приходить и преподаватели.

Они устроились за столиком в небольшом закутке, создававшем иллюзию уединения. В более теплое время года можно было бы посидеть в летнем кафе, но сейчас, когда зарядили холодные противные декабрьские дожди и дул пронизывающий до костей ветер, оставаться на улице как-то не хотелось.

Магрит оказалась интересной собеседницей. Родом из Белендта, она училась на факультете журналистики и мечтала поехать на стажировку в Равку.

— Не боишься гражданской войны? — поинтересовался Каз, помешав суп, чтобы он немного остыл.

Магрит решительно помотала головой, но секунду спустя, прожевав салат, пожала плечами.

— Ну, не то чтобы совсем не боюсь… Но это же такая возможность для журналистки — репортаж с места военных действий! — ее голубые глаза засверкали азартом. — А в Кеттердаме о чем писать? Светскую хронику, — она выразительно скривилась, и Каз засмеялся. — Биржевые новости. Ну или еще бандитские разборки в Бочке.

— Тоже верно, — Каз с улыбкой кивнул.

А про себя подумал, что у него, пожалуй, есть для нее хорошая тема для будущих статей: рабство под видом контрактов, процветающее в Кеттердаме. Каз совсем недавно заинтересовался этим вопросом после того, как в читальном зале разговорился с Приливным, который контролировал там влажность. Он был крайне возмущен условиями, в которых тому приходилось трудиться — по сути, рабскими. А немного покопавшись, обнаружил, что это обычное дело для Кеттердама. И решил, что с этим надо бороться. Конечно, сейчас он ничего не мог сделать, а вот когда закончит учебу… И помощь прессы лишней не будет.

Но пока он не стал ей об этом говорить — если она начнет со столь скользкой темы, может статься, на этом ее карьера сразу и закончится. Каз не хотел оказывать ей такую медвежью услугу.

С темы учебы они перешли на любимые книги и современные направления в искусстве. Не то чтобы Каз хорошо разбирался в последнем, но всё же слышал кое-что. Правда, гораздо меньше, чем Магрит. Особенно она любила музыку.

— Хочешь сходить как-нибудь в оперу? — предложил Каз, отпив кофе.

— Правда?

Глаза Магрит засияли, она даже отложила пирожное, которым до того явно наслаждалась. Каз невольно улыбнулся на ее энтузиазм.

— Пока ничего не обещаю, но попробую достать билеты.

— Спасибо! — воскликнула Магрит.

— Всё для прекрасной леди, — Каз подмигнул ей и, взяв ее ладонь, поднес к губам, чтобы прикоснуться к пальцам почти невесомым поцелуем.

Щеки Магрит запылали, и она смущенно опустила взгляд, но руки не отняла.

Вернувшись домой, Каз собирался позаниматься, но тут в квартиру влетел ураган по имени Джеспер.

— Каз, — заявил он, без стука распахнув дверь в его комнату (Каз только глаза закатил — говорить что-то на этот счет бесполезно), — хватит учиться. Пошли развлечемся.

— Каким образом? — осторожно спросил Каз.

— Мы с парнями идем в игорный клуб, — с энтузиазмом заявил Джеспер. — Представляешь, если удастся выиграть пару сотен крюге?

Каз фыркнул:

— Я не играю в карты.

Его совершенно не прельщала перспектива так бездарно потратить вечер.

— Да брось — будет весело.

А с другой стороны, за Джеспером стоило присмотреть, чтобы не вляпался во что-нибудь. Каз тяжело вздохнул и встал.

— Ладно, я могу просто понаблюдать.

Джеспер широко ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.

— Другой разговор!

Как выяснилось, под парнями он подразумевал их однокурсников Карла и Альберта, которые и сагитировали Джеспера на эту вылазку по злачным местам.

— О, Каз! — ухмыльнулся Альберт. — Джесперу все-таки удалось тебя уговорить. Я не верил, что у него получится.

