С первого взгляда (джен)

Грозовое небо низко нависло над землёй, и казалось, что если встать на задние лапки, передними можно коснуться его. Но тощими конечностями, подкашивающимися от голода, щенок едва мог сделать шаг.

Давно намокшее от дождя тряпьё, которое кто-то любезно швырнул ему в качестве подстилки для сна, неприятно пахло и хлюпало. От промёрзшей сырой земли веяло холодом, как и от людей, встречающихся в его жизни. К нему не подходили, словно он прокажённый, на него даже не смотрели — кто-то опускал глаза, кто-то, наоборот, высоко вздёргивал подбородок. А он с любопытством и надеждой глядел на людей, снующих туда-сюда, и не мог понять, что же с ним было не так. И поскуливал от обиды и одиночества.

Услышав жалобный, вонзающийся в душу скулёж, женщина проснулась и провела ладонью по спящему рядом маленькому белому комочку. Щенок вздрогнул, вынырнув из кошмарных воспоминаний, и осознал, что находился там, где и должен быть — на мягкой кровати, рядом со своим человеком. С той, чьи карие глаза озарили его мрачное существование светом, наполнили её безграничной нежностью и верой. Верой в него.

Сейчас в упитанном и ведущем счастливый образ жизни щенке сложно было узнать того, каким она забрала его из приюта год назад — зашуганного и слабого от постоянного недоедания. И вот уже целый год он жил в любви и заботе, смотря на мир открыто и больше не чувствуя, что тот его отвергает. Щенок наконец обрёл уверенность в собственной нужности.

Она открыла ему душу, которую долго запирала на множество замков. Он же в ответ подарил ей своё сердце, разбитое и заштопанное, но сохранившее веру в людей. По утрам он звонко лаял раньше и громче будильника, и слизывал остатки сна с её лица. А она смеялась и целовала его в макушку, зарываясь носом в белоснежную шерсть.

Но кошмары прошлого иногда навещали его. В такие моменты женщина дотрагивалась до его ошейника, что приятной тяжестью давил щенку на шею, свидетельствуя о том, что его обладатель больше не бездомный, а домашний. И щенок смотрел на женщину взглядом, в котором читалась такая безграничная преданность и любовь, на какую способен не каждый человек.

Солнечный лучик скользил в комнату, извещая о наступлении утра, и игриво касался белой шерсти. Напряжение испарялось, уступая место ленивой и счастливой расслабленности.

И всё наконец становилось правильно.