— Эй! — наигранно возмутился Джеспер. — Мне всегда всё удается.

Каз просто пронзил Альберта взглядом. Он никогда не понимал, чего ради Джеспер общался с этими болванами. Разве что от своего неуемного желания подружиться со всеми и каждым.

В Бочке Каз не бывал еще ни разу, хотя был наслышан, и, честно говоря, не особенно стремился. Азартные игры его не интересовали, публичные дома — тем более, а высокая вероятность, что тебя ограбят или изобьют в первой же подворотне, тоже не вызывала большого энтузиазма. И сейчас он только убедился, что правильно не хотел сюда заходить. Улицы здесь были темные и грязные, чем-то жутко воняло, и даже небо казалось более хмурым, чем обычно, хотя погода в Кеттердаме в принципе не часто радовала солнцем. Не говоря уже о разношерстных толпах. И если в университетском городке все вежливо уступали дорогу, здесь тебя постоянно кто-нибудь толкал, даже не считая нужным извиниться.

Однако, надо признать, «Изумрудный дворец» представлял собой весьма впечатляющее здание и выделялся на фоне других, словно драгоценный камень в грязи. Внутри всё сверкало огнями, за множеством столиков, покрытых зелеными атласными скатертями, шли разнообразные игры, а между ними сновали рыжие официантки, разносившие напитки и закуски.

— Сыграем в покер? — предложил Карл, махнув на столик справа от них.

Джеспер с Альбертом с энтузиазмом покивали, Каз пожал плечами. Ему было всё равно: он в любом случае не знал ни одной карточной игры. Парни заняли освободившиеся места, а он остался стоять рядом.

— Сэр? — спросил крупье. — Вы не присоединитесь?

Каз помотал головой:

— Я просто посмотрю.

Крупье смерил его оценивающим взглядом, но кивнул и начал раздавать карты. Каз невольно восхитился тем, как ловко двигались его пальцы, как почти неуловимо скользили между ними карты. Это было похоже на фокусы, которые с детства зачаровывали Каза. «Надо будет на досуге потренироваться так делать», — подумал он.

За время первой партии, в которой Джеспер выиграл и теперь с довольной улыбкой потирал руки, Каз разобрался в правилах и за второй партией наблюдал уже более осмысленно. Он принялся просчитывать возможные варианты и понял, что Джеспер, хотя и знает правила, играть не умеет совершенно. Он постоянно принимал катастрофичные решения и, конечно же, быстро спустил всё, что у него с собой было. Удивительно, как он умудрился выиграть хотя бы в первый раз. Разве что ему нарочно подыграли, чтобы завлечь.

Карл с Альбертом уже бросили покер, переместившись к колесу Маккера, но Джеспер упрямо остался сидеть.

— Каз, — умоляюще произнес он, — одолжи мне денег, а? Я обязательно отыграюсь и отдам тебе.

Каз покачал головой:

— С такой стратегией ты никогда не отыграешься. И с тебя хватит, Джес. Пошли.

— Да что ты понимаешь! — вспыхнул Джеспер.

Его руки инстинктивным жестом метнулись к револьверам, висевшим у него на поясе, сжав перламутровые рукоятки. Эти револьверы он привез из дома и никогда с ними не расставался (не считая лекций, конечно), хотя обычно и не демонстрировал так явно. Каз, правда, сомневался, что он станет стрелять — просто он всегда тянулся к револьверам, словно к некому талисману, когда злился или нервничал.

— Больше, чем тебе кажется, — спокойно ответил Каз и, схватив его за шиворот, рывком поставил на ноги. — Пошли.

Джеспер пытался отбиваться, но не слишком активно. В глубине души он, наверное, понимал правоту Каза, но азарт не позволял ему согласиться. Так что Каз почти силком вытащил его из «Изумрудного дворца» и потянул обратно к Университетскому округу. Вскоре Джеспер прекратил даже формальное сопротивление, но стал таким угрюмым, каким Каз еще ни разу его не видел. Где-то на полпути Джеспер вдруг спросил:

— Что ты имел в виду насчет моей стратегии? И ты ведь сказал, что не умеешь играть?

Каз хмыкнул:

— Не умел, но, пока наблюдал за вами, разобрался в правилах.

Джеспер глянул на него с таким выражением, словно подозревал его в лукавстве, но ничего не сказал.

— Твоя первая ошибка, — продолжил объяснения Каз, — ты плохо скрываешь эмоции, что дает другим игрокам возможность примерно догадаться о том, что тебе выпало. Твоя вторая ошибка — ты не просчитываешь возможные результаты и перспективы.

— Как их можно просчитать? — удивился Джеспер. — Это же дело случая.

— Отчасти да, — кивнул Каз. — Но не только. Просчитать варианты тоже можно. А кроме того, понаблюдать за реакциями других игроков. И решить, стоит ли тебе играть дальше или лучше сбросить карты, пока не поздно.

Некоторое время Джеспер смотрел на него, приоткрыв рот, а потом спросил:

— Ты точно никогда раньше не играл в покер или ты меня разыгрываешь?

Каз улыбнулся и покачал головой:

— Точно. Просто у меня очень хорошая память и аналитические способности.

— И скромность, — фыркнул Джеспер.

Каз закатил глаза:

— Кто бы говорил о скромности.

Джеспер засмеялся и закинул руку ему на плечи.

— Вообще, знаешь, думаю, я должен тебе спасибо. Если бы ты не вытащил меня оттуда, я бы точно наделал долгов. Не знаю, что на меня нашло — никогда раньше не испытывал такого чувства. Будто я просто физически не в состоянии остановиться.

Каз просто пожал плечами. В конечном итоге он был рад, что поддался на уговоры Джеспера и пошел с ним. Альберт с Карлом точно не стали бы его вытаскивать из игорного клуба.

Однако история Джеспера и азартных игр на этом не закончилась, но узнал Каз об этом только месяц спустя.

С большим трудом, но ему удалось раздобыть обещанные Магрит билеты в оперу — на самые дешевые места, конечно, но она была не в претензии. На самом деле она была в восторге.

Когда Каз, встретив ее после лекций, показал ей билеты, Магрит с восторженным визгом повисла у него на шее. От неожиданности он даже сумку выронил. Однокурсницы посмотрели на Магрит с откровенной завистью.

— Спасибо тебе огромное! Ты лучший! — прошептала Магрит и, чмокнув его в щеку, отпрыгнула обратно, не переставая улыбаться.

Каз подобрал сумку и самовольно ухмыльнулся.

— Я знаю.

Магрит засмеялась и, взяв его под руку, потянула на улицу.

Опера не произвела на Каза особенного впечатления. Пели, правда, неплохо, насколько он мог судить, но сам сюжет показался ему надуманным и скучным. И слишком слезливым. Но Магрит понравилось. Всё представление она сидела, затаив дыхание, не отрывая взгляда от сцены, и даже пару раз всплакнула. Так что деньги и усилия были потрачены не зря.

Всю обратную дорогу Магрит щебетала, делясь впечатлениями от спектакля, а Каз думал, можно ли будет поцеловать ее при прощании или еще рано? В своем скромном светло-розовом платье с кружевным воротником (Каз подозревал, что это ее лучший наряд) она выглядела куда очаровательнее богатых купеческих жен в бархате и бриллиантах.

Все планы разрушил Джеспер, который попался им навстречу недалеко от Бёксплейна.

— Каз! — воскликнул он с какой-то подозрительно лихорадочной радостью. — Можно тебя на серьезный разговор?

Каз приподнял бровь.

— Это так срочно?

Джеспер кинул, сделав умоляющие глаза. Каз вздохнул и повернулся к Магрит.

— Извини, увидимся позже.

— Ничего, — Магрит нежно улыбнулась ему. — Ты сделал мне сегодня такой подарок, что с моей стороны было бы черной неблагодарностью задерживать тебя.

— Оу, — ухмыльнулся Джеспер, как только она ушла. — Не поделишься секретом, что за подарок такой? Может, мне тоже пригодится.

Каз смерил его уничтожающим взглядом.

— О чем ты хотел так срочно поговорить?

Улыбка Джеспера тут же погасла. Он неловко переступил с ноги на ногу, потер шею и выпалил:

— Можешь одолжить мне две тысячи крюге?

— Сколько?! — у Каза аж глаза на лоб полезли от такой суммы. — Джеспер, во что ты ввязался?

Тот тяжело вздохнул и отвел взгляд.

— Ну, понимаешь… Я проиграл. В долг.

Каз только недоверчиво головой покачал. У Джеспера хватило совести выглядеть пристыженным.

— У меня нет таких денег, — сказал Каз, и Джеспер поник, на его лице вспыхнуло отчаяние. — Но я попытаюсь их найти.

У него даже уже появился план как это сделать. Джеспер совершенно не умел играть, но Каз в то свое единственное посещение «Изумрудного дворца» понял, что вполне в состоянии просчитывать перспективы и вероятности, чтобы выиграть нужную сумму. Он не собирался заниматься этим постоянно — владельцы игорных клубов могут и заметить, и им это наверняка не понравится, — но почему бы не воспользоваться в экстренных случаях.

— Правда? — Джеспер посмотрел на него с болезненной надеждой.

— При одном условии, — жестко заключил Каз. — Больше ноги твоей не будет ни в одном игорном клубе.

Джеспер с энтузиазмом закивал. Каз не больно-то верил его энтузиазму, но собирался с этих пор присматривать за другом.

* * *

Инеж упорно занималась до тех пор, пока не научилась метать кинжалы так, что всегда попадала в намеченную цель — без единого промаха.

— Может, тебе начать выступать с ножами? — спросила как-то тетя Сарджа, наблюдая, как Инеж методично всаживает кинжалы в расставленные по небольшому возвышению яблоки.

Пронзив последнее яблоко, она подумала и покачала головой:

— Я предпочитаю проволоку.

В конце концов она училась этому не ради выступлений.

Удовлетворившись своим мастерством в отношении кинжалов, Инеж начала учиться драться.

— Зачем тебе это? — с сомнением спросил Карим, когда она попросила его потренироваться с ней. — Женщины не должны драться.

— Я хочу уметь защищаться, — упрямо возразила Инеж, вскинув подбородок. — Чтобы не повторить судьбу Аши.

Карим вздрогнул и после секундного колебания кивнул.

Единственное, чего она добилась в тот день — пару раз ударить Карима, и то без особого эффекта. Но он сказал, что она делает успехи — особенно, если учесть, что она ниже и слабее него. Она постаралась поверить его словам, а не воспринимать просто как попытку подбодрить ее. Длинная широкая юбка изрядно мешала, и Инеж решила, что в следующий раз наденет на тренировки что-нибудь более практичное.

— Инеж! — окликнул ее Карим, когда она, поблагодарив его, уже пошла к своему фургону.

Она обернулась и вопросительно посмотрела на него. Карим открыл рот, но так ничего и не сказав, закрыл его и покачал головой.

— Ничего.

Несколько мгновений Инеж смотрела на него, пытаясь понять, что происходит, а потом пожала плечами и продолжила путь.

Вечером, когда Инеж с мамой накрывали на стол, в дверь фургона постучали, и папа, который сидел за столом, болтая с ними, пошел открыть. На пороге обнаружился Карим с двумя букетиками в руках. Инеж удивленно приподняла брови, отметив помимо букетов его нарядный бордовый шервани.

— Карим, — папа с приветливым кивком отступил, пропуская его внутрь.

Явно нервничая, Карим зашел и вручил подснежники Инеж, а крокусы — ее матери.

— Спасибо, — привстав на цыпочки, Инеж поцеловала его в щеку.

Мама поблагодарила его теплой улыбкой.

— Присоединишься к нам за ужином? — предложил папа.

Карим кивнул, став еще нервознее. Инеж озадачилась вопросом, что происходит. Он всегда был спокойным и уравновешенным, она никогда еще не видела его настолько на взводе, и не могла понять причину.

— С радостью, — ответил он. — Но сначала… — он сглотнул и, выпрямившись, глубоко вдохнул. — Виджей, Амина, я пришел просить руки вашей дочери, — и поспешно добавил, бросив быстрый взгляд на Инеж: — Если она согласна, конечно.

Инеж приоткрыла рот, от удивления едва не выронив цветы. Карим ей нравился, даже очень, но до сих пор она не задумывалась о замужестве всерьез. В конце концов, ей еще не было и пятнадцати.

Похоже, родители подумали о том же, поскольку, переглянувшись с мамой, папа ответил:

— Как зять ты нас устраиваешь, но Инеж слишком юна для замужества, — и повернулся к ней с вопросом в глазах: — Что скажешь, дочка?

Она помотала головой и выпалила:

— Я не хочу сейчас замуж.

Все ее устремления в данный момент разрывались между двумя полюсами: выступлениями на проволоке и стремлением уничтожить работорговлю. Однако при виде того, как вытянулось лицо Карима, она поспешно добавила:

— Нет-нет, дело не в тебе, ты мне очень нравишься, но я не готова для этого.

Карим выдохнул и немного напряженно улыбнулся:

— Я не имел в виду — прямо сейчас. Я готов ждать, просто… Возможно, помолвка?

Мама улыбнулась и положила руку ему на плечо:

— Не стоит торопиться, Карим. Ты хороший мальчик, и мы любим тебя. Но вы оба еще так юны, в этом возрасте всё так быстро меняется. Подожди года три и тогда приходи с этим вопросом снова.

Карим кивнул, разочарование на его лице сменилось решимостью. Инеж скрыла улыбку за букетом подснежников. Ей нравилась его решительность и умение идти к цели. Но еще больше — то, что он уважал ее желания.

— Ну, будем считать, что с серьезными вопросами покончено, — с улыбкой сказал папа. — Так что давайте садиться за стол.

Хотя вначале присутствовала некоторая неловкость, она быстро рассеялась, и они вернулись к обычному непринужденному общению. В конце концов, они знали друг друга всю жизнь.

Выйдя на порог проводить Карима, Инеж осторожно спросила:

— Ты не обиделся?

Он покачал головой:

— Я сам виноват. Знал ведь изначально, что слишком рано, но просто не мог удержаться. Ты самая прекрасная девушка, что я когда-либо встречал. Такая сильная, храбрая и талантливая. И я готов ждать тебя, сколько понадобится.

Инеж почувствовала, как вспыхнули щеки, и смущенно улыбнулась, опустив взгляд.

— Спасибо, Карим. Ты лучший.

После секундного молчания он взял ее руку и поднес к губам, чтобы поцеловать пальцы. Инеж залилась краской еще сильнее. На мгновение она задумалась, каково будет почувствовать его губы на своих, но прогнала эту мысль.

После того, как Карим ушел, она еще некоторое время стояла на пороге, задумчиво глядя на розовые закатные облака, слушая вечернюю тишину, нарушаемую лишь приглушенными голосами да время от времени ржанием лошадей, и пытаясь понять, чего же ей все-таки не хватает в Кариме, чтобы согласиться на его предложение сейчас. Он ведь правильно сказал — когда бы ни состоялась сама свадьба, они могли сразу заключить помолвку. Среди сулийцев это было обычным делом. И он был замечательным парнем, надежным, заботливым, добрым. Но… всегда было это проклятое «но».

Инеж стояла на улице, пока не начала замерзать, так и не придя ни к какому определенному выводу.